Читать книгу: «Продавец пуговиц», страница 10

Марк постарался не поднимать брови и не открывать рот. У него это получилось. Улыбка, которую ожидал пациент на лице психотерапевта, даже не думала появляться. Все вопросы касающиеся фобий – не были смешны Марку. Это были самые серьезные темы для него. Он прекрасно понимал, что страх не спрашивает к кому приходить и чем именно пугать. Кроме того, Марк знал, что боязнь пуговиц, кумпунофобия, встречается крайне редко и возможность поработать с таким человеком вряд ли ему предоставится второй раз. Бывает, что родители обращаются к психологу с подобной проблемой их детей, но при ближайшем рассмотрении все оказывается гораздо проще – ребенок избегает пуговиц, потому что не умеет их застегивать и расстегивать.

– Это редкая фобия, но по сути она не отличается от любой другой.

– Да, но я предпочел бы бояться воды или высоты. Бояться пуговиц – это так нелепо.

Марк пропустил замечание мимо ушей. Он обещал себе больше никогда не показывать своих слабостей на работе, тем более, когда это не приносит никакой пользы пациенту.

– Как давно вы боитесь пуговиц?

– Мне кажется я боялся их всегда. С детства само слово «пуговица» звучало для меня как «пугалка», а «застегивать» и «расстегивать» – «отпугивать» и «запугивать». Кроме того, у меня был большой плюшевый медведь, вместо глаз у которого были пуговицы. Причем, белые, пришитые крестом черными нитками. Мне всегда казалось, что медведь мертвый. Я боялся этих его глаз. А однажды, как рассказывала мама, когда я смотрел на медведя, бабушка на кухне включила соковыжималку. И мало того, что раздался громкий звук, через несколько секунд произошло короткое замыкание и выключился весь свет в квартире. Мама говорила, что я очень долго плакал. Орал. Я совсем не помню этого, но знаю, что отказался носить одежду с пуговицами и всячески избегал их.

– Что изменилось во взрослой…?

– Практически ничего. Я так же не ношу ничего на пуговицах, также избегаю прикосновений ко мне одежды с пуговицами в транспорте, например.

– Вы пробовали обращаться к специалистам до…?

– Нет.

– Что вас заставило позвонить…?

– Недавно в сильный ливень, – пациент быстро отвечал на любой вопрос и перебивал доктора. Он не раз прокручивал этот диалог в разных вариантах и зазубрил ответы на всевозможные вопросы, – Я зашел в первый попавшийся магазин, чтобы переждать дождь. Я не знал, что это магазин пуговиц. Это был один из самый ужасных дней в моей жизни. Об этом мне даже страшно говорить.

Марк продолжал беседу с пациентом пока только с целью выяснить причины фобии и ее проявление, подобрать наиболее подходящие методы лечения. Он думал воспользоваться когнитивно-поведенческой терапией, с помощью которой и сам Марк пытался бороться с фобией воды. Это был наиболее эффективный, по его мнению, метод психотерапии при тревожно-фобических расстройствах. Даже не только по его мнению, а по рекомендациям ВОЗ. Эта методика основана на теории: то, как пациент думает и действует, влияет на то, как он себя чувствует. Вроде бы все просто, но противостоять «ложному мышлению» даже с помощью логики и анализа бывает очень трудно. Это медведь прочувствовал на собственной шкуре.

После семинара по сказкотерапии и сеанса с редким пациентом Марк, возвращаясь домой, возвращался и к той точки отсчета, с которой он так неожиданно для себя сбился. Марк оказался опять возле вымышленной теперь химчистки с целью найти настоящую принцессу и все-таки сразиться с драконом, который сейчас принял определенный образ – образ его страха. Сейчас Марк понимал, что знакомство с Юлей и отодвинутая на второй план борьба с фобией – была ошибкой. Ошибкой следствием которой стала не только потеря ниточки, за которую Марк так удачно ухватился при поиске подходящей ему женщины, но и потеря синодонтисов, с которых когда-то и началась работа над собой.

6.

Глава 16. Алексей

Когда пилят бревно на части, случается путаница: кто-то подсчитывает количество распилов, а кто-то – сколько вышло чурбаков. Когда женщине говорят о сроке беременности происходит примерно тоже самое. Врачи считают недели, начиная с первого дня цикла, а сама женщина с дня возможного зачатия. Когда говорят, что бревно распилили пять раз – надо понимать, что чурбаков получилось шесть. Когда пишут в медицинской карте «беременность семь недель» – возраст эмбриона чуть больше месяца.

Анна знала день, а точнее вечер, после которого зачатие стало возможным. Ее занимали математические расчеты и медицинские несоответствия в определении дня родов – эмбриональный срок, акушерский…. Она вникала во все тонкости вынашивания ребенка и погрузилась в расчеты «дня икс» с головой, по ходу выясняя другие математические особенности. Она думала о девяти месяцах беременности и сорока неделях, удивляясь уравниванию этих двух величин. Девять месяцев с 13 ноября по 13 августа составляли 273 дня, сорок недель при нехитром умножении на семь превращались в 280, что, понятно, больше. Увлекшись вычислениями Анна вдруг начинала считать, сколько получится углов у стола, если один отпилить. Размышляла на тему увеличения числа при его якобы уменьшении. Угол вроде бы отнимается, но количество углов при этом только увеличивается. Потом Анна снова вспоминала о беременности – при сложении двух людей каким то неведомым образом их вдруг становится трое. В голову лезли различные задачки. Они уводили мысли молодой женщины от самого главного на сегодняшний день вопроса: «Как бывший муж отреагирует на новость о ее беременности?» И опять Анна погружалась в вычисления: пересчитывая по календарю дни с 13 ноября по 13 августа, она умножала девять на тридцать, потом прибавляла пять и отнимала два.

«Что же будет с ней? Придется теперь растить ребенка одной? Ребенок останется без отца? Будет ли она искать мужа? Захочет ли Алексей стать этим самым мужем и обрадуется ли новости?!»

Нюра открыла сумку в поисках бережно положенного туда несколько дней назад теста с двумя полосками. Она хотела еще раз посмотреть на него и пережить те чувства и эмоции, которые ощутила первый раз в жизни тем утром. В большой сумке было сложно что-то найти. Хотя, когда так говорят, имеют ввиду совсем другое. Что-то найти как раз несложно – все эти «что-то» только и попадаются в руки, трудно найти именно то, что нужно. В руку вместо теста упорно просился телефон. Хотя его обычное положение в сумке не предполагает легкого изъятия наружу.

«Позвонить и сказать, что у нас будет ребенок? Отправить смс? – спрашивала себя Анна. – Или договориться об очередной встрече и сообщить лично? Может послать ему подарок с намеком – пинетки или соску? Как он отнесется к этой новости? Захочет ли он принять этого ребенка? Это последний шанс вернуть мужа. Это судьба?»

Мысли бегали по кругу. То наворачивались слезы, то появлялась мягкая улыбка, то снова хотелось заплакать, захныкать, постонать.

Анне вдруг вспомнилась задача, придуманная, хочется верить, самим Энштейном про пять домов, курящих, пьющих и держащих животных людей разной национальности. Она показалась очень простой и совсем неинтересной, несмотря на то, что восьмилетняя Нюра была в восторге от нее и потратила несколько дней для нахождения ответа, который впрочем так самостоятельно и не нашла. Сейчас вопрос, кто был хозяином рыбки, звучал странно, но все-таки звучал и отвлекал молодую женщину от принятия решения. Раньше Анна сознательно пользовалась этим приемом, чтобы отвлечься от неприятных мыслей или забыть какую-то неловкую ситуацию, в которую ей угораздило попасть. Еще в детстве она выискивала интересные задачи и при необходимости уйти от действительности брала листок и карандаш. Сейчас же задачки сами лезли в голову.

– Стоп, – сказала Анна вслух. – Я звоню Алексею и будь, что будет!

Длинные гудки. Слишком длинные.

«Кто был хозяином рыбки? Неужели у этого человека жила одна рыбка? Как же тяжело жить одной! Одна собака или лошадь или кошка… Кто там еще был? Птица. Это еще нормально. Эти существа, как мне кажется, находят друзей среди людей. Но рыба! Надо было ему завести вторую или поставить что ли аквариум рядом с зеркалом! Я бы точно купила как минимум пару рыбок и назвала бы их как-то созвучно типа Инь и Янь или Мир и Мора, а может …»

– Да! – ответил Алексей, прервав мысли новоиспеченной будущей мамы. В этом коротком «да» слышалось и недовольство и сожаление и немного стыда. Уже по одному этому слову опытный психотерапевт смог бы понять, что Алексей давно бы позвонил сам и извинился за концерт по поводу других пуговиц на пиджаке, но гордость и нежелание возобновлять общение с бывшей женой не позволяли ему этого сделать. Он сказал это «да» так ярко, но в то же время тихо, что было понятно, он ждал звонка, но раньше, не теперь, когда прошло уже больше месяца. По одному придыханию перед ответом чувствительный к эмоциям других людей человек вычислил бы и страх, который обычно предшествует длинному разговору со взаимными обвинениями и язвительными замечаниями. Алексей не любил выяснять отношения, он не любил и ругаться. В момент каждой ссоры, его физическое сердце начинало сильно биться, а духовное ожидала удара, который мог разрушить хрупкий внутренний мир этого человека.

– Я жду от тебя ребенка! – быстро выпалила Анна. Она не подготовила фразу заранее, хотя и долго думала, как и когда лучше преподнести эту новость с меньшими потерями нервов для обоих.

Сейчас она не следовала цели, ни придерживалась какого-либо плана. Что-то изменилось внутри еще утром. Все расчеты и хитрости растаяли, как маленький снеговик, которого она принесет домой по требованию сына через четыре года.

– Ребенка?! – переспросил Алексей.

Наверное, логичнее было бы уточнить: «От меня?» или удивиться «Ждешь ребенка?». В данной ситуации вопрос, который сам соскочил с кончика языка продавца пуговиц, не встретив никакой обдумывательной преграды, был по крайней мере уместнее, чем «Ты?» и уж тем более лучше, чем вопрос «От?», который мог задать только человек, принадлежавший к достаточно незначительному по числу, ограниченному каким-то психическим заболеванием, кругу людей.

Только при наблюдении со стороны, при подслушивании чужими ушами, вопрос Алексея мог показаться странным. Ведь эти чужие уши и сторонние наблюдатели на знали, что чаще всего Анна ждала от Алексея денег или объяснений «своего неадекватного поведения».

– Ребенка. – спокойно подтвердила Анна.

– Я перезвоню! – Алексей повесил трубку.

Анна положила телефон в чехол, завязала ленточку. Убрала его во внутренний карман сумки, застегнула молнию и принялась решать задачу Энштейна, толком не зная длинного условия. Она нарисовала таблицу пять на пять, но вспомнив утверждение великого ученого о том, что лишь два процента населения Земли смогут найти ответ, не делая никаких записей, отложила ручку. Анна взяла планшет, чтобы открыть в интернете точное условие задачи и узнать про себя, что она относится к значительному большинству. Завершая всю эту тянущуюся гусеницу действий, молодая женщина погрузилась в чтение подсказок: «Англичанин живет в красном доме. Швед держит собаку…»

Алексей составил свою гусеницу следующих друг за другом глаголов-сказуемых. Он бросил телефон на стол, встал и заходил по кабинету. Закрыл дверь на замок. Снова сел, достал из ящика листочек с ребусом, который так и не был разгадан. Погрыз карандаш.

Ему не удавалось отвлечься. Лицо Алексея добрело и начинало светиться, потом пробегало хмурое выражение, и оно выглядело как вылитое из гипса – испуганным и неподвижным. Он потер руками виски и поднял листок с ребусом над головой. С листка тут же слетела фраза, наконец, соединяя все знаки и символы воедино и давая точную характеристику будущего отца на сегодняшний момент: «Ты трус, Волков!».

Да. С буквами «Т» и «Ы» не надо было колдовать и разъединять их. Они явно оставались местоимением. Человечек был контуром и, действительно, напоминал очерчивания мелом трупа. Запятая, чуть размазанный мяч, отнимала у слова последнюю букву, а латинская «S» доделывала его – трус. Собака не была собакой. С такими зубами, пастью, это мог быть только волк. Восклицательный знак перед солнцем, как и предполагал Алексей, означал отсутствие света, выключение – OFF или просто «ов». Ты трус, Волков!

«Ты трус, Волков! Ты всегда боишься. Боишься всего! Боишься, что кто-то причинит тебе неудобства, кто-то побеспокоит, нарушит внутреннюю гармонию. Боишься дополнительных проблем и хлопот. Ты закрылся бы в одной комнате и не выходил бы оттуда. Но и это тебя пугает. Страшно остаться без зрителей, страшно, когда за тобой никто не следит, никто не знает, что происходит в твоей жизни, не знает что ты успел сделать и что еще сможешь достигнуть!»

Отгадка ребуса ни удивила Алексея, ни обидела, ни огорчила. Ни то, ни другое, ни третье. Она встряхнула его и немного изменила. Когда тебя называют трусом, сразу становится не так страшно. Это давно проверено. Если кто-то осмеливается назвать тебя трусом в нелегкой и так пугающей тебя ситуации, то это означает, что, по крайней мере, один человек не побоялся быть на твоем месте. А раз для кого-то твой страх – не страх, страх этот не такой и страшный.

Алексей перезвонил Анне. Та, услышав песню «Somebody That I Used To Know», полезла рукой в сумку. Алексей нетерпеливо постучал кончиками пальцев по столу. Мизинец, безымянный, средний, указательный. Еще раз. Еще раз. Теперь тоже самое погромче и чуть быстрее. Анна достала телефон из сумки. Рука Алексея потянулась за листком, на котором были нарисованы все составляющие ребуса. Он подвинул его к себе и взял карандаш. Ленточка на чехле первый раз позволила себе запутаться. Это была плата за правильный и быстрый выбор нужного кармана. Алексей обвел карандашом ребус в рамку, нарисовал в углах двойные линии. Ленточка перестала упрямится и уступила. Алексей закрасил контур человечка.

– Да!

– Аня! Не бойся! Не нервничай. Все будет хорошо. Мы вырастим этого ребенка! Нам надо многое обсудить!

Анна не могла ответить будущему мужу. Горло сжалось, дыхание перехватило, из глаз потекли слезы.

– Аня! Слышишь меня! Я хочу, чтобы у нас был ребенок! Аня! Я рад! Приезжай, мы все обсудим! Ты плачешь?

Алексей собрался и вышел из магазина. Он весело напевал детскую песенку про снег и иногда попрыгивал от переполняющих его чувств. Мороз раскрашивал щеки Алексея в розовый цвет, аккуратно вырисовывая ровные круги. Снег скрипел под ногами сегодня именно так, как он скрипел в детстве Алеши Волкова. Такой звук он слышал, когда неуверенно переставлял валенки, узнавая насколько можно доверять этому белому покрову, пробуя, не провалится ли он под ногами, не зашатается ли, не подведет ли. Снег был притоптан прохожими и скрипел надежно, по-настоящему.

Алексей думал о том, как хорошо жить, как важно жить, как нужно! Он знал, что все у него получится, что всего он достигнет. Люди, идущие навстречу, улыбались и вовсе не тому, что он криво надел шапку и маленькая бирка торчала над лбом, как рог единорога. Они улыбались ему в ответ. Сияние лица молодого мужчины отражалось вдруг, как солнце на хмурых сугробах, на унылых уставших физиономиях, заставляя расцветать и передавать полученное счастье обратно.

Алексей часто поддавался порыву чувств, совершал необдуманные, импульсивные поступки. Потом жалел. Никто из знакомых не воспринимал всерьез его быстрые решения и обещания. Они просили не отвечать сразу на просьбы, а подумать, все взвесить, отзвониться позже. Алексей знал и эту свою слабую черту. Он давно учился не торопиться, брать паузу. Но каждый раз, он был абсолютно уверен, что ничего не может измениться в его эмоциях и мыслях. В данный момент он любил Анну той первой любовью, почти безусловной. Он хотел восстановить семью и вместе воспитывать ребенка. Ему казалось, что Анна – единственная и неповторимая, что других женщин больше не существует на свете.

Но женщины существовали, и вот как раз одна из них проходила мимо. «Одна из них» практически для всех и каждого, но не для Алексея. Для него она была особенная и неповторимая женщина. Ее Алексей искал несколько лет.

Алексей до этой встречи хорошо представлял каждую часть лица незнакомки, но не мог собрать образ воедино, и от этого молодая женщина ускользала от его воображения.

Неумение синтезировать отдельные элементы в целое бывает при редких заболеваниях головного мозга. Проще сказать, человек видит на рисунке два круга, линию горизонтальную, вертикальную подлиннее, но не видит изображенного самоката. Все эти части картинки остаются частями. Такая способность утерялась именно с образом этой женщины, не оставляя возможности получить из деталей мозаики реальную картинку. Вот что происходило с Алексеем и этим лицом в его сознании.

Пластмассовые кусочки детской мозаики не имеют названия. Они могут быть разноцветными шестигранниками или гладкими кружками или даже квадратиками и треугольничками, но дать этим штучкам правильное наименование можно только сложив узор и получив какое-то изображение. Тогда смело называй картинку мозаикой. Пока детальки врозь – они существуют без имени. Алексей же мог представить прямой носик или миндалевидные глаза или четкие брови. Он даже пытался создать фоторобот, но в итоге выходило совсем не то, что должно было получиться. В отношении этого лица мыслительная операция синтез не работала. Не работала. Не работала.

Женщина проходила мимо, но продавец пуговиц не мог допустить, чтобы она так просто удалилась от него, оставив размытые воспоминания. Алексей не отрывая глаз от очаровательной незнакомки, повернулся и пошел следом за ней. Информация о беременности жены, принесшая с собой детскую радость и особое настроение, быстро выветрилась. Алексей догонял прибавившую шага женщину. Сейчас ему было не до ребенка и уж тем более не до Анны.

Глава 17. Ульяна

Любая история, рассказ и даже анекдот составляют единое целое. И если случается услышать начало или конец, любую часть повествования, можно быть уверенным, рано или поздно прибежит, приползет или приплетется остальное. С того момента как началось прослушивание или чтение неделимого текста, сами буквы, звуки, образующие слова и предложения, прилагают все усилия, чтобы не порваться на куски, а остаться одним в воздушном, а главное мыслительном пространстве человека. Ульяна знала это и вместе с Юной не раз ставила некий эксперимент, который, как правило, завершался одним и тем же. Подруги рассказывали друг другу неполную историю и ждали, когда вторая половина сама найдет каждую из них. Иногда приходилось ждать несколько лет, но чаще самые важные моменты, так называемые развязки, приходили в течение месяца.

Сказка Андрея была прервана лаем Непомусена, но Уля знала, что когда-нибудь она узнает окончание этого редкого плода народного творчества. Первая половина ей хорошо запомнилась, а вторая витала где-то в воздухе, стараясь любыми путями присоединиться к первой.

Пес ревностно соревновался с Андреем в способности защищать Ульяну и, видимо, немного перестарался. Хотя он то добился своей цели и поссорил эту новоиспеченную сладкую парочку. Непомусен порвал овечий тулуп соседа, решившего без всякого стука зайти в дом за спичками. Андрей не смог сдержаться и высказал Ульяне все, что он думает о ее любимой собаке: «Ты должна отдать пса в приют. Этот пес покусает и тебя или загрызет. Какая безответственность брать собаку с улицы! Большую и глупую собаку. Хороший пес всех впускает в дом, но никого не выпускает. А этот? Накинулся на невинного человека! Скажи, спасибо, что я все уладил…»

Ульяна забрала гриффона и уехала домой. Что-то произошло с ней в тот день. Она больше не отвечала на звонки Андрея и избегала встреч с ним. Андрей извинялся и делал все абсолютно правильно. Он перепробовал все возможные способы примирения, но ничего не помогло. Ульяна простила его, но продолжать отношения не видела смысла. Андрей был готов пригласить маньяка и дать ему адрес Ульяны, лишь бы только она снова стала нуждаться в его охране. Проблема была только в одном: у Андрея не было ни одного знакомого маньяка.

Даже на Новый год чуда не произошло. Ульяна не хотела общаться с Андреем ни за какие коврижки, как бы сильно она не любила сладкую, ароматную медовую выпечку с корицей. Она смело выходила на улицу одна – в маньяков, преследующих ее, молодая женщина не верила, и часто возвращалась домой поздно. Новый год Ульяна встречала с Эдиком, но лишь из-за скуки и жалости к себе.

– Достопочтенная Ульяна! Я счастлив, что мы снова проведем время вместе! – Эдик продолжал общаться на языке так не свойственном современному человеку. Ему казалось, что, разговаривая так, он демонстрирует свою воспитанность и принадлежность к особому кругу людей. На деле его манеры развлекали Ульяну, как лицедейство или забавная историческая реконструкция. Огорчало ее лишь то, что Эдик не выдерживал стиля речи какой-то одной эпохи и часто нарушал иллюзию перемещения во времени словами-предателями.

На Новый год Эдик преподнес Ульяне довольно необычный подарок. Чтобы сделать достойный на его взгляд выбор, он перечитал кучу статей на тему женских желаний, но в итоге не последовал ни одному совету, изложенному в них. Он не стал покупать большого двухметрового плюшевого медведя, который должен был всколыхнуть самые нежные чувства, напомнить детство и придать уверенность в завтрашнем дне – защитить от всяких там маньяков и хулиганов. Отказался он и от золотых украшений, как от банального подарка. Совершенной глупостью счел совет, заменить автомобильные чехлы на зависть подругам и посмеялся над идеей подарить «лабутены».

Уже отчаявшись, Эдик решил придумать что-то самостоятельно. Но вместо достойных вариантов в голову полезли воспоминания. За всю жизнь Эдик выбрал сам всего навсего два или три подарка. Все остальные машинки на пульте и настольные игры для друзей, книги для одноклассников ему покупала мама, которой собственно он и сделал те два или три подарка за всю жизнь. Первый он вырезал и склеил. Это была чудесная аппликация из цветной бумаги и открыток с кошками и цветами. Причем вырезки были наклеены не на какую-то бумажную основу привычной прямоугольной формы, а практически сами на себя. Закончив изготовление подарка, маленький Руслан (как тогда звали Эдика) перебрал еще раз открытки и обнаружил более подходящего котенка. Пушистый малыш смотрел такими преданными глазами и так кардинально отличался симпатичностью от того, что уже был приклеен, что Руслан тут же решился переделать подарок. Он вырезал нового котенка, но поторопился и впопыхах обкромсал ему оба уха. Без ушей животное не потеряло своего обаяния, но все же смотрелось как-то иначе, походило больше на тюленя или одноименного морского зверя. Руслан не сдался. Выход из сложной ситуации был найден очень быстро. Уши новому котенку достались от старого. «Старый котенок. Хм, прям оксюморон!»– отметил про себя Эдик и перешел к следующему воспоминанию.

Второй подарок Руслан купил со стипендии. Букетик мимозы он приобрел заранее, седьмого марта, но преподнести цветы решил точно в Женский день. Пахучие желтые веточки Руслан поставил в вазу и убрал за книжный шкаф. Мимозу трудно спрятать – это стало понятно через час. Войдя в комнату, не ощутить запах цветов мог только человек с заложенным носом. В общем, сюрприз очевидно не удался. Хотя мать не подала и виду, что узнала о готовящемся подарке накануне праздника, Руслан смекнул, что аромат цветов выдал его.

Теперь, думая, как удивить Ульяну, Эдик решить учесть неудачный опыт и постараться не повторить прошлых ошибок. Подарок на Новый год требовал отсутствия обрезанных ушей и прочих бракованный деталей, а преподнести его нужно было, как минимум, неожиданно.

Решение пришло само собой. Так обычно бывает, когда заказ обеда ограничивается рамками меню и еще уточняется после слов официанта: «Сегодня этого блюда, к сожалению, нет! Рекомендую это!» Выбор делается быстро и не оставляет сомнений из-за резкого сужения границ самого выбора или благодаря уместной подсказке со стороны.

Эдик пил кофе, капля «экспрессо» слетела с чашки и ловко приземлилась на лежащую рядом газету. Нет, она не попала на рекламу подарков для женщин на Новый год. Это было бы слишком откровенной наводкой. Капля растеклась на статье о лечении геморроя. Но вот ободок от поставленной чашки аккурат обвел объявление, которое и привлекло внимание Эдика. Само название «синодонтисы» не могли оставить молодую женщину равнодушной. Ульяна любила всякие интересные словечки и фразочки. Эта была фактически профессиональная любовь, поскольку работа ее и заключалась в том, чтобы этакие языковые единицы умело соединять и получать тексты, удовлетворяющие заказчика. А если учитывать Ульянину любовь ко всей живой природе, то можно смело говорить о том, что стрелка указывающая на ее оценку подарка и маячащая уж точно мимо надписи «равнодушно», быстро застынет возле «нравится» или «нравится очень».

Эдик договорился о встрече и, забрав рыбок у продавца, уже спешил домой. Спешил потому что сомневался в достаточной защите рыб от мороза. Две рыбы успели перепугать Эдика, когда он приоткрыл сумку по дороге домой и заглянул в пакет. Но недоразумение разрешилось телефонным звонком бывшему хозяину. Он объяснил, что для этого рода рыб плавать вверх брюхом – норма.

Специальный пакет, в котором находились рыбки, обеспечил их доставку домой в целости и сохранности. Он был надежнее любой банки, которая могла разбиться и убить этой неуклюжестью рыбок. Да и тесновато в банке, как не плыви. Пакет же был предусмотрительно сделан округлым, без углов, и довольно большим. И хоть напомнил Эдику котенка без ушей, выполнял свое назначение без брака. В обычных пакетах при перевозке погибла не одна рыбка, – забившись в уголок она в последствии была просто раздавлена невнимательным хозяином. Раздавить синодонтисов, конечно, не так легко, но Эдик любил, чтобы все было по правилам.

Мира и Мору удалось подарить в целости и сохранности. Плавники и хвосты остались на месте и с самими рыбками ничего страшного не произошло. С ними вообще ничего не произошло. Рыбки даже не заметили переезда или не показали ввиду, что смена дома хоть что-то значит для них. Эдик внимательно осмотрел синодонтисов прямо перед дверью квартиры Ульяны. Именно тут он снова погрузился в воспоминания. Однажды его мама купила канарейку на рынке и принесла домой прямо в варежке. Когда же птичка была перемещена в клетку, стало понятно, что у нее отсутствует одна ножка. Мать Эдика так растерялась, что схватила варежку, чтобы посмотреть, не осталась ли птичкина ножка там. В общем то на этом история и закончилась. Вдоволь насмеявшись над порывом матери, Эдик отнес канарейку обратно на рынок, но, не найдя продавца, бесцеремонно выпустил Твити на свободу. Но сегодня, впервые в жизни, он переживал за какое-то живое существо, кроме себя самого.

Итак, два синодонтиса плавали в аквариуме дочери ветеринара и веселили Непомусена. Бретонский гриффон – охотничья собака, а рефлексы не пропьешь. Пес побегал бы с удовольствием за волком, кабаном или лисой, а не наблюдал за плавающими вверх брюхом рыбками, как голодный кот. Но ни волков, ни лис, рядом не обитало и приходилось довольствоваться тем, что есть.

Непомусен, пытался испугать рыбок лаем, ходил рядом с аквариумом, облизывал его, трогал лапой, до тех пор пока не опрокинул на пол. Вода медленно стала покидать емкость и впитываться длинным ворсом ковра. Непосумен испугался собственной проделки и быстро ретировался. Рыбки запрыгали в пустом аквариуме, изгибая тела и открывая рот. Их движения только отдаленно напоминали движения человека, тонущего в реке. Но если разобраться, сходства были. Во-первых, тонущий тоже открывает рот и тоже не для того, чтобы позвать на помощь. Чаще всего тонущий не может этого сделать. Рот человека важен прежде всего для дыхания, а уж потом используется для говорения. Прежде чем сказать хоть слово, надо сделать вдох. Утопающему не хватает времени вдохнуть-выдохнуть и произнести что-нибудь. Его рот снова погружается в воду. Рыбка не машет руками, ну, потому что их у нее просто нет. Плавники не в счет. Утопающий человек также вопреки устоявшемуся мнению не может помахать руками. Инстинкт заставляет его вытянуть руки и как бы опираться ими на воду. Махи руками совершаются достаточно редко, только в приступе паники. Сейчас же в панике были синодонтисы. В отличие от утопающего человека они не могли уйти под воду через двадцать или шестьдесят секунд, но это их явно не радовало.

Спасение пришло в виде Ульяны. Даже не пришло, а прибежало. Сама Ульяна, появившаяся в комнате в один миг, напоминала утопающего в приступе паники. Она размахивала руками и даже кричала о помощи. Она была уверенна, за ней гнался маньяк. На улице следом увязался какой-то блондин. И при проверке на погоню – Ульяна ускорила шаг, а затем и побежала – он выдал в себе маньяка.

Увидев рыбок, молодая особа, немного вспотевшая и запыхавшаяся, быстро пришла в себя и локализовав все свои силы, кинулась на помощь «утопающим». Рыбок удалось спасти. Аквариум снова наполнился водой и был поставлен на новое место – от собаки подальше и повыше. О почти случившейся трагедии, напоминало только мокрое внушительное пятно на ковре и громкий стук сердца хозяйки квартиры. Ульяна попила воды и вдруг подумала, что маньяк был не так и плох – симпатично-приличный. А кроме того, он похоже спас жизнь Мире и Мору. Мысль звонить Андрею и возобновлять близкие отношения выветривалась из головы вместе с идеей носить с собой газовый баллончик. Ульяна подумала, что встреча с «маньяком» могла стать довольно приятным времяпровождением. И кто знает, кем бы оказался этот «злостный насильник» – преступником или ее принцем из сна. Кто знает, кто знает….

Глава 18. Марк

«Мое детство, – Марк вздохнул и выдержал небольшую паузу, – его можно разделить на две части. Как это часто бывает – до и после. «До» я помню ласковую маму и любящего отца. Мы ходили в парк вместе, вместе играли дома в лото. Я помню карусели, на которых мы катались с мамой, помню, название чисел в лото, которые называл отец – барабанные палочки, стульчики, Петр Петрович, сосед деда, бабка с клюкой, двадцать девок. А когда выпадал «дед», папа спрашивал, поднимая следующий бочонок: «А сколько деду лет?» и было смешно, когда оказывалось пять или шесть, как было мне в те годы. Поля мы закрывали пуговицами… Но вся эта радость моя тогда и закончилась. Однажды, да только один раз папа рассказывал мне на ночь сказку. Я был маленький, но и тогда многое понял. Я понял, что у папы другая женщина, и мы ему больше не нужны. Мы – это я, моя мама и новорожденная сестра. Сказка была странной и обидной, но видимо лучшего способа что-то объяснить мне отец не нашел. Сказка ложь, да в ней намек. В его истории красавица стала чудовищем, а добрый молодец встретил царевну-лебедь и улетел с ней далеко-далеко, за тридевять земель. Вскоре папа исчез и больше я его не видел. Мама. Она очень изменилась. Ее постоянные крики, истерики и снова крики пугали меня. Но этот страх был ерундой до сравнению с тем, что мне предстояло пережить».