Читать книгу: «Обращенные: Легенды Эфира», страница 12
– Меня обошли стороной.
– Тебе ли нужна защита, Ворон? Каждое созданное перо способно отразить почти всё, пронизывая насквозь. В моих же силах подчинить пять ударов по целям, затем – полное опустошение. Повезло, что эти ренегаты прихватили с собой этот чудо куб.
– Уже есть предположение? Не утаивай, я прекрасно знаю, что именно ты оснащал агентов перед миссиями. Уверен, что эта технология украдена прямиком из наших стен.
– Почти, – взяв в руки куб, Шун нажал на кнопку в центре, открывая тем самым его нутро. Прозрачная смесь электролита дергалась от прикосновений с Эфиром, заполняя собой свободное пространство установленных пробирок. – Это – жидкость, способная входить в контакт с Эфиром, как поглощать, так и выделять его в зависимости и состояния. Щелочной электролит всасывает Эфир без разбора, накапливаясь и меняя среду. Кислотный слегка меняется в цвете и возвращает украденное, правда этот Эфир немного опасен. Но как—то всё равно во время боя чем трапезничать.
– Значит они украли какую—то разработку и передали под себя, лишая Обращенных возможности защищаться. Черт, всё куда хуже, чем мы думали.
– Есть вероятность, что пули могут блокировать Эфирные потоки в теле. Отсюда такое ужасное состояние Фиби. Эксперименты.
– Как знал надо было сразу вытаскивать эту малявку. Надо вернуться в дом того старика. Не верю, что эти Ренегаты явились только лишь для того, чтобы пролить кровь.
– Дай насладиться этим Эфиром. Он такой легкий, пронизывает до костей.
– Каким этим? Опьянел от дурмана того растения, Шун?
– Меня зовут иначе, – одурманенный Заклинатель запинался на каждом слове. Откинув куб подальше, Ворон приподнял Шуна за одежду, слегка ударяя по щеке. Алый взгляд мерцал, изредка приходя в нормальное состояние, Заклинатель отошел от Ворона, шатаясь в сторону Квейреш.
Город спал мертвым сном. Последний житель пал от рук предателей. Вокруг домов отцветали Эхеверии, обрамляя постройки, показывая путь. Разнообразие цветов и форм привлекали к себе взгляд, заставляли трогать удивительные листья и колоски, меняющие окрас от тепла и Эфира Обращенного. Ворон сорвал сияющий гибрид розы, вдыхая сладкий аромат Эфира. Сейчас Ворон действительно понял, что значит «пахнет» Эфир и как пахнет она. В голове сплывал образ улыбающейся Лики, в её руках кот. Домашний уют и удушающий аромат цветов, тех, которые предстали перед его взором сейчас.
Шун брел следом, попутно приходя в себя и запинаясь о выступающие плиты. Заклинателя мутило от запаха, хотелось как можно скорее спрятаться за стенами, но Ворон тормозил, оглядывая дары земли. Эфир вздрогнул, когда оранжевые колокольчики ощутили приближение, выделяя Эфирные феромоны сильнее, подсвечивая неровную поверхность земли. Ворон нагнулся, руками раскидывая песок, пробираясь сквозь глину к свертку, плотно смятому руками.
«Задача моя здесь проста: встретить Владык и провести их к вратам. Надежда погаснет тогда, когда загорится над ними звезда. Кровь Инари даст доступ к ключу, а кубок восполнит утрату свою. Из куклы совьют тонкую нить, дабы жизни Владык навек соединить. Бойся ты смертный, не ровен тот час, когда Мать поглотить всю землю и вас. Бойся Эфирный ты Матерь свою. Ей подчинишься – накличешь беду».
Протянув Шуну письмена, Ворон отряхнул руки, хмуро смотря перед собой. Каждое новое «пророчество» несет в себе всё больше предупреждений о той, кто заперт внутри. Словно единственное зачем их создали – открыть врата и впустить Матерь в новый мир. Нигде не сказано, что произойдет, когда кровь лисы восстановит силы кубка. Ворон уверен, что кубок – он, а сосуд для заполнения – связующее звено. Нить судьбы сплела пару демонов сотни лет в священный брак, если на слово верить демону. «Хотят повторить обряд?» – подумав, Ворон утвердительно кивнул, слыша смешок внутри. Поняв, что движется в верное русло, Ворон вошел в дом старца и, положив светящуюся розу на кирпичный стол, принялся осматривать любую уцелевшую табличку под ногами. Древние письмена рассказывали о культуре Вавилона, сохранили трактаты о Шамаше, Гильгамеше.
Сказания о Матери Ворон смог найти лишь спустя пять часов плотных поисков. Затвердевшая глиняная таблица была запрятана за половицу, несвойственную для древнего дома. Выудив таблички, Ворон удобнее устроился на полу, изредка поглядывая на улицу, где тихо сопел Шун, потерявший власть над телом и разумом.
«Врата Иштар хранят в себе знания первородной Матери, имя которой менялось в зависимости от тех эпох, в которых ей уготовано переродиться. Первое появление Матери ведётся от Шумеров, назвавших в честь святой богини Врата. Её сила и похоть принесла в свет двух Эфирных детей, жизнь которых связана с самого рождения. Владыка Ворон прародитель мудрости и письма. Владыка Инари приносила в дома уют и урожай, но когда Матерь поняла, что сила детей превосходит её, Иштар создала три артефакта, способных восполнить утраченное: парные клинки способны разрубить толстую кожу Инари; сосуд внутри Ворона дремлет, пока священная кровь не коснётся его губ. Нить же будет служить сплетением судьбы, позволяя Иштар воскрешаться вновь.
Следующее появление Матери произошло в эпоху Хэйан, тогда, когда в Японии процветал буддизм, тесно связанные с оккультными промыслами. Владыка Ворон уничтожил почти всё, пока не явилась Инари, ведомая сладкими песнями вездесущей Матери. Тогда, пав от рук Ворона, Инари поклялась запереть Матерь навеки, позволяя Эфиру пропитывать собой не только их двоих, но и земли. Именно тогда Эфир отделился от Владык, внедряясь в земное ядро, создавая выбросы каждое тысячелетие.
Неизвестно, когда появятся новые воплощения двух Владык, но именно от них будет зависеть существование планеты и тех, кто будет её заселять. С огромной верою во Владык пишу это, стараясь сохранить память о Матери. Показать, насколько яростно восстанет она из заточения. Насколько сильно возжелает мощь своих детей и как сильны должны быть носители, ибо Владыка нем перед Матерью, потому нужен тот, чья рука не дрогнет, снося голову новому воплощению ужаса.
Тот, кто прожил не одну тысячу лет».
Яркое солнце вновь обожгло чувствительные глаза, заставляя Ворона отвернуться. Дождавшись, когда глина потрескается, унося таинства демонического происхождения, Ворон растолкал Шуна, завалившегося на ледяные плиты. Заклинатель с трудом понимался. Каждая часть тела болела от перенасыщения чужеродным Эфиром, голова раскалывалась от удара, остатки запекшейся крови не были оттерты с рук и левой щеки. Спрятав руки в карманы штанов, Ворон смиренно дожидался Шуна. За спиной врата, открытие которых допустить ни в коем случае нельзя. Следовательно, необходимо узнать мотивы Оптимума, не ставя на кон жизни остальных. Дело касалось их с Ликой, и именно сейчас внутренний демон хозяйки решил поиграть на её чувствах, заставляя переживать за каждого казненного Обращенного. Сил на спасение попросту нет, или это Ворон успокаивал себя так, закрывая глаза на то, как за их жизни страдают невинные.
Талисман распахнул перед ними двери в маяк, возвращая в мрачный и безнадежный мир, где имеется одна лишь задача – выжить. Сохранить то невинное, что имеется на руках. Воссоздать утерянное – предел мечтаний слепого глупца, наивно полагающего, что получится жить как прежде. Там, где было радостно и светло, а каждое новое задание не сулило ничего, кроме кропотливого отчета за обеденным столом.
Мужчина замер, наблюдая за тем, как юный Часовщик с неуверенностью поднималась на ноги, обхватывая тонкими пальцами руку Третьей. На щеки вернулся живой румянец, синяки почти пропали, остались лишь шрамы, навсегда отпечатав на теле Фиби глубокие воспоминания об Обители. Заметив Шуна с Вороном, Фиби заметнее оживилась, стараясь как можно скорее добраться до них. Ворон вздрогнул, ощущая тепло, обвивающее собой. Часовщик сдерживала эмоции, лишь тяжело уткнулась в пыльную футболку Ворона, не обращая внимания на его болезнь13.
– Живая, малявка, – бережно обняв Фиби, Ворон носом уткнулся в её волосы. – Напугала, дурная.
– Анже́лика рассказала всё, что произошло за эти месяца. Это правда, что нашего дома больше него? А где Лика?
– Кто б её знал, Фибс. Береги силы, они тебе понадобятся.
Обнимая Часовщика, Ворон недоуменно смотрел на Третью, замечая в ней напряжение и то, как дёргался изголодавший Эфир, желая вонзить свои щупальца в любую цель трапезы. Оставив Фиби внутри маяка, Обращенные вышли наружу, с трудом сдерживая эмоции.
– Какого черта?
– Спроси у нашей дражайшей. Явилась с одним из этих, позволила ему дотрагиваться до Фиби, а потом опять исчезла.
– Значит зря совались чуть ли не в пасть ко львам.
– Рассказывайте, что там произошло?
– Да что—что. Я наелся чужого Эфира и отключился. Ренегаты Оптимума убили того старика раньше нас. Где—то за часа два—три. Ворон странно вел себя и врата нашел, которые нужны всем.
– Твой язык – враг тебе, иди отсюда, – выдохнув, Ворон загнал Заклинателя во внутрь маяка, продолжая ощущать в нём тяжесть чужеродного Эфира.
Обращенные встали на краю скал, смотря вдаль. Ворон ощущал голод, мучавший Анже́лику долгое время, но не готов был позволить ей бредить также, как надоедливый Шун, впитавший в себя тройной Эфир. Третья молчала, почесывая рукой локоть, она то и дело косилась в сторону Ворона, словно решаясь, о чем—то спросить.
– Говори уже.
– Не верю, что даже думаю о таком, но сейчас полагаюсь на тебя.
– Вот тебе раз. И я уже не пёс, да?
– Весь в свою хозяйку. Просто послушай о том, что сейчас в твоих руках три жизни. Я без сил, как и малышка Фибс. У Шуна ветер в голове чаще, чем серьезные мысли, хоть и знает очень много. Лика вообще бросает нас и появляется, когда уже надежды не остается.
– Думаешь, раз во мне этот, то сил хоть отбавляй? Смею заверить, что я также слаб, как и ты. Чертовы пиковые, никогда бы не подумал, что существует их гремучая смесь. Я сделаю всё возможное, но не возлагай слишком большие надежды, железная.
– Тогда мы по уши погрязли в проблемах, раз среди нас нет тех, кто способен противостоять Ренегатам.
– Иди уже, не забивай свою голову ненужной информацией. Разберемся и выберемся из передряги живые, обещаю, Анже́лика.
12Фульгурит – спёкшаяся от удара молнии примесь кварца, песка и кремния, которая образовывает полые ветвистые трубы.
13Болезнь – Ворон на протяжении истории болел Гаптофобией. Постепенно болезнь сходила на нет, и он начал привыкать к прикосновениям некоторых Обращённых.
Дело №11. Казнь
Кутаясь в шарф, Лика сидела на крыше уцелевшей многоэтажки наблюдая, как с левой части города под конвоем вели группу Обращенных. Мужчины и женщины в подчинении следовали на свою казнь, не в силах противостоять тем, в чьих силах осушить внутренний Эфир. Примеряясь к собственному остатку Эфира, Лика нахмурилась, с силой затягивая ткань на правой руке, полностью покрытой мехом. Инари с каждым днем брала больше взамен на Эфир, стирала эмоциональную часть памяти, унося за собой происходящее месяцы назад.
Небольшое расстояние разделяло Телекинетика и конвой, но тяжелая рука на плече вынудила переключиться на защиту. Клинок за секунду оказался в руке, синий отблеск отразился во взгляде, а мощный поток вжал решившего подкрасться неожиданно. Вжимая острие в горло, Лика не сразу разглядела знакомые черты лица, ощущая колебания Эфира в нескольких местах одновременно. Ворон не дернулся, покорно смотря на хозяйку, взгляд которой метался из стороны в сторону. Дрожащие руки с трудом сдерживали тяжесть клинка, неконтролируемый Эфир исходил волнами, облачая носителя в меховые доспехи. Синий взгляд менялся на алый, снизу доносились крики Обращенных, смешанных с выстрелами. Лика сжалась, утыкаясь лицом в мужскую грудь, зажала свободной рукой одно ухо, шепча очень тихо:
– Прекратите, пожалуйста, – голос дрожал, Эфир преобразовывался в хвосты, мерно двигающиеся за спиной, длинные уши на голове дергались, улавливая шорох, стекающую по стенам кровь.
Ворон сжал Лику крепко, пытаясь привести её в чувство, но с каждым разом Эфир внутри образовавшихся воронок сжимался, почти привлекая внимание конвоиров. Ренегаты уходили медленно, громко смеясь над кучей обезображенных тел, мужчины то и дело кидали в них кубы, скапливая Эфир, преобразовывая его в энергию.
Напрягших, Ворон ощутил Эфир бывшего заказчика. Помогая девушке разобраться с бывшим сожителем, Ворон узнал много нового о травах, гремучих ядовитых смесях и способах приготовлении антидота. Всё, что знала Заклинатель, Ворон впитывал как губка, с легкостью используя знания в последующих заданиях. И сейчас, ощущая легкие нотки мяты, мужчина кусал губы, стараясь сдерживаться в который раз от кровопролития. Последствия, несущие в себе чужие смерти, сулили очередную развилку в пути тех, кто отчаянно оставался рядом. Поправившаяся Фиби с каждым новым днем рвалась наружу, в надежде прекратить казни своей силой. Исхудавшая Анже́лика, готовая потрапезничать кем угодно, вынуждена следить за Часовщиком, мощь которой выходила из—под контроля. Скачки во времени преодолевали положенную часовую отметку, отправляя Фиби куда дальше, выкачивая личный Эфир, вынуждая жить на искусственном.
Лика отпрянула от хмурого Ворона, ощущая удаление собранных Эфирных частиц. Провожая конвой взглядом, Телекинетик спрятала кинжал в ножны и, стараясь уйти, была остановлена на краю крыше.
– Долго собираешься сбегать?
– Обращенные были бы живы, не помешай ты мне.
– Какой ценой, скажи—ка? Обезумила в край, да. Уже не скрывая используешь остатки личного Эфира? Не уж то так сильно хочется поскорее оказаться среди этих трупов?
– Уходи.
Пряча половину лица под шарфом, Телекинетик спрыгнула с крыши, трудом цепляясь когтями за разрушенные стены. Кровь тонкой струей стекала по руке. Не обращая внимания на неглубокие раны, Лика прижималась к стене, стараясь огибать дозорных за углом. Мужчина и женщина яро обсуждали предстоящую прилюдную казнь, общались без имен и статусов. Куча трупов пахла тухлятиной, голодный Эфир пропитывал тела, вбирая в себя остатки, пока не исчез, не в силах найти лакомство.
Перебегая в сторону пристани, Телекинетик ощущала преследование, стараясь окольными путями оторваться от мужчины, но каждый угол упичкан кубами, под ногами то и дело путались части тел. Множество пепла от сожженных домов и куча стекла, неприятно распарывающего обувь. Шипя, Лика скрылась под землю, прячась в лабиринтах, огибающих всю дамбу. В факелах загорался синий огонь, продрогшее тело согревалось постепенно, позволяя затекшим пальцам увереннее двигать. Сев на ледяной бетон, Лика осторожно вытащила осколок, откидывая тот в сторону. Разрез пульсировал, но не затягивался. Регенерация ухудшалась с каждой вылазкой в город. Ренегаты позаботились о том, чтобы ни один Обращенный не смог выжить на их территории. Множество старых мин, пылившихся на военных складах, установили по периметру с первой по пятую линию, то есть – весь город. Маяк был тем самым исключением из—за высоких волн и скал, но, Лика была уверена, что еще пара недель и придется прятаться среди разлагающихся трупов, пытаясь скрыть бурлящий Эфир злых Обращенных.
Тяжелый вдох и мерный выдох. Лика склонила голову, не желая поворачиваться в сторону нагнавшего. Сейчас хотелось молчать, наслаждаясь минутами спокойствия там, где нет Ренегатов и их кубов. Полное отсутствие трупной вони, отчаянных криков и громкого смеха вершителей судеб Обращенных. Ворон встал рядом, скрещивая руки на груди. Остатки его Эфира поддерживали тело в ходячем состоянии, не позволяя пользоваться силой демона. Рука больше не тянулась к ножнам при малейшей опасности, демон спал глубоким сном. Желание бороться исчезло, испаряясь в Квейреше перед вратами Матери, когда внутри не извергся мощнейший Эфирный поток, почти убивая настоящего Ворона, вознося кровожадного демона над сосудом.
С бетонного потолка капала вода, ударяясь об лужу, темнота сгущалась и только в момент, когда перед Обращенными возникла тень, те подняли взгляд. Оркус скрывал лицо под маской, костлявые пальцы еле—еле выглядывали из—под плотной мантии. Властный голос эхом разлетелся по всему лабиринту:
– Жаль, что мы встречаемся при таких условиях, мои Владыки.
– Чего тебе нужно? Очередная загадка? Если да, то проваливай. Сейчас не до новых таинств.
– Нет, Владыка Ворон, я не за этим.
– Тогда что, Оркус? Что тебе еще от нас нужно?
– Покой, Владыка Инари. Хочу подарить вам покой. Готов унести далеко от проблем нового мира, сохранить тела и унести в ближайшее будущее. Туда, где Ваша сила в самом зените.
– Вот так просто сбежать? Бросить всех на произвол и позволить Ренегатам взять верх через горы трупов?
– Да, Владыка Ворон. Поверьте, Вы – самое ценное, что есть у меня и планеты. От Вас двоих зависит весь исход этой войны и только Вам решать: падет Ренегат или возвысится Обращенный.
– Убирайся.
– Владыка Инари?
– Не слышал? Уходи с глаз моих. Сбежать предлагаешь? Бросить тех, за кого мы оба отвечаем головой? Отдать жизни братьев в лапы Ренегатов? Повторять трижды не буду.
Вокруг Лики кружило пламя, вынуждая Ворона отстраниться. Алый блеск глаз менялся на яростно—синий, но девушка, не двигаясь с места, лишь смотрела на маску, стараясь понять мотивы спрятавшегося за ней.
– Будь ты трижды приносящим смерть, но только Обращенные могут решить: бороться или пасть от рук предателей. Не смей являться и предлагать больше то, на что способны только жалкие трусы.
– Как прикажите, моя Госпожа.
Оркус поклонился, постепенно отдаляясь в тень. Если бы маска сползла с обезображенного лица, Обращенные увидели бы улыбку. Несущий не только смерть с удовлетворением от услышанного смотрел на каждого из Владык, мысленно прощаясь с ними не на долго.
Пламя потухло, Лика с трудом откинула голову, тяжело ударяясь о бетон. Тело ныло от резкого всплеска Эфира, нуждаясь в очередной трапезе. Ворон продолжал смотреть в пустоту. Туда, где секунды назад стоял тот, кто с каждой новой встречей казался знакомым. Лика ударяла кулаками о ноги, смотрела перед собой и сдерживала крик. Хотелось выть от усталости. Беспечность каждый раз доставляла проблемы, решать которые Телекинетик уходила одна. Удар по щеке вынудил перевести взгляд на Ворона, присевшего напротив. Его глаза впервые за долгое время приняли естественный серый оттенок, такой забытый и пустой взгляд.
– Ты совсем на себя не похожа. Что с тобой происходит в последнее время, Лик?
– Пытаюсь исправить то, что происходит. А ты в очередной раз мешаешь спасать жизни.
– Спасла, дальше? У тебя есть гарант их безопасности? Пропитая? Хотя бы зоны трапезы на примете?
– Нет.
– Вот. Ты этой «помощью» оттянешь их жизни на дни, потом Ренегаты их схватят и убьют гораздо изощрённым методом. Этого хочешь тем Обращенным?
– Я не знаю.
– Тогда имей же ты силы признать беспомощность. Пока нет возможность к отступлению всё, что в наших силах – бороться. Верить в следующий день. Лик, мы найдем способ спасти их, но без крупных ставок. Какой из меня лидер? А из Анже́лики? Твой брат полностью сломал психику этой железной леди.
– Поэтому я и действую в одиночку. Ищу любую возможность уйти, но все талисманы Заклинателей остались под руинами Агентства. Хотя, даже там их уже нет. Думаю, Ренегаты не на столько глупые, чтоб оставлять возможность уйти через открытую дверь.
– Как хорошо, что с нами Заклинатели.
– Анже́лика не пользуется силой Заклинателя. После того, как я назначила её в отдел по поимке, она полностью отторгла эту часть себя.
– Ты тоже не доверяешь Шуну?
– Верю, – запнувшись на полуслове, Лика закусила губу. – Просто есть обстоятельства, ограничивающие его спектр способности.
– Очередные тайны, госпожа моя?
– Очередная попытка сдаться.
– Лик, – Ворон аккуратно коснулся щеки Телекинетика, по которой ударил. – Просить помощи – не значит сдаваться. Почему ты вечно взваливаешь всё только на свои плечи? Чего ты боишься?
– Потерять.
– Какая же ты глупая женщина. Пока ты держишь каждого из нас на расстоянии – губишь себя, не знаешь, что происходит с нами – боишься смерти. Мы видели смерть столько лет, были инициаторами гибели множества Обращенных и людей. Но именно сейчас, когда вопрос коснулся власти, ты сдалась. Опустила руки и не желаешь бороться.
– Ты так изменился. Мудрости набрался, натренировал способность длительного общения.
– Не зли, я пытаюсь поддержать тебя, женщина, а ты опять выводишь на эмоции.
Теснее прижавшись к ладони, Лика прикрыла глаза, ощущая тепло и спокойствие. Страх перед новым днем приоткрыл свои объятья, позволяя изредка вдыхать полной грудью. Удивительные изменения в Вороне, открывались с неизвестных сторон. Сейчас перед ней не тот мужчина, желавший задушить при любом удобном случае. Нет. Рядом – опора и поддержка. Тот, кто всегда рядом, прикрывая спину от ударов судьбы.
Лика ощутила прикосновение губ ко лбу.
– Позволь помочь. Ты уже не Глава Агентства, а простой Телекинетик, заплутавший в одиночестве. Расслабься, дай волю эмоциям, позволь этому стать источником твоего Эфира.
– А что же тогда твой источник, мм?
– Какая же ты дуреха, женщина.
****
Ворон двигался быстро, прижимая к стене Лику всякий раз, когда до слуха доносились голоса. Слева стояло трое вооруженных, вокруг них мельтешил куб, Эфир в котором не поддавался усмирению. Вызывая кого—то по рации, Ренегаты оглядывались по сторонам, держа оружие снятым с предохранителя. Указывая влево, Ворон провел пальцами в воздухе рядом с шеей, сигнализируя о возможных последствиях. Выглянув, мужчина осмотрел открывшийся периметр разрушенной улицы, не замечая патруль. Сжав руку Телекинетика, Ворон побежал вперед, огибая камни и кучи трупов, пока не запнулся, упав о лежащее женское тело. Живая она голодным взглядом смотрела в его сторону. Пасть открылась, обнажая клыки. Почти впившись в мужскую ногу, Обращенный был откинут мощным пинком, разбивая остатки оконной рамы.
На шум сбегались Ренегаты, окружая проулок в кольцо. Ворон выругался, пряча Лику за спиной. Пальцы с трудом сжимали рукоять клинка, цвет глаз не менялся, демон без сил дремал. Давно Ворон не надеялся лишь на себя, позволяя демону всякий раз главенствовать над ним. Слегка обернувшись, Ворон ощутил, как Лика крепче сжала его руку и кивнула, улыбаясь уголком губ. Пальцы разомкнулись, клинки удобно перехвачены. Куб мерно летал над ними, но странно пищал. Красный сигнал отправлялся на руку девушки, стоящей главной в толпе Ренегатов. Лицо Ренегата скрывалось под маской, тонкое тело выдавало её среди плотных мужчин.
Ворон поднялся, перекатываясь через спину пригнувшейся Лики. Пуля разрублена перед столкновением с позвоночником. Тьма над городом позволяла Ворону подпитывать свои силы, с трудом напрягая мышцы для мощных выпадов вперед. Клинок разрезал плоть, но в тот же миг сталкивался с металлом. Скрежет неприятно отдавался, свободная рука непроизвольно старалась закрыть хоть одно ухо, открываясь противнику. Крепкие мужские руки с силой оттолкнули Ворона, впечатывая того в землю. Лика заметила это прежде, чем получила тяжелый удар по лицу. Отлетев и упав, Телекинетик сплюнула кровь, мельтеша головой. Глаза вспыхнули алым, выдавая местонахождение Лики, вынуждая забиваться в углы, контролировать Эфир, пронизывающий с ног до головы. Чужеродный, не перевариваемый Эфир старался пробиться сквозь защиту Инари, но демон искусно отражала любую атаку, не позволяя впитать сосуду яд.
Ворон поднялся, стирая со лба капли пота. Девушка вышла перед ним, ловко перехватывая штык—нож, снятый с пояса. Надвигаясь, Ренегат двигалась плавно, уклоняясь от любого выпада Ворона, разрезая лохмотья на нём, слегка задевая кожу.
Лика простонала от боли в ноге. Ударившись о землю, Лика отчаянно отбивалась от разъяренной Обращенного. Желая насытиться, Обращенный бесцеремонно разодрал футболку, открывая шрамированное тело, усеянное следами укусов. Тату контроля подсвечивалось, завораживая Обращенного. Дотянувшись до клинка, Лика с размаху вогнала его в голову девушки, прикрывая глаза от капающей крови. Обращенный пал на неё, не позволяя выбраться из западни. Замечая приближение одного из выживших Ренегатов, Лика суетливо старалась скинуть с себя тело, но тяжесть Эфира вжимала в землю.
Услышав крик Лики, Ворон дернулся вперед, но был остановлен женской рукой с ножом, оставляя на щеке глубокий порез. Прикусив губу и выдохнув, Ворон прикрыл глаза, отводя правую ногу назад. Мысленно отсчитывая, мужчина концентрировал остатки сил на конце острия. Последний удар настиг Ренегата с громом, молния пронзила облака, отсвечивая лицо девушки, разрезанное напополам.
Прикинувшись беспомощной, Лика ждала, пока мужчина подойдет достаточно близко. Впившись когтями в его ногу, Телекинетик скинула с себя тело и, щелкнул пальцами, раздавила Ренегата невидимым прессом, срываясь на дикий кровавый кашель. Инари без пропитания не способна восстанавливать жизненные силы носителя, сокращая его жизнь при применении способности. С глаз и рта стекала кровь, обнаженное тело дрожало от резкого переутомления, ноги с трудом выдерживали тяжесть. Ворон подхватил Лику прежде, чем та упала на острые ножи.
****
Тяжело распахнув глаза и дернувшись, Лика огляделась, замечая знакомую крышу, где виднелась главная площадь. Ворон лежал на углу, стараясь разглядеть происходящее сквозь тьму. Эшафот осветили прожекторами. Множество знакомых ему Обращенных было приковано кандалами к дереву. С каждым из Агентов Ворон встречался после того, как Гарен захватил власть, меняя весь личный состав подле себя.
– Тот слева, я где—то его видела.
Ворон не дернулся, лишь кивнул.
– Твой брат поменял всю верхушку. А этот раньше был слишком близко к нему. Шуна не считаю.
– А та девушка из отряда зачистки. Не думала, что такие Обращенные попадутся в лапы Ренегатов.
– Сама видела – город в кубах. Не знаю в чем точная суть этого артефакта, но в Квейреше он отлично напитался мощью врат.
– Я где—то читала, что существовал Обращенный, сила которого могла как отнимать, так и даровать Эфир. Он был как Матерь, возможно, какая—то её часть смогла пробраться в наш мир.
– Хочешь сказать, ты много знаешь о вратах?
– Достаточно, чтобы выслушивать от тебя лекции на этот счет.
– Женщина, ты вечно планируешь скрывать всю информацию?
– Гарен? – Лика напряглась, рассматривая изменившегося брата. Исхудавший, синяки под глазами. Всё тело истерзано и небрежно зашито множество раз. Остатки Эфира с трудом поддерживали в нём жизнь.
Мужчину вели двое, крепко натягивая цепи вокруг его шеи. Удар по ногам вынудил Гарена пасть на колени, исподлобья смотря на двух, скрывающих себя под мантиями. Голос одного из них эхом донесся до Лики.
– Мы рады сообщить, что главарь мятежников наконец—то поймать.
– Отец.
– Сегодня мы ходим показать, что случится с предателями, желающими власти. Вы станете свидетелями становления нового миро устоя. Обращенные стран приняли власть Оптимума, встали на защиту тех, в ком нет синтеза человека с богохульным Эфиром. Мы – чистые, но такие, как эта Тварь зовут нас Ренегатами – предателями древней Матери, что дала жизнь на земле. Что же, накажем предателей за долгое ущемление наших прав.
– Да где вы видели, чтоб они ущемляли нас?
– Брат мой, ты на стороне этих Обращенных? Уже и забыл то кровавое месиво, что оставили эти Тварь много лет назад?
– Вы сами провоцировали ответные действия. Хватит лить кровь всех и каждого.
– Это ваше право, – Лиан щелкнул пальцами и над человеком появился огромный кулак. Секунда. Тишина, от наглеца не осталось ничего, кроме кровавого месива.
Лика прикрыла рот рукой, стараясь сдержать рвотные позывы. Толпа отступала, но упираясь в дуло орудий, возвращались на места, продолжая смотреть на казнь. Среди простых Ренегатов в толпе стояли Обращенные, клятва которых сменилась в политику Оптимума.
– Ваше последнее слово, – этот голос Лика узнала также легко, как отца. Не подозревая столь противоречивый союз, Телекинетик надеялась увидеть рядом с отцом кого угодно, только не его.
– Черт бы тебя побрал, отец. Ты встал на сторону дяди?
– Не кричи, дуреха, – надавив на голову Лики, Ворон заставил её спрятаться, не привлекая лишнего внимания. – У вас тут что, семейное правление миром? Помешенная семейка.
– Я не думала. Отец ненавидит этого человека, а тут стоит рядом.
Голос Гарена прервал поток мыслей Лики.
– Я давал клятву служить великому Эфиру и вам, отец. Никогда бы не подумал, что такой великий человек станет предателем своего статуса. Надеюсь, что ваша голова полетит вслед за моей.
Юноша в плаще и с топором вышел вперед. Высокая конусовидная маска закрывала лицо, открывая всем только алые глаза, блестящие в ночи. Палач занес руки для удара, задумываясь на секунду. Голову Гарена приковали к бревну, его руки с силой натянули на балки эшафота. Удар и голова полетела в толпу. Гарен пал, унося вместе с собой мотивы действий, недосказанные слова и нечто, известное лишь ему. Лика прикрыла глаза, не в силах смотреть, как тело брата скидывают в толпу разъяренных Ренегатов, раздирающих ножами плоть. Приближенные Обращенные молча провожали бывшего начальника, следуя за ним в неизвестность. Их смерть была не такой быстрой. Пули, словно управляемые кем—то, не летели сразу же в цель, пробивая легкие, желудки. Обращенные, прикованные к стене, стоически терпели боль, не издавая ни единого звука. Последней пала девушка, взгляд которой был устремлен в небо.
Лиан отошел, стряхивая с мантии пыль. Подняв голову и ухмыльнувшись, Глава Совета шептал, точно зная, что двое демонов услышать его:
– Готовьтесь, дети мои. Я иду за вами.
