Читать книгу: «Файерфокс – Огненный лис», страница 13

– Неа, не подскажу… – ответила бесхвостая Кошка. – У нашей хозяйки уже есть мы, так что даже не думай к ней пристроиться. Иди, ищи, пытай счастье. И вообще, слезай с нашей бочки!

Кошка поднялась и виляя пушистым бесхвостым задом направилась к жилищу. За ней потрусила и Собака.

– Счастливые… Какие же они счастливые! – подумал я.

…Мне стало совсем грустно. Я пригрелся на солнышке, сидя на бочке, и задремал…

Меня разбудили голоса людей. Они переговаривались между собой, стоя на достаточном отдалении от меня. Я сел и стал наблюдать за ними. На меня никто не обращал внимания. Люди ходили и занимались какими-то своими людскими странными делами. Они не охотились и не играли. Носили какие-то палки, что-то искали в траве, выдергивая ее. Зачем-то лили воду на землю из странной, очень длинной змеи… Я смотрел и ждал, может меня заметят… Но люди были заняты, и им, видимо, было не до меня…

…Я снова лег. Мои силы таяли, как снег под весенним солнцем. Я не ел нормально уже очень давно. Вода немного облегчала муки голодного брюха, но ненадолго.

– Ну и пусть! – в отчаянии подумал я. – Пусть я умру от голода прямо здесь, у них на глазах! Я больше не могу и не хочу скитаться! Здесь мирно и спокойно. Я просто усну на этой бочке и пойду искать подножие Радуги, раз никому на свете не нужен. Судьба привела меня сюда. Значит здесь я и встречу свой конец…

…Я просидел на бочке весь день. Собака и Кошка время от времени подходили ко мне и нюхали воздух.

– Ты все еще здесь, упрямец? – спрашивала Кошка. – Чего ты пытаешься тут высидеть? Здесь таких, как ты, стаи ходят. Иди к ним, я же вижу, что ты не благородных кровей. Никто не возьмет такого, как ты. Посмотри на себя! Тощий, глаз больной! Кому ты сдался?

Я молча смотрел на нее и ничего не отвечал. Конечно, она была права. Люди предпочитали брать красивых котов с длинной мягкой шерстью и пушистыми хвостами. А я…

Я вздохнул и пригорюнился. Мимо меня прошли двое людей, которых я видел днем.

– Она что, целый день здесь просидела? – спросила Женщина Мужчину, который шел рядом с ней. – Наверное соседская. Смотри, чистенькая, и молодая совсем кошечка. Интересно чья она? Наверное Умку боится, поэтому и не спрыгивает. Ладно, пошли, прогуляемся.

Длинная шерсть на голове женщины в свете закатного солнца загорелась огнем. Она была почти такого же цвета, как и я, только немного темнее и ярче. Я подумал, что это знак и спрыгнув с бочки пошел за ними.

– Смотри, за нами отправилась, – снова обернулась Женщина цвета закатного солнца. – Ты чья, киса? Я тебя раньше не видела. Домой пошла? Ну иди, иди…

Мужчина и Женщина неторопясь пошли по дороге прогуляться перед сном.

– Снова не вышло! – в отчаянии мяукнул я и пошел за угол участка, поискать спокойное местечко для ночевки. – Ну почему мне так не везёт! Нужно было не молчать, как рыба, а сказать, что я хочу остаться с ними, снова обрести семью, полюбить кого-то… Сказать так, чтобы они услышали и поняли меня!..

…Следующем утром я снова сидел на бочке и ждал, когда люди покинут место своего ночлега. Собака и Кошка снова вышли на утренний променад и удивленно пялились на меня.

– Ты что, вообще отсюда никуда не уходил? – спросила Кошка. – Ну ты даешь! Все надеешься, что наша хозяйка тебя заберет? Зря!

– Ни на что я не надеюсь, – ответил я, – просто жду. Мне нужно поговорить с Женщиной, которая живет вооон в том жилище, ее шерсть на голове напоминает мне цвет солнца, уходящего спать за край леса. Наверное она дочь Огненного Кота и сможет понять меня. Я расскажу ей свою историю, может она захочет ее выслушать…

– Ну-ну, – мяукнула Кошка, выражая сомнение, – жди. К вечеру как раз гроза подойдет, кости-то ноют у меня к непогоде… Много ты тут на бочке высидишь… Под ливнем-то… Под молниями и громом…

Кошка развернулась и вперевалочку пошла к жилищу, откуда тянуло запахом еды…

Я старался особенно не принюхиваться. Терпеть голод становилось все тяжелее. Конечно, я знавал разные дни, бывали и совсем скверные времена, но… это не облегчало моих теперешних мук…

Наконец дверь открылась и Женщина вышла во двор. Скользнув по мне взглядом, она направилась в соседнее строение, но не дойдя до него снова посмотрела на меня. Я приподнялся на задних лапах в нетерпении и призывно замахал передними.

– Заметь меня, ну пожалуйста, заметь! – молили мои глаза.

Я молчал и смотрел на нее. Она остановилась, резко повернула и быстрым шагом пошла ко мне.

– Привет, киска, – сказала Женщина, подойдя совсем близко. – Ты опять здесь? Чья же ты?

– Я ничей! – кричали мои глаза. – Ничей! Возьми меня!

Я встал на задние лапы и потянулся к ней всем телом. Женщина улыбнулась и стала гладить меня по голове, ушам, спине… Почти забытое удовольствие…

– Таааак, ошейника на тебе нет, глазик больной, когти стриженые… Значит ты домашний… Оооо! Да ты мальчик у нас! – удивленно воскликнула Женщина. – Кастрирован недавно… Еще зеленка не смылась… Чей же ты? Был бы здешний, не сидел бы два дня на бочке… Похоже ты потеряшка? А, малыш? Почему же ошейник на тебя не надели? Хоть от блох! Какой ты худой, маленький, голодный наверное? Уши чистые, блох не видать. Не нацеплял еще. Значит недавно потерялся. Сиди, я сейчас тебе каши овсяной на молоке вынесу. Пока больше ничего нет…

Женщина крутила и вертела меня, оглядывая со всех сторон, не забывая почесывать сразу во всех местах. Я бодал ее руку носом, требуя продолжения ласки и оглушительно мурчал.

– Ты мой маленький, несчастный, – приговаривала Женщина. – Жди. Сейчас поесть принесу.

Она быстро пошла к дому, скрылась в нем и почти сразу вышла, неся что-то в руках. Я занервничал. Подойдя ко мне, Женщина поставила на бочку маленькую мисочку с чем-то белым. Я был ужасно голоден и проглотил это в один присест. Я никогда раньше не ел кашу на молоке. Это было, конечно, не мясо с кровью, но с голодухи вполне себе съедобно.

– Да ты просто проглотил все! – воскликнула Женщина, заглянув в пустую мисочку. – Какой же ты голодный! Подожди, у меня еще сметанка есть!

Женщина опять зашла в дом и вынесла ту же мисочку со сметаной, вкус которой я очень хорошо знал. Я проглотил и сметану. Как это было вкусно!

Желудок наконец наполнился, и я решил умыться, чтобы выглядеть в ее глазах презентабельнее.

Из дома вышел вчерашний Мужчина и тоже подошел к бочке. Я посмотрел ему в глаза, пытаясь прочесть его отношение ко мне.

– Смотри, кот потерялся, – сказала Женщина Мужчине. – Похоже сбежал от кого-то и не знает как вернуться. Ужасно голодный и очень ласковый мальчик. Я напишу сейчас в общий чат садоводов сообщение и фото сделаю, может кто признает… А пока может возьмем его? У него глазик слепой, он охотиться не может, смотри, когти острижены. Пропадет кот. Давай возьмем бедолагу…

Мужчина помолчал, потом протянул руку и тяжелая ладонь ласково погладила мою спину с выпирающими ребрами. Я зажмурился от удовольствия и просяще лизнул его руку.

– Точно, пропадет, – подтвердил Мужчина. – Ну, делать нечего. Не бросать же его здесь. Берем. Только помыть его нужно. Мало ли где он бродил…

Женщина взяла меня на руки и нежно прижала к себе. Я задохнулся от счастья и замурчал в голос…

…Меня вымыли и высушили… Не могу сказать, что я был в восторге от этих процедур, но понимал, что выбор у меня невелик: остаться немытым под забором или чистым в уютной норе. Потом Женщина куда-то сходила и принесла вкусные хрустики, которыми меня накормили до отвала. Я все ел, ел и никак не мог остановиться…

Дома было тепло, сухо и уютно. Никаким зверьем не пахло. Значит я был единственным и мог никого не опасаться. Мне предложили отдохнуть на огромной лежанке людей, под названием Диван, и я, измученный и усталый, но сытый и счастливый, тихо мурча, уснул…

…Позже началась сильная гроза. За окнами грохотал гром, блистали молнии. Ливень бил в оконные стекла. Ветви деревьев со скрежетом хлестали деревянные стены дома. Но это чудо природы больше не казалось мне чем-то пугающим и страшным. Ведь у меня снова был свой дом, свои люди – Ма и Па, вкусная еда, которая никогда не кончалась, и человеческая любовь, ощутимо царившая здесь…

Далеко-далеко

пусть ветер весенний разносит

аромат лепестков —

чтоб к цветущей сливе близ дома

соловей отыскал дорогу!..

(Ки-Но Томонори)

ЭПИЛОГ

Причудливо меняется сюжет

Под взглядом ясноокого светила.

Того, что было раньше, больше нет.

Оно давно прошло, но все же было.

Вдали осталось детство, первый дом

И мама, что заботилась о детях.

Но место заняла свое, притом,

Все в том же неоконченном сюжете.

Листает жизнь страницы день за днём

И хочется, чтоб был финал далеким.

Прочтя главу, другую мы начнем,

Себя вплетая смело в эти строки.

Не будет там все благостно, поверь.

Надеяться на это нет, не стоит,

Но хочется найти такую дверь,

Что к лучшему дорогу вдруг откроет.

И пусть дорога эта приведёт

Туда, где повезет участье встретить.

И сможешь ты, обычный рыжий кот,

Своей любовью на любовь ответить…

(Отшельник)

…Прошло полтора года…

Я по-прежнему живу в доме, который меня принял, с Ма и Па, и очень счастлив. Из тощего заморыша я превратился в крупного, красивого и сильного самца, с густой, пушистой рыжей шубой. Мой правый, пострадавший в драке глаз, долго лечили, что-то капали, чем-то мазали, я терпел, потому что чувствовал и точно знал, что мои люди никогда не сделают мне ничего плохого. Глаз и вправду стал видеть гораздо лучше, и сейчас я почти не ощущаю своего недостатка. Мои охотничьи реакции быстры и молниеносны, как у обычного здорового кота.

Па и Ма меня очень любят и уважают мои интересы. Я день за днем, месяцами рассказывал им о своей жизни. Они внимательно слушали, успокаивающе гладили мою спину и чесали за ушами. Думаю, что они мне сочувствовали и жалели. Я рассказал, что был вождем своего маленького племени. Ма удивленно поднимала брови, а Па улыбался, когда слушал длинные истории моего детства. Я смотрел на них и думал, что мне очень повезло в жизни. Ведь не каждый кот может похвастаться тем, что он и пригревшие его люди понимают друг друга с полувзгляда, полуслова и полумявка. Понимают и уважают. Ведь я всего лишь кот! Но ко мне относятся, как к полноценному члену семьи. Иногда, пытаясь осознать свое счастье и удачу, я начинаю представлять, что, наверное, мои люди – тоже коты, только другой породы. Иначе как бы мы могли общаться с ними на равных?

Конечно, мы внешне сильно различаемся, и привычки у нас разные, но наше общение происходит на уровне душ и сознаний. Вообще-то я люблю поговорить, и иногда так захожусь, что остановить меня трудно, но не всё можно высказать звуками речи. То, сокровенное, что копится в моем сердце, горячее, нежное, трепетное чувство, что я испытываю к Ма и Па, невозможно объяснить, не расплескав тайну и чудо любви в стандартных выражениях. Я просто смотрю им в глаза, мурчу песню счастья и вижу льющуюся из их глаз ответную любовь и радость осознания, что мы нашли друг друга.

Мои люди никогда не задирают передо мной носа, кичась своим превосходством. Они понимают главную тайну: мы не хуже и не лучше друг друга. Каждый из нас занимает свою нишу мироздания, определенную конкретно для нас. В моем лесу об этом знал каждый. Нас учили с младенчества, что разные виды могут сосуществовать рядом только при условии уважения принципов других сообществ.

Сознаюсь, иногда я нарушаю эти правила. Я молод и силен, шальная удаль еще играет в мышцах, и озорство, которое я себе иногда позволяю, выливается в материальный убыток для моих людей. На моем счету есть пара разбитых вазочек и цветочных горшков, каюсь, но могу поклясться, что сделал это не специально, а случайно! Просто я очень люблю попрыгать по шкафам и тумбам, вспоминая лазание по деревьям и игры с братом и сестрой в лесу. Я полюбил сидеть на подоконниках. Ведь за прозрачными стеклами я вижу многообразный и непостижимый мир людей. Таких огромных наземных нор, которые строят люди, в нашем лесу я никогда не встречал. Хотя… Если брать во внимание размеры, то похожие жилища строят лесные муравьи. А дома людей – просто их увеличенная копия. Смешно, правда?

Живя рядом с Ма и Па, я учусь у них правилам поведения и общения, принятым в их сообществе. Мне, как вождю племени, разрешено сидеть с ними за одним столом на отдельном стуле, хотя я не слишком понимаю, почему они не запрыгивают на стол, где есть еда, да и вообще зачем им стол, если можно есть на полу… Но у каждого вида свои странные привычки и предпочтения! Иногда я пытаюсь сидеть так же, как они, пардон, на попе и хвосте. Я приваливаюсь спиной к стене или какому-то другому предмету, потому, что иначе просто падаю. Это и правда ужасно неудобно! Не понимаю зачем они так себя мучают? Я позволяю стричь себе когти, потому, что иногда, сам того не замечая, пытаюсь затачивать их обо все подряд, как привык в своем лесу.

Привычку бесконечно полоскать свои лапы в воде, пусть и в теплой, я перенять не смог, как ни старался. Правда меня никто и не заставлял этого делать. Может они не умеют вылизываться? Ведь что может быть проще, чем намочить свои лапы языком и протереть ими мордочку. У меня есть определённые догадки, но я в них не уверен. У людей нет шерсти на всем теле. Поэтому она не становится противно мокрой после окунания в воду. Им не нужно отряхиваться, чтобы обсушиться, не нужно кататься по траве, чтобы она впитала лишнюю влагу. Для этого у людей есть большие мягкие шкуры – полотенца.

Все же они очень умны и хитры, эти люди. Придумать для своего удобства такую массу ненужных вещей – это еще нужно суметь. В моей бывшей норе даже близко ничего похожего не было. Живя в дикой природе, иногда жестокой и неласковой, мы умели обходиться минимумом и даже не думали, что нам может быть нужно то, что я позже встретил в норах людей.

А ведь тут, если подумать, можно найти много любопытного и полезного для котов. С одними вещами можно играть, о другие – чесать когти, на третьих – с большим комфортом спать!

Живя в большой, светлой, хорошо обустроенной для котов, человеческой норе, рядом с любящими и ценящими мое общество людьми, меня ни разу не посетило желание возвратиться в родной лес. Тот, кто тяжело жил и много страдал, никогда не захочет вернуть эти страдания: голод, холод, смерти близких, ужас в ночи. Я когда-то считал такую жизнь нормой, пока не узнал, что может быть по-другому…

…Конечно мне снятся сны. Снится мама, брат, сестра… Даже маленькие котята, рожденные мамой перед моим уходом. Я никогда их не забуду. Невозможно выкинуть из сознания часть своей жизни. Они выбрали свою судьбу, нашли счастье, понятное всем котам на свете – создали семьи и продолжили род в маленьких, пушистых мяукающих комочках. Мне будет неведом этот путь, но я не жалею! Близкое общение с расой людей, знакомство с их обычиями, взаимопринятие определенных обязательств по отношению друг к другу, невероятная любовь, возникшая в наших сердцах, сравнимая только с преклонением перед Тремя Кошками Радуги или ушедшими в мир иной героическими предками, – все это было бы более, чем непонятно и странно для моих лесных сородичей, если бы я взялся это им объяснить…

…Ма и Па очень добры ко мне. Они всегда радуются, когда я вспрыгиваю к ним на колени с желанием пообщаться. Ма часто называет меня разными словами, многие из которых я запомнил: "мой сладкий мальчик", "мой малыш", "мой красавец", "мой ласковый котик" и множество других нежностей, посвященных только мне. Мне одному. Вы спросите, как я понимаю, что это нежности? Когда вас гладят, чешут за ушами и у хвоста, трутся с вами носами, щеками и ласково шепчут такие слова, даже самый глупый дятел поймет, что это любовь.

Что касается имени, то я отказался от привычного и легко произносимого для котов Миу-миу и принял другое, то, которое мне предложили мои Па и Ма. Я выбирал его долго, несколько дней, из множества имен, которые люди обычно дают котам. Ма пробовала окликать меня по-разному, но только на имя Фоксик я откликнулся с желанием. Оно мне очень понравилось. Как объяснила Ма, фокс – это лисица, а я своей рыжей шерстью напоминал ей этого красивого, опасного зверя. Мне дали и полное имя Файерфокс – что означает Огненный Лис. Ни одного вожака племени котов на моей памяти не называли таким гордым и красивым именем. Видимо Ма душой почувствовала мою неразрывную связь с Огненным Котом…

…Мы жили мирно, спокойно и счастливо целый год, пока в нашей семье не появилась маленькая Гелла. Это случилось осенью, когда я готовился к переезду из летних аппартаментов в зимнюю нору. Как-то утром Ма и Па пришли домой крайне взволнованные с крошечной, больной кошечкой в руках. Не могу сказать, что я сильно обрадовался. Во-первых, она была очень мала и наверняка еще сосала мать, во-вторых, от нее ощутимо пахло тяжелой болезнью. Ее мордочка опухла, а на месте правого глаза был гнойный пузырь. Я знал, что такие болезни могут быстро перекинуться на всю стаю, и часто заставляют котят искать подножие Радуги практически через несколько недель после рождения. Бывает, что эти болезни потомству передают зараженные матери. Те, кто посильнее, выживают, но многие уходят к предкам, даже не получив родового имени. Сначала я старался находиться подальше от малютки, хотя она искала моего общества, чуя привычный ей запах. Но потом не выдержал – она была такая жалкая, маленькая и беспомощная, так жалобно и тоненько плакала, тоскуя по матери и своей стае, что в конце-концов я смирился с ее присутствием и даже стал помогать Ма ухаживать за ней. Я вспомнил, как тяжело болела Мяу, и представил, как невыносима была бы ее жизнь, если бы она в одночасье потеряла всю свою семью. А у этой девочки, волей судеб, из родичей рядом оказался только я. На меня легла ответственность за ее выздоровление. Обычно котята, находящиеся в такой стадии болезни, уходили на Радугу через пару дней, но эта девочка очень хотела жить и не сдавалась. Ее покалеченный глазик быстро очистился от гноя и шансы на жизнь значительно возросли. Конечно Ма и Па лечили ее своими человеческими лекарствами, но и я делал для нее все возможное: вылизывал, хоть и очень опасался заразы, грел своим телом, был ей нянькой. Мои хвост, лапы и уши стали ее первыми игрушками. Я успокаивал ее, когда она хныкала, показывал, как нужно есть из мисочки и ходить в туалет куда положено, а не там, где приспичило. Я, лишенный возможности быть отцом, полюбил ее, как свою дочь, волновался, когда ее лечили, переживал, когда сажали в переноску, чтобы отнести кошачьему врачу. Меня беспокоил ее хриплый кашель, ее сипящее дыхание. Но чем я еще мог помочь? Только пожалеть и успокоить…

…Я долго держался, но болезнь в конце-концов настигла и меня…

Ма заметила, что я часто чихаю, и понесла меня к доктору. Оказалось, что лечить придется обоих. Но я не был в претензии! Я мог бы отдать за малышку жизнь, если бы пришлось защищать ее от опасности.

У нас в лесу не было врачей. Каждый, заболев, лечился так, как подсказывали ему инстинкты. Мы жевали лечебные травы и голодали. Только такое лечение было нам доступно. С удивлением я узнал, что люди научились побеждать болезни, которые у нас считались неизлечимыми. Когда Ма или Па брали едва пищащую малышку, чтобы дать ей лекарство, промывали, капали и мазали ей глазки, у меня сжималось сердце от жалости, но я позволял им делать это, потому что точно знал: все, что они сделают, пойдет ей во благо…

…Ее нарекли именем Гелла. Ма обьяснила мне, что это означает "солнечная", "сияющая". Я был сыном Солнечного Кота, а Гелла, по всей видимости, была его дочерью, раз ей дали такое говорящее имя.

У малышки был редкий окрас. Я такого никогда не встречал в нашем лесу. Она выглядела, как день и ночь: половина мордочки рыжая, а половина – почти черная. То же было и на ее брюшке. Как будто малышку разделили между собой Солнце и Луна. Это точно было знАком! Я не мог его правильно истолковать, у меня не было нужных знаний, но я всеми силами помогал ей выжить…

Мы прожили все вместе почти полгода. Гелла сильно подросла. Конечно, с ней бывает нелегко, как и с любым подростком в возрасте взросления, но зато у меня есть маленькая веселая подружка, с которой я вспоминаю свои детские забавы и игры.

Признаюсь, если бы у меня была возможность выбирать: жить с Геллой или как раньше – только с Ма и Па, то я без раздумий выбрал бы жизнь с этой маленькой, озорной, ласковой кошечкой, которую полюбил всем сердцем.

Когда я рассказываю ей поучительную историю моей жизни, она слушает хоть и очень внимательно, но совсем без должного уважения к старшему брату. Ее единственный глаз, круглый и любопытный, упрямый и хищный, огромный и бездонный, смотрит на меня, и я вижу в нем, как в зеркале мира, отражение своего уже такого далекого прошлого, вижу лес, Ма, сестру Мяу и брата Мау, вижу длинную череду предков, уходящую в бесконечность Радуги…

Вы спросите не жалею ли я, что моя жизнь сложилась именно так? Я отвечу, что сожаление так же далеко от моего оценивания происходящего, как Солнечный Кот далек от Лунной Кошки. Он бесконечно пытается догнать ее и никак не может с ней пересечься. Так и я надеюсь никогда не встретиться со своим сожалением.

У меня есть семья: Па, Ма, Гелла и я. Это большое счастье и большая удача для нас всех. Мне и Гелле дали шанс выжить и полноценно прожить долгую, беспечальную жизнь без лишений, страданий и голода, а мы, в свою очередь, отвечаем своим людям обожанием на любовь, нежностью на ласку, верностью на доверие.

…Нас много на улицах: молодых и старых, здоровых и больных, красивых и не очень, не знающих дома с рождения и выброшенных за ненужностью…

…Оглянитесь, люди, в каждом из нас бьется живое, горячее сердце, которое мы готовы подарить тому, кто накормит и приютит нас. Мы будем вам лучшими друзьями в радости и самыми благодарными слушателями в ваших горестях. Мы поможем вам исцелиться телом и душой, если вы заболеете, потому, что только истинная любовь способна творить чудеса. А мы, коты, если кого-то полюбим, будем преданы вам всю жизнь, отмеренную нам Тремя Радужными Кошками…

Книга окончена 8 марта 2022 года.