Читать книгу: «Кошмар победы. Князья и воины», страница 7

ГЛАВА 23 В ЧИСТОМ ПОЛЕ

Пока в душах князей в Киеве и под Киевом кипели страсти, в чистом поле передвигалась дружина князя Игоря и его младшего брата Всеволода. Они только что соединились и теперь направлялись к тому самому месту, где, по их мнению, должны были оказаться половцы.

– Я не вижу воинов Ярослава, – хмуро заметил Всеволод.

И не ясно было брату его, на самом ли деле он верил в то, что они должны были тут появиться, или только упрек бросил в адрес Игоря.

– Он ответил молчанием, и все, – спокойно, словно разговор шел о чем-то обыденном, говорил ему Игорь, но ведь и Глеб молчит, а ты на его Ольге женат, – задумчиво, словно рассуждал сам с собой, проговорил Игорь.

– Он не пойдет против Всеволода, хотя и послал дюжину дружинников своих, – кивнув на воинов, говорил Всеволод.

Оба молчали – тревог было слишком много, много упреков и обид, но они никак не могли изменить того, что с ними происходило.

Не хотелось даже думать о главном, коварнейшем из соперников, не время было перед схваткой, в которой им все равно предстоит участвовать. Потому и молчали оба угрюмо.

Но они оба думали о Рюрике Ростиславиче, главной для них опасности, в то время как остальные князья не собирались покидать своих пределов, этот все время был поблизости, и уже получил много. Если он, не особенно задумываясь, пошел против Святослава, то перед ними не остановится – это точно. Но зачем он к Киеву пожаловал? Ведь не старый Святослав ему нужен, а сам Киев, в который он сразу же войдет, как только тот помрет, а судя по всему недолго этого ждать осталось. Он сам отправляет Игоря на верную погибель, и останется на всех его землях, да еще и Киевские прихватит, глазом не моргнув. Всеволод всегда будет за него, хотя никто не может знать, какое решение примет тот, кто всегда считал себя истинным великим князем и ни с кем, ни с друзьями, ни с врагами считаться не привык.

Лучше было бы об этом вовсе не думать. Но если они перегрызут друг другу глотки и чего – то не поделят. Хотя и на это особенно надеяться не стоило, Всеволод хитер и он не позволит братьям своим особенно упорствовать.

А объединиться все вместе они все равно никогда не смогут – и только в этом пусть малое, но все-таки было утешение.

Вот с такими горькими помыслами и мчались они навстречу схватке и врагам своим. Но Игорь еще никак не мог понять, почему молчит его брат о том, что Рюрик был у него, разве не должен он был сказать ему о том в первую очередь, зачем из этого какую-то глупую тайну делать, а может и не глупую. Он хочет уберечь его от разочарований или что-то затевает – вот что больше всего волновало его в те минуты, когда они были так близко, и все-таки и родной брат казался таким далеким и непонятным созданием, как и те властелины, с которыми греха не оберёшься.

Он ждал, пока ему обо всем поведает Всеволод, но тот угрюмо молчал. И это волновало его больше, чем то, что поджидало их впереди.

– Заставь его отказаться от похода, если не можешь остановить его, – снова услышал он голос Рюрика, и не мог понять шутит ли он и издевается или говорит серьезно.

– Я не сделаю этого, не собираюсь даже говорить с ним о том.

Злорадное самодовольство мелькнуло в тот миг во взоре у Рюрика, и показалось Всеволоду, что именно этого он от него и добивался, из-за таких его слов и проделал весь этот путь. И он снова и снова смотрел на брата своего. Что заставляет его так поступить, зачем устремился он в бескрайние просторы. Хитрый ли это план, о котором он даже ему не сообщает, или отчаяние. И что из всего этого выйти может. Игорь не похож на глупца и на самоубийцу, жизнь ему дороже, чем всем остальным. Что же его заставляет так безрассудно поступать, раз даже Рюрик радости своей не скрывает, предчувствуя грядущие события. Но он постарался не думать об этом. Пока негоже было такие помыслы в душе своей холить и лелеять.

№№№№№№

Рюрик совсем не знал Игоря. Возможно, через него он и хотел что-то выведать, а потом для себя решить, как ему с ними обоими быть дальше. Но и Всеволод удивился тому, что он совсем не знает своего брата. Иначе, не ломал бы себе голову над тем, что и как делать теперь. И не мчался бы в неизвестность, почти уверенный в том, что назад они не вернутся. И радость от этого получит Всеволод, и все, кто замерев, ждут исхода их похода.

Но не позволит он врагу своему себя жалеть, ни за что не позволит, в этом можно не сомневаться.

В тот момент Игорь думал о Святославе. Он почти не помнил его и не знал, чем и как тот живет в последнее время. Он ли посылал Рюрика к Всеволоду, или тот сам туда отправился. Но ведь он словом не обмолвился. И кроме досады, наверное, ничего не испытал. Когда еще был жив отец, он говорил о том, что они могли положиться на него и искать у него защиты. Но молчание его странным каким-то стало ему казаться. Так как же это можно понять? Он допустил Рюрика на свои земли и позволил ему заключить соглашение. Так же он позволил бы схватить Игоря и держать его в темнице. И этот страх удерживал его от свидания со Святославом. Было очевидно даже издалека, что ничего он против них не может сделать. Обойтись придется без него. Скольких пришлось вычеркнуть за это время из списков. Сначала своих родичей, а потом и союзников. Но он понимал, что если не пойдет теперь, потом будет еще труднее. Стоит только один раз отступить, потом не подняться вовсе. Неудачное время, но когда оно было удачным. Он надеялся на предков и на чудо. Он готов был приложить нечеловеческие усилия для того, чтобы подняться и пойти, а потом, как будет получаться. И пусть лучше все провалится, чем сознание того, что ты так ничего не смог сделать.

№№№№№№

В один миг солнце исчезло с горизонта, словно среди белого дня наступила черная ночь. В первый момент он страшно растерялся. А потом по ропоту воинов за спиной понял, что это затмение, та самая дурная предмета, знак их богов, о которой так часто твердили старики.

– Среди твоих воинов ропот, – услышал он голос беса, который по мнению Игоря послан был именно для того, чтобы смущать его, – они верят, что ваши боги настроены против этого похода.

– Они успокоятся, я ничего не стану менять.

– Вот Рюрик обрадуется, – услышал он ядовитое замечание рядом.

Отмахнувшись от него, Игорь посмотрел на Всеволода. Тот казался спокойным.

– Храбрится или на самом деле не чувствует беды, да какая теперь разница, будет то, что будет.

И в тот самый миг солнце выглянуло вновь, словно бы духи отступили перед их упорством. Но так ли это было, не было ли это насмешкой. Никто не мог сказать этого наверняка.

ГЛАВА 24 ДУРНЫЕ ВЕСТИ

Рюрик ждал. Его любимое детище, крепость, строительству которой он отдавал всего себя, больше так его не интересовало. Строители могли передохнуть без зоркого его ока. Они говорили о том, то в этом нет никакого смысла, скоро князь переберется в Киев, а для этого ему нужна будет крепость. Но ослушаться его никто не решился бы, и продолжали мастера работать на совесть.

Князь не мог не знать о затмении и немного испугался того, что оно может заставить повернуть коней дружинников князя Игоря. Но страшного не случилось, все обошлось тогда. Они удалялись все дальше от русских земель. Возможно, половцы просто успели уйти или бежали без оглядки, как знать. Но в Киеве не было никаких известий, он становился все более злым и нетерпимым. Но мука кончится рано или поздно, он еще докажет себе самому, что чудес не бывает.

Святослав не давал о себе знать, но хотелось выяснить, в Киеве ли он, жив ли, может, держат его бояре верные мертвого с одним только видом, чтобы подольше в град их он не входил, и мертвого за живого выдают, так и прежде случалось не раз. Хотя пока Игорь далеки и вряд ли вернется, на кого они интересно рассчитывать могут. Тогда и приползут и попросят стать их князем. И когда сообщили о том, что князь Святослав отправился на охоту, он очень этому удивился. Странно было знать, что тот жив и невредим. Но остановил себя Рюрик и решил, что нельзя так далеко в мечтаниях своих заходить.

Ничего больше не оставалось ему, только ждать развязки.

– Но почему он поехал на охоту? – удивился Рюрик, – а не скорбит о своих пропавших родственниках?

Из своих грез и мечтаний он вернулся к реальности. Но каково же было его удивление, когда он узнал о том, что Игорь одержал победу. И на этот раз о ней Святослав узнал немного раньше, чем он сам.

– Что за чушь, – забыв о воспитанности, взорвался он, – о чем вы говорите, какая может быть победа.

Он долго бушевал, потому что и предположить не мог, что не только он, но и Игорь мог разбить половцев.

Он хотел услышать все, что угодно, только не такое известие. Он то замолкал в те часы, то ярился с невероятной силой, но успокоиться никак не мог. Поубивать он готов был всех, кто ему ненароком под руку попадется.

Так вот почему Святослав на охоту отправился. Он радуется тому, что случилось, и не собирается скрывать своей радости. Рюрик метался на поляне, где его и застало это коварное известие, и хотел придумать хоть что-то для оправдания, но ничего придумать не мог. И хорошо, что кроме воинов и слуг никто не мог видеть его.

Он стал расспрашивать гонца возвращался ли Игорь и куда он путь держит, уж не на Киев ли, чтобы всем отомстить, и ему и Святославу. И напрасно тот радуется, разве поблагодарит его Игорь, за то, что он для него и пальцем о палец не ударил.

«Так вот отчего Всеволод дерзил и смеялся надо мной, он знал о чем-то, у них что-то было тайное, потому они и умчались. Колдовство, – тут же решил он, – может, сам Волхв с ним вместе был в те дни. Всем было известно, что сам Игорь служит старым богам верой и правдой. Он и сам никогда не скрывал этого. Вот и поднялась на его сторону сила невиданная, и совершилось дело нечестивое. Собственную победу над печенегами он называл делом праведным.

Как назло на обратном пути перед ним появился князь Святослав. Ни слова не сказал он Рюрику. Но по всему виду понятно было, что он торжествует, и не утерпел, чтобы на него не взглянуть. И когда к ногам его кто-то из княжеских воинов бросил убитого зайца, он так же молча вскочил на своего коня и помчался прочь, не разбирая дороги. Ему вовсе не хотелось их видеть.

– Еще не вечер, – прошептал Рюрик на лету, – мы еще посмотрим, чем победа Игорева обернется, хан знает, что он там один, и никто не придет к нему на помощь.

И после таких помыслов ему лучше стало. А Святослав подосадовал на то, что сам к Рюрику навстречу поехал. Он зол, и сумеет испортить любое дело в злобе своей, – с грустью думалось ему. Они только одну победу одержали, по-всякому еще повернуться может. Но известие было таким хорошим, что радости своей он никак не мог скрыть в такие минуты, и надо было немного подождать. Половцы и прежде часто неожиданно поворачивали своих коней, когда никто уже не ждал этого от них. И Святослав Игоревич разве не за свою беспечность поплатился когда-то, а уж каков воин был, не нам чета. Так почему теперь такого не случится? – спрашивал у себя самого великий князь, и после таких раздумий радости его поубавилось. Радоваться недолго пришлось, тревога оказалась сильнее. Хотя дурных вестей не было, но и радости никакой тоже.

Рюрик вернулся к себе и ждал своего гонца. Ждал с замиранием сердца. Тот должен был сообщить ему, разгромил ли Игорь половцев или сам разгромлен. И так долго он ждал, что сердце его все сильнее сжималось от боли и напрасной надежды.

– Игорю не одолеть половцев. Это только поддавки и хитрость их. Но победа не будет окончательной. Он не перенесет такого разочарования. Можно было и передохнуть немного.

И хотелось отвлечься. Найти себе какую-то женщину хохотушку и отправиться с ней в темный лес, для того, чтобы забыться в ее объятиях. Ему не составит это труда, но он отказывал себе в подобных развлечениях. Последняя мысль Рюрику страшно понравилась. Он так и решил сделать. Ведь в мире для чего-то существуют женщины. Странно, что за все это время он не успел жениться. И до сих пор об этом вовсе не думал, а надо было давно подумать хорошенько.

№№№№№

В лесу было тихо и так спокойной, казалось, что ни гроз земных, ни небесных не существует больше. И он был покоен и тих, как никогда прежде. И женщина хороша, хотя когда воин привел ее, она ему не приглянулась. Рюрик забыл спросить ее имя. Но потом, когда они остались одни, она так сумела его ублажить, оказалась так умела, что князь воспарил над землей бренной и решил твердо, что обязательно сделает ее свой наложницей, и обещал ей это в порыве страсти.

– Ты в великолепном дворце в лучших комнатах жить будешь.

Она звонко рассмеялась:

– Смотри, не позабудь потом об обещанном.

– Я никогда ничего не забывал, – резко оборвал он ее.

И взгляд его при этом стал злым и колючим, каким никогда прежде она его не видела, и потому ничего больше говорить не стала.

В тот момент где-то близко резко закаркала ворона, и ему показалось, что проклятая птица смеется над его желанием и самому во дворец перебраться и ее там поместить. Он запустил каким-то камнем в птицу, да так, что с треском обломилась ветка. Птица, пронзительно крикнув, полетела прочь. Исчезла и женщина, словно ее не было рядом с ним. Она перепугалась от такой смены настроения. И при побеге своем решила, что она обойдется и без дворца, только бы держаться подальше от этого юного красавца.

– Что-то должно случиться, – произнес Рюрик, – они не оставят меня. Нынче я должен узнать, что такое там будет.

И он стал тяжело вздыхать и думать о мире, который был так жесток, несправедлив по отношению к нему, наверное, он таким навсегда и останется. Но разве он не заслужил лучшей участи. И он получит все, что ему полагается, чего бы это ни стоило.

ГЛАВА 25 РАДОСТНОЕ ИЗВЕСТИЕ

Это утро оказалось серым и облачным. Собирался дождь, и казалось, что лить он будет целую вечность. Хотелось заполучить какого-то толкователя снов или колдуна, который мог бы и Святославу и Рюрику поведать, что же это может значить, кому из них придется радоваться этим вечером. Впервые за неделю Рюрик отправился на строительство, полагая, что крепость ему пригодиться может, даже когда Святослава не будет в живых, если Игорь победит, и ему придется вновь воевать под стенами Киева. Как назло вспомнилось пророчество, о том, что из города этого его семь раз изгонять станут. Видно стоит уже начинать отсчет. Но куда за это время девалось его вдохновение, веселость, хорошее настроение. Разве таким он был еще недавно. И все из-за этого проклятого колдовского града. Он забыл о том, что Волхв жил в древнем Новгороде и к его Киеву никогда никакого отношения не имел. Все в душе его в те минуты перепуталось. Неизменной оставалась только злость.

№№№№№№

Миновало несколько дней, а им все еще ничего не было известно. Рюрик перехватывал всех Святославовых гонцов и приказал допросить их. И он понимал, как легко свихнуться от ожидания. Лучше горькая правда, только не неопределенность. Но где же победитель, из-за которого недавно так радовался великий князь. Если он проиграл, почему об этом ничего неизвестно? Но никто не мог ответить на самые главные его вопросы.

Святослав несколько раз посылал своих людей к Рюрику, решив, что там все известно, и только его посланники где-то затерялись и не хотели возвращаться. И он узнал о том, что и соперник его не находит себе места. И его час торжества еще не пришел, судя по всему. Но было понятно, что так не могло продолжаться долго.

Если он победил, отчего не радуется, если ему нужна помощь, отчего он не шлет гонцов. И было такое впечатление, что к этому времени он провалился сквозь землю. И махнув рукой, великий князь отменял все приемы, не знал, что ему делать дальше, как стоит поступить. Ничего не мог он делать в такие минуты.

А потом все случилось стремительно, словно прорвалась бурная река, и хлынув во все стороны, затопила этот мир.

Поражение, сокрушительное поражение, – вот какое известие пришло в Киев из Владимира, князь Всеволод подтвердил свое право считаться великим князем.. Обо всем случившемся он узнал первым, да и не могло быть по-другому.

Игорь, и брат его Всеволод, и Владимир – все захвачены в плен. От воинства его мало что осталось. Кончак торжествовал – никогда еще победа не казалась ему такой легкой и такой сокрушительной. А потом он рассказывал, как обманно они отступили и увлекли русичей вглубь своих рядов, повернув на ходу, разбили их. И никого не щадили. Они мстили Рюрику за прошлое свое поражение. Самому Игорю – за недавнюю победу. Все наперебой говорили только об этом. Едва выслушав гонцов, Святослав поседел и обессилел в один миг, постарел на несколько лет и пошел прочь, никому не отдав никаких распоряжений. Слуги говорили, что он держался за стенки и едва дошел до своих покоев. Потом свои и чужие стали говорить о том, что он умер. Но в тот момент такой радости Рюрику доставить он не мог. Он был еще жив, но не хотел никого видеть и ничего слышать не желал. А Рюрик в порыве торжества и не интересовался его здоровьем, он просто знал, что дни его сочтены. Он был пока победителем, но так ли все повернется, как ему этого хотелось, знать этого он никак не мог. Он уже готов был поверить в то, что князь Игорь вернется и с него за все спросится, и вдруг такая радость небывалая. Но это были пока напрасные хлопоты. Он останется навсегда в плену, в который сам себя навсегда вогнал, и некого будет за это винить.

Он раздавлен и сражен, и никогда не сможет справиться с таким поражением. И пожалел немного о случившемся. Ведь нет у него больше соперника. Да и никто не захотел бы оказаться на его месте. А сколько гордости и спеси было в его душе, казалось, что весь мир лежит у его ног.

– С Игорем покончено, – торжественно произнес он вечером, когда они впервые собрались в недостроенном еще зале его крепости. – Он не станет больше мешать нам. Жаль Всеволода, но я постараюсь с Кончаком о нем договориться. Он будет хорошим слугой, когда узнает, что старшего брата его больше нет. И вспомнит, что я звал его к себе еще до всего. Я все для него сделаю, – в запале пообещал он. И то, что победа была за ним, вдохновляла его невероятно. И они не собирался больше скрывать своей радости.

Святослав появился в гридне неожиданно, когда бояре уже не ждали его. Он поднял кубок вина:

– Нечего оплакивать Игоря, он еще жив и передайте Рюрику (он точно знал, что они все передадут) – Игорь еще жив, и не стоит его хоронить раньше времени.

Но как не храбрился Святослав, он не мог не понимать весь ужас происходящего. Святослав чувствовал себя все хуже. Игорь в плену и пока он жив, пока жив сам великий князь, нужно что-то предпринять как можно скорее. И он должен отправиться туда вместе со своим воинством. Если бы у него была хоть какая-то реальная власть. Если бы он мог сделать хоть что-то. Конечно, прежде всего, надо призвать Ярослава, надо обратиться к Глебу.

Он это сделает завтра на рассвете, они должны освободить его, – уговаривал себя он, но в глубине души понимал, что ничего такого на самом деле не будет. Если он не может оставить Киева и то немногое, что ему еще осталось тут, то Ярослав тем паче не оставит своего Галича вместе с его строптивыми боярами. Они будут сидеть в уделах своих, ни один, ни сдвинется с места.

Им хорошо известно о последних подвигах Рюрика, о Романе и Всеволоде они лучше, чем он осведомлены. Святослав готов был умереть от бессилия, но и это казалось в те минуты для него непозволительной роскошью.

Рюрик немного устыдился собственной радости, потому что это мог заменить бес или еще кто-то из его противников и непременно ему за это отплатит. Он не должен был показывать этого. Радость всегда ходит рядом с горем. Но он был так молод, так долго оставался в небытии, и так волновался, что никак не мог сдержаться. Все было не так просто, как ему хотелось. Он это хорошо понимал.

ГЛАВА 26 ГОРЕСТИ И РАДОСТИ

Глеб приехал в Киев неожиданно. Чего-чего, а такого не мог от него Святослав ждать.

– Что же делать станем? – спросил он, – Ольга извела меня, – когда я останавливал ее мужа, они оба и слышать не хотели об этом. А теперь я должен туда отправиться.

– Я не знаю, что нам предпринять.

– Ты же знаешь, как я люблю свою дочь, но Ярослав только смеется, кажется, он доволен не меньше твоего Рюрика.

Почти с яростью взглянул на него Святослав, и Глеб понял, что из-за Рюрика он еще мог шутить, а великий князь больше не понимал никаких шуток.

– Я готов был рвануться туда, но Кончак только и ждет нас. Игорь еще молод и горяч. Он с ним договаривался о союзе, о женитьбе князя Владимира. А я стар и не хочу последние дни проводить в плену. Мне не вынести такого позора, – рассеянно говорил Святослав, тем паче, что он меня ни о чем просить не собирался, слишком гордый.

Они долго молчали. Глеб понятия не имел, зачем ему тут появляться, скорее всего, для очистки совести, для того, чтобы сказать своим, что он пытался что-то сделать, но двинулся ли бы он, если бы кто-то из князей поднялся.

Вряд ли это случилось бы. И потому Ольга, когда его провожала, кажется, ничего от него не ждала больше. Только усмехнулась. Но разве могла она таких жертв от них требовать, разве смела она? Ведь он с самого начала хотел этого брака. Обдумав все хорошенько, он знал, что его дочь станет самым несчастным созданием, попрекать его станет. Он не был злым человеком, и принуждать ее не хотел. Когда в их уделе появился этот высокий красавец, когда рыдала она несколько дней и в монастырь собралась, прогнав всех своих женихов, он понял, что в чертовой это обители будет склеп и внуков ему не узреть больше никогда. А так, если даже с ним что-то случится, они ему внуков оставят. Расчет во всем оказался правильным. Да и не надо много ума век прожившему князю, чтобы узнать, чем могут прославиться дети тех, кто только и знал, что воевать и в изгнании оставаться. За всю свою долгую жизнь он так и не смог успокоиться.

Не надо было на это много ума. Все так и случилось.

Он покидал Киев на рассвете, так тяжело было на душе, что и не высказать. Еще до того он твердо решил, что как только Рюрик пойдет туда, его ноги там не будет. Он не собирался идти на поклон к наглому мальчишке.

№№№№№№№

Рюрик видел, как уезжал Глеб. Старик всегда казался ему слабым и подозрительным. А после того, как он дочку свою Всеволоду отдал и не смог слова веского сказать – тем более. Он знал, что если пойдет присоединиться к Киеву своему какие-то княжества, то его, особенно без Всеволода (а он его давно похоронил) будет самым первым.

И вот тогда он сделает наложницей эту гордячку Ольгу, которая сама посмела себе мужа выбирать. Жениться на ней – слишком большая роскошь, да еще после несчастного ее мужа. Но вот спать с ним она будет обязательно, потому что ему так хотелось. А он не привык себе ни в чем отказывать. И она еще узнает, что такое великий князь и настоящий мужчина.

– Хорошо, если бы он уговорил Святослава к половцам отправиться, – у Кончака остался бы целый выводок русских князей. Но это невозможно. Да и сам он вряд ли собрался бы и не повернул с половины дороги. А жаль.

Так презрительно думал он, глядя на удалявшегося князя со свитой его, и был уверен в том, что ничто на свете не сможет его успокоить и остановить.

Но считал он так напрасно, потому что голос беса его уже подстерегал.

– Герой, – усмехнулся тот, – ты истинный герой этого времени, – сплавить стариков Кончаку, и на их столы запрыгнуть много ума не надо. Как велика честь для завоевателя.

– Отстань от меня и не вмешивайся, – буркнул Рюрик, понимая, что тот за ним давненько наблюдает.

– А вот это уже не твое собачье дело, – усмехнулся бес, – и я делаю только то, что хочется мне самому.

Рюрик понял, что так с этим типом договориться можно до чего угодно, и если он захочет, то и половецкий плен его пошлет, глазом не моргнув.

– Это ты верно соображаешь, – усмехнулся он, – туда тебе и дорога, – а сколько народу этому порадуется, ты и представить себе не можешь. Только не хочу я из-за тебя руки марать и копыта бить, а потому ты останешься тут. У меня для тебя припасено и кое-что получше, – пообещал ему тут же нечистый.

Бес больше ничего не говорил, но буря каких-то странных и диких волнений возникла в душе Рюрика. И казалось, что она разрывалась на части. Откуда все это взялось? – спрашивал он себя, да еще в тот момент, когда ему этого меньше всего хотелось. И он, видя, как заставляет мучиться других, радовался от всей души. И не мог властвовать князь. Он бы многое согласился вытерпеть, если бы знал, что тот поможет ему, но он знал, что кроме угроз и каверз ничего не пройдет больше. Это казалось безнадежным.

– Радуешься? – вырвалось у беса, хотя от радости не оставалось уже и следа, и Рюрик почти не подавал признаков жизни. Думаешь, Игоря победил? Но ты, надеюсь, не забыл, что я с ним заодно всегда был, и своих друзей я не предаю никогда. Я тебе уже говорил, что поражение рядом с победой шагает. А пока нет тела, его не увидишь. Не радуйся особенно. Все, что делается, напрасно будет. Но чтобы досадить тебе, я все сделаю. А он мне и за то благодарен должен быть, потому что издеваться над тобой сплошное удовольствие.

И чем дольше он говорил, тем больше угроза звучало в голосе его. И ужас охватил Рюрика.

– Мне ни за что не одолеть его и не договориться с ним – это мое проклятие.

– Я сделаю все, чтобы тебе досадить, – звучало в ушах у Рюрика. И ему показалось, что ханской плетью его хлестнули в тот самый миг. Но может, это было что-то похуже плети. Но ощущение было таким ужасным, что человеческих сил не хватило бы, чтобы его передать. И он схватился за предплечье, за то место, где, как ему показалось, его и хлестнули. Он так зажмурился и искривился, что бес расхохотался, хотя до сих пор старался не шуметь и просто за ним наблюдать. Но сдержать смех было не в его силах. Он хохотал, да так громко, что если бы кто-то оказался поблизости, то наверняка бы услышал его в тот самый момент.

В тот миг он старался ни о чем думать, чтобы не выдавать себя, понимая, как это опасно. Но потом не выдержал:

«Он ненавидит, меня ненавидит. Но что я ему сделал, чем обольстил его проклятый Игорь, как смеет он меня так ненавидеть? Почему так яростно мне мешает.

Но в том-то и была беда, что бес смел все. И никто не остановил бы его, по крайней мере, по просьбе Рюрика. И надо было как-то смириться с этим.

Бес на самом деле убрался прочь, решив, что пока с него хватит, а потом еще будет время.

«Ты перехитрить себя можешь, Святославу голову заморочить у тебя мозгов хватит, – рассуждал он, – но со мной ты напрасно связываешься, ничего у тебя не получится, – говорил он и своими рассуждениями оставался доволен.

– Ты не победишь Игоря никогда, потому что победить, это не значит одержать только одну победу. Это значит, что я от него отступлюсь, но такого никогда не случится.