Читать книгу: «Изнанка», страница 4

– Нельзя, – ответил кот. – Мне имя Васька велено навсегда забыть. А я всё помню… Меня так хозяйка звала, – кот снова загрустил.

– А я Васей тебя звать буду, когда никто не слышит. Договорились?

Кот ничего не ответил, но «молчанье – знак согласья». Всё было ясно и так: бедный Васька грустил по своей жизни у старушки.

– Расскажи, что было дальше, – попросила я. – А потом мы подумаем, как быть. Ведь говорят: один ум хорошо, а два – лучше. Я, хоть и не волшебница, но зато много всего знаю, и книг разных знаешь, сколько прочла! Не бойся, я верю, мы выпутаемся!

– Несла меня Трулина не слишком долго. Скоро пакет, в котором она меня тащила, был бесцеремонно перевернут, и я выпал из него на землю.

Я лежал, не в силах двинуться, и обозревал место, где очутился. Было похоже на городской парк, который я видел из окна, сидя на подоконнике в квартире моей старушки (ведь леса я не видел никогда, поэтому не знал, что то, что вокруг меня, называется лесом). Все было как-то хмуро и уныло. Я не знал ещё в то время, что так здесь всегда. А перед нами громоздился огромный шар, неаккуратно сплетённый из веток и травы. Самым интересным было то, что шар не лежал на земле, а зависал над ней, так, что я даже мог бы под ним пролезть.

Трулина решительно подошла к этому сооружению, напоминавшему гнездо неведомой огромной птицы, и толкнула его изо всех сил. Шар заколебался.

– Эй, Грубодей, вылезай, глухой пень! Дело есть! – завопила ведьма во всю силу лёгких. А потом ещё пару раз качнула шар.

Сначала ничего не происходило. Но потом раздался шорох, за ним кряхтение, ветки раздвинулись, и в образовавшейся дыре появилась голова.

– Тише, тише, Трулина! – заворчал выбравшийся, наконец, наружу обитатель гнезда. – Я хоть и глуховат, но ты так орёшь , что даже и меня оглушила. Что тебе?

Я с удивлением рассматривал явившегося человека. Это был старик, причём такой древний, что я таких никогда и не видывал раньше. Согнутая чуть ли ни пополам спина, трясущиеся голова и руки, густая сеть глубоких и мелких морщин, почти скрывавшая черты лица, беззубый рот и слезящиеся подслеповатые глаза… Одет этот древний персонаж был в какие-то невообразимые лохмотья.

– Ну, как служится, Грубодей? – вопросила Трулина.

– А что, у кого-то жалобы есть? – огрызнулся старик. – Когда же ты меня, наконец, отпустишь? Всю свою жизнь на проклятую Изнанку извёл!

– Ой, переутомился, бедненький! Ты же только и делаешь, что дрыхнешь целый день! – возразила Трулина. – Ладно, успокойся, помолчи! Я как раз тебе смену нашла. Обучи его своему служению, и можешь быть свободен!

– Где же он? – старик завертел головой.

– Ты не только глухой, а ещё и слепой в придачу! – захохотала ведьма. – Вот же он, прямо перед тобой растянулся! – и для убедительности Трулина пнула меня ногой.

– Кто, кот?! – старик наклонился, разглядывая меня. – Трулина, прекрати издеваться: это же кот, причём дохлый!

– Ну и что, что кот? Главное, что он такой же волшебник, как и ты, и тоже, при этом, не урождённый волшебник, а обученный. То есть то, что нам нужно. Он, как и ты, принадлежит двум мирам: человеческому – по рождению и нашему, Изнанке – по дару волшебства. А это именно то, что нужно! Думаю, что его будет несложно обучить твоему делу, ну и ещё кое-чему, что ему сможет пригодиться для жизни у нас. Самозащите в первую очередь, сам знаешь, какая у нас публика. А как обучишь, я его испытаю, и если останусь довольна, можешь быть свободен, хочешь, у нас оставайся, хочешь, в свой мир возвращайся. Препятствовать не буду.

– Как же я его обучать буду, если он того, неживой? – спросил старик, тыча в меня какой-то палкой.

– Живой, живой, поживее тебя будет, – успокоила Грубодея Трулина. – Просто прыткий чересчур. Удрать хотел. Вот я его малость и утихомирила!

Она прошептала какие-то слова, и я почувствовал, что снова могу двигаться. Я понял, что глупо пытаться убежать на глазах волшебников, которые гораздо сильнее меня. Поэтому решил пока вести себя тихо, чтобы усыпить бдительность моих пленителей.

– Так, – обратилась ко мне Трулина. – Веди себя прилично, а то тебе не поздоровится. Удрать не пытайся, я тебя везде достану, так и знай! Учись прилежно. Да, вот ещё что. Имя Васька забудь. Теперь ты будешь… Аракадар! Понял? Повтори.

– Мне не нравится – попытался возразить я.

– А я не спрашиваю, нравится или нет. Я приказала повторить. Ну?

– Этот, Аракадар, что ли… – уныло пробормотал я.

– Вот так. И запомни: перечить мне нельзя! – потом ведьма обратилась к старику: – Как обучишь, сообщи, я приду, проверю.

– Вестилку дай, – попросил Грубодей. – Ноги у меня уже не те – пешком бегать.

– Перебьёшься, – огрызнулась Трулина и исчезла.

10.Жизнь в Изнанке

Кот вздохнул.

– А дальше даже рассказывать неохота. Поступил я в обучение к старику. Злой он был, не передать. Чуть что – сразу за палку хватался. Заживало здесь, в Изнанке всё очень быстро, прямо моментально, но больно и обидно было. А ещё очень хотелось есть. Нет, не есть, это я сказал неправильно. Питает волшебников здесь сам воздух. Просто хотелось чего-то вкусненького, чтобы душа порадовалась. Ничего не стало в моей жизни, что я так любил. Ни блаженной дрёмы на подоконнике, пригретом солнышком, ни уютных вечеров на коленях у хозяйки, когда что-то негромко бормочет телевизор, а моей шкурки нежно касаются добрые ласковые руки, ни веселых игр, ни любимых вкусняшек… Ничего. Меня, правда, учили колдовству. Но это было не то приятное и безобидное волшебство, которым мы баловались с хозяйкой, а какое-то тёмное и злобное.

Прежде всего я должен был научиться охранять переход из моего бывшего мира в Изнанку. Сложность состояла в том, что иногда через этот проход пытались вернуться в Изнанку те волшебники, которые были некогда из неё изгнаны за разные проступки. Некоторые из них даже знали заклинание перехода, ну, или думали, что знают. И они были явно сильнее меня. Поэтому занятия начались с изучения боевой магии. Я учился метать молнии, создавать мощных атакующих монстров, обездвиживать и парализовать противника, превращать его в неподвижные предметы, а потом уничтожать последние. Поскольку убивать взаправду мне было некого, я отрабатывал приёмы на фантомах, которые создавал старик. Сил на это у него уже было маловато, хоть он и черпал волшебство из воздуха Изнанки. Когда у Грубодея что-то не получалось, или получалось плохо (это бывало часто), виноват бывал я, и мне влетало по первое число.

Но случалось иногда, что мой учитель был не в слишком плохом настроении. Тогда он пускался в воспоминания, и я кое-что о нём узнал.

О твоём (бывшем и моём) мире Грубодей помнил совсем мало. Он был ребёнком лет пяти-шести, когда тот мир посетила сама Трулина собственной персоной. Вообще-то, она ненавидела ваш мир. И если уж называют мир волшебников Изнанкой, наверное, стоит называть тот мир, откуда родом ты и я, Лицевой стороной. Да, иногда его так и называют, причём с насмешливой интонацией. Что, мол, ведают о тайнах противоположной стороны жалкие и примитивные жители Лицевой стороны? Ладно, я снова отвлёкся.

Трулина заявилась тогда в ваш мир не просто так. Она решила сама выбрать нового хранителя перехода, поскольку на предыдущего разозлилась из-за какой-то провинности и испепелила его молнией. Как ты знаешь, охранять переход должен тот, кто родился в обычном мире, но имеет врождённые способности к волшебству. Трулина решила похитить для этой цели ребёнка: дети гораздо быстрее обучаются, а также быстрее забывают то, что было с ними до похищения. Кроме того, взрослые люди тяжёлые, их на крыльях никуда не дотащишь. Ведьма высматривала подходящих, по её мнению, детей. А подходящими часто были дети, в родословной которых в прошлом встречались волшебники (да, такие браки хоть и редко, но заключаются). От своих предков такие дети могли унаследовать способности к волшебству. Так что Трулина знала, среди кого следует искать. Она находила такого ребёнка, и если родители или няня на секунду теряли бдительность (а иногда Трулина отвлекала их и сама), хватала несчастного и мгновенно переносилась с ним в Чащобу. Там она устраивала для ребёнка испытания. Испугавшихся и непрерывно плачущих детей она отбраковывала сразу: не хотелось возиться, успокаивать. А остальных заставляла произносить коротенькие и простенькие заклинания. Если результат отсутствовал, Трулина отправлялась за новым ребёнком. А предыдущего оставляла в Чащобе, нисколько не заботясь о его дальнейшей судьбе. Тратить на него волшебство дальше она не собиралась. Поэтому никто из похищенных детей назад не вернулся. Родители были в отчаянии. А Трулина потирала руки: много, очень много злого волшебства получилось из этого горя. Конечно, это было незаконно, но кто бы решился обвинить могущественную ведьму?

Наконец, попался подающий надежды мальчуган. Трулина притащила его в Изнанку и решила сама обучить всему. Ей нравилось оформлять проход каждый раз по-новому. Предыдущий выглядел, как нора какого-то зверя под корнями могучего дуба. А сейчас, взирая на взъерошенного, худенького, похожего на птенчика ребенка, она подумала, что ему очень подойдёт переход в виде огромного птичьего гнезда. Она назвала ребёнка Грубодеем, надеясь, что он оправдает новое имя: будет грубым и злым. Полезные качества для охранника перехода.

Прошли долгие годы. Мальчик рос и постигал премудрости колдовства. Он позабыл свою жизнь на Лицевой стороне, своих родителей, даже своё настоящее имя позабыл. И это было печальнее всего. Ведь то имя, которое человек носит с рождения, которое дали ему любящие и любимые люди, составляет часть его души, обозначает его «я». И когда это «я» заменяется кличкой, в человеке (да что там, не только в человеке!) что-то неуловимо меняется. Грубодей, как на то и надеялась Трулина, стал озлобленным и ненавидящим всё вокруг себя. Такой сторож и нужен для перехода. Но беда была в том, что сильнее всего он ненавидел Изнанку. И несколько раз пытался убежать. Но всякий раз бывал пойман, жестоко наказан и возвращён. Уйти дальше Чащобы у него не получалось. Наконец, Трулина наложила на него заклятье: стоило Грубодею отойти хоть на несколько метров от перехода (на вашей стороне), как ноги переставали его слушаться, и он падал. А если пытался дальше двигаться ползком, то у него отнимались и руки.

После ста с лишним лет службы при переходе, Трулина сама поняла, что он стал настолько слаб и стар, что с обязанностями уже не справляется. Не могло улучшить его здоровье и внешность, придать ему силы даже волшебство, витающее в воздухе Изнанки, Надо, надо было готовить ему замену, да всё как-то было недосуг. Грубодей и сам часто просил ведьму хоть на старости лет отпустить его туда, где он родился. Эта мысль просто втемяшилась в его голову, хотя он даже не задумывался, а что он будет делать, вернувшись в мир обычных людей? Где жить, чем питаться?

Трулина обещала ему подыскать преемника, а когда новый стражник будет обучен всему, снять заклятье и отпустить на все четыре стороны. Поскольку в Изнанке старик успел испортить отношения почти со всеми жителями, то остаться в мире волшебников он не мог и не хотел. Его здесь терпели лишь потому, что охранник перехода был нужен, уничтожать его запрещалось. А утратив этот охранный статус, он мог сразу попрощаться с жизнью.

Грубодей бредил миром обычных людей. Его воспоминания сохранили только ощущение детского безмятежного счастья. И он мечтал оживить в своей душе эти светлые полузабытые чувства.

Торопясь приблизить свою мечту, старик обучал меня, не жалея ни своих, ни моих сил по многу часов в день. Мы даже почти не спали. Ему-то было хорошо, в старости спят мало. А вот мы, коты, нуждаемся в длительном сне. Поэтому в голове у меня мутилось от недосыпа, и я с трудом усваивал материал. И за это очень часто и больно бывал бит.

Но всё имеет свой конец. Закончилось и моё обучение. Старик доложил Трулине о том, что я вполне способен самостоятельно охранять переход. Та заявилась, проэкзаменовала меня и осталась, вроде бы, довольна (если она вообще способна быть довольной).

Затем она объявила, что решила поменять внешний вид перехода и создала домик с печкой. Велела мне попробовать заклинание перехода в новой обстановке. Я справился, и с этой минуты вполне официально должность охранника перехода была закреплена за мной. Грубодей отныне не мог ни переходить сам, ни проводить других.

– Теперь ты свободен. Ну что же, – насмешливо спросила старика Трулина, – куда пойдешь? Что выбираешь?

Грубодей только молча махнул рукой в сторону перехода.

– Запомни, сам выбрал, – сказала Трулина. И затем приказала мне: – Переведи его на ту сторону.

Я выполнил её повеление. Скоро мы стояли на крылечке домика. Перед нами была Чащоба. Через секунду к нам присоединилась Трулина. Ей переход был не нужен, она перепорхнула в Лицевой мир на крыльях.

Тяжело опираясь на палку и не оглядываясь на нас, Грубодей побрёл прочь от домика.

– Эй, а попрощаться? – крикнула ему в спину Трулина. В её голосе слышалось издёвка.

Старик не ответил. Он ковылял от нас всё дальше и дальше. И вдруг упал. Споткнулся, наверное. Любить вредного старика мне было не за что, но я всё же разволновался.

– Его надо поднять, – сказал я Трулине.

Та в ответ расхохоталась

– Забудь. Он уже мёртв!

– Как мёртв, почему? – не понял я.

– А ты как хотел? Знаешь, сколько ему лет? Столько не живут. В Изнанке его жизнь поддерживало только волшебство. А в вашем мире он был обречён. Но он как был дураком, так и остался. Даже этого предусмотреть не мог. Ладно, пошли.

– Вася, как же так? – удивилась я. – Трулина притащила Грубодея в Изнанку маленьким мальчиком. Долгие годы он охранял переход, состарился… А Трулина, что же, не стареет?

– Почему же? Стареет потихоньку, только во много раз медленнее, чем остальные люди и даже волшебники. У неё волшебства полные сундуки. Вот она и замедляет процесс своего старения, насколько возможно. Хотя совсем бессмертной стать не может даже такая сильная волшебница, как она. Ну вот. Теперь ты всё знаешь, – закончил Васька свой горестный рассказ. – Я остался сторожить печку. Всё время мечтал убежать и вернуться в мой мир. Но, потом вспоминал рассказы своего учителя и понимал, что вряд ли мне это удастся. Надо было терпеть и смиряться. Как-то, то ли в шутку, то ли всерьёз, Трулина сказала, что, может быть, отпустит меня за выкуп. Соврала, наверное, как всегда. Но я стал мечтать об этом и думать, где взять столько волшебства, чтобы меня отпустили. А вскоре произошла неприятная история с Эльфисиной. Дальше ты уже всё знаешь…

11.Провал

Какое-то время мы молчали. Я обдумывала всё, что услышала от кота, а он, наверное, погрузился в грустные воспоминания. Больше всего, если честно, меня удивил интеллект кота. Как он складно про всё рассказал, прямо, сказитель, да и только! Впрочем, чему я удивляюсь? Ведь в разных книгах именно коты сочиняют сказки и истории и поют песни. Хотя бы Кот Баюн. Или пушкинский учёный кот. Или кот Мурр, что у писателя Гофмана Видно им от природы присущ дар рассказчика. Да и его хозяйка ему разные книги читала, вот он и научился всё складно излагать.

– А это правда? – вдруг услышала я Васькин голос. – Ну то, что ты там, в домике говорила? Про лежанку, и когтеточку? И корм всякий? И игрушки?

– Конечно. Ты мне сразу понравился, – тут я, правда, слегка покривила душой. В тот момент мной руководила жалость к брошенному и запущенному животному. Я видела, как ему плохо, и первым порывом было помочь. Но сейчас Васька мне полюбился на самом деле, и я с удовольствием взяла бы его к себе.

– И я бы у тебя дома жил? И ты бы книжки мне иногда читала? – продолжал допытываться Вася.

– Да без вопросов! – заверила я. – Я даже знаешь, что могу сделать? Когда буду в институт уходить, чтобы тебе скучно не было, я могу тебе ставить записи разных интересных книг. Сказки там, или истории всякие. А ты будешь лежать на кресле и слушать. Ну как, нравится тебе такой план?

– Ещё бы, – грустным голосом откликнулся кот. – Только ничего этого не будет. Эх, почему я с тобой не познакомился раньше, до того, как меня в Изнанку утащили? А теперь делать нечего, мне надо тебя Трулине сдать, да не продешевить. Мне на выкуп собирать надо…

– Зачем тебе этот выкуп? – я очень хотела убедить Ваську, что свободу можно обрести и другим путём, по крайней мере, я на это надеялась.

– Я хочу слинять отсюда, – ответил кот. – Без выкупа меня не отпустят. Я думаю, что и выкупом не отпустят, потому что: кто, кроме меня, при печке сидеть будет? Но ведь Трулина обещала, а вдруг и правда, слово сдержит? Ну, может быть, не сразу. Но если я ей ещё несколько человек добуду…

– Не отпустит она тебя, – развеяла я Васькины иллюзии. – Сам ведь сказал, что ты им нужен как охранник перехода. Зачем ей снова кого-то искать, обучать, когда уже есть ты?

– Верно, – загрустил кот. – Видно, придётся мне всю жизнь в этой Изанке обретаться… Ладно, поговорили, а теперь пора дальше шагать. Эх, скверно у меня на душе. Ты хорошая, добрая, а я тебя должен этой ведьме отдать. И, ведь, ничего не поделаешь.

– Почему, ничего не поделаешь? – возразила я, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности и оптимизма. – Мы можем потихоньку вернуться к переходу, а там перебраться в наш мир. Думаю, если ты не будешь колдовать, то никто нас не найдёт. Не могут же они весь наш мир обшарить, чтобы тебя или меня найти?

– Но я же тогда с тобой говорить не смогу! Захочу попросить о чём-то, а ты и не поймёшь!

– Васенька, а ты много с кем-нибудь разговаривал, когда под столом сидел, печку охранял?

Кот понурился.

– А разве в Изнанке ты много разговаривал? У тебя хоть один друг там был?

– Я с Эльфисиной разговаривал! Раньше… – попытался доказать свою правоту Вася.

– Ну и о чём вы разговаривали? О том, чтобы Трулину обокрасть? Или о том, чтобы людей в Изнанку заманивать, чтобы на волшебство их потом перерабатывать? Скажи, тебе самому не стыдно? Думаю, что Василиса Васильевна была бы очень огорчена, узнав, чем занимается её любимец.

Кот старался не смотреть в глаза. Ему действительно было стыдно. Я решила закрепить успех.

– Васенька, знаешь, что мы сделаем? Скажи, ты ведь всё равно будешь в нашем мире меня понимать?

– Ну да, – сказал кот. – Я только говорить по-человечески не могу, а понимать буду.

– Так вот, я тебя буду спрашивать, а ты будешь, если «да» кивать головой, а если «нет» качать ею из стороны в сторону. Договорились?

– Хорошо, согласен, – после небольшого раздумья согласился Васька. – Но я ведь и колдовать не смогу!

– Васенька, а зачем тебе колдовать? Ладно, когда ты на улице оказался, и есть тебе было нечего, я ещё могу понять. Но, если мы выпутаемся из этой истории, у тебя будет всё: вкусняшки, тёплая лежанка, игрушки. А главное, все тебя любить будут, баловать, восторгаться, фотографировать, а после твои фотографии и видео в интернет выкладывать, чтобы и другие полюбовались. Ты же ужасно обаятельный! Звездой интернета станешь! По-моему, это лучше любого волшебства. И скажи, а что хорошего принесло тебе твоё волшебство? Вычислили тебя и в Изнанку утащили. И что, тебе здесь лучше, чем у Василисы Васильевны? Это я уже не говорю о том, что от твоего волшебства пострадал тот мальчик. Ты же сам рассказывал! Неужели тебе его нисколечко не жалко?

– Ничего не выйдет, поймают нас, и будет ещё хуже, – продолжал упрямиться кот. Хотя я видела, что ему хочется поддаться на мои уговоры.

Я понимала, что в случае неудачи побега он потеряет больше меня. Сейчас он может сдать меня Трулине и возможно, получить вознаграждение. А если побег провалится, то неизвестно, чем всё закончится: строгим наказанием или чем похуже. Для меня же оба варианта были одинаково плохи. Вопрос стоял о моих жизни или смерти, и я продолжила его уговаривать.

Я видела, как сильно мечтает Вася о спокойной нормальной кошачьей жизни, как ему опостылела ненавистная Изнанка со своими странными жителями. И наконец мне удалось его уговорить!

– Ладно, давай попробуем. Мы пока не очень далеко ушли от выхода. Когда начнёт смеркаться, спустимся и постараемся потихоньку улизнуть. А уж там, на вашей стороне, я на тебя надеюсь. Придумаешь, как от обитателей Изнанки спрятаться. А сейчас давай соснём перед дальней дорожкой.

Кот совсем по-дружески забрался ко мне на колени и отключился.

А ко мне сон не шёл. Во-первых, очень хотелось есть, а ещё больше – пить. Я же не волшебница, волшебством, растворённым в воздухе, питаться не умею. Во-вторых, голова пухла от всего того, что я узнала и увидела за последние два дня. Ну и, наконец, не оставляли мысли о том, как нам сбежать отсюда, и как замести следы потом. Пока ничего особо оригинального в голову не приходило.

За этими, явно непозитивными думами я всё же слегка задремала и когда открыла глаза, то увидела, что за стенками нашей капсулы уже ощутимо смеркалось. Приближалась ночь, а, значит, и время побега.

Васька мирно спал, пригревшись на моих коленях. Я погладила его, потом стала слегка тормошить, но кот просыпаться не собирался. Он перевернулся на другой бок и вяло отмахнулся от меня лапой.

– Васенька, милый, просыпайся, нам пора, – уговаривала я засоню, но он только ворчал в ответ:

– Отстань, дай поспать! В кои веки так сладко заснул, не мешай!

Но я была настойчива, и мне удалось, наконец, растолкать кота.

Он сел, потянулся и ворчливо спросил:

– Ну, чего тебе?

– Васенька, темнеет, надо идти. Давай спускаться потихоньку.

Кот горестно вздохнул. Ему очень не хотелось возвращаться к неприглядной реальности. Бормоча:

– Ничего не получится, зачем только я с тобой связался… – он начал колдовать. Но со сна у него получалось плохо. Мы немного снижались, потом снова зависали, и так было много раз.

Когда мы ступили, наконец, на твердую землю, было уже совсем темно. Ночь здесь была такая же тусклая, как день: на темно-сером небе бледным туманным пятном обозначалась луна, которая почти не давала света. Звёзд же не было вовсе.

Кот окончательно проснулся и передвигался бодро, у него, как и у всех его соплеменников, было прекрасное ночное зрение, я же почти ничего не видела и отставала. Кот подгонял меня шёпотом и ворчал что-то о моей нерасторопности. Кроме того, он велел мне идти в полусогнутом состоянии, опасаясь, что я снова могу задеть звенелку и поднять переполох.

Наконец впереди замаячил силуэт знакомого домика. Мы приближались к пункту перехода.

Внезапно кот замер, а потом спрятался за мои ноги. Я ещё ничего не успела подумать о его странном поведении, как вдруг услышала женский голос:

– Аракадар, ты что, заблудился? С утра жду тебя с добычей, а тебя нет и нет! Пришлось самой идти. Нехорошо, Аракадар, ты ведь прекрасно знаешь, что у меня много дел, каждая минута на счету, а ты меня вынуждаешь тратить моё драгоценное время! Наказание тебе на пользу не пошло, ничему тебя не научило. Придётся тебя построже наказать!

От стены домика отделилась и приближалась к нам тёмная фигура.

– Трулина! – взвизгнул кот.

Да, это была важная персона в мире Изнанки, особа производящая, хранящая и распределяющая по своему усмотрению волшебство. Была ли она повелительницей этого мира, я не знала, но ясно понимала, что её могуществу и возможностям нет предела. Моя душа оборвалась и стремительно рухнула в пятки.

Трулина выглядела неброско: самая обыкновенная женщина средних лет или, скорее, предпенсионного возраста. Жакет с юбкой (цвет в потёмках не разобрать, что-то мрачное). Волосы собраны в пучок, туфли на низком каблуке. Ростом немного пониже меня, а у меня рост средний. Такую встретишь – не заметишь.

Трулина приблизилась к нам вплотную. На её губах играла ехидная улыбка, наверное она радовалась, что поймала нас, и упивалась нашим ужасом.

– Что, бежать захотел? – внезапно завопила она, срываясь на визг. Обращалась она по-прежнему только к Ваське. Я была для неё ничто, неодушевленный предмет.

Васька сжался в комок.

– Вот говорил, говорил, говорил я, что ничего не выйдет! – стонал он. – А ты всякие пословицы мне: «Попытка – не пытка», «Смелость города берёт», «Риск – благородное дело», «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского». Зачем я тебя только слушал! Не нужны мне твои города, не нужно мне твоё шампанское! Я жить хочу!

– Вот, слушай, что он говорит! – на этот раз волшебница обращалась ко мне. – Видишь, осознал он, что дураком был, на твои уговоры поддался! Что с него возьмёшь: он же животное, а не человек! Но способность к волшебству у него всё же имеется, в отличие от тебя. В тебе этого нет ни на грош! И как добыча на переработку ты никакой ценности не представляешь. Но я вот что подумала: зачем тебя сразу уничтожать? Можно ведь тебя немного подержать здесь, помучить, поиздеваться, чтобы в тебе злоба и отчаяние вытеснили все остальные чувства. Так сказать, улучшить качество исходного сырья! – при этих словах Трулина захохотала: эта мысль её развеселила.

– Ладно, дело не терпит суеты и торопливости. Завтра на свежую голову решу, что с вами делать. А пока подумайте о своём будущем!

Затем Трулина забормотала что-то невнятное, и я в темноте вдруг скорее почувствовала, чем увидела, что вокруг меня из земли стали выползать какие-то ростки. Они были похожи на бамбук, но не было на них ни боковых побегов, ни листьев, и отливали они металлическим блеском. Вскоре их заострённые верхушки затерялись где-то в ночном небе. Прутья обступили меня тесным кольцом. Я была в клетке, причём такой узкой, что не могла не только лечь или, хотя бы, сесть, но даже пошевелиться. Через просветы между прутьями я увидела, что вокруг Васьки тоже выросла такая же клетка, только ещё меньше, чем моя.

– Ну вот, мои дорогие, я вас устроила на ночлег. Надеюсь, вы не в претензии. Спокойной ночи, приятных снов! – с этими словами, хихикая и что-то бормоча, Трулина испарилась.