Читать книгу: «Представление в Старом Риме», страница 2

Глава 2. Подготовка

– Моя единственная… Дочка… Бьянка – ты стала такой красивый и взрослой! – восхитилась девушка в отражении зеркала, похожая на Бьянку, как две капли воды, за исключением цвета глаз: они были ядовито-зелеными и таили в себе нечто жуткое.

–

Бьянка будто лишилась дара речи, настолько ее поразило то, что она увидела в отражении – это было нечто невероятное, мистическое!

– Ты так и будешь стоять молча? – с притворной обидой в голосе произнесла девушка из зеркала. – Бьянка, ты не узнаешь свою мамочку?

– Мама – это на самом деле ты? – едва слышно прошептала она.

– Вивиан Адзурра Фантони, твоя любящая мама! – с гордостью ответило Бьянке отражение.

– Но это невозможно! – воскликнула девушка и закрыла рот ладонями, уже начиная рыдать. В ее голове все перемешалось – ночь, непонятный чердак, девушка в отражение, которая утверждает, что она ее мать… Что вообще тут происходит? Как она тут очутилась? Это сон? Может быть, виденье? Столько вопросов и ни одного ответа.

– Нет ничего невозможного, моя дорогая. – ухмыляясь ответила Вивиан. – Я тут только ради тебя.

– Ради меня? Но где ты, в зеркале? – Бьянка уже ничего не могла понять, ей становилось плохо. Голова начала болеть еще сильнее, будто огромные стальные тиски потихоньку сжимают ее. Пульсирующая, тупая боль…

– Я в твоей голове Бьянка, всегда с тобой. – Вивиан поднесла указательный палец к виску и улыбнулась.

Это было будто гром среди ясного неба: ее мама, по рассказам дедушки уже четырнадцать лет находилась в тюрьме, куда не допускали никого, даже самых близких родственников. Всех кто был обвинен в сотрудничестве с мафией – лишали любых связей с родными и близкими, чтобы не было ни малейшей возможности передать какую либо информацию или документы.

– Это все нереально… – Бьянка была в полном смятении, отказывалась верить в происходящее.

– Я тут не просто так, дочка. Моя задача помочь тебе вернуть нашей семье честь, отомстить тем, кто виновен в том, что нас разлучили. – уже со злобой сказала ее мать.

– Отомстить? Разве это вообще возможно? Ты в тюрьме, а я всего лишь подросток… – в недоумении спросила Бьянка, которой все больше казалось, что все это просто ее бредовый сон.

– Ты себя недооцениваешь, моя дорогая. – зловеще улыбнулась Вивиан. – С моей помощью у тебя все получится, поверь мне. Ты ловкая, находчивая, умная и никто не будет предполагать, что ты можешь нести угрозу для мафии.

– Значит во всем действительно замешана мафия? – спросила Бьянка у матери. – Я думала тебя, подставила коллега…

– Это все проделки мафии, нескольких противоборствующих кланов, но суть одна – это бандиты виноваты в том, что случилось с нашей семьей. И я сделаю все, чтобы помочь тебе отомстить за нас. – лицо Вивиан помрачнело, а змеи стали извиваться еще сильнее, будто в диком экстазе.

– Ты знаешь кто виновен, мама? – с надеждой воскликнула девушка. – Тогда мы можем обратиться в полицию, они помогут!

– Нет! – закричала девушка по ту сторону зеркала. – Полиция с ними заодно, мафия пустила свои щупальца по всему Старому и новому Риму: цирки, уличные артисты, театры, магазины, фабрики и полиция с политиками – везде у них есть свои люди. Мы должны действовать самостоятельно. – подытожила она.

– Но что я могу? Это же мафия, а я всего лишь ребенок – вытирая слезы прошептала Бьянка.

– У нас будет три основных противника, которые замешаны в деле против меня. Это влиятельные мафиози дочка, но не переживай, я – с тобой, и мы составим план, подход к каждому из них. Главное помни, я больше не оставлю тебя, я в твоей голове, в твоем сердце – Вивиан приложила ладонь к груди. – Я тут, моя девочка – она сжала ладонь в кулак и ударила себя в грудь.

– Мама… – уже рыдала Бьянка. – Мама не оставляй меня, пожалуйста! – она коснулась рукой зеркала и головная боль резко усилилась.

– Не бойся дорогая, сейчас тебе нужно отдохнуть, мы поговорим в следующий раз, дотронься до моей ладони. Вивиан протянула руку по ту сторону зеркала. Змеи зашипели и уставились на Бьянку.

– Я не хочу потерять тебя снова… мама… не хочу. – говорила сквозь слезы девочка.

– Не потеряешь, я совсем скоро вновь приду к тебе, обещаю! – с твердой уверенностью ответила Бьянке ее мать.

Дотронувшись до зеркала, именно туда, где была ладонь матери, Бьянка будто провалилась сквозь стекло – в бездонную темноту, которая была за зеркалом. Провалившись, она падала и падала, потеряв себя в пространстве и времени. Ей было настолько страшно, что не получалось даже закричать, от того ужаса, который объял ее: будто все внутри сжалось, страх парализовал ее, словно змеиный яд, а еще это боль в голове… – все перемешалось и она потеряла сознание, так ей показалось.

Бьянка пришла в себя в своей кровати. Мягкий матрас, небольшой столик с зеркалом, фотография в рамке, шкаф и сундук возле окна – все как всегда. Будто ничего и не было этой ночью: ни чердака полного хлама, ни зеркала, в отражении которого она увидела свою маму. Все это было похоже на очень странный, фантастический сон. Головная боль прошла – это было еще одним открытием, значит, все действительно было сном. Мистическим, загадочным, очень реальным – но все-таки сном… Бьянка встала с постели и подошла к окну: на улице было немноголюдно, выходные продолжались, поэтому люди лениво слонялись по тротуарам выложенным старой узорчатой плиткой.

Заправив постель и умывшись, Бьянка пошла завтракать – на кухне, впрочем, как и всегда, сидел дедушка Бернардо и читал газету.

– Дедушка, ты так рано встаешь, откуда у тебя на это силы? – уже в который раз задала она этот вопрос.

Бернардо перевернул страницу газеты.

– Уже позавтракал? – не дождавшись ответа, сразу спросила Бьянка.

Он кивнул и продолжил чтение.

– Вчера так болела голова, просто ужас. – делая себе бутерброд воскликнула девушка. – Может быть стоило выпить таблетки? – обращаясь к девушке, спросила она.

В ответ, он лишь отрицательно покачал головой и перевернул еще одну страницу газеты.

– Думаешь будет только хуже? Мне, кажется, терпеть головную боль наоборот вредно для здоровья. – наливая себе чай в кружку продолжала Бьянка.

Дедушка лишь пожал плечами и погрузился дальше в чтение газеты. Бьянка не спеша выпила чай и доела бутерброд, затем посмотрела в окно на кухне: солнце светило все ярче, через два часа, будет полдень и на Старый Рим опуститься зной жары, поэтому лучше всего идти на улицу прямо сейчас. Она встала, помыла посуду, пошла в свою комнату и переоделась для прогулки – ее настроение стало куда лучше.

– Дедушка, я схожу и проведаю дядюшку Леонардо. – с энтузиазмом произнесла Бьянка. – К тому же, не хочется сидеть дома в такую хорошую погоду. – добавила она.

Дедушка одобрительно кивнул и посмотрел в окно, затем вновь обратил свой взгляд на страницы газеты.

– Не скучай дедуля, я приду к ужину – не теряй меня! – весело прокричала Бьянка, закрывая за собой входную дверь. Она специально не стала рассказывать своему любимому дедушке, что ей привиделось ночью, чтобы он не волновался, не переживал.

«Ему не стоит знать об этом, он будет только сильнее переживать и волноваться. Может дойти до того, что он запретит мне посещать репетиции, из-за того, что я переутомляюсь, но мне хватит сил: я могу сдаться, только не сейчас – когда я в шаге от своей мечты, от своего первого большого выступления на арене цирка». – думала про себя девушка.

Прогулка до цирка была отличной идеей – это возможность развеется после тяжелого вчерашнего дня и минувшего кошмара этой ночью. Свежий воздух развевал волосы девушки, приятно обдувал лицо, солнце светило ярко, но не настолько, чтобы ослеплять и обжигать своим теплом, Бьянка вдохнула чистый воздух полной грудью – одним словом, день ожидает быть чудесным и полным событий – так ей показалось.

Леонардо всегда дежурил по выходным: убирал территорию цирка, следил за чистотой реквизита, кормил цирковых животных и ухаживал за ними. Он работал тут уже двадцать пять лет и считался старожилом. Ему нравилась атмосфера цирка – веселая музыка, яркие цвета, захватывающий дух представления, броские костюмы актеров, а особенно ему нравился запах: для него в цирке пахло опилками, кормом для лошадей, а также мандаринами, конфетами и сладкой ватой – будто он снова попал в свое детство, когда мог беззаботно гулять с родителями по паркам, смотреть представления на арене цирка, кушать ту самую сладкую вату, а дома его ждали любимые игрушки и теплая кровать. Леонардо часто предавался ностальгии: в такие моменты на его глазах выступали едва заметные слезы, он старался быстрее смахнуть их, ссылаясь на то, что опять повсюду в воздухе эта пыль и пора бы все тут убирать. Он был очень добр к Бьянке, постоянно хвалил ее и подбадривал. По его словам у нее большое будущее на арене цирка – главное, чтобы она постоянно совершенствовалась и усердно трудилась.

Девушка хотелось поделиться своими переживаниями именно с ним, не потому что он был единственным, кто мог ее выслушать и поддержать, а потому, что она не хотела беспокоить своего дедушку: ему и так тяжело, он уже столько потерял в этой жизни и теперь постоянно переживает за свою единственную внучку – он просто не может потерять и ее, свою «последнюю радость», которая осталось у него на этой планете.

Дойдя до цирка «Circo Pino Pinelli» Бьянка сразу направилась к заднему двору, где находились конюшни, в такое время Леонардо убирался в денниках – это огороженные боксы в конюшне, предназначенные для содержания лошади без привязи. Пройдя вдоль денников, девушка действительно увидела пожилого уборщика: он набирал в тележку сено, чтобы развозить его лошадям. Ловко управляясь вилами, он быстро заполнял тележку.

– Дядюшка Леонардо! – замахав руками поприветствовала его она!

– Mia giovane stella*! – воскликнул уборщик.

– Ты уже во всю занят делами. А как поживают наши Балерина и Туз? – поинтересовалась Бьянка.

– С ними все хорошо, вот только поели свежего сена, а вечером проверю подстилку из соломы. Навоз я уже убрал, не переживай. – засмеялся Леонардо, увидев как поморщилась девушка.

– Все равно пахнет – это ужасно! – сделав смешную гримасу ответила она.

– Ничего страшного, зато этот навоз можно будет продать местным жителям, которые смогут использовать его, как удобрение для своих садов. – парировал уборщик. – К тому же это позволяет нам сотрудничать с местной администрацией района, а ты понимаешь, как это важно для нас.

– Да, конечно, понимаю, что для полноценной работы цирка, необходимо сотрудничать хотя бы с тем районом, в котором мы находимся. Но все таки так тяжело понимать, что мы буквально зависим от чиновников. – с грустью ответила Бьянка, после сделала небольшую паузу и добавила – И от мафии.

– Тише Бьянка. – озираясь по сторонам сказал Леонардо. – Ты знаешь правила, я, конечно, все прекрасно понимаю и знаю, но хотя бы на улице будь аккуратна в своими словах.

– Пожалуйста, прости. – надула она губы. – Вчера выдалась тяжелая ночь, сильно болела голова. Да-да я никому не сказала, но пойми, – Бьянка сложила ладони в умоляющем жесте – Я не хотела пропускать такую важную репетицию, ты ведь прекрасно это понимаешь.

– Разумеется понимаю, и вообще я догадывался об этом, ведь ты в гримерке очень сильно терла виски – Леонардо оперся на вилы и ткнул пальцем Бьянку в лоб. – Это сразу бросается в глаза, поверь мне. – рассмеялся он.

– Спасибо тебе дядюшка, что никому не рассказал об этом. Ты ведь знаешь, как для меня важно это выступление. Я шла к нему всю сознательную жизнь – оно станет первой ступенькой в моей карьере.

– Скажу в сотый раз – уже серьезно начал Леонардо. – Ты невероятно талантлива, Бьянка, но помни: талант лишь крупица успеха – только усердный труд, большое терпение и контроль сделают из тебя профессионала.

– Ты будто древний мудрец, дядюшка Леонардо! – с восхищением произнесла Бьянка. – Из тебя вышел бы отличный политический деятель, уж ты бы навел там порядок. – подытожила она.

– Ох, нет, нет и нет. – замахал руками старый уборщик. – Мне и тут отлично: лошади, попугаи, кролики и прочая живность – это мне по душе, здесь я чувствую себя в своей тарелке.

– И все же возвращаясь к мафии… – Бьянка перешла на шепот, – ты что-то слышал в последнее время?

– Было пару неоднозначных новостей, как мне показалось. – с недовольным видом буркнул дядюшка Леонардо. – Старый Рим приходит в движение, особенно по ночам. Я бы не советовал тебе задерживаться на улице после семи. Полиция неохотно влезает в дела мафии, они все связаны, я думаю, ты и сама это прекрасно понимаешь. – тихо закончил он.

Бьянка и Леонардо были знакомы уже девять лет. В десятилетнем возрасте дедушка Бернардо привел ее в небольшой цирк «Circo Pino Pinelli» на улице Виа Ромоло. Тогда еще маленькая девочка была застенчивой и скромной, но цирк помог ей раскрыться. Она стала более общительной и веселой, даже несмотря на ту ужасную судьбу, что ее постигла. В эти минуты радости и счастья, Бьянка буквально сияла – настолько арена цирка преображал ее. В такие моменты она особенно была похожа на сою мать – Вивиан. «Как бы она была счастлива если бы видела свою дочку здесь – выступающей в цирке» – думал в такие моменты Бернардо.

Леонардо сразу заметил талантливую клоунессу, а узнав ее печальную историю – пообещал самому себе всячески помогать и оберегать ее. За эти девять лет многое поменялось: устройство и состав их небольшого цирка, отношение властей к актерам и цирковым животным, а также отношение зрителей – что-то стало лучше, а что-то деградировало, к великому сожалению старого уборщика. Но им всем нужно было двигаться вперед, особенно таким молодым артистам, как Бьянка: «У нее все впереди, она сможет, она справится» – так считал уборщик.

Бьянка помогла пожилому уборщику прибраться на территории цирка, угостила лошадей сахаром, а также покормила попугаев. День пролетел незаметно и пора уже возвращаться домой. Дядюшка Леонардо проводил Бьянку до улицы Виа Марио Ленза и попрощался с девушкой. Бьянка направилась домой. Сегодня у нее снова болела голова, но она постаралась не подавать виду, ей нельзя было пропускать репетиции, нельзя было подводить труппу.

Старый Рим. Ночь… Затхлый, старый чердак, в котором по углам лежат груды мусора, в грязное окно пробивается лунный свет, напротив стоит мутное зеркало… Бьянка уже была тут, вчера… Голова вновь раскалывалась, девушка никак не могла вспомнить, как она дошла до дома, как легла спать и как она вновь оказалась на этом чердаке. Первое, что пришло из более или менее логичных мыслей снова посмотреть в зеркало. Бьянка подошла к нему и разумеется увидела в отражение свою маму, которая все также хитро и зловеще ухмылялась, змеи на ее шапке извивались, словно танцуя.

– Это же не сон, я права? – сквозь боль в голове произнесла Бьянка.

– Разумеется не сон. Я же обещала скоро вернуться к тебе, а твоя мамочка не будет обманывать свою любимую дочку. – спокойно ответила девушка в отражении. Словно они виделись тут каждый день и это просить очередная встреча.

– Что ты хочешь мне сказать? Мне действительно нужно это знать, потому что я запуталась. – с надеждой спросила она свою мать.

– Ты здесь для того, чтобы я дала тебе информацию о нашей первой цели. Это будет серьезный противник, но не переживай Бьянка, я тебе помогу. Мы соберем все детали воедино, проведем слежку, выучим каждый его шаг, буквально научимся читать его мысли и в конце концов победим его. Только так мы вернем семье Фантóни доброе имя, только так мы сможем отомстить. – Вивиан вновь злобно ухмыльнулась.

– Я точно смогу это сделать? Я точно смогу вернуть честь нашей семье? Другого пути нет? – начала сомневаться Бьянка.

– Нет дочка, как они поступили с нами, так и мы поступим с ними. Око за око! – прокричала Вивиан из зеркала. – Слушай внимательно и старайся все запоминать. Наш первый враг тот, кто покрывал стукачей, тот, кто защищал лжесвидетелей, будь он проклят! – тут змеи на голове матери противно зашипели, а она понизила голос. – «Грустный» клоун – Джованни Донато.

Mia giovane stella* – с итальянского – Моя юная звезда.

Глава 3. Грустный клоун

Джованни Донато – родился в 1928 году в семье сапожника Лоренцо Донато, он был старшим сыном из троих детей. У него были младший брат Тони и сестра Андреа. С самого детства мальчик отличался особой любовью к братьям нашим меньшим, особенно собакам и кошкам. Родители не позволяли детям держать дома домашних питомцев, поэтому Джованни частенько подкармливал бездомных животных, строил им будки, всячески ухаживал за ними и мечтал, что когда вырастит, у него будет много хвостатых товарищей, для которых он станет хозяином и другом. Джованни рос крупным, коренастым мальчуганом, который мог дать сдачи если его задирали или обижали его младших брата и сестру. Он рано бросил школу, чтобы помогать отцу и матери в мастерской, поэтому не отличался красноречием и обширными знаниями в различных сферах науки, зато прекрасно справлялся с работой подмастерья в лавке своего отца. Свободное время мальчик проводил на улице, где играл со сверстниками, заботился о бездомных животных и продолжал мечтать…

На улице Джованни познакомился с ребятами постарше, которые имели определенный авторитет и влияние, и, как обычно, происходит в таких ситуациях, попал в плохую компанию. Небольшая группировка подростков начала с простых грабежей сверстников, а закончила связями с мафией. И вот, уже двадцатипятилетний Джованни стал одним из вышибал крупного мафиозного клана. Его карьера шла в гору также быстро, как быстро он полнел, становился больше и сильнее. В множестве рейдов на спорные районы, точки торговли и в битвах за сферы влияния, наш, уже взрослый мужчина заработал себе прозвище – «Грустный Джованни». Получил он его не просто так: чрезмерная жестокость, с которой он решал проблемы своих боссов поражала. Никакого сострадания и жалости, абсолютное хладнокровие с которым он подходил к своей «работе». А его любимым оружием были молоток и кувалда, которыми он ломал пальцы на руках, переламывал кости на ногах и в итоге разбивал голову тем, кто отказывался от сотрудничества или был предателем. Он улыбался все реже, грустное и апатичное выражение не покидали его лицо. Джованни становился все старше, угрюмее, злее и только четвероногие друзья нашли в его гниющем и зачерствевшем сердце – любовь и приют. Ими он дорожил больше всего на свете…

Наконец, в 1968 году, когда ему исполнилось сорок лет, глава клана назначил его отвечать за важную сферу бизнеса – самый большой цирк Старого Рима «Circo Moiro Forei». Это стало поворотным событием в карьере мафиози. Он стал не только развлекать публику, как «грустный» клоун, но и защищать цирковой бизнес. Множество влиятельных лиц, начиная с бизнесменов и заканчивая лидерами политических фракций, так или иначе были связаны с различными мафиозными кланами Старого и Нового Рима. И им приходилось «гарантировать себе защиту и покровительство» со стороны мафии, хотели они этого или нет. А Джованни Донато – буквально находился в первых рядах этой схемы, главная задача которого обеспечить безопасность цирковой сферы, а также тех темных и порочных схем, которые проворачивали директора данных заведений.

В каждом человеке живет монстр: кому-то удается держать его на привязи всю жизнь и не давать вырываться наружу – а кто-то напротив, лишь жаждет выпустить зверя на волю и дать ему разрушить себя изнутри. Именно таким человеком и был «Грустный Джованни» – его внутренний монстр практически полностью пожрал его, осталось совсем немного и от его человечности не останется и следа. Словно палач, он перед каждым выступлением приготовлял свой черно-белый костюм, поправлял прическу, наносил грим и осматривал кувалду, на которой было изображено грустное лицо – последнее, что видели перед собой те, кому не посчастливилось стать жертвами «грустного» клоуна. Представление начинается, на сцену выходит артист, одетый в черно-белый костюм, его большие башмаки поднимают пыль на арене, он поднимает кувалду над головой и грустно смотрит на купол цирка. Публика ликует и встречает аплодисментами своего любимца Джованни: «Эти глупцы даже ничего не подозревают. Им и в голову не приходит мысль, что сегодня моя кувалда не только будет бить по огромному барабану, но и превратит кого-то в кровавое месиво» – думал про себя клоун…

Очередное представление подошло к концу, в гардеробе артистов полно народу: клоуны, дрессировщики, силачи, фокусники, гимнасты. В главной комнате, находящейся под особой охранной, сидит крупный мужчина среднего возраста, в черно-белом костюме клоуна – он словно монолит, восседает на диване перед большим зеркалом, не спеша стирает с лица грим и потягивает виски из стакана. Комната богато обставлена: на полу выложена дорогая плитка с затейливыми узорами, роскошный кожаный диван посреди комнаты – бордового цвета, красивые картины, с завораживающими пейзажами Австрии, Италии и Швейцарии. Большое зеркало напротив дивана, резные вазы для цветов – после представления всегда полны и покрывают комнату прекрасными ароматами. Несколько кресел, также бордового цвета из дорогой кожи, стоят вдоль стены недалеко от двери, приглашая присесть и отдохнуть после утомительного выступления, очень уютно и атмосферно.

Дверь приоткрылась и в появившуюся щель проснулось лицо молодого человека:

– Босс, извините, что отвлекаю вас… Но там Стефано очень просит встречи, говорит это срочно… – боязливо пролепетал он.

– Пусть войдет, – устало ответил мужчина и заканчивая вытирать грим.

Дверь открылась шире и в нее протиснулся худощавый мужчина лет тридцати пяти, одетый в строгий черный костюм. Он быстро подошел к огромному клоуну, который отложил стакан и вытирал руки полотенцем, наклонился к его уху и что-то быстро прошептал.

– Ты уверен? – буркнул клоун, начав переодеваться.

Худощавый парень быстро закивал:

– Машина уже ждет вас, босс. Доедем за минут пятнадцать. Приготовить багажник? – сказал он.

– Освободите место для кувалды. – тяжело вставая ответил мужчина.

«Грустный» Джованни переоделся в шикарный серый костюм, с белой накрахмаленной рубашкой, взял в дальнем углу свою кувалду с «грустным лицом на торце» и направился к черному ходу, где его ждала припаркованная машина: черный длинный седан, с элитными номерами. Положив кувалду в багажник, Джованни влез на заднее сиденье автомобиля и занял его добрую половину. Стефано захлопнул за ним дверь и быстро сел рядом с водителем.

– Виа Клаудио Вилла, дом четырнадцать – продиктовал он.

Черная машина тронулась и будто растворилась в темноте ночного города. Она словно крейсер проплывала мимо рядов домов, окна которых уставились в темноту. Большая луна светила в абсолютно черном небе – мрачная картина. Свернув на узкую улицу, где невозможно было разъехаться, машина набрала скорость – словно никто не мог выехать навстречу и помешать ей. Для этого были все основания – дорогой седан, который могли себе позволить только богатые люди… или мафия. Завидев подобную машину издалека любой пешеход старался не попадаться под свет квадратных фар, ярко светивших желтым светом, пронзающим тьму узких улочек Старого Рима. Невозможно было предугадать за чем или за кем едут люди сидящие в этом автомобиле. Проехав еще несколько кварталов, машина наконец свернула на нужную улицу. Четырнадцатый дом был в самом ее конце, поэтому водитель плавно сбросил скорость и медленно подъехал к нему, остановившись у крыльца. Рядом с дверью стояли двое высоких мужчин одетые во все черное с ног до головы – будто работники похоронного бюро, ожидающие своего «клиента». Они моментально подлетели к остановившемуся седану и открыли пассажирскую дверь, чтобы помочь своему боссу выйти.

– А где Гвидо? – мрачно спросил Джованни, вылезая из машины. Стефано уже открывал багажник и доставал кувалду.

– Ожидает вас внутри босс, – ответил один из мужчин. – Допрашивает этого парнишку.

– Ясно, – сухо отрезал Джованни и направился к входной двери четырнадцатого дома, следом за ним шел Стефано.

Зайдя в дом, процессия направилась на второй этаж, Джованни поднимаясь тяжело дышал, каждый его шаг эхом разносился по зданию, будто кто-то в тяжелых ботинках основательно топает по каждой ступеньке, будто выделяя их. На лестничной площадке уже стоял еще один «работник похоронного бюро». Он учтиво поклонился Джованни и открыл ему деревянную дверь. Войдя внутрь, ему и его сопровождающим открылась следующая картина: в небольшой комнате царил беспорядок, повсюду валялись листки бумаги, газеты, были открыты шкафы, а все вещи раскиданы на полу. За небольшим столом сидели двое – мужчина средних лет, с аккуратной бородой, одетый в элегантный и дорогой светло-серый костюм с бордовым галстуком – напротив него со связанными руками сидел молодой парень лет двадцати пяти. Он был избит: губа распухла и из нее сочилась струйка крови, под правым глазом сиял свежий синяк, белая рубашка была порвана и на ней виднелись пятна свежей крови, а были волосы взъерошены, будто его возили лицом по земле. Он что-то пытался говорить, но слова было трудно разобрать. Сзади него стояли еще двое мужчин в черных костюмах.

– Лучше просто заткнись – кусок дерьма! – закуривая сигару процедил мужчина в сером костюме, – Сейчас сюда едет уважаемый Capo Bastone (с итальянского – Младший босс, который назначается самим доном), и поверь мне, если ты не будешь внятно говорить, это встреча станет для тебя последней. Понял?

Бедняга быстро закивал и бросил взгляд на открывшуюся дверь, в которой уже стоял Джованни – тот самый Младший босс. Пленника охватила истерика – он начал рыдать, дрыгая ногами в разные стороны, отчего стул и стол заходили ходуном.

– Гвидо, я вижу ты уже все подготовил. – медленно произнес «грустный» клоун. – Похвально.

– Босс, вы так быстро приехали! – засуетился Гвидо, поправляя бордовый галстук и быстро потушив сигару. – Присаживайтесь.

Он быстро поставил свой стул напротив связанного пленника и встал рядом, жестом приглашая Джованни присесть. Огромный мужчина уселся на стул и широко раздвинул ноги, он был вдвое больше парня, который уже просто трясся, его глаза были полны ужаса и первобытного страха. Сопровождающие встали за спиной босса. Стефано поставил кувалду подле босса, чтобы ему было сподручнее брать ее.

– До меня дошли слухи… – очень медленно начал Джованни, – что ты крайне плохо выполнил свою работу. – закончил он.

Лицо молодого человека побледнело, на нем появилось выражения такого ужаса, будто он сидел перед смертью, которая уже решала как именно ему суждено уйти из жизни.

– Это… Это! – жадно начал глотать он воздух. – Это ошибка босс, поверьте мне! – рыдая произнес испуганный парень.

– Ошибка, значит… – чуть наклонившись вперед произнес Джованни. – По-твоему мой capo (с итальянского – человек чести, «капитан» мафии, в его подчинение находится от 5 до 20 сотрудников мафии) ошибается?

– Я лишь хотел сказать… – начал было оправдываться пленник, как Джованни жестом заставил его замолчать.

– Я задаю вопросы, а ты только отвечаешь мне, все предельно ясно и просто, не так ли? – спокойно продолжил он. – Итак, мой capo говорит, что ты плохо выполняешь свою работу, а это значит, что тебе плевать на семью, правильно?

– Нет босс, я бы никогда так не поступил! – залепетал парень, от напряжения его губа затряслась и кровь пошла сильнее.

Джованни кивнул Стефано и тот моментально понял намек своего босс – достал нагрудный платок и вытер кровь с испуганного лица молодого человека.

– Итак, повторю свой вопрос еще раз: ты ненавидишь нашу семью? – пододвинувшись еще ближе спросил его «грустный» клоун.

– Нет босс, нет! – закричал в ответ пленник.

И тут произошло следующее: сразу после окончания последней фразы, Джованни моментально встал и схватил парня за шею мертвой хваткой, ни одна скула, ни одна мышца на его лице не дернулась – абсолютное хладнокровие! Связанный начал брыкаться и хрипеть, его лицо начало постепенно синеть от недостатка кислорода. Но «грустный» клоун даже не повел бровью:

– Слушай сюда ублюдок! Никто не смеет врать мне в лицо, я ненавижу это и поверь мне…

Он сделал небольшую паузу и внимательно присмотрелся к плечу задыхающегося человека, там он увидел еле заметный кошачий волос. Рука ослабила хватку и бедный парень начал с жадностью глотать воздух.

– Поверь мне, что это первый и последний раз – продолжил босс, еще больше ослабевая хватку, – Тебя есть кому ждать и даже возможно, кто-то считает тебя своим хозяином, поэтому я подарю тебе жизнь.

Джованни отпустил шею еле дышавшего и измученного человека, который с глухим стуком упал на пол и извиваясь начал дышать с широко открытым ртом – будто рыба, выброшенная на берег. Его лицо стало постепенно краснеть и он начал рыдать.

– Запомни мои слова: если я еще раз узнаю, что ты в чем то провинился – считай ты труп, я размажу твой череп этой кувалдой! Гвидо, – обратился он к мужчине в сером костюме, – разберись тут.

– Разумеется босс, будет исполнено. – моментально ответил capo.

– Стефано, едем домой. – сухо отрезал Джованни.

– Я лишь хотел сказать, что за вами следили босс… – еле слышно прошептал чуть живой парень.

– Заткнись! – рявкнул на него Гвидо.

Джованни на секунду задержался в дверном проеме и бросил взгляд на лежащего парня. Ему было все равно следят за ним или нет – ему некого боятся.

Выходя из дома номер четырнадцать, «грустный» клоун бросил взгляд на луну, которая источала мертвенно белый свет, зависнув на чернильно-черном небе. «У этого урода есть кошка, ей будет плохо без хозяина, он нужен ей. Я правильно поступил, что сохранил ему жизнь. Все ради питомца, она не заслужила голодную смерть или смерть под колесами машины». – рассуждал сам в себе Джованни. Ему было абсолютно плевать на судьбу этого парня, но вот только не на его домашнее животное.

Садясь в автомобиль он бросил взгляд на окно той квартиры, в которой он только что побывал: на балконе, перед занавешенным окном, сидела серая кошка…