Читать книгу: «Дом с Балконом. Путь четырех Лун», страница 2
Соседи мирятся с таким соседством и положением вещей, потому что, во-первых: «ну что поделать, всем жить как-то надо», а во-вторых, потому что половина деревни включена в ее «туристическую» цепочку снабжения.
Было и «в третьих»… И Екатерина чувствовала это «в-третьих» со дня своего возвращения в деревню. Сначала она думала, что это жалость. Что люди жалеют ее, брошенку с помолвочным кольцом на пальце, которая сначала проморгала, а потом так и не смогла найти свое женское счастье, но… Оказалось, это не совсем так. А открыл глаза на положение ее дел один из постояльцев – молодой и не по годам мудрый мужчина-красавец, как огня боявшийся своей подруги.
Это случилось в самом начале ее бизнеса. Он стал случайным свидетелем ее неприятного разговора с «уважаемым» сельчанином, подбивавшем ее все продать и зажить нормальной легкой жизнью где-нибудь в городе. Самоуверенный пожилой мужчина убеждал, а ее родители активно поддакивали и кивали головами, что «так ей будет хорошо» и «перспективно». Что так ей будет проще устроить личную жизнь и «найти свое женское счастье». Екатерине тогда было очень больно слушать все это. Ведь эти разговоры завелись после того, как Он и Его жена – ее лучшая подруга с детства, вдруг решили вернуться в родные места – в соседнюю деревню. Считай – на соседнюю улицу. И она, только-только оклемавшаяся и перекроившая свою жизнь под их счастье, снова оказалась лишней, мешающей их счастью, стороной. И деревня была на их стороне. Не на ее.
Потом он застал ее в дальнем чулане, куда забрел в поисках припрятанной бутылки вина, ревущей в четыре ручья, и был сильно смущен сложившийся ситуацией. Но неловкость быстро развеялась, когда Екатерина, утерев слезы передником, отчитала его и выгнала из чулана. Он-то и открыл ей потом глаза на природу всех препятствий, которые ей пришлось преодолеть, устраивая свою новую жизнь. Крепко набравшись за ужиным ее домашним пивом, икая и пуская слюни, он объяснил, что все люди боятся жить рядом с «пострадавшей стороной». И что это нормально. Особенно если это женщина. Особенно, если обиженная. Особенно, если так и оставшаяся одинокой…
– В головах обывателей, ты – затаившая обиду ведьма, в любой момент готовая наслать мстительное проклятие на их праведные головы. В средние века тебя обязательно сожгли бы на костере в ближайшую пятницу. Уж поверь мне… – шепнул он тогда ей прямо в лицо, ухмыляясь.
Екатерину это потрясло. Да так, что она едва тут же не разогнала всех гостей и не заколотила окна, готовая убежать на край земли и никогда больше не показываться в этом проклятом месте. Но он же и остановил ее. На следующее утро, проспавшись, причесавшись и принарядившись, он за чашкой утреннего кофе извинился за излишнюю прямолинейность и добавил:
– Дорогая Екатерина, все, что я наговорил вчера спьяну и со своего личного отчаяния, не должно вас беспокоить. Потому, как эта правда не изъян, а большущий козырь в ваших руках. Используйте его с умом, и ваш бизнес будет процветать. Уж поверьте мне…
Екатерина тогда не особо поняла, о чем говорил этот красивый, молодой, но уже заметно уставший от жизни, гость. Но он оказался прав. По непонятной Екатерине причине, ее гостями были сплошь состоятельные респектабельные люди, которые, по такой же непонятной ей тогда причине, выбирали ее маленький гостевой Дом с Балконом в глухом тмутараканье местом своего отдыха. Но непонятными эти причины были только несколько первых лет. С годами и с опытом она поняла, что у всех ее респектабельных гостей были свои Тени и свои Истории. Явные, которыми делятся с каждым, кто готов их слушать. Скрытые, о которых старательно молчат, но люди всё равно их чувствуют. И те, о которых люди и сами не догадываются, но которые, как тени за их спинами, открываются тем, кто пожелает остановиться и понаблюдать за их Театром Теней. А лучшим экраном для Теней является, конечно же, окружение. Как и с тем уставшим от жизни молодым мужчиной. Пока он жил один, он был просто молодым мужчиной на отдыхе. Но как только через несколько дней приезжала его подруга… Его личность начинала играть множеством новых красок. И блестящих, и не самых приятных оттенков.
Вот и у «той троицы», так Екатерина и ее помощники называли их между собой, точно были свои Тени. Просто Екатерине все было недосуг остановиться и присмотреться. Да и зачем?
Они были почти ее ровесниками. Может быть на пару лет младше… или просто по-городскому лучше выглядели. Поэтому она решила, что дружат они или с детства, или с института. Нет, дружбы, конечно, бывают разные… но верила Екатерина только в эти две. Она считала, что для того, чтобы дружить и выносить друг друга столько лет нужно крепкое основание. А у долгой дружбы есть только два надежных фундамента: общий интерес и общая история. Что же связывало этих трех?
Екатерина невольно задалась вопросом, что на этот раз будет надето на Первой – светловолосой болтушке Светлане. Эпатировать она любила. Вторая, брюнетка Галя с вечно забранными в пучок волосами – всегда такая благопристойная, такая сдержанная… И такая востребованная. Каждый час-полтора она или объясняла собеседнику по телефону, где лежат те или иные бытовые или рабочие мелочи, или показывала, что она делает, или не делает, что ест, пьет, где и как спит… В общем – все. Оставшуюся часть времени она сосредоточенно слушала подруг и, или одобряла, или не одобряла повестку. Но Екатерине всегда казалось, что тех это мало волновало.
Третья… Третья тоже была обычной. В меру красивой, в меру веселой, в меру капризной и… абсолютно свободной. Екатерина с трудом могла припомнить несколько ее телефонных разговоров, которые, впрочем, были очень короткими. Тем и запомнились.
Екатерина еще раз взглянула на обведенную в календаре дату и на приписанное мелким шрифтом в углу страницы расписание прибытий самолетов в столичный аэропорт. Скоро уже должны появиться…
Они появились, как обычно, ближе к пяти часам вечера. Екатерина видела со своего места на кухне, как к входной калитке подъехало столичное такси. Как из него выпорхнули три яркие женщины, и водитель, весело шутя и заигрывая, тем не менее быстро и ловко выгрузил чемоданы и был таков. Как-никак горячая пора! Она дала им немного времени осмотреться, вспомнить место и спустилась в холл.
Что-то незримо изменилось в них. Все такие же вежливые, все такие же важные, но… Они переобулись и не поинтересовавшись ни тем, кто сейчас проживает, ни тем, что будет на ужин, поднялись к себе на второй этаж. Их большие чемоданы остались в холле дожидаться мужской руки. Все, как обычно. Все, как прежде… но что-то иначе.
– Таня! Опять ты за свое! Какой еще конкурс?! Дай нам просто расслабиться и отдохнуть…
Это голос брюнетки Гали. Третья снова что-то затеяла. Екатерина вспомнила, что позавчера они загорали в саду под любопытствующими взглядами других постояльцев, разложив по телу какие-то вырезанные бумажки и зеленые листочки. Что на повестке сегодня? Для нее это было не праздное любопытство. Запасы успокаивающих и заживляющих мазей и активированного угля подходили к концу. А последнюю пол-литровую банку сметаны она вчера перевала на замазывание вздувшихся пузырями иероглифов на спине блондинки.
– А почему бы и нет, Галь? Главное, что в этом конкурсе не нужно бегать или прыгать. Не нужно никого догонять и ловить. В общем, никакого напряжение мышц. Это же классно! А попить вкусный чаёк… Разве ж это сложно? Давай, соглашайся. Лично я не против такого простого развлечения!
Это блондинка Света. Екатерина давно поняла, что она за любую активность, кроме физической. И против такой, где нужно знание литературы. Все остальное, где можно поесть, попить, спеть, станцевать и поговорить она поддерживала «на ура». Даже в Театре Теней, который на днях затеял отец трех малышей из четвертого номера, она, как могла, старалась изобразить овечку, на которую нападала стая детских «собачек». Правда, получалась у нее только большая лохматая собака, что отменно веселило детишек.
– И где мы возьмем ингредиенты для конкурсного чая здесь, в этой глухомани? – не сдавалась брюнетка.
Екатерина все удивлялась, глядя на нее. Эта женщина даже на отдыхе, даже в этой глуши, ни на час не распускала свой затянутый на макушке пучок. Словно это были не просто волосы, а ее «красная кнопка», которую ни в коем случае нельзя отжимать.
– Девочки! В этом же и фишка! – Это Третья, инициатор Татьяна. – Не нужно какой-то особенный элитный чай доставать. Не в этом суть! Нужно придумать и реализовать кон-цеп-ци-ю. Своего. Личного. Чая.
Она по слогам произнесла особо важное в этой конкурсной затее слово.
По повисшей тишине стало понятно, что Третьей удалось убедить подруг в нормальности ее развлекательной идеи. Екатерина, тихо перебирающая смородину на кухне, и не специально, но подслушавшая этот разговор трех подруг, тоже посчитала идею вполне нормальной. Чаем отравиться сложно. Кроме того, именно для таких любителей «попить природные напитки», она давно уже выполола все известные ей сильно ядовитые растения в радиусе ста метров от гостиницы. Дальше, обычно, никто не забирался.
После некоторого разглагольствования о смысле слова «концепция», обсуждения философии чайной церемонии, видов чая, способов его заваривания и подачи, воспоминаний о неизвестных Екатерине местах и событиях их жизней, троицей было принято решение провести конкурс «Чай, как выражение личного мировоззрения». Состояться он должен был в среду, в шесть часов вечера, когда и полагается пить чай настоящим леди и посвященным ценителям этого занятия.
В это время в июле, с трех до шести часов дня, солнце в столовой отдыхает сначала на картине «Под зонтом на пляже», а ближе к семи перебирается на картину «Первая ракетка». Когда женщины наговорились и, выходя в сад, хлопнули задней дверью, картины слегка задрожали. Вода, изображенная на первой из них, пошла рябью. Как настоящая. За этот эффект Екатерина и любила эту картину, написанную пожилым художником лет десять назад. Он не появлялся уже четыре года, и Екатерине все отчетливее казалось, что картина скучает и ждет его, каждый раз вздрагивая и оживая от хлопка входной двери. «Ну что ж, – прошептала она картине, нежно поправляя и смахивая с нее пыль. – Кажется, в нашем Доме что-то намечается. Интересно, кого они в среду пригласят в жюри?»
– Екатерина, миленькая! Пожалуйста, будьте нашим жюри…
Первая, светловолосая Светлана, все утро среды ходила за Екатериной хвостом. Она всячески уговаривала ее рассудить и оценить их старания и чай, который они сегодня будут готовить в шесть вечера. Екатерине никак не хотелось ввязываться в это. Не ее это – сравнивать и давать оценки. Да к тому же они все ее Клиенты и Гости. Как она может кого-то предпочесть? Да и некогда ей – после поездки в городской парк все приедут поздно, возбужденные и уставшие. По ее опыту, лучшим вариантом для такого позднего перекуса являлся сладкий пирог, чем она и планировала заняться. Поэтому крепко держалась за свой отказ.
– Вы сами виноваты, девочки. Зачем вы организовали конкурс только для себя троих? Я уверена, от кандидатов в жюри не было бы отбоя, поделись вы своей замечательной идеей с остальными гостями. Знали же, что по средам вылазка в районный парк развлечений. Дождались? Все уехали. Вернутся поздно, после фейерверков. Теперь вот некому оценить ваш конкурс…
– Ну пожалуйста… Вы же понимаете, скажи мы об этом остальным, наша идея превратилась бы в обычный балаган с разливанием и распиванием всякой ерунды по типу детских и взрослых компотов…
«А у вас, конечно же, не балаган, а элитная чайная церемония намечается», – чуть не вырвалось у Екатерины. Но она вовремя забросила в рот кислую вишню, которую перебирала к вечернему пирогу. Это ее и спасло, и подвело одновременно.
Воспользовавшись вынужденным молчанием Екатерины, которая в это время пыталась решить проглотить или выплюнуть полный рот кислой слюны вместе с ягодой, Светлана захлопала в ладоши и, громким криком сообщив подругам, что «все! дело в шляпе», выскочила за дверь. Там ее уже ждало столичное такси.
Екатерина, прополоскав рот и, наконец избавившись от кислого жжения на языке, удрученно посмотрела в окно на отъезжающий автомобиль с шашечками. Затем перевела хмурый взгляд на миску с вишней и, покачав головой, решила добавить в тесто дополнительную пару ложек сахара. Из такой кислятины ей еще не приходилось печь!
Когда тень от березы за окном перебралась в правый угол Верхнего холла, ознаменовав приближение шести часов вечера, разнаряженная в цветастый атласный халат Светлана, немного чопорно поклонившись, пригласила Екатерину на восточную сторону Балкона. Екатерина уже была готова. Заметив до этого, как женщины по очереди освобождают номер для того, чтобы переодеться и собрать свой «черный реквизитный ящик», она решила тоже принарядиться. Как никак, речь шла о важных вещах – о Чае и о Личном Мировоззрении. Она не была уверена в том, что ее длинное хлопковое платье цвета летней травы концептуально подходит этому времени дня, но решила, что уж для времени года-то оно точно подходит. Захватив вазочку с глазированными орешками, не с пустыми же руками идти на чай к Леди, ровно в шесть вечера она вышла на восточный Балкон.
Там уже все было готово к выступлению конкурсанток. Особенно они сами. Светловолосая Светлана щеголяла в цветастом атласном халате. Ее Екатерина уже видела. Вторая из троицы – Галина была одета в тонкое, цвета амарант, шелковое платье-сарафан на подкладе. На голове красовалась шляпа с широкими полями. Только на третьей, Татьяне, был самый обычный белый банный халат. Но из-под его ворота интригующе выглядывал кусочек чего-то оранжевого. Екатерина догадалась, что ее основной костюм скрыт до своего времени. Костюмированный спектакль обещал быть интересным…
