Читать книгу: «Неправильный князь. Из XXI века в век Екатерины II. Книга из цикла «Прорвавшийся сквозь время»», страница 3

Глава 5. Жениться вам надо, барин

Опять весь вечер (подложив под зад пуховую подушку) провел над конторскими книгами.

Выявил несколько пунктов, где мы теряем изрядные суммы. Тут все было по заветам родного мне времени. Продавая сырье, мы недополучаем прибыль. Надо продавать готовую продукцию или хотя бы полуфабрикат.

Второй момент – не имея собственных точек сбыта, товары приходится отдавать перекупщикам, которые цену ставят просто смехотворную. А чтобы заиметь собственный магазин (или несколько) нужны в первую очередь люди. И тут снова засада.

Попробовал было через Осипа обязать старост деревень составить полные списки крепостных с указанием кто что умеет делать, и кто в чем наиболее ловок. Ведь наверняка среди мужиков найдутся такие хитрые жуки, что всех городских облапошат.

А я бы им вольную.

И с постройкой здания под торговую лавку помог бы материалом и рабочей силой. Хорошо же, верно?

Однако привлечь к решению проблем ту самую пресловутую «мудрость народную» мешало смешное в сущности обстоятельство. Крестьяне мне не верили!

То есть ни на грош.

Осип сказал, что если старосты начнут составлять требуемые списки, в деревнях поднимется вой. Все мгновенно уверятся, что барин собрался людей продавать и выясняет какую за кого просить цену.

Как бы сгоряча и усадьбу не подожгли!

И что делать? Не самому же мне в лавку садиться? Во-первых, торговец из меня еще тот. А во-вторых, князю подобное невместно. Подмочу репутацию, за человека считать не будут. А мне статус терять нельзя, потому как это самый ценный капитал из всего имеющегося.

Ладно, подумаю об этом завтра.

Наутро собрал военный совет. Пригласил Гаврилу и обоих ветеранов (кстати, одного из них звали Кузьмой, а безрукого – Пантелей) к постели Осипа, который еще не оправился после городского приключения, но соображать вроде бы мог.

(Кстати, что у нас с медициной? Как тут народ лечат? И кто?)

Ладно, не отвлекаемся. Всему свое время.

С теми, кто прошел через армию, мне общаться легче. Потому как они готовы слушать и подчиняться, не выдумывая себе каких-то глубинных мотивов. А в критической или непонятной ситуации не мечутся и не задают дурацких вопросов. В крайнем случае выпучивают глаза и преданно смотрят на начальство в ожидании команды. Не самый плохой вариант, согласитесь.

– Так, мужики, – сказал я, когда все расселись, а камердинера, подоткнув под спину подушки, устроили в полусидячем положении, – есть ряд задач, которые надо решить в первую очередь.

Оглядел присутствующих и понял, что мысли надо излагать проще. В сложносочиненных предложениях они не сильны.

– Ставлю задачу: мне нужна жена.

О, как им рожи перекосило. Подумали, что у меня не ко времени вдруг взыграло ретивое и, наплевав на текущие дела, захотелось вдруг плотской любви.

– Поясняю: никто из нас не вечен. Представьте, что я неудачно свалюсь с лошади, или на дуэль вызовут и подстрелят… Что тогда с крестьянами будет?

Ага, задумались.

– Значит, нужен кто-то, кто смог бы перехватить выпавшие у меня поводья. Так понятно?

Задумались еще глубже. Все-таки женщина – не лучший вариант хозяина. И дело не в личных качествах, а в том, как в нынешние времена относились к дамам. Одно дело, если за спиной у нее хотя бы номинально числится какой-никакой, но муж… Тогда можно рассчитывать на авторитет в обществе. А в одиночку…

– Ты что, барин, помирать собрался? – осторожно, после долгой паузы спросил Гаврила.

– Я не собираюсь, – отрезал, глянув строго и с нажимом. – Но речь не о том. У нас на плечах ответственность за всех крепостных, а это вместе с детьми и бабами – почти двадцать тысяч человек. Поэтому надежность нужна… – (хотел сказать в триста процентов, но решил высказаться проще) – тройная.

Закивали.

Хотя мысль о том, что они тоже должны отвечать за столь огромное количество душ, оказалась новой и изрядно придавила. Это ж больше, чем полком командовать. Такой масштаб генералу в пору. А ветераны-то выше капралов в чинах не поднялись!

Я молчал, давая им время проникнуться.

– Жены тоже разные бывают, – подал голос Осип. – Если попадется такая, как у Никиты Василича была, то избави Бог. Лучше не надо.

– Согласен, – кивнул я. – Поэтому слушайте требования. Во-первых, должна быть дворянка. Чтобы княжеский титул, который она получит в браке со мной, никто не мог оспорить.

Во-вторых, нужно, чтобы у нее был сын. Желательно в возрасте 10—11 лет, чтобы уже можно было чему-то учить. А в идеальном варианте детей должно быть несколько. Наверняка же помните поговорку, что «Один сын – не сын, два сына – полсына, а вот три сына – сын».

– С тройной гарантией, – пробормотал под нос Гаврила.

– Именно. У нас только что закончилось две войны, так что вдов должно быть много. В том числе таких, что потеряв кормильца, мыкаются сейчас по родственникам в качестве приживалок. Нам остается только выбрать подходящую.

– Нам? – не поверил Кузьма.

– Ну не мне же! Э-э… – я, сообразив, что именно ляпнул, смутился. – В том смысле, что если просто плоть потешить, то я и дворовыми девками обойтись могу. А вот хорошую хозяйку найти… Тут надо подойти ответственно!

Старики переглянулись. «Чудной барин нам попался», – читалось на их заскорузлых физиономиях. А что делать? Не объяснять же им, что нахожусь здесь временно. Что я вообще не из этого века. Для здешних простых душ это слишком сложные абстракции. Не поймут=с!

Полноценно продолжить беседу не получилось. В помещение ворвалась одна из кухонных девок и, задыхаясь, заорала:

– Барин, там это…

Что опять?

– Там…

– Что? Пожар? Наводнение? Инопланетяне напали?

– Гости приехали.

Вот принесла нелегкая.

– Что за гости?

С немалыми усилиями удалось добиться подробностей.

Оказалось, что некий купец, прикупив хорошую лошадку, повез дочерей (шестнадцати и восемнадцати лет) кататься. И надо ж такому случиться, аккурат неподалеку от нашей усадьбы у них коляска сломалась. Теперь купчик просит возможности посидеть у нас до тех пор, пока кучер не исправит поломку.

Тэк-с. Кажется я понял, что там у них сломалось. Жениха ищут. Я ж все-таки князь!

– Значит так, мужики, – прежде чем идти к гостям требовалось завершить беседу. – Всем нашим, кто ездит в город… овощи там возят, сено… всем скажите, что бы поспрашивали. Прислуга все о господах знает. Так что пусть выяснят, где и у кого живут вдовы с сыновьями. А я потом проедусь, попробую выбрать нужную. Все понятно?

Ветераны закивали. Хотя глаза у них были несколько обалдевшие. И это понять можно – такого за их жизнь точно еще не случалось.

* * *

Прежде чем выходить к гостям, забежал в спальню и набросил на плечи халат. Типа я по-домашнему…

А то вдруг купеческие дочки (шестнадцати и восемнадцати лет) окажутся симпатичными? При нынешней моде на обтягивающие штаны скрыть мое отношение к ним не удастся. Отбрыкивайся потом от папаши…

Кстати, надо попросить девок, чтобы вшили мне в ширинку что-нибудь вроде лодочки из бересты. Когда сам поеду в поисках невесты, нужно, чтобы мои намерения не выступали сразу и явно. А то женят прежде, чем сумею найти желаемое.

Вышел.

О, какие тут девочки!

По идее, по здравому смыслу, в первую очередь надо было обратить внимание на отца данного цветника. Все же он в этой компании главный. Но когда видишь столько рюшечек и атласных розочек вокруг нежных девичьих декольте, сложно сфокусироваться на лысом толстяке, хотя он и занимал много места.

– Месье, мадмуазель… – произнес я, солидно кивнув папаше и подойдя целовать ручки юных прелестниц. (Не помню, в моде ли сейчас французский, но утраченная невеста назвала меня Пьер, так что возможно…)

– Простите, что мы вот так, без приглашения, – заговорил главный гость, вполне удовлетворенный моей реакцией, – но… проклятая коляска, удар можно сказать судьбы…

– Пустое, – великодушно отмахнулся я, – рад, что могу оказать вам гостеприимство… Кстати, если вашему кучеру требуется помощь…

– Ах, нет, он уверял, что поломка пустяковая. Так что более получаса вашего времени мы не отнимем. Позвольте отрекомендоваться: купец первой гильдии Скорохватов Илья Илларионович. А это мои дочери: Жоли и Мими.

– О, я такой невнимательный, – как бы спохватился я, хлопнув себя по лбу, – до сих пор не распорядился подать чай и закуски… Минуту.

С кухни тут же прибежали три девки и ловко сервировали этакий гостевой полдник: напитки, сладкие пирожки, варенье…

– Прошу, – щедрым жестом пригласил гостей к столу. – К сожалению, не могу подать вам мороженое, которое сейчас, в жару, было бы очень кстати…

– Мороженое? – удивился купец, устраивая свою немелкую фигуру в самом объемном кресле.

Ах да! В эту эпоху хозяйки замораживают только сырую рыбу и мясо. Подавать такое к чаю никто бы не додумался.

– О, это такие охлажденные сладости, – пояснил я, принимая позу знатока всяких заморских новинок. – Ложечкой отправляешь их в рот, и там они тают, растекаясь нежной прохладой.

– Вот как?

У купца даже на минуту из головы вылетели матримониальные планы. Он, похоже, сразу взялся подсчитывать, как ему организовать продажу столь удивительного продукта, и сколько на этом можно заработать.

А я сообразил, что из знакомства с ним, похоже, можно извлечь выгоду. Это попаданцы в другие эпохи могут пиариться и даже зарабатывать на том. что пишут украденные у неродившихся еще классиков книги и исполняют перед публикой песни Высоцкого. Здесь народ для таких экзерсисов еще не созрел. Даже Пушкин, даже век спустя не мог заработать на жизнь литературой, умер по уши в долгах. Мне это не подходит, так что придется производство развивать. Пусть для начала это будет всего-навсего производство мороженого.

– В Европе, знаете ли, – светским тоном принялся излагать я, —в столицах имеются специальные кафе-мороженое, предназначенные для утонченной публики. Я там пробовал множество сортов и так впечатлился, что даже записал несколько рецептов.

Теперь купец смотрел на меня в упор. Похоже, наживку заглотнул вместе с леской и удочкой.

Я ласково ему улыбнулся.

Девушки тоже смотрели распахнутыми глазами. Но у них интерес был другой.

Как же! Потенциальный жених нарисовался во всей красе: оказывается, он путешествовал по Европе! И побывал, как следовало из его слов, не в одной тамошней столице, а в нескольких. При этом совсем еще не старик, и на вид не урод. Можно даже сказать, что вполне симпатичный. Шарман! Шарман!

– Планировал, – продолжил я, небрежно откинувшись в кресле, – по возвращении открыть несколько таких кафе в России, но обстоятельства не сложились. Вот если бы найти солидного компаньона… Кстати, вы здесь хорошо знаете всех достойных людей, может быть посоветуете кого-нибудь?

Надо ли пояснять, что после этих слов характер визита резко сменился с чисто светского на деловой?

Оставив дам наедине с высококалорийным угощением (время ягод и фруктов, увы, еще не пришло, а те, что заготавливались на зиму, присутствовали исключительно в виде варений), мы с господином Скорохватовым удалились в мой кабинет.

Не скажу, что заключение договора на строительство в городе кафе-мороженого прошло легко и просто. Как-никак у меня были только идеи и рецепты. То есть нематериальные активы, которые в эту эпоху еще не обрели настоящую цену. Деньги в проект вкладывал исключительно купец. Хотя и я тоже готов был внести долю материалами и рабочей силой. Но у купца имелись еще и связи!

В общем, торговались до хрипоты, но через пару часов вполне удовлетворенные ударили по рукам.

«А жизнь-то налаживается!», – думал я, выбираясь из кабинета с улыбкой сытого вампир.

Правда дамочки нашего уединения не оценили. Как же – обещали перспективного жениха, а в решающий момент бросили без каких-либо развлечений, не оказав внимания… А в доме (вы только подумайте!) даже фортепиано нет. Вот тебе князь.

Но любящий папаша не дал девушкам возможности как-либо выразить неудовольствие. Сгреб их в охапку и стремительно отбыл. Благо их коляска давно уже стояла у крыльца отремонтированная.

Глава 6. Вдова

Следующая неделя стала ужасной. Пришлось целиком посвятить ее светским визитам, потому как вести бизнес без знакомства с местными олигархами – серьезная ошибка.

Понятно, что местные купчики, все без исключения, рассматривали меня исключительно, как будущего мужа своих дочек. Конечно, в финансовом плане я (с учетом долгов) был гол, как сокол, но ведь и титул чего-то стоит, верно?

Видеть свою дочку княгиней… от этой мысли у каждого из здешних толстосумов реально кружилась голова.

Когда же еще прошел слух, что мы со Скорохватовым на паях собираемся строить новомодный европейский трактир… Слово «кафе» местной публике ничего не говорило, но то, что там будут подавать какие-то невиданные заморские кушанья… О. это заинтересовало всех. И мой рейтинг на брачном рынке достиг невообразимых высот.

Теперь в каждой семье меня встречали со всем русским радушием (способным подорвать не слишком крепкое здоровье), а многочисленные купеческие дочери к моему приезду наряжались в лучшие платья. Русские девушки и так от природы красивы, так что от немедленного заключения брака меня спасала только та самая лодочка из бересты, которую мои дворовые девки, хихикая, вшили-таки мне в штаны.

А вот ветераны, не понимая причин моих нововведений, отнеслись к панталонной моде скептически. «Ты бы, барин, еще картофелину туда засунул», – посоветовал Гаврила.

Чудак. Он думает, что приспособа в ширинке должна демонстрировать мои огромные достоинства. Я же пошел на это исключительно для того, чтобы скрывать чувства и вести себя независимо. Как буддийский монах. Кстати, монахи-то носят просторные хламиды, полностью закрывающие фигуру. Может как раз для того, чтобы всегда казаться невозмутимыми?

Впрочем, надо признать, что «лодочка» реально увеличивала (чисто зрительно, разумеется) мои мужские э-э… органы, что вызывало повышенный интерес дам. И теперь я пользовался успехом не только у юных дев, но и у зрелых матрон, у которых при одном взгляде в область моего паха глазки буквально замасливались.

Но к делу.

Была в моих поездках и практическая польза. Я искал возможности сбыта товаров из имения? Вот и нашел контрагентов, с некоторыми из которых можно иметь дело. Как ни крути, потенциального жениха и вполне реального делового партнера обсчитывать как-то не с руки.

Заодно мне поведали что именно пользуется наибольшим спросом, и где можно сбыть продукцию с максимальной выгодой.

То есть не то, чтобы прямо выдали все свои рыбные места, но кое-какие выводы из разговоров я для себя сделал.

А вот с поиском жены дело не двигалось.

Крестьяне, возившие в город овощи, соленья, сено и прочий крестьянский ширпотреб, расспрашивали неумело и без энтузиазма. К тому же городская прислуга, с которой они общались на рынке, к деревенским относилась свысока и не спешила делиться сведениями о господах.

Купеческие же дочки, хоть и сияли красотой, но для моих целей не годились совершенно. Сказано же: нужна дворянка! Ибо статус моей будущей соломенной вдовы не должен подвергаться сомнению.

К тому же юные купчихи не отличались особой образованностью или практической сметкой. Дела в семьях традиционно вел муж и отец, а дамочкам оставалась возможность вышивать, играть на каких-нибудь инструментах и болтать о глупостях. Мне же требовалась хозяйка, которая сможет взять имение твердой рукой и не допустит разорения.

Между тем Скорохватов, не откладывая дела в долгий ящик, уже приступил к строительству кафе-мороженого.

Я, в соответствии с договоренностью, проинспектировал запасы строевого леса, которые нашлись в хозяйстве рачительного папеньки Никиты Васильевича, и теперь мои мужики возили выдержанные сухие хлысты к месту разворачивающейся стройки.

Под это дело пришлось даже прикупить несколько ломовых лошадей, потому как в моей конюшне стояли в основном верховые и легкоупряжные кони. На тяжелую работу они не годились.

И вот, дней где-то через десять непрерывных визитов, в момент, когда, сыто отдуваясь я усаживался в коляску, меня окликнула женщина.

– Сударь, – произнесла она, – не купите ли у меня золотую вещицу?

Я оглянулся.

По виду крестьянка. Но не из крепостных, а скорее из зажиточных. Одежда поношенная, но изначально добротная и чистая. На голове голубенький платочек.

А рядом с ней мальчик лет пяти. Что интересно – за юбку не держится. Крестьянские дети в городе обычно стараются не терять непосредственный контакт с родительницей. Слишком много отвлекающих факторов, легко заглядеться и потеряться.

А этот стоит независимо. В пять-то лет?

Необычно.

Перевел взгляд на предмет, который протягивала мне женщина и мысленно охнул. Обручальное кольцо!

Вдова?

– Простите мое неуместное любопытство, – произнес я, постаравшись взглянуть незнакомке прямо в глаза. – Вы продаете кольцо, потому что ваш муж погиб?

Женщина, старательно глядя в сторону, кивнула.

А вот мальчик смотрел смело. Не отворачивался.

– Колечко не слишком дорогое, – продолжил я негромко, чтобы не напугать, – много денег за него не выручить.

Вдова поджала губы и лишь ткнула ладошкой с последним сокровищем в мою сторону. Кажется, она боялась что заплачет, поэтому произносить что-то вслух не рискнула.

– Безусловно, я куплю ваше колечко, если вы так желаете, – поспешил сказать, чтобы опередить возможные слезы, – но почему-то кажется, что эта сумма вас не выручит. Но если бы вы согласились…

Женщина метнула в мою сторону испуганный взгляд и чуть отступила.

– Нет-нет, это не то, что вы подумали. Просто мне нужна работница. У меня тысяча душ крепостных, и в одиночку я с хозяйством не справляюсь. Если бы вы взяли часть хлопот на себя, я мог бы обеспечить вам кров, питание и плату, о размере которой мы договоримся по ходу дела.

Моя молчаливая собеседница не спешила с ответом. Опустила голову, в глубоком раздумье и пару раз исподлобья взглянула на меня, оценивая: безопасен ли? Не обману ли?

Наконец ответила:

– Я добираюсь в Саратов к родне мужа… Но деньги кончились, а хозяин постоялого двора не выпускает нас, пока не заплатим за комнату.

– У вас там вещи?

– Дати. Старший сын и дочка.

– Так. – я разом принял решение. – Садитесь в коляску, поедем забирать ваших детей и вещи. У вас ведь есть какой-то багаж?

– Но…

– Никаких но. За деньги, вырученные за кольцо, вчетвером до Саратова вы не доберетесь. А поработав у меня, накопите какую-то сумму, и тогда уже сможете решать, ехать ли к родне или остаться у меня на работе. Вы ведь, как я понимаю, не крестьянка?

– Нет, – тихо произнесла она, отведя взгляд. Кажется, ей есть что скрывать. Ну, будем надеяться, что она по крайней мере не беглая. С тремя детьми в бега не подаются. А если и беглая… я посмотрел на мальчугана… что-нибудь придумаем. Сделаем документы… В конце концов, с урядником я знаком, а такое явление, как взятка, никто еще не отменял.

– В коляску, – распорядился тоном, не терпящим возражений. – Нельзя надолго оставлять детей одних.

И, взяв под локотки, подсадил даму в экипаж. Потом подхватил мальчонку и усадил его рядом с матерью.

Кузьма, сидевший на козлах и слышавший весь разговор, тут же, без приказа, развернул нашу лошадку в сторону постоялого двора. Толковый мужик, все понимает с полунамека.

В усадьбе я распорядился выделить новой жиличке две комнаты из числа гостевых. Может со временем понадобится и больше, но пока я не хотел ее пугать чрезмерной щедростью. Она и так вся на нервах, хотя и старается выглядеть спокойной. А тут подумает, что барин заманил ее, чтобы сделать бесправной наложницей, и ударится в бега. Оно мне надо?

Весь день гостей было не видно и не слышно. Кажется, они обживались в отведенных аппартаментах. Во всяком случае, повариха сказала, что обед им относили туда.

Но вечером стена молчания оказалась прорвана.

Я, как обычно, после ужина сидел в кабинете, разбираясь с приходом и расходом, когда в дверь постучали, и вошла моя потенциальная помощница.

Время, проведенное в закрытом помещении, пошло ей на пользу. Дама переоделась в строгое домашнее платье, сделала прическу, и теперь выглядела, как киноактриса, изображающая школьную учительницу в царской России. Как это тогда называлось? Народоволька?

– Добрый вечер, Петр Никитич, – поздоровалась она, и я прям-таки воспрял духом. Все-таки дворянка! Крестьяне иначе разговаривают. И интонации не простонародные.

– Добрый вечер, сударыня.

Я встал и вышел из-за стола, чтобы помочь даме присесть в кресло.

– Вы так решительно пригласили нас в свой дом, что даже не спросили имени.

– Виноват.

Она улыбнулась и протянула мне паспорт.

– Вот, документы в полном порядке.

– Прекрасно.

Я глянул в документ и с удовлетворением обнаружил, что мою собеседницу зовут Ксения Александровна (прям, как сестру Николая II), и таки да! она действительно дворянка.

Правда фамилия оказалась довольно заурядная – Федорова. Ну, как говорится, когда нет гербовой, пишем на простой. Не всем дано быть потомками Рюрика, так стоит ли привередничать? Присмотримся какова наша гостья будет в деле.

– Хотелось бы узнать какие обязанности вы предполагаете возложить на меня.

(Как излагает! А ведь в эту эпоху дам в Университеты не отдавали. Смольный институт, правда, уже открылся, но туда брали детей не старше шести лет. Так что Ксения Александровна попасть туда никак не могла, возраст не соответствует. Но тем не менее, она говорит, как образованный человек. Домашнее воспитание?)

– Э-э… – я вернулся к столу. – Видите ли, тысяча крепостных это довольно много.

Сел.

– К тому же учитываются только мужчины, а женщин и детей в ревизские сказки не вносят. Так что я даже не знаю точно сколько народу у меня в подчинении.

– Хотите, чтобы я провела перепись? – улыбнулась.

– Нет. Этим я планирую озаботить деревенских старост. А вот медицина… Понимаете, ребятишек рождается много, но их никто толком не считает, потому как мрут, как мухи. Вот когда достигнет хотя бы 14 лет…

Опять же роды… Много баб помирает от родильной горячки и всякого такого, ну, вы понимаете. Мне, как мужчине, вмешиваться в это дело невместно, а вот женщина…

– Но я же не повитуха, – растерялась гостья.

– И не надо! Повитухи в деревнях есть. А вот наладить процесс… – Я взял со стола один из исписанных листков. – Думаю организовать своего рода ФАПы*.

– Что?

– Э-э, ну, такие родильные избы. Чтобы там поддерживалась чистота, всегда была горячая вода, дежурили бы бабки на случай, если у кого вдруг внезапные роды… В общем, хочется организовать дело так, чтобы роженицы и младеньчики не помирали слишком уж часто. По-моему, это благородная миссия, как вы думаете?

* ФАП – фельдшерско-акушерский пункт

Ксения Александровна посмотрела оценивающе. Типа: не шутит ли барин?

– Это потребует заметных расходов… – произнесла осторожно.

– Не беда. Ребятишки подрастут, значит количество крестьян в имении увеличится. А это ведь богатство, не так ли?

Задумалась.

Я понял, что сразу давить на нее, требуя немедленного решения, не стоит.

– Не тороплю вас с ответом. Вопрос не простой, обдумайте все хорошенько. До завтра вам времени хватит?

Кивнула.

– Ну и отлично. Тогда спокойной ночи, а я немного еще задержусь. Работы много.

* * *

Утром Гаврила растолкал меня, когда не было еще и шести часов.

– Че случилось? – еле разодрав слипающиеся глаза, пробурчал я.

– Барыня Ксения Александровна будить велели.

О как.

– На фига? Сегодня воскресенье, имею право поспать?

– Именно, что воскресенье. В церковь надо идти, к заутрене.

– Шо?!!

– В церковь, барин. Мужики и так уже шепчутся, что барин-то – нехристь. Ни лба никогда не перекрестит, ни в церковь не ходит.

Ба-лин! Вот еще напасть. Не буду заключать с ней контракт. Дам сколько-то денег и пусть валит в свой Саратов.

Однако, нашаривая практически на ощупь (глаза никак не хотели открываться) штаны, я осознал, что барыня в общем-то права. Народ здесь поголовно верующий, так что бравировать несоблюдением обрядов не стоит.

Кое-как оделся, побрел умываться, надеясь, что холодная вода прояснит сознание.

В холле (или как называется это большое помещение возле входной (выходной?) двери, увидел умилительную картину. Имело место следующее: барыня (!) Ксения Александровна в скромном платьишке и повязанном платочке, рядом с ней чинно расположились трое детишек. Умытые, серьезные, девочка тоже в платочке.

И я тут такой вывалился: зевающий, почесывающийся, небритый… После ночных посиделок выгляжу. как с похмелья.

Гад Гаврила, хоть бы предупредил!

Ладно.

Мой отец (настоящий, а не его сиятельство Никита Василич) был настоящий полковник. Так что к воинской дисциплине приучил с детства. Не скажу, что разглядев барыню в холле, я собрался в течение сорока пяти секунд (все же мне бриться еще надо было), но управился в рекордные сроки.

И вот мы чинно, этаким благородным семейством под колокольный звон, призывающий верующих в храм, направились к месту богослужения.

Однако!

Честно скажу, не ожидал такого эффекта.

Все встреченные крестьяне кланялись нам в пояс. Мужики при этом срывали шапки, бабы крестились.

Раньше мои выходы на публику проходили как-то менее пафосно. Меня в принципе замечали, но по большей части старались просто убраться с дороги. Кто знает, что барину в голову взбредет? Святое правило, что от начальства надо держаться подальше, не нами придумано. Целый блок фольклора на эту тему существует.

А тут… За своего приняли?

С толпами народа, степенно кланяясь и крестясь, входим в храм.

Я не большой знаток церковных обычаев, но в наше время мужчины и женщины в церкви вроде бы стоят вперемешку. А тут оказалось строгое разделение: мужики подались в правую сторону, бабы – налево. У них там специальное пространство было выделено и даже огорожено декоративной решеткой. Я аж заволновался. До сих пор резких отличий от привычной мне истории не наблюдалось. А тут… Я точно на Земле? Может попал в какой-то параллельный мир?

Между тем мне расчистили проход к прямо к алтарю, так что пришлось встать прямо напротив батюшки, который тут же осенил меня крестным знмением.

И началось.

В принципе все было очень торжественно: свечи, иконы, взмахи кадилом, запахи ладана… Народ, хорошо знающий обряд, в нужный момент подхватывал песнопения, крестился и хором восклицал: «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй».

Словом, как и обещалось, воздействие на прихожан шло по всем направлениям: тут и тебе и архитектура, и живопись (иконы), и музыка (хоровые песнопения), и лекция о культуре поведения (проповедь). Очень полезная штука!

Я даже решил выделить церкви кое-какую денюшку.

Но черт побери! Как же долго все это тянется!

Интересно, Путин, когда приходит в храм, стоит многочасовую службу от начала до конца? Или для него существует укороченный вариант?

Задумавшись, едва не пропустил момент, когда надо креститься. Но Гаврила подтолкнул локтем в бок и я послушно подхватил вместе со всеми: «Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй».

Кстати, вспомнился эпизод из истории Древнего Рима. Историки уверяют, что император Нерон, дескать, имел крайне противный голос, но любил петь. И когда выступал перед публикой, то уходить кому-либо до завершения концерта строго запрещалось. Все должны были терпеть до конца.

Сейчас, распевая с прихожанами церковные песнопения (кстати, слова нужно выучить, а то неудобно), я начал воспринимать эти рассказы существенно по-другому. Действительно, попробуй-ка сейчас выйди. Враз антихристом посчитают. И ничем не оправдаешься.

После нескольких часов непрерывного стояния, вырвавшись из храма на свежий воздух, я был почти счастлив.

Но, как бы то ни было, время потрачено не зря. Отношение крестьян ко мне существенно улучшилось. А Ксения Александровна с детками вызывала у них просто-таки умиление. (Может пока не стоит отправлять ее в Саратов?)

С батюшкой же нужно налаживать контакт. Я до сих пор не удосужился, и это ошибка. Видно было, что авторитетом он тут пользуется, так что упускать открывающиеся возможности глупо.

Заодно хотелось прояснить и моменты со странностями в службе. Потому как… Нет, это точно Земля? Не параллельный мир?

Казалось бы, какая разница? Если выяснится, что я на совсем другой планете, разве начну действовать как-то иначе? Нет. Но все-таки интересно, вдруг я космонавт и первопроходец? Войду в анналы… (мечты, мечты…)