Читать книгу: «Глаз Дракона. Хранитель», страница 4
Историк на секунду задумался, говорит она об одной из учениц или о ком-то из их знакомых? С памятью Оливии на людей было сложно тягаться, от этого же порой сложно было понимать, о ком идёт речь. Вспомнив, о каком городе они говорят, понял, что директриса имеет в виду городского стража. И, чтобы убедиться, спросил:
– Сцитию?
Сцитиями называли существ, которые профессионально занимались противоядиями. А Дмитрий Александрович имел в виду одну конкретную сцитию, члена ВСМС, Облачную Лидию. И он не прогадал.
– Она там директор, – кивнула Оливия, – надо бы связаться…
***
День выдался радостным: захватывающие встречи закружили Таню. Она забыла о камне, совсем как о сне, исчезающем из-за слишком яркого начала дня.
Он сбежал из её мыслей, растворяясь где-то на самой границе сознания. Он забрал с собой все воспоминания о проведённом лете и все разговоры об этом крал ещё до того, как они собирались начаться. Девочка не догадывалась, что вокруг неё прямо в этот день выстраивается другая стена. Крепче и мощнее той, какую она с друзьями начала разбирать. Незримое вмешательство переворачивало её жизнь с ног на голову, пока она сама, не замечая того, верила: всё возвращается в положенное ему русло.
Её занимали обычные переживания. Как построятся отношения с новыми учителями, почти весь состав которых решили сменить в этом году? Как отделаться от соседства с хулиганом, куда её посадили, как того, кто мог бы подавать правильный пример? Как вытерпеть до начала следующего дня, в котором она сможет снова увидеться с Дашей. Та сегодня занялась ритуальным для себя делом: пошла выбирать кружки́, где ей бы захотелось провести пару недель в этом году. О ней, как думала Таня, должны были ходить легенды: Даша посетила абсолютно все секции и другие места для проведения досуга в их городе и соседних по нескольку раз, причём ничем серьёзным это ни разу не закончилось. Сама Таня держалась стабильнее: несколько лет училась в музыкальной школе. Хотя пару раз под напором подруги ходила с ней на разные активности, пусть нигде и не задержалась надолго. Её же занятия фортепиано начинались только с конца следующей недели, в чём сохранялся особый шарм. Девочка скучала по стенам классов, в каких рождалась музыка, и с долей приятной истомы предвкушала своё возвращение.
Таня без раздумий добралась до дома самым коротким путём, минуя место, что манило её весь прошедший месяц. Она в нём больше не нуждалась.
Девочка погрузилась в свои обычные дела: лето закончилось, с ним ушло и то, что спасло её от странного, нового для неё, чувства ненужности. Казалось, то преследовало её всегда, и лишь тогда стало явным, а сейчас зарылось в мишуре, позволяя девочке полюбоваться оболочкой ненадолго.
Этот промежуток бездействия закончился уже скоро – на следующий день, когда неотвратимый механизм заработал.
На последнем уроке незнакомая учительница, слишком загадочная в плохом смысле (от неё, почему-то, веяло угрозой, хотя самой Тане не хотелось так это воспринимать), проводила с их классом беседу. Девочке стало не по себе, когда та рассказывала, что не следует брать на улице вещи, которые были оставлены или забыты другими. А если взяли, то следует рассказать об этом взрослым. Воспоминания о золотом сиянии сами собой всплыли в голове. Интересно, входили ли своеобразные камни в категорию «предмет, который был оставлен на улице для того, чтобы принести вред»? Вряд ли. Словно зная, о чём подумала Таня, учительница спросила: «Никто не хочет ничего рассказать?» – и сурово посмотрела прямо в её глаза. Девочка вздрогнула.
«Почему на меня? Наверное, мне показалось, – мысленно постаралась Таня успокоить саму себя. – Она смотрела на всех. Нет, точно не на меня…»
– Слушай, Кать, что ведёт эта учительница? – услышала Таня свой голос, когда все расходились по домам, а та удачно проходила мимо её парты.
Девочка сказала это быстрее, чем узнала, что говорит она. Внутри расцвело желание как можно меньше встречаться с этой женщиной. Катя, к кому она и обратилась, была тем человеком, который враз выучил всех учителей. Этому способствовало и то, что её мама работала учительницей (одной из немногих оставшихся после смены коллектива). И то, что у неё была превосходная память, распространявшаяся, правда, только на какие-то не особо важные пустяки, вроде чьего-то дня рождения или даты встречи с человеком, который здоровается с ней, в лучшем случае, два раза в месяц.
– Лидия Владимировна? – переспросила Катя (Таня кивнула, застёгивая свой портфель: уроки закончились – все собирались расходиться. Кажется, когда представляли выступающую, это имя прозвучало). Катя, мотнув головой из стороны в сторону, на всякий случай проверяя, нет ли той самой Лидии Владимировны рядом, два её хвостика – излюбленная причёска, несколько раз взметнулись в такт её движениям, забавно подпрыгивая. Той не оказалось, поэтому девочка со спокойной душой объявила: – Она наш новый директор.
– А-а, – протянула Таня, роясь в памяти. Нет, такой директрисы она не знала, – ладно, спасибо, – девочка машинально обняла подругу, протянувшую к ней руки, голова её была занята другим. – Я пойду, увидимся завтра, – растерянно прошептала она, надела на плечи портфель и вышла из класса, смущённо оглянувшись.
Смятение завладело ею. Какое-то двойственное чувство преследовало её. Когда Катя сказала, что женщиной была директриса, что-то знакомое – какой-то поверхностный образ – всплыло наружу. Глаза отказывались верить, что эта женщина тот же человек, какой занимал эту должность вчера, она видела её впервые в жизни. Тёмно-вишнёвое каре, видимо, за день отросло до пояса и сменило цвет на тёмно-коричневый. Нижняя часть лица изменилась до неузнаваемости, разрез глаз стал иным, хоть цвет их и сохранился.
«Как я могла забыть? Она выступала на линейке. Странно… Показалась мне совсем другой… – задавалась вопросом Таня, и сама отвечала на него: – Конечно, я забыла. Много новых людей… Но директор! Ладно, я накручиваю себя. Забыла, с кем не бывает?» – сбивчивые мысли никак не хотели собираться вместе.
Голова почему-то начала болеть, и какой-то сладковатый запах донёсся до её носа.
– Эй! Осторожнее! – отрезвил её чей-то выкрик и несильный удар плечами, которыми они случайно столкнулись.
Таня, увлечённая размышлениями, врезалась в кого-то; не удивительно: в коридоре собралось слишком много спешащих куда-то детей. Ей зачем-то вспомнился день, когда она впервые остановилась среди многоэтажек, и смутный образ закружился в памяти. Вскользь девочка коснулась разгадки, что же случилось тогда? Она обернулась. Парень тоже обернулся, удивившись своему резкому тону. На долю секунды Тане показалось, что его глаза светились ярко-голубым цветом. Незнакомец улыбнулся, мол, извини, я немного погорячился, и пошёл дальше, дождавшись ответной улыбки девочки. Её губы неосознанно растянулись, словно она сказала: «Ничего, с кем не бывает, я не злюсь». Тане почудилось, что какая-то странная связь в этот момент образовалась между ними, что эту улыбку девочка увидит ещё не один раз. Но, пройдя пару метров, она поняла, что ни капли не запомнила, как выглядел тот мальчик. В мыслях она пыталась прокручивать его образ:
«Примерно моего возраста, волосы – точно не блондинистые; голубые горящие глаза… Стоп. Это безумие!»
***
– Как насчёт варианта Б? – поинтересовался Дмитрий, когда мисс Харингхтон вернулась из очередного экстренного заседания постоянных членов Совета.
На нём объявили, что Глаз вернулся из ссылки, снова оказавшись в их мире, почему следует в кратчайшие сроки найти нового Хранителя и призвать его к служению обществу. На официальном уровне тоже началось масштабное движение. Появление Его не оставило равнодушным ни одно магическое существо. Многие надеялись на Него, на Его защиту или на Его Силу, которую, так же, надеялись присвоить. А это значило лишь одно: теперь они должны быть первыми, кто вступит в контакт с неопытной девочкой-Хранительницей.
– Думаете, стоит? – с сомнением спросила Оливия, переводя свой взгляд на красный антимагический свёрток.
Он таил в себе страшную Силу, защищал собой мир от опасности своего первого осквернения Силы истинного света. Он скоро должен был отдать её в распоряжение получеловеку. Он скоро должен был решить его судьбу.
– Мне кажется, – историк развернулся на стуле к свёртку, он надеялся, что там не та, недавно пропавшая вещь, взбудоражившая всё магическое сообщество, – лучше перестраховаться, мисс Харингхтон.
Ему казалось, что он лично стал причастен к тому, что вещь из свёртка получит свободу. Он не ошибался.
– Пожалуйста, позовите Тима.
– Тима Стефенсона? – на усталом – не выражающем до этого ничего, кроме озадаченности и готовности вступить в бой незамедлительно, несмотря на свою истощённость – лице историка читалось удивление. Он не удержался и выкрикнул: – Он ходячая катастрофа!
Доверять этому мальчику ту самую вещь было равноценно подписанию ему смертного приговора.
– Дмитрий Александрович, по-моему, я просила его позвать, а не выразить ваше мнение о нём, – голос директрисы прозвучал низким: усталым и не услышавшим бы ни единого возражения.
– Да, извините. Но вы уверены, что именно его (Тима Стефенсона, его?!), – добавил Дмитрий тише, зато эмоциональнее, – вы хотите отослать на такую операцию?
– Мне кажется, или я уже озвучила вам своё решение? – Оливия снова становилась отрешённой. Несмотря на это некая доля возмущения проступила на её лице: – Не сделаю же я вас мальчиком лет десяти! – впрочем, она сразу взяла себя в руки и улыбнулась Дмитрию Александровичу с надеждой: – Желания быть полезным в нём много, вот и посмотрим, во что это нам обойдётся, порой, полезнее этого желания ничего не найти, сами знаете. Так что, я буду ждать здесь, – окончательно объявила директриса. Мисс Харингхтон, конечно, надеялась на лучший исход, но и в правильности своего решения не сомневалась: она всегда будет неподалёку, а вот с мальчиком обстановку необходимо срочно менять.
***
Таня смотрела вслед мальчику, не разбирая, как тот выглядел и во что был одет, и зачем ей на него смотреть? Она коснулась кармана на штанах, где лежал камень, и обомлела.
«Ого! Горячий?! – рука ощущала раскалённый жар, и нога тоже начинала его чувствовать. Девочка машинально попыталась вытащить камень, и, к радости, одёрнула себя вовремя: – Нет, тут его доставать нельзя».
Она опрометью бросилась к двери в конце коридора, за которой, почему-то была уверена, точно никого не будет. Зайдя, Таня оглянулась. Узкое длинное помещение поглотило её, скрыв от всех лишних глаз. Девочка нащупала на стене выключатель и нажала на него. Светодиодные лампы загудели – всё залилось ярким светом. Угрожающего вида комната оказалась подсобкой для хранения географических карт и всевозможных таблиц, которые вырисовались на стенах и прекратили походить на ошмётки чего-то внеземного. Таня резко вытащила камень, вскрикнув:
– Ай! – тот обжог ей руку – девочка выронила его.
Он поскакал по полу и очутился в самом дальнем углу помещения. Всем своим видом давая понять, что хочет, чтобы Таня пошла за ним, так ей казалось. Девочка неосознанно направилась к нему. А когда подняла по спине пробежала дрожь от страха.
«Беги…»
ГЛАВА 2 Городской страж, неконтролируемый оборотень и вампир
«Прошла неделя с тех пор, как с нами на острове живёт один мальчик. Он самый странный из всех, что я знаю. Возможно, потому, что я его совсем не знаю! Ужас, что творится на этом острове?! Сколько бы я не пыталась и с какой бы стороны не заходила, (не получается у меня!) не могу вытянуть ни у кого ни слова! Беспредел… Ничего, я всё равно всё узнаю, или я не Саша Берк!
Его зовут Тим, ему всего двенадцать лет! (Представляете? В нашу школу берут только с тринадцати! Неужели он перевёлся из Рассвета? Никогда раньше такого не случалось!)
Тим симпатичный (я бы сказала, красивый). У него длинные, ниже лопаток, огненно-рыжие волосы и глаза ясно-голубые. Он довольно высокий, примерно как я ростом, у него широкие плечи, но, как мне кажется, немного худощавый. Ещё Тим носит необыкновенные очки: с правой стороны оправы тех находятся две поменьше дополнительные линзы. Зачем это ему? Они нужны для его увлечения изобретательством? Хотела бы я знать.
Мисс Харингхтон сказала нам о нём лишь то, что бы мы ни в коем случае:
а) не давали ему предметы, которыми можно покалечить себя или других, особенно ножницы;
б) не спрашивали у него про его прошлое;
в) ни за что не раздражали и не злили его;
Для своей же безопасности.
Понимаете?! Для безопасности! Ну и ну… Что же это такое? Чем он опасен? Да… Это точно самая загадочная личность в нашем замке…»
Из дневников Саши Берк
«Беги», – прошелестело в её голове.
Тане показалось, что это – приказание камня. Она, широко раскрыв глаза от испуга, пристально смотрела на остывший голыш, не подававший никаких признаков «жизни». Девочка не хотела, но уверила саму себя: это он сказал. Это его желание (или приказ?). Все мысли вмиг разбежались. В её голове появился кто-то ещё. Этот кто-то просил, а, может, вынуждал её бежать. Таня почувствовала, как в ней нарастает безудержный страх, необъяснимая тревога расползалась по всему телу, заставляя колени и кисти подрагивать. За дверью послышалась какая-то возня – вот о чём её предупреждали: опасность, угроза, смерть.
Девочка находилась в самой обозреваемой комнате. Она судорожно пыталась сообразить: куда ей деться? В этой комнате находились только карты и таблицы, висящие на стенах. Не было больше ничего.
«Ни стола, ни шкафа, ни кучи какого-нибудь хлама… – пыталась размышлять Таня, мечась из стороны в сторону. – Хлама. Точно, хлама!»
Она, как только зашла, обратила внимание на огромную карту мира в пол, примерно её роста. Следует навесить рядом карт, скрутить большие и поставить рядом, сотворив относительно надёжное эфемерное убежище.
«Сейчас же!» – чужой грозный голос прогремел в сознании, торопя.
Голова откликнулась приступом боли. Таня сжала виски руками.
Голос помогает ей или собирается навредить?
Времени не оставалось! Таня отодвинула край карты, чтобы найти за ним спасение, с опасением оглядываясь на дверь. Тихий щелчок привлёк её внимание, звук походил на такой с каким отпирают дверь. Только вот замо́к она не запирала. Проход, защищённый дружественной силой, поддался другому, неведомому и злому воздействию, и открылся. Дверь предельно медленно начала распахиваться. Глаза плохо различали движение, зато какое-то отдалённое предчувствие заявляло: если Таня сейчас не уберётся отсюда, ей конец.
Девочка шагнула за карту, пошатнувшись. Кое-как она устояла на ногах: за кромкой картона таился невысокий порожек, с которого она случайно сошла, не видя в полумраке этого. Не только этот сюрприз преподнесла оборотная сторона «мира», в этой темноте её ждала и ниша примерно того же размера, как она сама. Таня вжалась в стену, стараясь слиться с ней, чтобы не выдать себя. От кого она пряталась? Зачем? Этого девочка не знала, охватившее всё её существо переживание не давало и секунды на размышление. Таня чувствовала себя рыбой, пытающейся уклониться от острых крючков чьих-то удочек, из которых и состоял сам поток, куда она вошла. Девочка чуть не выдала себя криком: в спину ей упёрлось что-то твёрдое. Она оглянулась: дверная ручка. Дверная ручка в стене!
В комнату, крадясь, кто-то вошёл. Раздалось шипение. Противное, клокочущее что-то пришло сюда за ней. Оно в ярости заметалось по комнате, не понимая, почему, чувствуя нужную Силу, стоя на её хвосте, не может увидеть того, что ему нужно.
«Дверь. Скорей», – пронеслось в голове у Тани мягче, чем в прошлый раз: только лёгкое головокружение на пару мгновений замедлило её.
Она паниковала. Не из-за голоса, а в испуге от гадкого существа, которого пока не увидела. Одних звуков: царапающих стены, сдирающих обои и карты, выламывающих доски пола – хватало, чтобы представить себе длину когтей этого и что оно хочет сделать с ней.
Девочка толкнула стену от себя настолько осторожно и беззвучно, насколько позволяло её положение. Из ручки выросла настоящая тайная дверь (оборотная сторона её доказывала это своим видом), за которой таилось больше десятка высоких пыльных ступеней. Коридор оказался таким узким, что в нём не удалось бы хоть немного расставить руки в стороны даже Тане. А она в свои двенадцать оставалась отнюдь не самым большим человеком, плечи такого, наверное, и не влезли бы сюда, вынудив своего обладателя передвигаться боком. Лестница выглядела старой, судя по всему, на неё никто не ступал со времён создания школы или и того раньше. Кто знает, что за туннели или катакомбы могли тут располагаться? Ступеньки, выстроенные из дерева, явно прогнили.
Притворив за собой входную дверь, Таня шагнула с лестничной площадки на первую ступень – та протяжно скрипнула, возникая против такого наглого действия. Девочка поежилась. Оставалось надеяться, что её не услышат. Она замерла, оценивая обстановку снаружи, и услышала то, что заставило волосы на её затылке встать дыбом:
– Он б-пыл сд-тес-сь, – пробрюзжал кто-то, – мы с-чувс-сьтвов-фаль-ли.
Камень засветился ярче – Тане пришлось спуститься ниже, обувь её на несколько сантиметров проваливались в гнилую древесину. Наверху раздавалось однообразное шипение, слов которого разобрать не получилось. Таня прошла несколько ступеней, прежде, чем оглушительный грохот заставил её пригнуться, испугав колени девочки настолько, что они не хотели выпрямляться, вынуждая хозяйку стоять на присядках. Разум же, понимая, как выгоден шум, ловко уговорил те помочь ей сохранить и их самих и всё остальное тело в целости. Пользуясь грохотом, девочка быстро добралась до конца лестницы, не слушая протестующие вопли мёртвого дерева. Таня толкнула вторую загадочную дверь, отделявшую её от воли, а та… А та оказалась запертой. Сверху что-то подобралось к двери на начале лестницы и принялось кровожадно раздирать её на кусочки…
***
– Здравствуй, Тим, я – Лидия Владимировна, академик магических наук и спец по части противоядий, по совместительству – владелец и директор этой школы. Мне нужно провести короткий инструктаж, но я уверена, что мисс Харингхтон не отпустила бы тебя без него, поэтому давай обсудим только нашу с тобой часть миссии, а потом всё остальное. Я, правда, очень извиняюсь перед тобой, за несколько минут до твоего прибытия стало известно о созыве Совета. Ты это знаешь, если бы не он, директриса никогда не отправила бы тебя сюда одного. Начали, как обычно они с постоянных членов, так что я могу уделить тебе пару минут времени, пока меня не прижмёт регламент, – как только Тим вошёл в кабинет и присел на стул перед Лидией, она начала говорить, не дав ему и поздороваться. Мальчик всё понимал, поэтому терпеливо ждал нужного момента. – Судя по описанию, Хранительница чуть старше минимального возраста, который нам сообщили, и младше высшей границы, и учится классе в шестом-седьмом. Я немного больше, чем наши дорогие преподаватели Облачного замка разбираюсь в детях помладше, поэтому понимаю, что ей точно не десять или девять. К тому же, ещё вчера я проверила всех старших девочек – на них ни единого следа магического воздействия. Шестые и седьмые классы им пропитаны. Глаз не такой глупый, это верно, пусть сам чуточку сузил нам круг поисков. Может, он рассчитывает, что мы сумеем его найти. Нам несказанно повезло. Во втором классе с шестиклассниками учился один мальчик, он перевёлся к нам на год и ушёл в другую школу. Теперь мы разыграем всё так, словно он, то есть теперь ты, вернулся. Совету лучше тоже знать только эту версию, – упомянула директриса, – а иначе твоё появление вызовет слишком много ненужных вопросов. Вряд ли тебя об этом спросят лично, конечно. Помни, что в любой момент ВСМС может послать своего советника (а пропуски, разрешения на вход, одобряет само собрание) для выяснения разного рода обстоятельств. Поэтому постарайся не выдавать себя, пока тебя не признают не только как неконтролируемого, но и как члена магического сообщества. Тебя будут звать Васильев Тимур Петрович. Твоя мама – педиатр, Елена Дмитриевна, папа – адвокат – Пётр Олегович. Всё остальное придумай сам. Жить будешь у меня, вот адрес и ключи. Мне сегодня нужно будет кое-куда съездить во время, когда у тебя закончатся уроки, так что добраться тебе придётся самому. Не волнуйся, тут недалеко, я объясню дорогу, и постараюсь вернуться как можно скорее. Вы обсудили план?
– Да, – ответил Тим, потеряв надежду на произношение приветствия со своей стороны. После такого длинного монолога ему оно показалось неуместным. – Сначала нужно выяснить, кто Хранительница.
– По тому, как описывает Дмитрий Александрович, у неё тёмные волосы, а живёт она где-то в районе зоны воздействия Глаза из межмировых пространств. Это немного, всего пару километров в диаметре. Многие, конечно, отпадают, но одиннадцать девочек в шестых и три из седьмых живут в этом районе воздействия. У меня есть три основные кандидатуры, от которых чувствуется наибольшее количество Силы Глаза. Я склоняюсь к тому, что Хранительнице должно быть двенадцать. Остальных мы тоже проверим, не спускай глаз с тех, что я тебе сейчас покажу. Смотри: Оля и Наташа из А-класса, и Даша из Б. Когда будешь рядом с Хранителем…
– Да, я знаю, мне будет плохо или неуютно: Глаз Дракона быстро распознаёт тёмную магию и пытается её уничтожить.
– Да, – утвердительно и твёрдо кивнула Лидия Владимировна, затем мягко добавила, взяв его за плечо: – Тим, будь осторожен.
– Ладно.
Тим опустил глаза на фотографии. Вот к кому он должен подобраться в первую очередь. Кто-то из этих улыбающихся ему с фотографий девочек, не осознавая этого, навлёк на себя и остальных огромную беду. А ему нужно всех их защитить. Может, это станет последним, что он успеет сделать за свою жизнь. Может, это сможет принести ему искупление за его непростительный поступок.
Первая встреча Тима и городского стража, у кого он должен оставаться на время проведения миссии, закончилась раньше, чем должна была и с учётом Совета. А планы Лидии и её отправка туда оказались в одно мгновение отменены. В кабинете начала противно завывать сирена.
– Это что, пожар? – Спросил Тим, названный обстоятельствами Тимуром Петровичем. Он повертел головой в попытке найти источник звука; не сумел это сделать: того попросту не существовало.
– Нет, Тим, – Лидия была ошеломлена, не думала она, что когда-нибудь это случится, – кто-то забрался в мой кабинет.
В зеркале появилась мисс Харингхтон в своей белой рясе, быстрее, чем Лидия, среагировавшая на сигнал:
– Да, Лидия? Что произошло?
Оливия подумала, что директриса земной школы, запустив сигнализацию, решила пробиться через запрет на магию в зале заседаний, потому что замок на двери в её тайный кабинет был напрямую связан с женщиной. Не зря она покинула ВСМС. Да, Хранителя ещё не начали искать, а вот кабинет Лидии был, действительно, варварски взломан кем-то, кто по силе не уступал мисс Харингхтон. С таким противником одной Лидии было не совладать.
– В мой кабинет прошёл кто-то. Может, из учеников, если с замком что-то случилось. Боюсь, это Хранительница. Только Глаз Дракона смог бы пройти через замо́к. Там слишком много опасных вещей, если Глаз привёл её за ними, я ничего не смогу спасти.
– Это правда. Я буду через несколько минут. Попытайтесь выяснить, кто она. Не подвергайте себя опасности, – вымолвила мисс Харингхтон, и зеркало, покрывшись на секунду мелкой рябью, вернулось к своему обычному состоянию.
Это не удивило ни мальчика, ни директрису, которую больше беспокоило проникновение в её кабинет. Со дня наложения защиты ещё ни разу оповещение не срабатывало, и она надеялась, что не услышит его никогда.
– Тим, останься, – коротко бросила она мальчику, телепортируя.
– Хорошо, Лидия Владимировна, – ответил он, когда она исчезла.
Мальчик остался один в кабинете директора в самой обычной людской школе. Последние пару месяцев он и надеяться не мог, что увидит Землю перед своей смертью, а теперь ему выпал шанс не только побывать на ней, но и стать учеником здесь. Однако, какой ценой…
***
Дверь не желала поддаваться ни на угрозы, ни на мольбы. Камень начал нагреваться и резко мигнул светом в момент, когда Таня изо всех сил ударила по двери плечом – с тихим скрипом раздражения, нежелания пускать, та открылась. Из тёмной комнаты потянуло запахом сырости.
Камень светился ярко, так, что обстановку стало видно на несколько метров вперёд. Картина предстала не из лучших… Прямо над её головой, в левом углу дверного проёма, свисала огромная паутина. Насколько девочка могла видеть, паутина нависала отовсюду: на потолке, во всех углах, на шкафах с книгами (кому пришло в голову хранить книги в таком сыром месте?). Выбора не было – Таня ступила в комнату и закрыла за собой дверь.
«Хорошо бы её подпереть чем-нибудь», – подумала она.
Предугадывая её желание, камень засветился так, что стало видно всё помещение. По-видимому, это был чей-то кабинет. В центре его стоял большой письменный стол, заваленный бумагами, а между ним и выходом, посреди комнаты, почему-то, (то, что надо!) стул. Таня подпёрла им дверь и огляделась. Невероятное зрелище предстало перед ней. Девочка недоумевала: если ближе к углам пыль и паутина заполняли собой, буквально, всё пространство, то в сердце комнаты, на письменном столе, было относительно чисто. Туда не осмелилась опуститься ни одна пылинка, там не свисали белые гирлянды паучьего изготовления. Всё это было до жути странно, но лучше уж оставаться в таком месте, чем с тем, кто, не раздумывая, убьёт её.
Таня, минуя шкафы, осматривая проходы меж ними, стараясь найти какой-нибудь запасной выход. Она подошла к столу, оставляя за собой цепочку следов на пыльном полу. На том тоже лежали какие-то потрепанные книги, старинные свитки и круглый медальон, девочка сначала приняла его за компас. На нём был вытеснен ворон с раскрытыми крыльями, из которых сыпались перья, а в средине упрощённо (по сравнению с остальной композицией) выцарапано большое глазное яблоко, чей зрачок был, как у змеи, вертикальным. Украшение было не больше её ладони, его же убранство было настолько проработано до самых мельчайших деталей, что и не верилось, что такое может существовать. Рядом с медальоном лежал толстый справочник, открытый на странице, где изображался точно такой же кулон. Видимо, он описывался там, надпись была на каком-то странном, наверное, древнем языке, так что Таня не смогла разобрать того, что там написано. Зато она полюбовалась завитками букв, выписанных с неподдельным мастерством. Человек, которому принадлежал этот кабинет, верно, был очень умным, раз разбирался в этом.
За столом стояло кремовое кресло. В противоположном двери углу кабинета и у стен разместились книжные шкафы. Некоторые корешки книг выглядели старыми и ветхими, другие же, блестели так, будто их купили только вчера, на некоторых оставались отпечатки пальцев (как, интересно, пыль умудрилась покрыть и вертикальные поверхности?), а другие, обделённые вниманием, казалось, зажили своей собственной жизнью в полумраке. Сразу за столом, чуть левее кресла, на что сначала не обратила внимания Таня, стоял громадный аквариум, в котором жили вовсе не рыбки. В нём сидел огромный, мохнатый паук. Хорошо, что Таня не боялась их, хотя таких больших ещё в жизни не видела.
«Паук, странно… так вот чьих это рук… лапок дело», – подумала девочка.
Сверху отдалённо слышался шипящий голос и доносился громкий шум – кто-то продолжал громить подсобку. Девочка не осмеливалась подойти к двери, чтобы прислушаться к голосу чудовища и узнать, чего он хочет. Таня посмотрела на руку, её до сих пор занимал камень, он, как и раньше, светился, хоть говорить ничего не собирался. Она должна переждать, пока кто-то сверху убедится, что к ней ему не добраться, или ей нужно постараться самой отыскать выход? Или ей это всё мерещится? Может, она во сне? Если так, стоять и ничего не делать слишком глупо, поэтому девочка пошла к одному из ближайших шкафов. На некоторых полках с книгами стояли баночки со странным содержимым, привлёкшие её. В одной хранилась веточка какого-то растения, чьи плоды выглядели как маленькие звёзды. Баночка светилась, хоть её стекло было тёмно-синим, маленькие звезды сияли так, что она казалась прозрачной. Они блестели и переливались разными цветами поверх своего основного – серебряного. От веточки веяло неведомой силой. Привязанная к горлышку прямоугольная бирка гласила: «плоды Триста́ра». Рядом стояла баночка чуточку побольше, она еле умещалась на довольно просторном расстоянии от книг до края полки. Здесь на само́й крышке виднелась пометка: «Зеброве́сие». Заполняли её сухие крупинки, будто диковинного чая: одни белые, другие чёрные. Они чередовались слоями, как окраска зебры.
Таня хотела рассмотреть и другие баночки, они, почему-то, не хотели открывать своё содержимое на расстоянии. Камень не дал ей этого сделать. Он потянулся к медальону, лежащему на столе. Девочка удивилась такому движению и пыталась держаться подальше. Значит, сон? Она не знала, зачем ему туда, письмена в книге выглядели зловеще и пугали её.
Существо наверху затихло. Таня насторожилась и засунула камень обратно в карман: если бы не он, она бы уже добралась домой, и никто не загнал бы её в эту комнату с единственным выходом – наверх, к чудовищу. В кабинете стало темно, не совсем, конечно: те маленькие звёзды в баночке всё ещё светились, хоть и не ровно: то загораясь, то затухая. Таня чувствовала камень, он был тёплым, не обжигая как раньше. В полной тишине, неожиданно что-то прогремело, будто шкаф сбросили с лестницы. В дверь забарабанили.
– Мы сь-снаем ты там, Х-гранить-тельниц-с-са. Отд-тай Г-клас-с Драк-кона или с-сдохь-хни!! – прокричал кто-то из-за двери. Девочка почти физически ощущала ненависть, которую это существо к ней питало. Наверное, оно с кем-то её перепутало, у неё не было никакого Глаза Дракона, да и она сама Хранительницей не была.
Таня стояла, не дыша и боясь пошевелиться, чтобы ничем себя не выдать.
«Чёрный шкаф, третья полка сверху, восьмая книга справа. Подними; выход», – снова услышала Таня в мыслях.
Уверенная, что найдёт там выход, девочка беспрекословно повиновалась голосу. Она тихо подошла к чёрному шкафу и подняла нужную книгу. Слева рукописи подвинулись на место той, какую она убрала, и показалась круглая дверная ручка. Теперь дверная ручка нашлась и в книжном шкафу, на этот раз девочка не удивилась. Таня повернула её – дверь-шкаф распахнулась. За ней оказалась маленькая каменная лестница, и ещё одна дверь. Как в тумане Таня поднялась и вышла на улицу, не осознавая себя, словно каждый новый шаг забирал воспоминания о происходившем. Она оказалась на заднем дворе школы. Как только сделала несколько шагов от выхода, обернулась, и не увидела ничего: дверь таинственно исчезла, будто появилась только для того, чтобы Таня спаслась, после чего ушла обратно в небытие.
