Читать книгу: «Красавица и чудовища», страница 2

Шрифт:

Я лишь слегка коснулась его лица, а ногами обвила его поясницу и прижала к себе. Он снова всё понял, и, скинув с себя трусы, накрыл меня всю, снова целуя в рот. Краем глаза я успела увидеть набухший от возбуждения член, размеры которого поражали. Впрочем, совсем скоро мне посчастливилось почувствовать его внутри себя.

Проникновение оказалось совсем не таким, как бывало обычно. Затвердевшая плоть раздвигала стенки моего влагалища, с трудом протискиваясь внутрь, несмотря на обильную смазку. В какой-то момент мне даже показалось, что он просто не влезет, и нам придётся что-то придумывать, но мой любимый знал, как действовать: он не стал вдавливаться в меня силой, вместо этого слегка вынул свой огромный агрегат, и вошёл вновь. На этот раз чуть-чуть глубже, затем ещё и ещё раз. Мне казалось, что я не выдержу и разорвусь от его размеров, но тут всё смела волна желания и я сама принялась помогать ему, насаживаясь на член всё глубже и глубже.

Если боль и была, то затопившее меня наслаждение полностью выключило её из сознания. Мне даже начинало нравиться, что я заполнена мужчиной до краёв. Он доставал до всего до чего должен был. Возможно, даже и больше. Но сейчас это не играло особой роли. Только движение наших тел было важно и темп, в котором они двигались.

Наверное, я стонала. Может быть, даже кричала. Потом я ничего вспомнить не могла, так захлестнуло меня происходящее с нами. Тем временем, мой мужчина понял, что я не испытываю сильного дискомфорта от объёма его достоинства, и стал ритмично входить в меня, не забывая и про осторожность. Я чувствовала, как при каждом толчке его бёдер меня распирает изнутри, и на некоторое время даже теряла контроль над собой, царапая спину моего мужчины в кровь. Он ускорялся, но я видела, что недостаточно для того, чтобы кончить. Всё из-за боязни причинить мне боль.

– Расслабься, – выдохнула я ему в ухо.

Он внял моим словам и скинул с себя последние оковы. Одной рукой он подхватил меня под попку, причём, мне показалось, что в его ладонь уместились обе моих ягодицы, а другую подложил под спину, заключив меня таким образом в крепкие объятия. После чего принялся вколачиваться в меня сильно и самозабвенно, наращивая темп до невероятного. После каждого его толчка я стонала и кричала, а потом мне перестало хватать воздуха, и я лишь слабо вскрикивала, уже мало соображая: кто я и где нахожусь. Впрочем, поручиться не смогу.

Ещё несколько минут безумного танца слившихся воедино тел, и я услышала сквозь пелену обволакивающего меня наслаждения, как застонал мой кавалер. Значит, и он уже близок к своему финалу. Это хорошо, потому что я готова хоть вечность заниматься с ним сексом, но чуть позже. Сначала нужно немного передохнуть. Совсем чуть-чуть.

Мои ногти вжались в кожу на его спине чуть сильнее, чем обычно, и тут он охнул, несколько раз дёрнулся туда-сюда, а затем поспешно вышел из меня. Но мне уже было хорошо, оргазм накрыл меня в ту же секунду, что и его.

Потом мы лежали, держась за руки и восстанавливая дыхание.

– Прости, – сказал он. – Презервативы на мой размер – дорогие, не пользуюсь. Но и беременеть тебе рано.

– Не люблю резину, – ответила я. – Обычно знаю тех, с кем сплю и справку требую.

Он улыбнулся моим словам, как удачной шутке. Я уж решила, что он спросит, нужна ли справка будет ему. Но он оказался более приземлённым в данный момент.

– И много их было?

– Со справкой-то? – настал мой черёд улыбнуться.

– Ага.

– Человек пять. Может быть шесть. Ревнуешь?

– Нет. Просто интересно. Мы знакомы с тобой чуть больше суток. А ты уже в другом городе, в постели с мужчиной.

– Хочешь узнать, в привычке ли у меня давать первому встречному?

– Типа того.

– Нет, ты исключение.

– Хорошо, – он повернулся ко мне и поцеловал.

Больше к этому вопросу мы не возвращались.

В общежитие я вернулась ровно через четыре дня, как и говорила. Всё это время мы провели в его квартирке, чуть ли не днями напролёт занимаясь сексом. Ещё были старые сериальчики, еда на дом, вылазка в ближайший магазин за пивом и прокладками и много ещё маленьких незначительных дел, на которые не обращаешь внимания, когда поглощён компанией интересного тебе человека.

Все эти дни слились в единый отрезок времени, пропахший сводящим с ума потом вожделенного человека. Так он и остался где-то в памяти, в отделении с вывеской: «что-то безумно похожее на счастье». Но, наверное, не оно, так как это всего лишь миг в вакууме, за пределами которого течёт настоящая жизнь.

Я очень удивилась, когда Толя вызвался проводить меня непосредственно до общаги. Я хотела настоять, чтобы он оставался в своём городе. Но он сказал, что кое-что нужно купить в Москве.

– Будь по-твоему, – сказала я и получила ещё несколько часов на то, чтобы прикасаться к любимому человеку.

– Вот и пришли, – я смотрела на ограду училища и не знала, хочу ли я туда, или обратно в тесную квартирку с огромной кроватью.

– Когда теперь увидимся? – спросил он.

– Раньше ноября никак, – ответила я. – Последний курс. Завалить нельзя, хочу поступать дальше…

Он не дал мне договорить, накрыв мои губы своими.

– Хорошо, – сказал он, оторвавшись через несколько минут. – Я буду ждать. Беги.

– На связи, – ответила я и чуть ли не бегом бросилась в калитку.

Когда я обернулась, он уже пропал, будто никогда его и не существовало, а события последних дней – лишь плод моего воспалённого воображения.

Глава 3. Не измена?

Ника

Удар о землю получается слишком мягкий, чуть ли не нежный. Ещё в полёте я успеваю ухватить противника ногами за шею и выкручиваюсь вокруг своей оси. Весил бы он меньше центнера, точно не удержался бы на ногах, но мой – настоящий богатырь, поэтому он смахивает меня с себя, словно котёнка, и нежно кладёт на траву.

Я подскакиваю, чтобы контратаковать, но тут же взвиваюсь в воздух, бессмысленно колотя по нему руками и ногами. Меня снова с любовной осторожностью укладывают на траву.

– Если ты будешь жалеть меня, – говорю я, – мне очень сложно будет биться с настоящим противником. Мы же договаривались на полный контакт!

– Прости, – но я не слышу в его голосе извиняющихся ноток. – Не хочу навредить тебе.

– Но когда я столкнусь с теми, кто захочет, учиться приземляться будет поздно. Тебя-то инструктор по самбо небось кидал во все стороны?

– Он не был в меня влюблён, – разводит руками.

– Вот и ты забудь! Сейчас ты – инструктор по самбо, а я – твой ученик. И всё! Ясно?

– Угу, – выдавливает он из себя и снова занимает боевую позицию.

А я откровенно злюсь. Столько тренировок, а я ещё ни разу не смогла не то что его одолеть, но даже просто дотянуться. Мой мужчина чрезвычайно быстр, ловок и умел в рукопашном бою настолько, что я вижу бездну, разделяющую наши способности.

Пытаюсь провести обманный манёвр, но он меня читает, словно раскрытую книгу, и через считанные секунды я снова оказываюсь на траве. Мне надо понять, как он это делает, ведь я хочу быть лучшей на курсе. Я хочу поступать в ФСБ, а там неумёх не берут, только лучших.

– У вас всё в порядке? – окликает нас проходящая женщина в форменной одежде, которая кажется мне смутно знакомой.

Я хочу обернуться и сказать, что всё в порядке, и мы с мужем просто тренируемся. Но эта ложь (мы же ещё не женаты) застревает в моём горле. Более того, я даже не могу шевельнуть головой. На секунду просыпается страх, что несмотря на все предосторожности, мой повредил мне позвоночник, и теперь о блистательной карьере в спецслужбах можно забыть.

Тем временем прохожая подходит ко мне вплотную и кладёт руку на плечо. Я чувствую, как она слегка сжимает его и начинает трясти.

«Что случилось?» – хочу спросить, но язык снова не подчиняется мне.

– Девушка, – говорит тогда женщина, – конечная, приехали.

И тут я разом вынырнула из сна, глянула в окно электрички на замедляющиеся пейзажи пригорода и обернулась к проводнице.

– Спасибо. Я заснула.

– Да, ничего, – улыбнулась та. – Всего Вам доброго!

Первым делом, выйдя из экспресса, я зашла в салон сотовой связи и купила новую симку. Активировала, вставила в телефон и набрала конспиративный номер. Через четыре гудка звонок сбросили, а спустя три минуты позвонили.

– Позывной? – спросил с того конца женский, но очень похожий на механический голос.

– Два нуля девяносто семь.

– Соединяю.

Что-то щёлкнуло и тут же раздался голос моего куратора.

– Информация?

– Пока нет. Никак не могу накопать хоть что-нибудь стоящее.

– Зорг и вправду такая душка?

– Мразь, каких поискать, но кроме владения зданием, где временно проживают проститутки, мы ему ничего предъявить не можем.

– Даже на уголовку не тянет, согласен. Девчонок не обижает, сам не насилует?

– Нет. Разговаривает всегда учтиво, платит вовремя и в полном объёме, зацепиться не за что.

– Печально. Столько работы и всё псу под хвост.

– Да, но зацепок никаких.

– Ты как? Держишься? Психолог? Отпуск? Что-то ещё?

– Я уйти хочу.

– В смысле? Куда? От них, или от нас?

– Из «организации». Больше месяца прошло, а толку никакого. У меня жених, он волнуется, переживает, а я с ним даже поговорить не могу.

– Ты знала, на что шла. Мы, конечно, готовим тебе смену, но твоего уровня пока никто не достиг, и я не знаю, когда это будет возможно. Пойми, в это дело вложены просто нереальные ресурсы. Ты же помнишь, Зорг – мелкая сошка, нам нужен тот, кто его прикрывает. Все нити ведут к очень высокопоставленному чиновнику, но обрываются. Нам нужно взять этого элитного сутенёра за жабры, чтобы он стал приманкой для более крупной рыбы, понимаешь?

– Понимаю, но мне обещали неделю. Потом две. Затем месяц. Сейчас Вы говорите, что нужно ещё, и когда это кончится, неизвестно. Я порядочная девушка, мне физически трудно изображать из себя проститутку. Более того, мне совершенно не нравится, что я на каждом заказе угрожаю клиентам. Однажды это не сработает, и Зоргу доложат, а он меня на ремешки распустит. Спать же с каждым я не могу, мне банальная чистоплотность претит.

Куратор на некоторое время замолчал. Я слышала, как он дышит в трубку и представляла вращающиеся шестерёнки в его голове.

Изначально задача казалась очень простой: внедриться в бордель под видом девочки падкой до денег и готовой ради них раздвинуть ножки, подловить хозяина «организации» на тёмных делишках, не важно на каких, и принять его для дальнейшего пресса. Местная полиция сотрудничать отказалась почти в лоб, выдумав нелепый предлог, что, мол, Зорг – видный бизнесмен, и всегда чист перед законом, но по неофициальным каналам пришло следующее: «Помочь не сможем, жить хотим». Тогда было решено внедрить агента – меня. Но даже разнюхивая буквально везде, я не смогла найти ни единой зацепки на этого плюгавого недоросля.

– Давай, послезавтра я тебе назначу встречу с психологом на конспиративной квар…

– У меня всего четыре дня, включая сегодняшний. Я собираюсь провести их с любимым человеком. Для меня – это лучший психолог. А вы лучше потратьте это время на выяснение слабых мест Зорга, в которые я смогу ударить. Иначе, клянусь, я уйду.

– Пойми, – с явным сожалением в голосе сказал куратор, – если ты бросишь это задание, то в конторе тебе больше не работать. Даст бог, если участковым сможешь устроиться.

– Ты меня не пугай! – я повысила голос. – Не испугаешь. Думайте, что делать, просто так изображать распутную девицу я не собираюсь. Мне нужны намётки, в какое место этой вонючей «организации» бить, ясно?

– Ясно, – вздохнул куратор. – Однако я настоятельно советовал бы встретиться с психологом…

– В жопу засунь себе своего психолога, понял?

Я нажала кнопку отбоя, вынула симку и выкинула её в ближайшее мусорное ведро. Это, конечно, слабо меня защитит от отслеживания телефона, но, по крайней мере, какое-то время мне не позвонят.

Я была в бешенстве. Мне хотелось орать матом, пинать окружающие предметы, а ещё лучше отработать пару ударов на ком-нибудь провинившемся. «Чёрт, – пришла мысль, – о чём я думаю? Я же – хорошая!».

Мне пришлось зайти в другой салон связи и купить ещё одну симку, потому что надо было позвонить жениху. Странное слово. Каждая пара внутри своего маленького мирка придумывает некие прозвища, которыми пользуется лишь друг с другом. У кого-то это банальные «зайки» и «киски» с «котятами», а у кого-то более изощрённые. Знавала я пару, которые между собой называли друг друга «козочкой» и «крысом»… Я молчу, какое потомство может быть от такого союза… Впрочем, вопрос-то совсем не в этом. Как-то сложилось исторически, что я своего мужчину называла «Мой». Простенько и без изысков. Не «малыш», конечно, но и не «мудостокер», как одна однокурсница звала своего ухажёра. А он… он вообще мало говорил, поэтому я, скорее, понимала его прикосновения. Но нет же, когда ему надо было позвать меня, он мог сказать: «Лю».

– Что за Лю? – решила я как-то возмутиться. – Ты меня за китаянку принимаешь? Или за Люську?

– Лю – это любимая, – сказал он и прикоснулся так, что я поняла, это – правда.

Так мы и жили: Мой и Лю.

– Привет, – сказала я, когда он поднял трубку. – Это Лю. Ждёшь?

Он пыхтел, ничего не говоря. Но даже на расстоянии и без слов я слышала, что он раздосадован. Что случалось с ним лишь в исключительных случаях.

– Алё? Я не вовремя? Может, мне уехать назад?

– Нет. Приходи, – буркнул он и отключился.

И я могу его понять, правда. Речь шла о неделе-двух, максимум трёх, если будет совсем всё тихо. А тут – месяц. Без звонков, предупреждений, тёплых слов, прикосновений, поцелуев и секса. Он изначально не одобрил эту идею, но ничего не сказал. Показал всем своим видом – да. Но я так хотела взлететь по карьерной лестнице и уцепилась за предложение. Ну а что бы сделал на моём месте человек, которому при этом говорят: «Вам нет равных для этой операции. Она Вас продвинет по службе далеко вперёд». Вот и повелась.

Меня ждал сюрприз. Уже подходя к квартире я учуяла запах свежеприготовленного стейка. Это ни с чем нельзя спутать, особенно в исполнении моего мужчины. Дым коромыслом, запах – по всему подъезду, зато вкусно – м-м-м, пальчики оближешь.

У двери стоял мусорный пакет, видимо приготовленный к выбросу на помойку, но из-за отсутствия у хозяина квартиры времени, оставленный пока тут. Завязки не затянуты, и меня заинтересовали острые углы, выпирающие из пакета. Когда я раскрыла его, чтобы посмотреть содержимое, на мои глаза навернулись слёзы. Тут лежали стейки недельной давности, двухнедельной, трёхнедельной… Он всё время ждал меня, желая угостить самым вкусненьким, чем мог. А я… я доводила богатых людей до непроизвольного мочеиспускания.

– Ну, здравствуй, бука, – сказала я, входя в квартиру и распахивая объятья, чтобы он схватил меня и приподнял по обыкновению.

Он обернулся, склонился с высоты своего роста и легонько чмокнул в щёчку.

– Э, не, – сказала я, чувствуя, как внутри всё переворачивается. – Так дело не пойдёт. Выскажи все свои претензии, но сначала обними и дай понять, что я тебе по-прежнему нужна!

Запаковав второй стейк в фольгу, он помыл руки, тщательно вытер их, подошёл ко мне, обнял и аккуратно, как всегда, приподнял.

– Я скучал, – шепнул он, когда моё ухо оказалось на уровне его губ. – Очень.

– Я тоже, Мой. Ты же только мой? – я прищурилась.

Но нет, подозревать эту гору доброты и нежности в измене не приходилось. Мне казалось, он сам себя возненавидит, если нечто подобное произойдёт.

Он развёл руками и закатил глаза. Слов в данном случае не требовалось.

– Да, всё затянулось, прости. Если бы я знала, не согласилась бы.

Он только отмахнулся, мол, рассказывай. Конечно, согласилась бы, и мы оба об этом знали. Это же «продвижение по службе» и прочая, и прочая…

– Ешь, – он снял фольгу. – Сегодня вкусные получились.

Не то слово. С привкусом слёз, долгой разлуки, недоговорённых слов и приправленные горечью обиды. Очень вкусно. Невероятно.

Мы ели молча. Он даже не смотрел на меня, лишь изредка бросая косые взгляды на бокал, наполненный вином. А я не могла пить. Честно говоря, и ела я с трудом, потому что каждый кусок вставал в горле комом. Вот этого человека, подарившего мне целую вселенную любви я ежедневно предаю уже целый месяц ради призрачных слов о служении народу. Почему я тогда делаю больно части этого самого народа? Впрочем, вопросы без ответа. Наконец, я влила в себя вино, сильно отличавшееся по вкусу от всего, к чему я привыкла за последнее время в худшую сторону, и мне немного полегчало. Доев стейк, я пошла в душ и целых полчаса смывала с себя лакшери пыль и запах элитного воздуха Рублёвки.

Он уже ждал меня в кровати. Несмотря на то, что был ещё разгар дня, он угадал, что я вымотана и хочу спать. А я заметила, что он тоже не очень хорошо выглядит. Видимо, несколько ночей подряд не смыкал глаз. Даже не хочу задумываться о том, кто стал этому причиной.

Я решила, что перед сном должна удовлетворить хотя бы все его физиологические потребности. Секс со мной ему всегда доставлял безумное наслаждение. Я это чувствовала и знала, как дважды два. Но в этот раз что-то было не так. Точнее, всё.

Я приласкалась к моему мужчине, но он развернул меня к себе спиной, откуда-то добыл смазку, выдавил её себе на руку и хорошенько смазал мои половые губы. Это что-то новенькое. А затем он вошёл в меня на всю длину без прелюдий и прочих нежностей. Просто раздвинул мои ноги и затолкнул член во влагалище.

Самое ужасное, что примерно так я себе представляла то, что мне придётся пережить у клиентов, но ни разу подобного не случилось. Зато приехав к любимому человеку, я получаю воплощение своего страха в копилку.

К счастью, долго это не продлилось. Он дёрнулся всего несколько раз и кончил, вынув член и отвернувшись от меня. Хорошо, не хотелось бы спать на мокрой простыне.

– Что случилось? – спросила я, обернувшись.

– Тебе же так теперь нравится? – он не мог сдержать ярость.

– Нет, с чего ты взял?

– Ты же работаешь в борделе, хочешь сказать не трахалась?

– Я работаю в ФСБ! – внутри всё начало закипать. – И я ни с кем не трахалась!

– Ты ездишь по заказам!

– И что?

– Это не измена? – Мой сегодня слишком красноречив. Допекла.

– Это работа на благо нашей с тобой страны! – я говорила чётко, чуть ли не по слогам, испытывая совершенно невероятные чувства. Мне было жаль этого мужчину, противно от случившегося вхождения в меня его члена, тошно от того, что я его заставила страдать и ещё очень хотелось пожалеть саму себя.

Он ничего не ответил. Повернулся ко мне спиной и замер. А я свернулась калачиком и зарыдала. Он и пальцем не ударил, чтобы успокоить меня, видимо обида была очень сильной. Не заметив, как это произошло, я из тихой истерики скатилась в сон без сновидений. А когда проснулась, за окном уже вовсю бушевало новое утро.