Читать книгу: «Кусакиро. Книга вторая», страница 13
Бойтесь "прекраснодушных" добрячков, громко и лишь на словах жалеющих всех и вся…
Берите пример с тихих и незаметных в их добрых делах, не выпячивающих свою значимость, скромно дарящих свою любовь и нежность своих сердец самым обделенным судьбой, самым слабым и несчастным…
Роняйте зерна надежды в их отчаявшиеся души.
И да станет самой великой наградой для вас – её возрождение.
Продлите биение их сердец.
Спешите делать добро, люди…
Спешите делать добро…
…Делая добро, да не унываем,
ибо в своё время
пожнём, если не ослабеем.
Итак, доколе есть время,
будем делать добро всем…
(Апостол Павел)
ЭПИЛОГ
К концу повествованье подошло.
Всё сказано, и нам пора прощаться.
И время незаметно так текло
За часом час, чтоб в вечность превращаться.
Но дальше жизнь идёт своим путём.
Движенье вечно. Это неизменно.
Мы все куда-то движемся, идём…
Пусть даже порознь, но одновременно.
Так и герои наши – смотрят вдаль.
Ничто для них не кончено, конечно.
И тайны бытия лежит вуаль,
На судьбы их накинута беспечно.
Как сложится у них на том пути,
Каким любой из них вперёд шагает?
И долго ль по нему ещё идти?
Кто знает, я отвечу вам… Кто знает…
(Отшельник)
"…Снегурочки печальная кончина
И страшная погибель Мизгиря
Тревожить нас не могут; Солнце знает,
Кого карать и миловать. Свершился
Правдивый суд!…"
– вещал говорящий ящик Ларисы. Транслировали прекрасную сказку по произведению А. Н. Островского "Снегурочка".
Все собрались в гостиной. Люди сидели на своих высоких тронах-креслах, животные разлеглись кто где. Стояли жаркие погоды и прохладнее всего было лежать на полу. По нему всегда "гулял" небольшой сквознячок.
Сказка была музыкальной и частое пение героев по ходу сказки нравилось животным. Оно напоминало им свист ветра, скрип деревьев, пение птиц и множество других звуков природы, которые для них были знакомы и понятны.
Кусакин лежал ближе всех, и его уши особенно трепетали, пытаясь уловить непривычные многоступенчатые вокальные трели. Не так давно, всего какие-то полгода назад, он начал слушать музыку, и она казалась ему звуками высоких небесных сфер. Где же еще можно было услышать такую красоту?
Люсинда рядом вычесывала недовольную Кусинду. Дочка ныла, потому, что материнский ворсистый язык слишком уж тянул ее тонкую, шелковую, длинную шёрстку.
– Ну, мяяааааам! – пыталась она сопротивляться, елозя на боку и ловя терпеливую Люсинду за нос растопыренными лапками. – Ну хватит уже! Я совсем прилизанная стала из-за тебя! Иди, полижи папе уши. Он это любит!
Люсинда вздыхала и продолжала свое неблагодарное материнское занятие. Кусинда была непоседой и совсем не хотела становиться "леди". Ей больше мечталось стать самураем, как папа. Сражаться со страшными врагами и защищать несчастных и обездоленных. Пока что "страшными врагами" были хвосты присутствующих, а "несчастной" – она сама.
– Ну мяяяяааааам, хватит! – Кусинда вырвалась из объятий матери и на негнущихся лапах, с горбатой спиной и прижатыми ушами поскакала боком к дяде Васе.
Василию так понравилось музыкальное сопровождение сказки, что он долго клевал носом и на последней песне, когда хор берендеев допевал
"Даруй, бог света,
Теплое лето.
Красное Солнце наше!
Нет тебя в мире краше.
Краснопогодное,
Лето хлебородное.
Красное Солнце наше!
Нет тебя в мире краше."
окончательно заснул. Голова его гордо возлежала на собственной лапе для мягкости. Усы подёргивались во сне. По мимике было похоже, как будто он пел вместе с берендеями.
Вдруг мимо носа что-то проскакало, цокая когтями по ламинату. По носу задел чей-то пушистый хвост.
Василий встрепенулся и вытаращил глаза.
– Это ты, неугомонная? – увидев, что это всего лишь проскакавшая мимо Кусинда, зевнув во весь рот, муркнул базилевс. – Непраааааааавильно мы тебя назвали. Не Кусинда ты, а Бесинда какая-то. Шуминда и Хулиганда.
– Да ладно тебе, дядя Вася, – отвечала ему Кусинда, лупя лапкой по его носу и пытаясь попасть в широкую, зевающую пасть с длинными клыками, – давай лучше поиграем! Я вызываю тебя на бой! На любом оружие, которое ты предпочитаешь! Я – храбрая дочь самурая! А ты будешь хитрым и изворотливым демоном Аманодзяку! И я с тобой биться буду!
Кусинда повернулась к нему задом и заметелила хвостиком, как веником, по его носу. Василий чихнул и прижал хвостик лапой.
– Какой ещё Аманодзяку? Не знаю такого. Что за демон?
– Мне паааааапа рассказывал! – запищала Кусинда, пытаясь выдернуть хвостик из-под тяжёлой дядькиной лапы. – Этот демон очень страшный. Он умеет видеть темные желания всех живущих и использовать эти желания против него.
– Ух ты, – оживился Василий, – Кусакиро, поясни, что за крыса этот демон! Чтобы я лучше в роль вошел!
– Аманодзяку – это мелкий демон. Он любит побуждать слабых духом реализовывать свои темные и запретные желания, – ответил Кусакиро. – Ты прав, он как крыса выгрызает в твоей душе дыру и питается твоими страхами и тайными пороками. Тебе сложно будет изобразить его. Ты храбр и честен. Выбери себе другое "лицо".
– А какое "лицо" ты мне посоветуешь, самурай? – задумчиво почесал задней лапой затылок Василий. – Я как-то в ваших японских демонах не очень разбираюсь. Мне как-то ближе наша родная нечисть – домовые разные и прочие вурдалаки.
– Дядя Вася, ты хвост-то мой отпусти наконец!!! – завопила Кусинда, пытаясь отгрызть дядьке ус на правой стороне морды. – А то я и ждать не буду, пока ты "демоном" станешь и так с тобой поборюсь прямо сейчас, что потом усы свои приклеивать будешь сладкими карамельками тети Мурыси!
Василий отпустил хвост и легонько наподдал баловнице лапой под зад. Кусинда выгнула спинку горбом и поскакала боком на негнущихся лапах дальше.
Кусакиро с нежностью поглядел вслед маленькой разбойнице. В его глазах читалась гордость и удовлетворение.
– Ты сам должен решить, какого демона хочешь изображать. Я могу только объяснить разницу между ними, – продолжил Кусакиро объяснения. – Демоны делятся на две большие категории – ёкай и юрэй. Ёкай похожи на твоих привычных домовых или леших. Могут как добро приносить, так и зловредничать, с ними ты можешь встретиться только случайно. Юрэй – это тоже приведения, но они сами приходят к тебе. Это воплощенная цель, они не отступятся, пока не добьются своего. Ёкай довольно часто бывают простодушными и легковерными. Юрэй же часто предстают перед нами созданиями, вселяющими ужас. Они приходят к жертве в белой катабире (необшитом кимоно) с белым треугольником из бумаги или ткани на лбу и ищут отмщения. Это неупокоенные души, умершие насильственной смертью, слабый или разрушенный дух. Ёкай – не так опасны. Наш знакомый кицунэ, Огненный Лис, как раз принадлежит к виду ёкай. Так что я советую тебе выбрать "лицо" ёкай. Юрэй слишком ужасны и мстительны. Тебе, гордому потомку византийских базилевсов, не годится такая роль. Ты, как кот, можешь быть "бакэмоно". Это средний уровень демонов. Сродни кицунэ, только в кошачьем обличии.
Кусинда подкралась сзади к слабо шевелящемуся хвосту дядьки и с визгом кинулась на него, запустив свои мелкие острые зубки в самый кончик.
– Ах ты, мышь дистанционная! – подскочил, как ужаленный, Василий. – А ну, греби ушами в камыши отсюда! Точно, Бесинда и есть! Кусакиро, что ты воспитанием дочери совсем не занимаешься? Мелочь мелкая, где уважение к сединам?
Полизав укушенный, горящий от боли, кончик хвоста, Василий подошел к миске с водой, опустил его туда и блаженно задрал морду кверху. В холодной воде боль быстро отступила. Осталось только неприятное ощущение влажности. Но это было поправимо. Три минуты вылизывания – и хвост сухой.
…Кусакиро сидел неподвижно, как мраморная полосатая статуя. Глаза его были устремлены в одну точку. Как много преданий знал он… Его воспитывали, как будущего вождя. Он обязан был заучить свою родословную, историю места, откуда пришли его предки и, конечно, эпос. Сколько картин проплывало мимо его, устремленного в глубину веков, взгляда…
– Папа! Папа! – сделав "круг почета" по комнате допрыгала, наконец, до отца Кусинда. – Папа, посмотри, я хороший самурай? Я вот так могу! И еще вот так!
При этом Кусинда то прижималась к полу всем телом, изображая засаду, то пулей взвивалась в воздух, как на пружинках, то вставала на задние лапки и, растопырив передние, выставив маленькие острые коготочки, бросалась на бедного страдальца дядю Васю, показывая, как она может "попрАть" острыми, наточенными о когтедралку мечами, страшного демона. Василий только вздыхал. Боевая самурайша была неугомонна. Но он любил ее и все терпел.
– Доча, – начал свою речь Кусакиро, – мудрость истинного самурая состоит не в том, как и с какой стороны напрыгнуть на противника, а в том, чтобы совершать деяния, которые не покроют пятном позора его честное имя. Истинный самурай всегда живет по совести и думает о сохранении своей чести. Его натура протестует против лицемерия, подлости, неоправданной жестокости, самолюбования и прочих грехов. Самурай должен быть честен и открыто смотреть в глаза всем остальным, не пряча свой взор за маской. В нашем кодексе КУСИ-ДО-И-КУСИ-ПОСЛЕ написано, что самурай должен взвешивать любое слово и всегда спрашивать у себя, является ли правдой то, что он хочет произнести. И запомни, три главных качества самурая – это преданность, честность и храбрость.
– Папа, а я какая? – остановившись в начатом и внезапно прерванном кульбите, задумалась Кусинда. – У меня есть эти качества? Храбрость я понимаю. Вот ты – храбрый. Ты вчера защищал тетю Муру от нашей индюшки, миссис Эндрю. Она такая огромная и страшная! И хотела клюнуть тетю Муру прямо в глаз. А ты не испугался и так на нее зашипел и закричал, что у той побелел от страха ее тощий крошечный гребешок! И как смешно она удирала, переваливаясь, как утка! Ха-ха-ха! – Кусинда закатилась от хохота, завалившись на спинку и пиная задними лапками бок дяди Васи.
– Это была не смелость, доча, – ответил самурай. – Это сработал инстинкт защиты слабых. А настоящая смелость, это когда ты знаешь, что можешь отдать свою жизнь, но все равно выполняешь то, что подсказывает тебе твоя совесть и честь. Ты идешь в бой и не думаешь о смерти. Ты презираешь ее, и твой дух поет Последнюю песню. Повезет ли тебе в бою, решит Судьба и Провидение, но ты не замараешь свою честь постыдной трусостью, потому, что такое пятно отмыть уже невозможно. Если твой дух падёт перед страхом, ты всю оставшуюся жизнь будешь жить в нём, пресмыкаться, как ползающие в болоте гадюки. И твою душу сожрёт безумие и страх того, что твой позор выйдет наружу и будет узнан и осуждён. Твой позор останется в истории твоей семьи и ляжет на головы твоих потомков. Это очень тяжелая ноша, Кусинда. Она калечит личность самурая и делает из него подлого и мстительного демона.
– Как Аманодзяку? Да, папа? – глазенки Кусинды испуганно расширились. Она представила воочию этого мелкого демона, похожего в ее сознании на огромную черную крысу, с красными как уголья горящими глазами. – А он ёкай или юрэй?
– Он ёкай, доча, он приходит только тогда, когда твоя душа уже гниёт. Её мерзкий запах привлекает этого демона. Он воспользуется каждой твоей промелькнувшей мыслью о мести, каждой подлостью, уже совершённой. Он завладеет твоей душой и заставит делать всё более подлые и страшные поступки, пока совершённая тобой мерзость не разъест твою духовную оболочку, и ты не превратишься в ещё более страшного демона из породы юрэй. Избави, Боги Радуги, всех нас от этой жуткой доли. Дальнейшая жизнь такого существа невыносима. Оно хочет только мести и живёт ею. И никогда не может насытиться…
– Папа, мне так страшно, вдруг он теперь нападёт и на меня… – испуганно прошептала Кусинда. – Я только что отомстила дяде Васе за то, что он прижал мой хвостик лапой. Я подкралась сзади и укусила его за хвост. Это же месть? Да, папа? – её глазёнки стали размером с монетку.
– Это пока что только баловство и игра, Куся, – с любовью посмотрев ей в глаза ответил Кусакиро. – Настоящая месть совсем не так безобидна. Но ты должна помнить, что она может начаться с мааааааленькой ерунды и потом, накручивая новые витки, как моток пряжи, который ты каждый день вытаскиваешь из корзинки с рукоделием нашей хозяйки, и катаешь по всей комнате, превратиться в огромный ком стального каната, в который ты будешь закатана сама до конца твоих печальных дней.
– Папа, я больше никогда, никогда не стану мстить. Никому! Даже если мне муха сядет на нос и мне захочется шлепнуть ее лапкой. Даже если Джуна снова съест мою еду! Даже… – Кусинда наморщила лобик и прижала ушки. – Даже, – шёпотом продолжила она, – даже если тетя Мурыся опять заберёт у меня украденную мною конфетку, которую я прячу от неё под шкафом. Только ты про это ей не говори, я ей сама её верну, ладно? – совсем тихо зашептала Кусинда, опасливо озираясь на дремлющую неподалёку Мурысю.
– Ты настоящий самурай, любовь моя, дочь самурая, внучка самурая, и правнучка самураев до самого последнего колена, – с гордостью промолвил Кусакиро, спрятав улыбку в усы. – Твое сердце подобно нерушимой скале, а душа – прозрачному горному озеру. Пусть же никакие ветра не разрушат крепость твоего сердца и никакие ливни своими яростными струями не поднимут муть со дна твоей души. В каждом существе живут две сущности хорошая и плохая. Главная работа души состоит в том, чтобы уметь отличать их и не позволять злу одерживать победу над добром. Оно в виде бородавчатой жабы обязательно захочет поселиться в таком чистой озере, как твое, и превратит его сначала в застойный пруд, а потом в вонючее болото. А добро ты должна выстраивать в своей душе всю жизнь, как прозрачный замок, сотканный из струй самого чистого родника.
– Подожди, самурай, я прямо тут тебя заслушался, – промурчал Василий, зевнув. – Что ты девчонке голову морочишь? Зачем ей это все? Самурайство это твое… Кодекс… Она маленькая совсем. Все равно ничего не поняла из того, что ты сказал. Я вот и то еле догнал твою высокую мысль. Уж очень она у тебя мудрёная вышла… Пускай растет, играет, резвится, как все малыши, пускай пока не знает забот… Оставь ее в покое со своими наставлениями. Кусинда, идем играть в "демона и самурая". Я стану для тебя в игре кем захочешь, моя крошка Бесинда…
…И Василий, как подросток, стал гоняться за радостно визжащей от восторга Кусиндой, а она, в свою очередь, отважно бросалась на него и неизменно "побеждала", опрокинув дядьку на спину и отбивая лапками у него на животе танец Вечной Победы Добра Над Злом…
…Кусакиро долго смотрел на них, и многие поколения предков смотрели из его зрачков на маленькое продолжение великой династии котов-самураев. Какое будущее готовили ей три Радужные Кошки? Какая судьба была заплетена в ее косу жизни… Только время, скользящее незаметно, состоящее из мгновений и мигов, каждый из которых плотно впечатается нестираемыми символами в книгу ее жизни, покажет нам дальнейшее…
Только время…
Шум водопада
Оборвался давно, унесён
Времени током.
Но плещет, как прежде, слава,
Молвой разливаясь по свету.
(Дайнагон Кинто)
Книга окончена 23 июля 2021 года.
