Читать книгу: «Прыжок», страница 17

– Давно это в нем живет?

– Да, почти с самого рождения эта сущность процветала, сейчас ему где-то 32 или 33, он на самом пике и хочет большего, потому что остается всегда безнаказанным. Есть у него слабость, при которой приходит эта сущность во всей красе. Наркота всякая, порошки и все такое. Он ее сам еще производит и распространяет. Но делает это вообще незаметно, никто не может добраться. Мы с полицией общались через своих людей – они давно его знают, но доказательной базы никакой нет. Поэтому разводят руки в стороны. Мы пытались подослать нашу красотку Афину к нему, но женщин он очень опасается, предпочитает мужчин – точнее, молоденьких мальчиков, находит их в интернете, заманивает, а потом совращает, хотя многие и не знали до него о своей такой ориентации. В общем, набор нарушений, если общечеловеческим языком говорить, до фига у него. Так как мы не уверены, что сможем справиться, думаем подсадить ему идею о том, что он захочет уехать отсюда.

– Куда?

– Да куда-нибудь подальше, где такого монстрика примут с распростертыми объятиями. Куда-нибудь в Азию, думаем, что, может, в Бангкок, там такой нечисти полно. И у наших там есть действенные инструменты, как с этим справляться. То есть задача сводится к минимуму – подобраться, вживить незаметно идею, а потом она прорастет и Носорог уедет, пускай не навсегда, но там мы своим маякнем, они им займутся.

– А как идею вживить? – Вова нахмурил брови, руки стояли на столе на локтях, а кисти были в замке.

– Самый действенный метод – сделать это через сон.

– Что, переспать с ним надо кому-то?

– Не обязательно переспать, но где-то словить, когда он спит.

– Где?

– Он играет в теннис, например, ходит там в баню и спа. Может, где-нибудь прикорнет на шезлонге.

– А кто у нас со снами работает?

– Есть Андрюха, он и вживить может, и обратно даже достать навязчивую идею. Но ему нужны помощники, у него перегруз идет, когда он эти штуки делает, не хватает энергии. Нужен мощный генератор. Есть Катюха, но она сейчас не хочет этим заниматься, у нее там в отношениях постоянные разборки. Вот можно с нее начать, нужно уговорить ее подключиться. Ты ведь опытный дипломат, Вова?

– Ну да, могу с ней обсудить это. Надо будет сходить куда-нибудь в бар, напиться и обсудить. Чего она, прямо совсем сопротивляется?

– Да не то чтобы совсем. Просто у нее сегодня одно, а завтра другое. Сейчас хочет, а завтра не хочет.

– Так надо ее простимулировать.

– Ну по финансам нам, всем участвующим, будет бонус и плюс поездка куда выберем.

– Ну вот, а что ей, мало? – Вова начал уже продумывать подходы к Кате.

– Да ее вроде устраивало, а потом хоп – другой человек.

– Так девушки да, такие неоднозначные. Надо ловить момент.

– Сможешь поймать с ней?

– Конечно, смогу, я же знаю ее болевые точки: алкоголь, шарики и ночные клубы, там и обсудим.

– Ну вот, а то у нас тут не особо все тусовщики, а Катя – да, только дай пригубить, понюхать, подышать этими шариками и потом потанцевать. Как ее парень это терпит?

– Да он сам такой же. Знаю я его еще до нее. Нормальный парниша, любит погулять и покутить. Вот и нашли друг друга.

– Ладно, Володя, рад был тебя увидеть. Ты у нас прослыл человеком дела. Поэтому надеюсь, что разговор не останется бесполезным.

– Да, конечно, делов-то тут на раз-два. И Носорог этот не такой уж страшный, подход уже есть к нему, команда есть. Всех скооперировать, замотивировать и отправить в бой. А это я умею.

Балабай встал, радостно улыбнулся, смотря на Вову сверху, а потом его глаза словно снова стали недоступны и пропали за толстыми линзами. Он из интересного собеседника обратно превратился в растрепанного ученого, поглощенного своими мыслями. Балабай судорожно взял под мышку свой старый кожаный потрепанный портфель и пошел к выходу из столовой.

Вова просидел еще пару минут, проецируя, как он сходит с Катей в клуб, потом они все вместе подберутся к Носорогу, вживят ему идею уехать на отдых в Бангкок, а там им займутся знающие люди. Балабай оставил недоеденный пончик и много крошек на столе после себя. Вова повернулся, чтобы посмотреть, кто остался в столовой. Только Костик, большой добрый пухлячок, стоял у стойки с фруктами и поглядывал на него с улыбкой. Кажется, он был рад, что Вова включается в свое первое задание после длительного перерыва.

Афина

– Ну что, касатик, пообщался с нашим самым интеллектуальным студентом? Тебе рассказали, насколько ты поверхностен, наивен и предсказуем? – Костик смотрел на Вову с ожиданием. В лице и интонации не было сарказма или озлобленности. Это был легкий вызов, на который он знал, что получит интересный ответ.

– Все гораздо проще.

– Попросил списать ДЗ?

– Чуть горячее. Костик, не говори это слово, пожалуйста, мне сразу хочется забросить свою затею обучаться чему-то.

– Ну это ведь домашнее задание. Знаешь, для чего оно? Чтобы ты не выбрасывал сразу из головы все, что узнал на занятиях. Кстати, что происходит с твоей памятью, когда ты делаешь прыжок? Все пропадает?

– Да, все пропадает, но я могу все быстро вспомнить, у меня остается зацепка, что-то одно, как правило, о чем я думал в последний момент перед прыжком. По ней я начинаю распутывать клубок и все вспоминаю. Ощущение, что я запрашиваю доступ к тому прошлому я, – Вова посмотрел в пол, продумывая, как все лучше объяснить. – Ну, точнее, параллельному.

Костик улыбнулся, прогоняя всех их «параллельных», которые сейчас здесь, бесконечное множество.

– Так и чего Мистер Всезнайкус сказал? Опять о своих опытах для ЦЕРНа?

– Что? А что он там делает?

– Ну не прямо там. Это я образно. Ведет исследования по вниманию, пишет туда очень мощные доклады, даже Окунев не всегда догоняет! – Костик немного распух и покраснел от важности того, что говорил. – Понимаешь, как развился Балабай? Да такими темпами он станет новым Хокингом.

– Да хорош нагнетать уже, – Вова посмотрел с ухмылкой.

– Серьезно. Знаешь, как он редко стал спускаться до нас, примитивных людишек?

– Да кто тут примитивный?! Покажи мне на него!

– Мистер Всезнайкус и поздороваться-то лишний раз не подойдет. Поэтому ты сегодня коснулся звездной пыли. Так и чего он тебе поведал?

– Про Носорога в основном.

– Что? Почему я узнаю последним?! – Костик начал немного нервно гладить оправу своих очков. – И кто это?

– Один мерзкий тип. Типок. Так, тараканчик. Которого нужно отправить к шумным соседям в квартиру.

– А чем таракашка не угодил?

– Занимается всякой ерундой, людей терроризирует: бабушек, дедушек, мальчишек, девчонок.

– Так таких полно вокруг. И что, на каждого внимание обращать? – Костика все еще раздирала обида, что ему никто ничего не рассказал, что его не пригласили в дело по устранению нового злодея.

– Ну если сейчас отпустить его, оставить без внимания, от него пойдут убийства и изнасилования. Вот в этом загвоздка, я думаю.

– Чушь, брехня и несуразица. Таких Носорожков огромное множество. И если каждым таким заниматься, нас тут просто не хватит.

Вова посмотрел на своего друга и проникся его сомнением. Костик не был ни глупым, ни особо умным. Иногда он был словно кит, который плавает где-то на поверхности, ни о чем не заботится, а иногда становился хищной акулой – хитрой и кровожадной, которая знает цель, чувствует ее и сделает все, чтобы настигнуть ее.

– Да, может, ты и прав, может, тут что-то более глубокое. Я сам не заметил ничего сверхъестественного. Но Балабай говорит, что и его не хотели подпускать к Носорожку этому, что Окунев совершенно случайно проговорился, а потом пришлось у него выгадывать, что это и кто-то.

– Так это специальное отвлечение внимания твоего. Что кто-то там случайно проговорился кому-то там. Так же и Окунев хитрец завлек Балабая. Создал у него иллюзию, что это случайная оговорка, чтобы тот включился по максимуму. И сам себя замотивировал. Вот хитрец. Ага, случайная.

В столовую залетела Афина – прекрасная блондинка, как самая красивая белая яхта или парусник, такой легкий, свободный, свежий от утреннего бриза и лазурной воды. То ли заплыла, а то ли залетела. Ведь с такой скоростью судна не ходят. Как всегда, деловая, в шелковой бежевой блузе и темных тонких укороченных брюках. Излучающая частички счастья, они словно сыпались вокруг нее с приятным магическим звуком. А все вокруг, куда они попадали, меняло свои свойства. Все, куда просто направляла свое внимание, вдруг становилось освещенным и красивым в своей четкости и свежести.

– Ребятушки, не видели Игоря?

– Он упрыгал, – Костик надулся от остроты своего юмора.

– Куда опять? – она посмотрела на Вову. Легкая ухмылка на губах – не согласен скрыть симпатию. Потом на Костика. Афина изобразила небольшую раздраженность. Специально. Ей тоже понравился юмор, но нужно было найти Игоря.

– Кто его знает, но тут его больше нет с нами, – Костик изобразил скорбь, словно невидимые слезы покатились по щекам.

– Ты так тоже каждый раз делаешь, когда спрашивают обо мне? – Вова пихнул Костика в плечо.

– Нет, Вова, когда ты упрыгиваешь, то у меня постоянно остается надежда на твое возвращение. А этот парень как шаровая молния. Никто никогда не знает, чего ожидать. И назад он вроде как уже не возвращается.

Афина немного расслабилась и подумала пропустить чашечку кофе, узнать, чем живут ребята, спросить у Вовы про Мию, которая отказалась участвовать в группе. Слухи летели со всех сторон. Афина знала многое и про многих. Но была максимально сдержанна и никогда не поддавалась сплетничеству. Она считала, что это ниже ее достоинства. Но люди вокруг всегда ей рассказывали все самое интересное. Взамен ее частичкам счастья.

– Тоже, что ли, кофеек выпить, – сказала она невзначай и подняла глаза вверх, а параллельно наблюдая за реакцией парней.

– Да, конечно!

– Да, есть что обсудить! – Вова вспомнил, что Афина уже делала подход к Носорогу, поэтому очень хотел обсудить это.

Костик достал салфетку и начал протирать стол. Вова пытался вспомнить, что конкретно Балабай рассказывал про нее, но память как будто обрубалась, кто-то был подключен к нему. Кто-то сильный и очень близко. Смех. Он услышал легкий девчачий смех внутри своей головы. Тут кто-то только что был. Память вернулась. Вова встал из-за стола и ринулся к двери. В коридоре стояла Аня и флиртовала с Марселем – руфером, прыгающим во времени. Она перенимала его супернавыки, поэтому часто проводила время с ним. Между парами их было не оторвать друг от друга. Она сильно очаровала его. Вокруг словно не было для них никого. Но это было не так. Аня видела всех вокруг, знала, кто о чем думает, думал и будет думать.

Железная леди

– Извини, можно тебя на секунду? – Вова взял Аню за локоть и оттащил в сторону. Ее лицо изображало удивление.

– Чтоооо?

– Только не надо тут строить, что ты не знаешь!

– Не знаю что?

– Мне надоело, что ты копаешься в моей голове!

– Но…

– Я знаю, что ты делаешь это не нарочно и делаешь с каждым вокруг. Но мне неприятно, когда я засовываю свои руки в задний карман джинсов, а там чьи-то руки. Понимаешь, о чем я?

Она молчала. Ее глаза были наполнены счастьем и любовью. Потому что только он из всех вот так мог подойти и прямо предъявить свою претензию. И это возбуждало. Этот целеустремленный характер, напористость.

«О, оууууу», – Вова снова услышал в голове игривый женский голосок.

– Хватит! Ты забираешь моментальную память, мозговые ресурсы. Я чувствую себя дегенератом каким-то, когда ты так делаешь, понимаешь, Аня?! Я пытался вспомнить, что мне рассказывал человек десять минут назад. И понимаю, что я не помню! А у меня с памятью всегда все было в порядке. Не надо, это мешает мне жить.

– Я? – она стояла с невинным видом. На ней была яркая черно-красная брендовая толстовка, однотонные джинсы и молодежные кроссовки на высокой подошве. Все от кутюр. Но она стояла сейчас голая. И ноги смущенно были прижаты друг к другу и незаметно косились в сторону. Коленки вело влево.

– Ладно, извини за напор, – Вова взял ее за плечо и мысленно одел ее. Ему стало чуть-чуть неудобно. – Но ты вызываешь мое возмущение.

– Я не хотела.

– И хватит играть с чувствами Марселя. Он уже так глубоко в тебе, что скоро не найдет оттуда выход. Он тебе не нужен. У тебя есть молодой человек.

– Мы друзья с Марселем.

– А! Точно. Ну ладно, раз друзья, то друзья. Извини, что теперь я лезу в твою голову. Видишь, тебе тоже может быть это неприятно.

– Лезь.

– Как-нибудь потом. Ну вот и пообщались. У нас по-спокойному не получается, поэтому на эмоциях. Надеюсь, что ты меня услышала?

Глаза Ани стали намного шире обычного. Она была похожа на девочку из азиатского мультика сейчас.

– Я не слышала ни одного твоего слова.

Вова проник в ее сознание и посмеялся голосом злодея: «Хо, хо, хо». В остальном эмоции были исчерпаны. Он развернулся и ушел в столовую.

Костик словил момент наедине с Афиной и с пеной у рта что-то увлеченно рассказывал. Вова аккуратно прошел к их столу и незаметно сел на свое место. Афина сидела, раздвинув ноги на стуле, развернутом в обратную сторону, спинка смотрела в стол. Ее брюки отражали свет красивыми темными перламутровыми переливами, а ягодицы образовывали сексуальный и контрастный силуэт. Вова быстро взглянул на это, и в голове промелькнуло «воу-воу». Они заметили появление третьего человека за столом и постепенно сошли на нет в разговоре.

– Ну раз я сорвал ваш уединенный разговор. Можно я задам тебе интересующий меня вопрос? – Вова посмотрел на Афину.

– Хм… – она подняла одну бровь.

Костик с жадным наслаждением ловил каждую ее эмоцию. Вова посмотрел на загипнотизированного женскими чарами друга и подумал: «Эх, Люська тебя бы сейчас огрела какой-нибудь тряпочкой». Вообще жена Костика была достаточно спокойной женщиной. Но от вида такого «запавшего» на другую женщину мужика, ему казалось, взорвется любая. Так оно и было. Где-то на кухне в другом конце города Люся вдруг что-то почувствовала, ее кольнуло в области сердца.

– Так вот, мадам, расскажите мне, пожалуйста, про Носорожка.

– Он чувствует.

– Что?

– Каждый раз, когда копаешь под него, когда говоришь о нем, даже думаешь.

– Так все печально?

– Да, очень увлечен собой и своей персоной. Поэтому, если подумаешь, например, о его приспешниках, ему все равно. А когда ты даже говоришь, называешь его так, это очень чувствительно.

– Так и…?

– Поэтому думай о нем меньше. Думай о ком-нибудь другом, похожем. Завуалируй свои мысли. Только так.

– А как к нему подобраться?

– Через людей вокруг. Ему все равно на других. Это слабость. А они приведут нас к результату.

– Заложим мысль?

– Может, и так. А может, появятся более светлые и новые идеи ближе к делу.

– И какого это, когда на тебя не среагировали? – немного сменил тему Вова, уже узнав интересовавшие его вопросы.

– Нормально. Не все мужики на меня реагируют. Для кого-то я просто фея, непонятное свечение. Тем более злодеи, – ее голос обладал манящими свойствами, такой яркий, мелодичный и сексуальный, но не пошлый.

– А он понял, кто ты и откуда?

– Нет, он почувствовал что-то неладное, но про меня не понял. Мне поменяли представление на время, и я сама не знала, кто я тогда, – Афину, несмотря на внешнюю уверенность, все-таки засмущал этот выпад в ее сторону, как легко в хорошем смысле смущала тема внешности любую девушку. Она скрестила руки и взяла в замок. Голень медленно поднималась и плавно опускалась под столом.

– Афина, ты ведь стратег и завоеватель. Давай поговорим о том, как мы с тобой завоюем Карфаген? – Вова специально увел тему в сторону, назвав другими «позывными», чтобы Носорожек не почувствовал, что сейчас говорят о нем.

– Хех. Как ты мне льстишь. А обычно меня берут комплиментами про внешность. Да, внутри меня железная леди. Бесчувственная, достигатор. Вижу цель – не вижу препятствий. Где-то внутри я презираю слабых людей и готова идти по головам. Именно поэтому я здесь сейчас. У меня не было родителей со способностями, да и вообще их не было, я практически из детского дома. Меня вырастил дядя, который постоянно пропадал на работе, ездил в другие страны, и я была предоставлена сама себе. Поэтому все, что у меня есть, даже вся моя красота – мой труд, мой путь. Сложный и тернистый, я бы не сказала, что это было просто и только через любовь. Нет, нет и нет – боль, предательства, потери – все было. Я сомневаюсь, что хотя бы один успешный человек обошелся без этого. Но вот как дальше с этим жить – тут уже твой выбор. Выбрать любовь к людям или выбрать ненависть, манипуляции и злость. Я сейчас выбираюсь из вектора минус, миную свою агрессию, цинизм, выхожу в открытость и чувственность, – Афина тяжело вздохнула, потом посмотрела на реакцию парней, Вова наблюдал за ней, за движениями ее рук, пристально смотрел в глаза, периодически рассматривая людей, проходивших мимо их стола.

А Костик сидел с раскрытым ртом. Как будто только что услышал какое-то невероятное откровение от своей пассии. Так оно, собственно, и было, с каждым днем, с каждой встречей он все дальше уходил в лабиринт ее загадочной чарующей красоты, в котором дальним эхом все больше заманивал ее высокий интеллект, способность ярко и четко выражать свои мысли, быть предельно откровенной, но не опошлять, говорить о себе, а подходило это в полной мере и к людям, слушающим ее.

– Бесподобно, – Вова похлопал в ладоши три раза.

Афине показалось, что он глумится над ней, и чувственный напор желания говорить свою речь дальше немного спал. Она аккуратно взглянула на Костика и мысленно договорилась с ним, что продолжит свои откровения наедине. Вова немного выбивал ее из колеи ораторского мастерства. Афина чувствовала легкое смущение в его присутствии.

– Да нет, серьезно. Я без сарказма, – пояснил Вова после небольшой паузы. – Редко когда красивая девушка может завоевать твое сердце своими пламенными речами. Нет, далеко не банальными. Ты знаешь, Афина, я сейчас влюблен в тебя, – он говорил от себя, но мысленно проводил параллель с Костиком, который как раз тоже и еще больше находился в таком состоянии. Обычно тот, кто менее влюблен, может сказать про это легко и открыто. Вова как раз был тем менее влюбленным, который мог контролировать свое чувство.

Афина засмущалась. Вова был ей симпатичен, но всегда казался холодным и отстраненным: «я тут с вами, но меня тут нет. И да, лучше не подходите ко мне, мне и так хорошо без вас». И именно поэтому он вызывал еще больший интерес. А тут легко говорит о влюбленности, притом о такой осознанной и взрослой, которую испытывает один красивый человек к другому. Не из-за внешности, а из-за принципов, к которым он пришел на своем пути, вытачивая себя словно из камня. И этому невозможно было сопротивляться, теплая волна пошла от головы и начала спускаться вниз к животу, охватила пятки и снова начала циркулировать по всему телу. Но железная леди внутри не выдавала никаких внешних признаков, она так привыкла скрывать все от окружающих.

– Спасибо, это приятно, – с легкой улыбкой холодно ответила Афина.

– Я влюблен в человека, который развивается, который делится своими мыслями, который идет в коммуникацию, в общение, который знает, что он не идеален и может в этом признаться. Это не значит, что я поражен любовью, что начну писать тебе анонимные стихи. Это даже не значит, что завтра все останется на своих местах. Но да, сейчас бы я набросал тебе четверостишие.

– Давай, – поспешил взять на слабо Костик.

Вова улыбнулся. Афина вздохнула: «Неужели он сейчас сочинит ей стих?» Никто давным-давно такого не делал. Ей вообще начало казаться, что романтика в мужчинах умерла, никто не способен на поступки, на небанальные знаки внимания.

– Афина, страстно ты вошла сюда,

Летела мимо, а может, ты плыла?

Наш берег мимо ты не обошла,

Сижу и слышу, все же ты жива…

В этот раз Костик открыл рот от таланта своего друга. Он еще постепенно догонял всю простоту и красоту сказанного одновременно.

– Прекрасно, – она потеплела и стала самой счастливой девушкой. Как будто Вова дополнил пазл самой недостающей деталью – любовью. В своей простоте, без домыслов и скрытых смыслов, открыто, глаза в глаза.

– Ты прекрасная, – Вова взял ее за руку и легко, по-дружески улыбнулся. – Но нам пора идти, а то я не смогу выбраться из твоих чар еще очень долго, как мой друг, например.

Костику стало неудобно.

– Что? – Костик как будто немного не успевал за этими двумя, но не хотел выглядеть глупо. – Откуда я там не могу выбраться?

Афина засмеялась. Вова попал в самое яблочко, потому что она тоже заметила, что Костик на нее запал. А сейчас это было так легко и так к месту упомянуто. Мимолетно и совсем не обидно, ведь все они были взрослыми живыми людьми, которым свойственно, что им нравится кто-то еще. Даже если у них есть пара, или даже если они в браке. Это так естественно испытывать симпатию к кому-то.

– Пойдем, – Вова показал головой.

Они вышли из-за стола. Афина сидела в шоке. Только что были взломаны все ее защитные заслоны и пробрались в самое сердце – к маленькой чувственной девочке, которая мечтает о большой и чистой любви, одной на всю жизнь. И эта девочка только что влюбилась. Она сидела за столом, держа в руках кофе. На лице была легкая улыбка. Она прогоняла снова и снова эту сцену. Вспоминала слова из четверостишья. По телу все еще пульсировало тепло, она была возбуждена, ей срочно захотелось домой принять ванну и снять стресс сегодняшнего дня.