Читать книгу: «Представление в Старом Риме», страница 5

– Сраная шавка, да как ты посмела!!! – направил его на девушку и с дикой яростью щелкнул курком…

Ничего, абсолютно – пистолет заклинило. Если бы не маска, Бьянка увидела бы округлившиеся от ужаса глаза Бонеччи. На секунду застыв, он посмотрел на лежавшие рядом части его любимой куклы.

– Никколетта… – еле прошептал Тито.

Подняв голову, он увидел уставившийся на него ствол пистолета.

– Сюрприз – тупой ублюдок! – процедила Бьянка.

Раздался оглушительный выстрел. Птицы встрепенулись от своего сна и с шумом разлетелись в разные стороны. Через минуту все затихло. Никто из людей не вышел из своих домов, находившихся недалеко от набережной, никто не вызвал полицию, потому что это дела мафии – они были твердо в этом уверены. Старый Рим вновь укутался в непроглядную темноту, лишь фонари на набережной тускло освещали две половины большой куклы, между которыми, с пулевым отверстием во лбу, распласталось тело известного кукловода…

Глава 5. Клоунесса

Небольшая улочка Старого Рима. Подобных ей в городе великое множество: красивая плитка, пусть местами треснувшая и потускневшая от времени, проводит идущую по ней девушку к красивому парку. Раскидистые деревья стараются создавать уютную и прохладную тень, спасая ее от утреннего зноя. Ветер, гуляю между кустарниками, развивает непослушные волосы и овевает лицо прохладной свежестью, даря чувство бодрости, подобно свежесваренному утреннему кофе. Девушка уверенно шагает вглубь парка, по ее походке можно с точностью сказать, что она прекрасно знает дорогу. Сворачивая на узкие заросшие тропинки и проходя между кустарников ей удается сократить свой путь, минуя при этом оживленные участки парка, где прогуливаются молодые парочки, пожилые хозяева со своими домашними питомцами, а также мамочки с большими колясками. Девушка не хочет лишний раз попадаться кому-то на глаза, чтобы не привлекать к себе особого внимания. На ней было легкое бежевое платье ниже колен, украшенное замысловатым узором, хорошо гармонировавшее с белым атласным поясом, а завершали образ аккуратные белые туфельки, на небольшом каблуке с открытым носком. Единственное, что выделялось на фоне столь женственного образа – большая сумка из грубой рыжей кожи: местами потрескавшейся, сморщенной, но все же не выглядевшей дешево. Необычно большие ручки, видимо специально предназначенные для удобства переноски, были изготовлены из дерева, что придавало сумке особый колорит. В ней находился чистый выглаженный костюм клоунессы, а также сменная обувь, специально приготовленная для предстоящей репетиции. Немного ускорив свой шаг, девушка свернула на тропу, окруженную низкими ярко-зелеными кустарниками. Постепенно тропа стала расширяться, а кустарники редеть – вот и выход из парка. Вновь туфли девушки ступили на потрескавшуюся плитку, которая вела к узкой улице Витторио Фантини. Пройдя ее, она свернула на улицу Виа Ромоло и ее взору предстал красно-белый шатер цирка с обновленной деревянной табличкой, на которой уже яркими золотыми буквами было выведено название «Circo Pino Pinelli».

Внутри уже во всю кипела работа: специалисты за кулисами проверяли оборудование и настраивали прожекторы, дрессировщики кормили своих питомцев, силачи подготавливали реквизит, а гимнасты под потолком осматривали канаты. Директор цирка внимательно выслушивал просьбы и предложения работников своей труппы. Опираясь на толстую деревянную трость, украшенную набалдашником в виде головы кролика с длинными ушами, он поправлял свой темно-красный двубортный пиджак, из нагрудного кармана которого выглядывал, аккуратно сложенный, белый носовой платочек. Молочного цвета галстук с узором из черных ромбов, дополнялся серебряным зажимом. Накрахмаленная белоснежная рубашка, строгие брюки в цвет пиджака и черные кожаные туфли, с красивой перфорацией на носке, завершали его образ. Директор цирка был полноватым мужчиной пятидесяти пяти лет, с небольшой седой бородой, копной серо-пепельных волос и крючковатым носом. Его морщинистое лицо украшала улыбка, которая могла успокоить и расположить к себе абсолютно любого собеседника. Так и сейчас – он широко улыбался, отвечая на просьбы артистов труппы. Каждому директор старался уделить внимание и внимательно выслушивал, задавая вопросы. Он подшучивал, создавая приятную атмосферу, которую так ценили его друзья и работники цирка.

Увидев девушку, он слегка поморщился и подозвал ее к себе:

– Бьянка! Почему ты вновь пришла одна? – с легкой ноткой возмущения произнес он. – Ты же знаешь новые правила. Не заставляй меня и остальных переживать за тебя. – директор поправил свой галстук.

– Не нужно так беспокоиться за меня, я – девушка сильная и могу постоять за себя. – с улыбкой показала бицепс Бьянка. Она подошла ближе и поравнялась с артистами, окружившими директора.

Обменявшись со всеми приветствиями, Бьянка обратилась к руководителю цирка:

– Сегодня у нас состоится репетиция с новым оборудованием?

Директор немного нахмурился, оглядел клоунессу с ног до головы и фыркнув, недовольно произнес:

– Бьянка, мы четко все обговаривали, пока начальство не одобрит план на мероприятия – никакого нового оборудования нам не светит. – он быстро поправил пиджак и переложил трость из одной руки в другую.

По нему было видно его перемену в настроении. Бьянка, получив постоянную работу в труппе, уже успела доставить ему некоторые проблемы, благодаря своим вопросам и желаниям: она хотела новое оборудование, новую музыку, новые номера и, что особо раздражало директора – новых артистов и работников сцены.

– Буквально несколько выступлений, месяц с небольшим в статусе основной клоунессы трупы, и такое поведение… – буркнул себе под нос директор цирка, он уже начинал краснеть от злости.

– Нам начинать приготовления к репетиции? Аппаратура уже настроена. – перебил уже начинавшего злиться руководителя цирка один из рабочих. Он почувствовал, что «сгущаются тучи» и решил разрядить обстановку.

– Да, да – давайте быстрее. – протараторил директор, уже более расслабленно и спокойно.

Артисты начали подготовку: гримерки заполнились людьми, все начали подготавливать реквизиты к репетиции, а дрессировщики начали осматривать своих питомцев. Бьянка также начала переодеваться, доставая из сумки сменную обувь и сине-красный костюм. Ее начинало задевать такое отношение директора и его помощников: простые, на ее взгляд, просьбы встречали негативную реакцию. Но сейчас нужно отвлечься от дурных мыслей, начинающих погружать девушку в уныние и приготовиться к предстоящей репетиции. Работы впереди много и сейчас нужно максимально сконцентрироваться. Бьянка размялась, перекинулась пару-тройкой фраз с дрессировщиками, махнула рукой уборщику Леонардо и пошла к сцене – там работники проверяли оборудование: готовили освещение и музыку. Под куполом цирка уже все было готово, а на манеже рабочие уже заканчивали последние приготовления.

– Еще буквально пять минут! – окликнул Бьянку рабочий.

– Да, конечно, без проблем. – рассеянно ответила клоунесса, пытаясь глазами найти директора, который должен был занять место в середине ложи, специально расположенной напротив сцены.

Директора там еще не было, а значит он еще был занят общением с рабочими или незадействованными артистами, которые должны были выступать ближе к концу репетиции. Бьянка вздохнула, и начала разглядывать свои туфли на невысоком каблуке, затем сняла шапку, чтобы поправить прическу, и приготовилась к сигналу, который вот-вот должен был подать рабочий.

– Начинаем! Свет, музыка! – подал сигнал рабочий и быстро скрылся за занавесом. Из колонок полилась музыка и арена цирка загудела. Свет от прожекторов осветил купол и ложи, а затем плавно перешел на сцену. Бьянка под бодрый аккомпанемент выбежала на сцену и с широкой улыбкой начала репетицию:

– Папы, мамы и детишки!

– В цирке Вы не понаслышке!

– В ожидание представлений…

Неожиданно вступление прервали несколько вылетевших попугаев, которые с диким криком начали махать крыльями возле Бьянки, пытаясь сесть на нее. Девушка начала отмахиваться от них, затем сделала несколько задних сальто и покинула сцену, оказавшись на манеже. Попугаи полетели к куполу и сели на канатах.

– Как тут оказались попугаи?! Где Марилена? – возмутилась Бьянка, поправляя съехавшую набок шапку. Ее лицо начало багроветь от злости. Стиснув зубы, девушка сжала ладони в кулаки и направилась к сцене.

– Выскочка! ВЫ-СКО-ЧКА! – начали наперебой кричать попугаи, сидя под куполом арены.

Бьянка остановилась и бросила злобный взгляд на дико орущих птиц, которые не замолкая, продолжали кричать. «Марилена вообще выжала из ума?» – пронеслась мысль у нее в голове.

– Марилена!!! – уже вслух закричала девушка. – Твои попугаи испортили вступление, ты вообще следишь за ними?

За сценой послышался топот, и из-за кулис показалась тощая женщина лет сорока пяти, в разноцветном наряде. Она быстро засеменила к центру манежа, чтобы как можно скорее попасть в поле зрение пернатых артистов. Завидев свою хозяйку, попугаи один за другим начали спускаться, садясь на плечи и протянутые руки Марилены.

– Мои хорошие, зачем вы вылетели раньше времени? Вы же могли травмироваться! – расстроено протянула женщина, поглаживая своих пернатых подопечных.

– А тебя не смущает, что они испортили репетицию? И, позволь мне узнать, кого это они назвали выскочкой? – процедила девушка, так сильно сжав кулаки, что побелели костяшки пальцев.

– Не понимаю о чем-ты, Бьянка. – растерянно ответила женщина, в глазах которой было неподдельное удивление. – Мои попугаи, по-всей видимости, испугались чего-то за сценой, поэтому и вылетели раньше времени. Я приношу свои извинения, такого больше не повториться. – Марилена низко поклонилась, а попугаи широко расправили свои крылья.

«Какая же она двуличная лицемерка, меня от нее воротит» – подумала в этот момент клоунесса. Бьянке было очевидно, что уже возрастная артистка завидует ее таланту и молодости: для нее карьера и успехи на сцене только начинаются, а Марилена уже на закате – ее выход на пенсию, как дрессировщика, лишь вопрос времени. Это касалось и других артистов трупы, так как большинство из были уже далеко не молодыми. «Стадо завистников и бездарей» – подытожила свои мысли Бьянка, пытаясь вновь собраться и настроиться на репетицию. Обстановку разрядил директор, подойдя ближе к манежу и подняв свою трость так высоко, чтобы его увидели в темноте арены:

– Так-так, никаких споров и ругани, соберитесь! Марилена следите за своими попугаями! А ты, Бьянка – директор оперся на ограждение, отделявшее ложе от манежа, – уважительно общайся со старшими и не выдумывай себе глупостей! – он поправил свой темно-красный пиджак, который уже успел помяться, и постучал тростью об деревянные полы ложи, призывая всех собраться и начать репетицию заново.

Оставшаяся часть репетиции прошла без происшествий, но Бьянка была подавлена: смесь злобы и разочарования захлестнула девушку. Для нее было непонятно, почему возрастные артисты проявляют такую нетерпимость и скрытую агрессию по отношению к ней. Да, она молода и талантлива, у нее свежий взгляд на номера и ей нравится пробовать что-то новое. К тому же у молодой клоунессы отсутствует страх неудач, в целом – это именно те качества, которые необходимы артисту для успешной карьеры, и Бьянка это прекрасно понимала. Она видела их взгляды: завистливые и злобные, в них читались бессилие и осознание своей ничтожности. Ей было ясно, что когда она была новичком и ученицей, на нее никто особо не обращал внимания и не рассматривал, как конкурентку. И только сейчас, когда она получила место клоунессы и открывает каждое мероприятие – остальные почувствовали себя ущемленными. Это расстраивало Бьянку, но между тем и показывало ей, что она на шаг впереди этих стариков, которые неспособны ничего противопоставить одаренной артистке. С такими мыслями Бьянка собиралась домой. Ближе к выходу ее окликнул уборщик Леонардо, который по виду, был очень взволнован:

– Бьянка, у тебя есть несколько минут? Старый уборщик хочет немного пообщаться! – он скрывал волнение за улыбкой, но все ж оно читалось в его позе и слегка напряженном голосе.

– Да, конечно! – отозвалась девушка. – Для тебя у меня всегда найдется время для общения. – уже более веселым тоном произнесла Бьянка, подходя к уборщику.

Леонардо жестом пригласил ее пройти за сцену, мимо которой проходили работники, чтобы их разговор не подслушал никто из них, а также не один артист из труппы:

– Бьянка, я очень огорчен сегодняшним событием, и… – Леонардо сделал небольшую паузу и вздохнул, – вообще твоим поведением за последние полтора месяца. Такое ощущения, что кто-то подменяет тебя и время от времени, ты будто сама не своя, – он переступил с ноги на ногу и оперся на метлу, продолжив уже с горечью в голосе – Бьянка, я очень переживаю за тебя, ты ведь это понимаешь? Ты мне как родная и… и если тебе одиноко и грустно, я все понимаю. На тебя, итак, все свалилось в такой короткий промежуток времени! – Леонардо выпрямился и с надеждой, тихо добавил, – Если ты захочешь, я всегда приду тебе на помощь, выслушаю тебя и как всегда дам тебе совет.

Бьянка поняв, куда пожилой уборщик клонит разговор резко сделала шаг назад:

– О, нет-нет Леонардо! Только не нужно защищать этих идиотов! – повысила голос девушка, – Мне конечно понятно твое волнение и беспокойство, но лучше бы ты переживал за них, чем за меня. Эти поганые лицемеры и завистники думали, то я буду девушкой на побегушках? – Бьянка агрессивно подалась вперед и приставила указательный палец к своему лбу, – Им и в голову не приходил, что я могу в такие сроки стать действующей клоунессой и показать этой шайке их место. – усмехнувшись закончила она, особенно радостно смакую последнюю часть своей мысли.

– Но Бьянка, это не так и ты прекрасно это понимаешь! – уже с возмущением ответил уборщик, явно разочарованный таким резким ответом девушки, – Разве ты не видишь, что все пытаются помочь тебе? Ничего не поменялось в отношении к тебе – это ты поменяла отношение к окружающим, но я даже не могу понять помечу. – расстроенно покачал головой Леонардо, которому все больнее и больнее было произносить такие слова.

– Знаешь что дядюшка Леонардо, я всегда уважала тебя, но сейчас ты говоришь абсолютную глупость: эта труппа стариков неспособна принять в коллектив юных и талантливых артистов и дрессировщиков, – все напирала клоунесса, – Они как мафия: железной хваткой вцепились в свои места, и ни за что никому не отдадут свою территорию. – буквально прорычала в ответ Бьянка, чем очень сильно напугала пожилого уборщика, который буквально сжался от такого напора.

– Я не понимаю, не понимаю… – так тихо прошептал он в ответ, что девушке пришлось утихнуть и прислушаться, – Ты только-только начала свою карьеру и сейчас видишь во всех лишь врагов и завистников, но от чего такие резкие выводы? И директор и остальные из цирковой труппы, даже я – всего лишь уборщик, но мы все желали и желаем тебе лишь добра. – чуть не плача произнес Леонардо, который будто на глазах стало еще старее и меньше.

– Потому что также поступили и с моей матерью – такие же подлые завистники и продажные уроды испортили жизнь моей семье. И я никогда, и ни за что не повторю ее ошибок. Она верила своим коллегам, а они плюнули ей в душу. За спиной строили свои отвратительные планы, чтобы отнять у нее все самое дорогое: семью, карьеру и светлое будущее. – Бьянка поправила сумку и выпрямилась во весь рост, становясь высокой и сильной на фоне вжавшегося старика.

– Я не понимаю тебя Бьянка, от этого мне еще больнее. Ты запуталась, тебе нужна помощь! – постарался уверенне произнести Леонардо, но его жалкие попытки ни к чему не привели, клоунесса была вреда и непоколебима.

– А я все прекрасно понимаю и если ты с ними заодно, то лучше не подходи ко мне. Я за все благодарна тебе, – произнесла Бьянка, уже начиная уходить, – Но никогда не прощу и не буду принимать помощи от тех, кто как лицемер и завистник душит меня, – поравнявшись с уборщиком, она добавила, – Прощай, видимо нам не по пути.

Эти слова как молот по наковальне – отозвались гулким эхом в ушах пожилого уборщика, который никак не мог прийти в себя от шока. Та уверенная в себе и в окружающих, та молодая и жизнерадостная девушка, которая мечтала о карьере в цирке – вдруг стала токсичной, подозрительной и ненавидящей всех вокруг. Будто ее подменили. Все это не укладывалось в его голове, походя на ночной кошмар, в который он упал и начинал вязнуть, словно в мерзком черном маслянистом болоте, из которого не ни спасения, ни выхода.

Бьянка выйдя из цирка, отправилась домой, проходя через вечерний парк и тихие узкие улочки. Ей было немного жаль от того, что она так грубо обошлась с Леонардо, который все эти годы поддерживал ее. Но, по всей видимости, он или не понимает, или не хочет понимать, что девушку душат в этом коллективе. В худшем случае – он лишь притворялся все эти годы, а значит он с ними заодно и не заслуживает ничего кроме презрения. Ничего страшного, она справится сама, тем более с ней ее мать и дедушка – больше ей никто и не нужен. С такими мыслями девушка шла домой, растворять в вечернем Старом Риме…

Дедушка Бернардо всегда сидел за столом, читая газету, в которой особое внимание уделял колонки с новостями. Его тусклые серые глаза на мгновение «загорались», когда он вчитывался, наклоняясь к газете, а затем вздыхая, разглаживал небольшую седую бороду. Он не носил очки, чтобы не казаться еще старше, обожал свои коричневые подтяжки, которые были подарком его покойной жены и постоянно расстегивал голубую рубашку, так как ему было жарко летом. А черные потертые брюки, несколько лет назад бывшие очень дорогими, сейчас уже потеряли свой первоначальный облик. Но дедушка всегда старался быть опрятным. Именно таким он каждый день встречал Бьянку: задумчивым, молчаливым, но добрым и излучающим домашнее тепло и уют. Он словно светился, напоминая девушке о ее беззаботном детстве. Так было и в этот вечер, когда девушка вернулась домой и обнаружила дедушку сидящим за столом со своей газетой.

– Дедушка, я дома! Сегодня был такой тяжелый день, ты не представляешь. Но зато я многое для себя решила. – будто прочитав телеграмму, выделяя каждое предложение, произнесла Бьянка.

Дедушка лишь покачал головой, встряхнув газету и перевернув страницу.

– Люди стали такими жестокими и эгоистичными, совсем не так раньше… Я же права? – садясь за стол и наливая себе стакан воды, спросила она, у сидящего напротив дедушки Бернардо.

В ответ дедушка лишь немного пожал плечами и внимательно продолжил читать газету.

– Даже дядюшка Леонардо стал такими, как и они. – с грустью продолжала девушка, – А я так надеялась на него. Но ничего, правильно говорила мама: одной куда проще и быстрее всего добиться – окружающие будут лишь мешать и тормозить.

Бернардо опустил газету и на мгновение бросил печальный взгляд на Бьянку, казалось он был сильно разочарован.

– Ладно, не бери в голову дедушка, все будет хорошо. Это я так, больше плачусь, – уже твердо произнесла Бьянка, которой показалось, что она выглядит слабой в глазах дедушки, – Я сильная и справлюсь со всеми невзгодами и напастями, не так ли? – спросила она с ноткой гордости и радости, задавая этот вопрос больше самой себе.

Дедушка наклонился к газете и продолжил чтение, будто вновь вернувшись к некоему трансу: немного покачиваясь из стороны в сторону.

– Тяжелый день, пора отдыхать. Ты тоже не засиживайся, – с наигранным упреком добавила Бьянка, обращаясь к будто засыпающему дедушке.

Оставив последнего наедине с газетой, она направилась в свою комнату, где все было неизменно: уютная кровать, вместительный шкаф, сундук возле окна и фотография в рамке, недалеко от столика с зеркалом. Переодевшись и приготовившись ко сну, девушка расположилась на кровати. Бьянка медленно начала проваливаться в сон, будто открывая неведомый портал в мир грез и сновидений: в нем все перемешивалось настолько сильно, что невозможно было отличить быль от яви.

Старый Рим погрузился во тьму. Черная как смола ночь. Ни луны, ни звезд. Только затхлый чердак, с зеркалом напротив окна. Здесь Бьянка уже не в первый раз и это место больше ее не пугает, напротив – только здесь она может увидеться со своей матерью. Подойдя к зеркалу, она видит в отражении змей, извивающихся в адской пляске. Спустя некоторое время змеи исчезают, а в отражении появляется смутный силуэт девушки, которая начинает медленно говорить, ее голос эхом раздается в ушах Бьянки. Она жадно вслушивается в каждое слово, боясь упустить нечто важное:

– Бьянка, дочь моя. – нарушил тишину твердый, словно сталь голос. Он раздавался будто не из зеркала, а из головы девушки, – Ты меня слышишь?

– Конечно, мама! – воскликнула в ответ клоунесса.

– Хорошо! Вижу сегодня ты усвоила важный урок: никому нельзя доверять, никому! – прорычал голос, – Только себе! Не дай повториться тому, что случилось со мной, не позволь им! – глаза девушки в отражении яростно блеснули, подобно молнии в ночном небе, – Все было точно также: меня душили и не давали развиваться, а после моего успеха в открытую начали издеваться и подставлять. А закончилось все ложными обвинениями… Да, – голос начал постепенно становиться тише, – эта троица пожалеет о своих деяниях, во всяком случае двое уже пожалели! – голос стал чуть громче и язвительнее, будто говоривший радовался чужому горю, – Жирный клоун и тупорылый нарцисс кукловод уж точно. Они оба лжесвидетельствовали против меня, один больше, другой меньше. Но остался последний – девушка в отражении жестом поманила Бьянку, а ее руку начали обвивать змеи, – Матио Рокки – ублюдок телохранитель, который весь суд стоял возле босса мафии. Босс давно кормит рыб, а вот его телохранитель еще жив и также виновен в нашем горе – он наемный убийца, который охранял всю эту шайку. Но ничего и ему вскоре придет конец…

Девушка в отражении злобно ухмыльнулась, змеи вновь начали извиваться в адской пляске. Зеркало стало мутнеть, силуэт девушки начал постепенно исчезать, а Бьянка вновь провалилась в чернильно-черный сон.