Читать книгу: «Встреча в метро, или Разбитое сердце», страница 3
После того, как рассказал матери про этот метод, мать попросила попробовать – забрать боль из её головы. Так и научила: «вытяни руки, поднеси к голове ладонями и втягивай ими головную боль, а когда втянешь – стряхни её на пол, будто в землю – из ладоней. В ладошках не оставляй».
И Коля стал пробовать. Мать как раз мучилась головной болью. Он протянул ладошки и начал представлять-чувствовать всасывание. Боль входила, и ладошки нагрелись и немного увлажнились. Далее он продолжил и уже чувствовал какую-то тянущую связь между ладонями и её головой. А мать описывала что чувствует. Она тоже чувствовала тянущуюся, как она назвала «жевачку». И она всё тянулась, истончаясь, и тянулась. А потом – чпок – и оторвалась! И боль прошла. Так он вылечил головную боль у собственной матушки, будучи совсем ребёнком.
Теперь Николай уже не помнил точно, кто из двоих почувствовал этот «чпок», может он ей рассказал, а может мама рассказала про «чпок». Помнил как всё кончилось, и энергия, вытянутая из головы матери, повисла в его ладошках. Он её стряс на пол, потом с мамой как следует смыли остатки тёплой водой под краном. Смывать было приятно.
И вот через десятки лет он почувствовал что-то напомнившее тот давний из детства «чпок».
Коля ответил, что женат. Обманул. И услышал подобный «чпок», непонятно вообще где. И сразу захотелось улыбнуться. Он посмотрел на Татьяну добрым лицом и искренне радостно улыбнулся. Что это было он не понял.
-– Ну и как у тебя с женой? – она ехидно ухмылялась.
–– Да всё нормально, а что?
–– Кончаешь нормально, детишек завели? – она как-то нервно дёрнула носом и скосилась слегка в сторону.
–– Нет пока, но мы над этим работаем.
Ему неожиданно расхотелось рассказывать, что после разрыва с ней – следующая избранница, к которой он переселился снова зализывать рану, родила от него дочку. После чего они разошлись. Сначала хотел рассказать, но внезапно передумал. И смолчал, повторно соврав.
-– Ух ты! Нормально ты обженился! Её тоже засудишь?
–– Она же не такая бешеная, как некоторые. Гордись: ты единственная! – И он ухмыльнулся, отметив неожиданную горечь собственной ухмылки. Странно, он думал, что всё уже давно забыто, а горечь свидетельствовала об обратном.
Она растянула губы в поганой улыбке.
И вдруг Николай явно увидел признаки её душевной болезни. И как только он не замечал этого раньше! Или этого тогда не было? На лице его бывшей жены блуждали блики психического расстройства.
Мать Николая когда-то пророчила: «по ней психушка плачет, не связывай с ней будущее». Николай тогда думал, что это мать выражается – так сказать – образно. По типу, что критикует Татьяну, мол, та «дура и не подходит в жёны». А сейчас вдруг внезапно увидел, что мать говорила о реальном, а совсем не образно – на лице бывшей жёнушки отразилась болезнь, а вовсе не дурной характер.
Так вот что имела в виду мать в те далекие годы!?!
Вот за что они платили адвокатам, чтобы её не засадили в психушку! Потому что у неё уже тогда был диагноз – только до поры не проявленный. И они выиграли, он помогал чем мог – врал под присягой, и ей дали небольшой срок, да ещё, оказывается, выпустили раньше. Но увы – в психушку она всё же загремела. И вот – вышла, а на лице «печать» проступает.
И Николаю вдруг стало смешно.
Он был женат на сумасшедшей, только этого не знал. Какой же он был дурак! Ну и заработал, конечно – сам же и нарвался!
Столько лет такая простая истина никак не могла до него дойти. И вот же – чпокнула!
Татьяна по-прежнему сидела ровно – тётка тёткой, ещё бы авоську с кефиром на колени…
Внутренним взором Николай представил себя. Наверно он тоже так же отвратительно постарел. Лицо отёчное – с годами сделалось похожим на отца, синюшное, с коричневыми кругами вокруг глаз – так нажитая годами нервная болезнь проявлялась затвердевшими тёмными пятнами, легкий животик превратился в живот. Ещё и мина эта – постоянное выражение лица… будто внутри черви грызут. Наверно она сейчас смотрит на него, злорадствуя, и не замечая какая стала сама – конечно, воображая себя «избежавшей такого разрушительного влияния возраста». Может даже брезгует им, вот как он сейчас – побрезговал бы ею…
И ведь правильно. Как он теперь выглядит – достойно брезгливости!
Но насколько же всё это смешно! И ему захотелось рассмеяться.
Какая-то – по сути чуждая ему баба чего-то качает – наверно права на него… И он – дурак дураком – все эти годы винил себя за то, что довёл эту дуру до тюряги, хотя и не хотел и старался помочь вывернуться… А вот теперь смотрит на неё, а тётка-то больная. И всегда была. А он-то мучился: всё боялся «разбить ей сердце»…
А психическая тётка зарезала его кухонным ножом!
Именно – в самое сердце! … … И рёбра ведь не помешали!
Доставили в больницу без сознания. Проникающее ранение в левое предсердие, задето лёгкое. Тяжелейшее состояние, несколько часов операции, дни в реанимации.
Спасли! – Вытащили с того света!
Шрамы на груди, шрамы на сердце. Чисто натуральные – физические, никаких «образных выражений»… И душевные – на более чем десять лет. За то что «сам виноват», не надо было выводить добропорядочную душечку из благородного общества, но был пьян – не соображал.
Выходит, всю жизнь он боялся кому-то «разбить сердце» – потому что хрупкое – своё! – ждало своего часа? Разбили-то как раз его сердце!
А женщины? Все они недурно устроились, включая ту, которая пригрела его после Татьяны, после травмы-операции на сердце. Эдакая мама-Тереза заживляла его очердные раны, почти два года… Взяла тем, что заявила о неспособности иметь детей. А Коля заводить детей боялся как огня! А тут такая удача: девушка врачует израненое сердце наконец-то безопасным сексом – беременность не грозит… И он – всю жизнь беспокоившийся за женщин и наживая личные психические болезни – наконец-то смог расслабиться, не контролируя более жёстко собственное семяизвержение! И сошлись, что называется, петелька и крючочек – слились в любовном танце.
И пошло-поехало – «жись-то налаживалась», вспоминая русский анекдот.
Только не слишком долго. Дамочка оказалась обычной врушкой: слишком хотела забеременеть, да что-то не удавалось. Едва ли не старше Николая – она изобразила, что «бесплодная». Но вот же – всего-то пара месяцев лечения, начатого после совместной жизни с раненым любовничком – и уже красота: «внезапно и неожиданно» помогло. Душечка удачно забеременела от Николая и родила желанную дочку. После чего – опять же «внезапно и неожиданно» после двух лет сожительства – обнаружила, что замуж за него не хочет, потому что тот алкоголик. Раньше её это ни разу не смущало, и Николай уже готовился стать папой. Он, к своему великому изумлению – ребёночка полюбил ещё до рождения. Но увы – когда-то ему не дали кота, надо понимать: чтобы не пригревал теплым тельцем швы поперёк груди. А на этот раз ему не дали собственную дочку, отлучив его почти сразу после рождения. Отказали от дома – всего и делов.
–– «Мавр сделал своё дело, Мавр может уходить», – избранница использовала именно эти слова, когда после очередной ссоры выгнала Николая из дома.
А он-то не обращал внимания, когда подруга – задолго до беременности – открыто высказывала мысль, что для воспитания ребёнка ей муж не нужен. Потому что «всё необходимое она может обеспечить сама». Он тогда, похоже, тоже принял это за образное выражение благородства душевного, вкупе с весьма похвальной самостоятельностью. Благородная душа повсюду видит только благородство – ничего не поделать.
А оказалось – женщина открыто посвящала его в свои планы на будущее, где Николая учтено не было. Однако, увы – молодой человек, облапошенный своей порядочностью, ничего и не понял.
В итоге у него не было ни своего кота, ни ребёнка. Хотя алименты, конечно, начислили. Но оно и понятно, ведь это так «по совести» – ребёнок-то от него, чего уж там…
Так ко времени неожиданной встречи с бывшей женой в метро, у Николая было за спиной два брака – оба неудачных, и два длительных сожительства, одно из которых было прервано родившимся ребёнком, а второе продолжалось – ни к чему конкретному не приводя.
-– А ты хотя бы вспоминаешь меня? – Татьяна слегка наклонила голову, изображая кокетство.
Из памяти Николая невольно всплыла картинка совместного проживания. С регулярностью дважды в месяц, а порой и в неделю, между ними разгорались такой сумасшедшей силы скандалы, что соседи не раз вызывали полицию, а уж сколько стучали по трубам – не счесть. Молодые регулярно доводили друг дружку (и соседей) до белого каления. Татьяне постоянно «как воздух» требовалась встряска. Якобы во имя «улучшения отношений» она доставала его бесконечными выяснениями, вернее моральными тирадами с использованием бабских штампов мышления, поразительно напоминающих «праведные претензии блондинки» в шёлковом белом халате на голое тело.
Только блондинки такого сорта, в отличии от Татьяны, являются красотками, которыми хвалятся богатые папики в мужском сообществе. И хвалятся потому, что в состоянии их содержать. И когда такая дамочка качает права – он платит! Чтобы увеличивать её внешний лоск, ради приносящего дивиденты мужского уважения. В негласном «Табеле о Рангах» за обладание такой «кобылкой» крутому Альфа-самцу перепадало не только лишь бесплодного уважения, но и повышение его личного статуса – среди прочих старпёров. Такого сорта блондинки – это тот же капитал, только живой. Породистые самочки с холёной кожей без грамма лишних жиров, вся обязанность которых угождать своему Повелителю. Именно для угождения ему – ей положено носить подаренные бриллианты и показываться в обществе в спортивном авто.
