Цитаты из книги «Право на поединок», страница 7

С другой стороны, город, в котором бедняки были вынуждены гибнуть от болезней прямо на улицах, а возле ворот ждала милостыни голодная и оборванная ребятня, – такой город вообще подлежал немедленному искоренению, если только водилась в здешних Небесах хоть какая-то справедливость. В этом Волкодав был убежден нерушимо, так, что весь Силион не смог бы отговорить.

На могилах стихают столетий шаги.

Здесь давно примирились былые враги,

Их минует горячечных дней череда:

За порогом земным остается вражда,

И ничтожная ревность о том, кто сильней,

Растворилась в дыму погребальных огней.

Об утраченных царствах никто не скорбит -

Там, где вечность, не место для мелких обид.

...А наследников мчит по земле суета,

И клянутся, болезные, с пеной у рта,

На могилах клянутся в безумном бреду

До последнего вздоха продолжить вражду:

Неприятелей давних мечу и огню

Безо всякой пощады предать на корню

И в сраженьях вернуть золотые венцы...

Ибо так сыновьям завещали отцы.

Тверди, не тверди себе о беспристрастности ученого, – слишком мало радости выяснить, что даже и посреди хватающей за душу красоты люди убивали людей...

Если какой-нибудь обычай лишается своей жизненной основы, его внешняя сторона живёт ещё долго и притом очень ревностно соблюдается. Даже более ревностно, чем в старину.

Волкодав отступил чуть в сторону и ещё раз призвал к ним милосердие Богини Кан. То есть вмазал крепких ребят друг в дружку и в пол.

Что такое теоретически, Волкодав уже знал. Это вроде того, что на самом деле голый и безоружный человек может кулаком свалить мономатанского тигра. Но вот поди-ка соверши это в жизни!

- А наёмники… Им щедро платит тот, к кому они нанимаются. И ещё они берут добычу. Что взял оружием, то и твоё, ни на кого не надо оглядываться! Их все девушки любят! А если они погибают, то погибают в бою, с мечами в руках, и Длиннобородый берёт их на небо, сражаться и пировать в Дружинном Чертоге!

Волкодав про себя полагал, что сегванский Небесный Вождь таких вот наёмников если куда и отправлял, то разве в чернейшую преисподнюю, клацать зубами на вековечном морозе. Какому Богу любезны насильники и убийцы?…

Венны считали бесчестьем убивать тех, с кем довелось разговаривать. По их вере, слово накладывало узы не менее прочные и святые, чем совместно съеденный хлеб.

Прижаться к своему, насквозь своему, заново понять, что ты не одна, что все будет хорошо, что тебя любят, жалеют и готовы простить... Да какое там! При самом твоем рождении заранее простили все, что ты еще родителям причинишь

Это скверно, когда мертвым отказывают в честном погребении и бросают там, где застигла их жестокая смерть