Читать книгу: «Упавшие облака», страница 17
Глава XXIV
Жизнь есть страдание…
Будда
Телефон Клауса стоял на беззвучном режиме и был заперт в его рабочем кабинете в лаборатории. Поэтому все, кто тщетно пытался ему дозвониться, слышали лишь автоматическую запись женского голоса, которая включалась после продолжительных длинных гудков, предлагая оставить голосовое сообщение. Самые отчаянные пользовались и этой услугой в надежде, что будут услышаны рано или поздно. Но большинство обрывали этот голос на первой же фразе, так как понимали, что времени совершенно нет, и это было бы самым бессмысленным их действием в подобной ситуации.
Только небольшая группа ученых, не теряя самообладания, продолжала свою работу в самом дальнем кабинете. Там, где было выставлено дополнительное оцепление, но лишь с одной целью – чтобы никто не посмел приблизиться к тому месту, на которое уповали сейчас многие. Нименда среди них не было. Он предупредил всех коллег, что ему срочно нужно увидеть, что непосредственно происходит в месте проведения эксперимента. Клаус шел в расстегнутом белом халате по территории CERN в направлении того, что притягивало каждую частицу материи. С каждым шагом приближая себя к тому, над чем работал последние несколько лет. Никто не мог и подумать, что все происходящее сейчас, было прихотью одного человека. Гениального человека, использовавшего свой гений в эгоистичных интересах. Клаус снова играл, исполняя роль более чем правдоподобно. Ему иногда казалось, что он верит в то, во что играет.
Работая над сотворением частицы Бога, Нименд попутно разрабатывал план по возможному использованию ресурсов ускорителя, чтобы вернуть свою семью. И в один из вечеров, когда он в очередной раз остался на работе допоздна, ему удалось свести все расчеты к тому, что если он сможет воспроизвести маленькую, но устойчивую черную дыру в лабораторных условиях, то ему будет под силу с помощью ее свойств повернуть время вспять и все исправить. Только для себя. Возможно, его уставший ум сыграл тогда с ним злую шутку, а может, расчеты и действительно были безукоризненны. Он уверенно шел к своей цели, которую поставил перед собой несколько лет назад, и никто не смог бы его остановить. Авторитет профессора был настолько велик среди сотрудников, что если бы кто-нибудь из них увидел, как Нименд бросается в объятия всепоглощающей антиматерии, то был бы уверен в правильности его действий и в том, что с ним ничего не произойдет. Поэтому, когда Клаус стоял буквально в метре от того места, где его могло безвозвратно затащить его же детище в чудовищно крепкие и сдавливающие объятия, Нименда никто не посмел окрикнуть. Еще один шаг. Последний шаг отделял Клауса от гнетущей действительности до новой жизни, где по его точным математическим расчетам он сможет все исправить и вернуть тот миг, который поделил его жизнь на две половины. Уверенность в своей правоте придавала ему твердости в действиях. Ветер, рвущийся в сторону черной дыры, подталкивал Нименда в спину, словно подтверждая правоту профессора. Расстегнутые полы халата устремлялись в сторону невидимого чудовища, которое будто бы раздразненное хищное животное, срывавшееся с цепи, свирепствовало и пыталось выплеснуть весь свой гнев на дерзкого человека, осмелившегося подойти так близко. Один из уголков халата угодил в поле действия неизведанной субстанции и тут же был слизан невидимым шершавым языком, оставив на нем рваный след. Нименд продолжал бесстрашно смотреть на свое творение, словно искал какой-то знак, ведомый только ему.
Все произошло настолько быстро и неожиданно, что никто не успел отреагировать. Те, кто стоял на значительном расстоянии, не заметили никаких изменений. Нименд растянулся в пространстве, подобно спецэффекту в фантастическом фильме. Его размытый силуэт еще какое-то время находился в зоне видимости окружающих, но вскоре и он был затянут целиком в цепкую хватку этого монстра.
Невероятную гравитацию ощутил Клаус в первую долю секунды контакта с субстанцией, которую могли наблюдать впервые за миллионы световых лет, основываясь на ее взаимодействии с другими небесными телами. И вот он первый человек, который не только смог увидеть ее воочию, но и ощутить всем телом, осознать изнутри. Странное теплое чувство бесконечности и абсолютного покоя наполнило Нименда.
Клаус часто думал о смерти, и его всегда влекло неизведанное и необъяснимое.
…Ты можешь видеть, осязать, чувствовать все только в тех ракурсах, проекциях и видах, в которых это позволяет твое временное тело. Именно это не дает возможности человеку осознавать очевидные явления, которые необъяснимы. К ним относятся таинство рождения и смерти. Начала и Конца. Бытия и Небытия.
Кто сказал, что во время твоей смерти умираешь ты, а не тот мир, который тебя окружал…
Разве кто-то уже отменил или опроверг теорию относительности? Мы соприкасаемся своими мирами, но никто и никогда не попадет в мир другого человека или другого живого существа.
«Вот и все, – подумал Клаус, – наконец-то я получу ответы на вопросы, которые столько лет мучили меня». Поразительным было то, что исчезло абсолютно все. Нет ничего. Нет мыслей, чувств, пространства, времени, – нет ничего. Даже нет того чувства любопытства «а что сейчас со мной будет?» или «вот я наконец-то что-то узнаю!», даже букв из которых состоят эти слова не существует более…
Осознать это с помощью своих временных чувств и способностей, данных тебе в пользование твоим временным телом, невозможно. В этом и заключается сущность нашего бытия. Не стоит пытаться постичь то, что тебе не дано, так как пребывая на этой Земле ты находишься в определенных заданных параметрах, тебе выдан набор способностей и приспособлений, которые могут что-то измерять только в определенных плоскостях. Прошло столько-то времени…
…но когда времени не существует, то и проходить нечему. С мгновения исчезновения Клауса прошло много времени или прошел всего один миг – узнать невозможно. Для Клауса это было меньше мига, потому как после завершения одного его мира для него закончилось абсолютно все.
Возможно, если наблюдать этот процесс из другого мира, то все происходящее заняло много миллионов или миллиардов земных лет. Возможно, много раз что-то повторялось, как на нашей планете, которая упорно нам доказывает, что все повторяется и все сменяет одно на другое, а другое сменяет на предыдущее… День сменяет ночь, ночь сменяет день, после зимы обязательно будет лето, а после лета непременно наступит зима, деревья обязательно умрут осенью и обязательно возродятся весной, и так по волшебному кругу происходят все события во времени и пространстве, в нашей системе координат…
А что же насчет другой системы?
Клаус снова ощутил себя. Все вокруг было чужим и отторгающим. Все ощущения были совершенно иными.
Темнота. Он почему-то не мог открыть глаза, но даже через закрытые веки понимал, что вокруг сплошная темнота.
Он не дышит. Что-то произошло. Что именно – он не мог осознать до конца. Ему позволено было быть, но не дышать. Все тело сдавлено неведомой силой. Он словно в подвешенном состоянии, и вокруг него все ощущается скользким и липким. Это были новые и странные для него ощущения.
«Где я? Что со мной?» – единственные фразы, которые крутились у него в голове.
Давление нарастало с каждой секундой. Ему стало совершенно невмоготу находиться в этом месте. Но что можно сделать? Он же совершенно ничего не видит и вокруг обстановка, к которой он не привык.
Давящая сила направляет его куда-то, но куда Клаус не мог представить. Словно железным обручем сдавило голову. Он захотел дышать, но не было возможности. Дышать было нечем. Его рот заполнен вязкой липкой субстанцией, которая окружала его повсюду.
«Мне нужен вдох, всего лишь один вдох!» – думал Клаус.
Вдруг через закрытые веки он увидел свет, пробивавшийся через туннель, в котором находился.
Неведомая сила схватила его за голову и потащила в сторону яркого света. Клаус не в силах сопротивляться – поддался ей. Ужас, охвативший его, мешал мыслить рационально.
«Вдох, мне нужен хотя бы один вдох!» – не оставляли в покое его мысли. Но рот по-прежнему был забит тем же вязким веществом.
Все прежние попытки изменить свою жизнь нивелировались теперешним состоянием. Единственное желание, которое его сейчас охватывало, – желание выжить. Выжить любой ценой!
Клаус резко ощутил яркий свет, и тело освободилось от чувства, сковывающего все его движения.
Страх и разочарование всецело овладели им. Он чувствовал, что живет, что существует, но был жалок и бессилен. Клаус не только не мог что-либо изменить, он не смог даже вдохнуть без чьей-то помощи, когда кто-то бесцеремонно засунул ему пальцы в рот и освободил дыхательные пути.
Он смог сделать свой первый вдох после попадания в черную дыру, и единственным его желанием после этого было разрыдаться от чувства собственного бессилия.
– Поздравляю, ваш малыш! – услышал Клаус и попытался открыть глаза. Ему с трудом это удалось сделать, но, к его разочарованию, все вокруг было мутным и неотчетливым.
– Беременность протекала с осложнениями, но вы решили оставить ребенка, – продолжал мужской голос. – К сожалению, вынуждены огорчить вас… есть вероятность, что у вашего ребенка разовьется гемиплегия.
– Мы будем любить его любым, – ответил почти шепотом измученный женский голос.
– Это ваш выбор. У него уже есть имя?
После недолгой паузы прозвучал тихий ответ:
– Да, мы назовем его Матиасом.
Клаус закрыл глаза. От его имени оставалось лишь четыре буквы… затем три… Его сознание таяло с каждой секундой, и вот наступило мгновение, когда от Клауса Нименда не осталось и следа…
Немногословный Марк ехал в дорогом авто на пассажирском сидении. За рулем сидел Стефан Бриннер, хотя сейчас он был Степаном Бриневичем. Мужчины молчали и думали каждый о своем. Объединяла их общая опасность, исходившая от запада. Каждый, краем своего сознания был вовлечен в мысли о нависшей угрозе.
– Приехали, – сказал Бриннер.
– Отлично.
Перед ними величественно выросло могущественное девятиэтажное здание кирпичного цвета, нижние этажи которого были обрамлены в серый каменный пояс.
– Степа, смелее, он уже ждет тебя, – сказал мужчина, которого все здесь знали как Марк. Никто и не задумывался, настоящее ли это имя. Он был просто Марк и не более.
Это здание единственное могло по праву носить звание самого влиятельного и умеющего хранить тайны. Тайна личности Марка была одной из них.
Позади Стефана машина попрощалась с ними ненадолго, подмигнув желтыми габаритными огоньками.
Бриннер шел молча. Он почти не реагировал на присутствие Марка. После возвращения из Швейцарии загадочный мужчина стал тенью Стефана. Вероятно, нужно было время, чтобы выяснить, не ведет ли он двойную игру. Марк делал свою работу безукоризненно.
Оказавшись в теплом помещении пахнущим мастикой и бумагой, Бриннер решительно вошел в приемную, где сидела одна из его знакомых.
– Катюша, привет! – поздоровался Стефан.
– Привет, Степа, как ты? – улыбнулась девушка.
– Все норм. У себя?
– Да, я сейчас доложу, что ты прибыл.
Большие голубые глаза молоденького офицера по имени Катя, блеснув, подарили собеседнику свою недосягаемую красоту. Сотрудник Службы Безопасности в третьем поколении была совершенна во всем. Начиная от внешности, заканчивая интеллектом. Это был еще тот крепкий орешек.
– Тебя уже ждут.
Массивная дверь приоткрылась, и в проеме показался худощавый мужчина лет пятидесяти пяти. Его пепельного цвета лицо сливалось с костюмом. Ни чем не примечательный, болезненного вида мужичок, только с виду казался таким никчемным. Внутри этого заурядного человека скрывался гранитный монолит, обработанный долгими годами безупречной службы.
– Катенька, сделай нам чаю.
– Слушаюсь.
Бриннер, стоя на пороге и поравнявшись с Кэтрин, тихо сказал ей: «Не перепутай с горячим шоколадом». Она улыбнулась.
Степан тут же оказался в огромном кабинете с высоченными потолками, в центре которого стоял массивный, длинный стол. Тут не менялось ничего еще с революционных времен. В нем было добротно всё. Детали интерьера и громадный кабинет с первых шагов говорил своему гостю о его ничтожности в этом мире.
– Садись, – по-дружески сказал пожилой мужчина.
Бриннер сел на твердый не очень удобный стул и посмотрел на хозяина кабинета. Тот сел напротив.
– Тебе известно о том, что мы оказались не удел? – строго спросил мужчина в сером костюме.
– Наслышан.
– Будет проведена тщательная проверка. Мы надеялись на тебя.
– Понимаю.
– Ничего ты не понимаешь! – неожиданно взорвался хозяин кабинета.
Бриневич отвел глаза, на его скулах проявились желваки.
– На период проверки ты отстранен от всех дел, – более мягким тоном продолжил мужичок. – Ступай! Сегодня можешь взять отгул.
Бриннер встал из-за стола и сказал: «разрешите идти?»
– Идите.
Стефан бодро направился к двери, неожиданно развернулся и пренебрегая воинским этикетом спросил: «А что с Бьянчи?»
– Ты про «итальянца»? Нет его. Устранен.
Только сейчас Бриннер ощутил, какой огромный фрагмент его жизни сковырнули и вырвали по живому. Филипп – человек, не сделавший за свою жизнь ни единого злого поступка, был проглочен государственной системой.
Бриннер увидел перед собой растерянный взгляд Элиан. Нелепого и где-то смешного Филиппа, вечно злившегося на безобидные издевки Стефана. Он ощутил пустоту, больно и бесцеремонно влезавшую в его жизнь, где некогда обитал добрый и положительный Филипп.
– Я могу увидеть его? – Неожиданно спросил Стефан.
– Чудак-человек, зачем тебе это? Это нарушает инструкции.
– Я знаю, прошу вас.
– Степа, только из уважения к твоему отцу, – он оторвал лист из блокнота, что-то на нем написал. Протягивая Бриннеру лист, сказал: «Поторопись, Степа, мы не временим с этим».
Бриннер мчался через огромный город, то и дело нарушая правила. Обычно автомобили, направляющиеся в морг, не спешат. Но только не в этот раз. Ему было важно попросить уже у не живого Филиппа прощение, за себя, за Катю, за всех.
Подъезжая к последнему пристанищу мертвых, Стефан увидел машину скорой помощи возле входа. Обычное дело.
Бросив незакрытый автомобиль, Бриннер устремился в помещение морга. На входе чуть не сбил работника скорой помощи, который почему-то катил каталку с лежащим на ней телом обратно к машине. Преодолев препятствие, ринулся в первую попавшуюся дверь. Там его встретил небритый мужчина в грязном фартуке.
– Не спеши, а то успеешь, – весело крикнул работник морга.
– Где тело?
– Угомонись, ты кто вообще такой?
Бриннер полез во внутренний карман, чтобы достать волшебное удостоверение, но осекся.
– Пожалуйста, помогите мне, – с мольбой в голосе произнес Стефан.
– Кто ж против, – улыбаясь, сказал мужчина в фартуке.
– Мне нужно увидеть тело.
– Странное желание. Кто вы?
– Родственник, – неожиданно для себя произнес Стефан.
– Как фамилия?
– Неопознанный, – сориентировался Бриннер.
– Ну, у нас тут таких несколько, подснежников. Вон один из них очухался.
Он указал в сторону выхода, откуда только что выкатывали каталку с телом.
– Не может быть! – воскликнул Стефан и побежал вслед за удаляющейся машиной скорой помощи.
– Сами в шоке, – сказал, невольно улыбаясь, небритый человек в грязном фартуке, возвращаясь к своим молчаливым подопечным, которым сегодня повезло меньше чем Филиппу.
