Читать книгу: «Смерть короля Артура. Исторический роман в стихах по мотивам одноименного романа-эпопеи сэра Томаса Мэлори. Том второй. Книга 5», страница 4

Глава 1-11

«Я в вас не сомневаюсь, сэр! Вы тот,

Кто мог бы вызвать даже Ланселота! –

Сказал король Ангвисанс. «Ланселот

Постиг все рыцарства законы и высоты!–

Промолвил сэр Тристрам,– И с ним в родстве

Два брата Ганских, листья на кусте!

Они достойные мужи, бесспорно.

В них Бана короля играет кровь.

Упав однажды, меч хватают вновь.

Они страшатся только лишь позора.

Вот сэр Блеоберис – боец лихой!

Готов я в том поклясться головой –

В бою чуть не сдержал его напора!

«Но сэр Бламур из них двоих сильней,–

Сказал король,– Он старше и опасней».

«Лишь бой покажет ярче и ясней,

С кем будет ныне воинское счастье,–

Ответил королю, смеясь, Тристрам, –

Не премину и с ним сразиться сам,

Хоть будь он лучший рыцарь во вселенной»!

С тем Ангвисанс является на суд,

Где все его решенья ныне ждут,

И объявляет важно и степенно:

«Есть рыцарь. За меня он постоит.

Ко мне сей паладин благоволит.

За честь мою сразится вдохновенно»!

И судьи – короли к себе зовут

Участников грядущего сраженья.

Тристрам Лионский, Бламур Ганский тут

Смиренно ожидают их решенье.

Здесь короли, бароны собрались.

И толки и догадки начались:

«Сам сэр Мархальт убит им, добрый рыцарь!

Он сэра Паломида победил»!

«Сей сэр Тристрам на вид так юн и мил, –

Шептали дамы, скромно пряча лица.

И поединок был провозглашён.

Готово всё. Сейчас начнётся он.

Над полем в вышине кружится птица.

Противники разъехались. И вот

Сэр Блеоберис к брату обратился:

«Не забывайте, брат, сэр Ланселот,

Родной наш дядя, вами так гордится

За то, что ныне стали вы стеной,

Узнав, что сгинул человек родной!

Но помните: в роду у нас ни разу

Никто в бою позора не терпел.

Чем посрамленье, лучше смерть в удел

Вы изберёте. О пощаде фразу

Врагу не скажет гордый ваш язык,

Который к оправданьям не привык.

Уж лучше смерть потребует он сразу»!

«Мой брат,– ответил брату сэр Бламур, –

Во мне не сомневайтесь ни на йоту!–

Он так сказал. Он собран был и хмур,

Собой являл тревогу и заботу:

«Тот рыцарь, как известно мне, сейчас

Считается сильнейшим среди нас,

Но всё равно, в бою ему не сдамся,

И ненавистных слов я не скажу.

Скорее жизнь под меч я положу

Но жажде жить в позоре не поддамся»!

«И да пошлёт вам, брат, удачу Бог!

Он самый мощный! Я ведь с ним сражался,–

Промолвил сэр Блеоберис,– Он мог

Меня убить. Но я не унижался»…

«Мне Бог поможет,– молвил сэр Бламур.

Сел на коня и, как учил Артур,

Приветствовал собрание и судей.

Отъехал он на дальний поля край.

Напротив сэр Тристрам И «Начинай!–

Судейский рог пропел, и смолкли люди.

И копья уперев, они летят:

Слились с конём, карьер, холодный взгляд.

Ещё мгновенье. Что на поле будет?

С разгона сшиблись, словно грянул гром.

И сэр Тристрам своей великой мощью

Бламура наземь сокрушил с конём.

И птицы поднялись в соседней роще.

Но сэр Бламур тотчас на ноги встал

И грозный меч стремительно достал.

Он выдвинул свой щит перед собою.

«С коня сойдите! – крикнул,– сэр Тристрам!–

Не выдержал мой конь, но не отдам

Победу вам! Ко мне! Готовьтесь к бою»!

И сэр Тристрам оставил вмиг коня.

Он поднял меч, и шпорами звеня,

Уставил щит могучею рукою.

Затем бросок – и битва началась.

Они рубились яростно и страшно.

Пробиты латы, кровь бойцов лилась,

Пятная поле схватки рукопашной.

И час они рубились, и другой.

И ни на миг не прекращался бой!

И короли с баронами дивились

Откуда в них такое море сил?

Никто не уступил, не отступил!

Два рыцаря прекрасных насмерть бились!

Но вдруг удар! И сэр Бламур упал.

Тристрамов меч в пылу борьбы попал

Ему по шлему. Ноги подкосились.

Он без сознанья на траве лежит.

А победитель молча, неподвижно

Над ним, как изваяние стоит,

Лишь бурное дыханье в поле слышно.

Но вскоре сэр Бламур глаза открыл

И, лёжа на спине, заговорил:

«О, сэр Тристрам Лионский! Умоляю!

Как рыцарь благородный ты поймёшь –

Мне будет лучше, если ты убьёшь

Меня тотчас! Пощады не желаю!

Уж лучше с честью я умру теперь,

Чем к жизни просьбой прорублю я дверь,

А как потом в позоре жить не знаю!

Убить меня придётся, сэр Тристрам.

Иначе победителем не выйдешь,

Поскольку о пощаде слов не дам –

Слов ненавистных с просьбами о жизни!

Рази меня, коль смеешь! Убивай!

Я требую! Победу завершай»!

И сэр Тристрам, услышав эти речи,

Не чует в сердце, что ему свершить.

Чтоб победить – обязан он убить,

Здесь о прощенье не идёт и речи!

Но Ланселота ведь племянник он –

Сей рыцарь, что в бою им побеждён.

Не в силах взять убийства груз на плечи,

Он к королям, вершившим суд, спешит.

Пред ними сэр Тристрам склонил колени

Он заклинает их: «Пусть суд решит,

Избавит от мучительных сомнений!

Ведь рыцарь тот, что там, в крови лежит,

Не должен быть за честь свою убит!

И Бог да не попустит, чтобы смерти,

Или позору я его предал»!

Король Ангвисанс просьбу поддержал:

«Пусть суд решит, а я за жизнь, поверьте»!

Тогда был призван сэр Блеоберис.

Вопрос суда над ним скалой навис,

И нет печальней выбора на свете.

Сказал он: «Лорды! Пусть повержен брат,

Пусть сэр Тристрам в бою осилил тело!

Но дух его, чему я очень рад,

Не сокрушён! И ныне горд и смел он!

Позора сэр Бламур не претерпел!

Пощады он просить не захотел!

И потому, чем жить ему с позором,

Пусть лучше сэр Тристрам его убьёт.

В могилу благородным брат сойдёт»!

«Такому не бывать! – Сказали хором

Все судьи-короли,– Ведь сэр Бламур

Одна из видных в Ордене фигур!

К чему о благородстве разговоры»?!

«Так пусть же будет, как решите вы! –

Воскликнул сэр Блеоберис с восторгом.

С Тристрамом брата поднял он с травы.

А судьи приступили к делу тонко.

И к примиренью обе стороны

Склонили без раздоров и войны.

И те расцеловались меж собою:

Король Ангвисанс, братья, сэр Тристрам.

И поклялись на ратном поле там,

Что будут вечно в дружбе и покое.

И, что с одной высокой стороной

Ни воевать, ни враждовать другой.

Так отшумело дело непростое.

За рыцарственный поединок тот

Обширным родом сэра Ланселота

Любим был сэр Тристрам. Из года в год

Его встречали дружеской заботой.

Но вот пришла прощания пора.

Корабль от королевского двора

В Ирландию пошёл под парусами.

Король Ангвисанс, раненный Тристрам

С попутным ветром плыли по волнам,

Расставшись с Камелотом, с торжествами.

Поведал всей Ирландии король,

Какую сэр Тристрам исполнил роль –

Защитник под чужими небесами.

Он рассказал про тяжкий, смертный бой,

Который принял, за него сражаясь,

Своей рискуя жизнью молодой,

Могучего бойца не опасаясь,

Сей благородный рыцарь сэр Тристрам,

Про королевский суд и торжества…

Был принят сэр Тристрам с большим почтеньем.

Но счастье невозможно описать,

Когда его увидела опять

Прекрасная Изольда. С умиленьем

Почувствовала радостно она,

Что в рыцаря, как прежде, влюблена.

И в этом нет в душе её сомненья…

Глава 1-12

Король Ангвисанс как-то вопросил

С улыбкой гостя своего Тристрама.

Сказал он: «Вижу, сэр Тристрам забыл

Назвать тот дар, что мной обещан прямо»!

И стал мрачнее тучи сэр Тристрам:

«Чем дар принять, скорее жизнь отдам.

Прошу я против сердца, так и знайте!

Но час настал и должен я сказать,

Что в королевстве мне прошу отдать:

Прекрасную Изольду мне отдайте»!

«Какое счастье! Радостная весть! –

Сказал король! Да! Бог на свете есть!

Бери! Живите и детей рожайте»!

«Увы! Прошу её не для себя!

Для дяди Марка сватаю невесту.

И вот, всем сердцем вашу дочь любя,

Чтоб дальше жить и оставаться честным,

Я должен слово выполнить своё

И с Корнуэлла славным королём

Соединить Прекрасную Изольду.

Её он очень хочет в жёны взять.

Я слово дал и вынужден держать,

Что привезу её к нему. Мне больно».

«Увы,– сказал король,– а я желал,

Чтоб вы на ней женились. И мечтал

Увидеть дочь счастливой в браке вольном»!

«Ах, сэр Ангвисанс! Дело в том, что Марк,

Король, которым в Орден я возведен.

И слово Рыцаря – священный знак

И в пораженье горьком, и в победе.

А я однажды слово дал ему,

Как это вышло, ныне не пойму,

Что помогу жениться на Изольде,

Он горячо о том меня просил

И отказать мне не хватило сил.

Я слово дал, что отозвалось болью».

«Да я все земли отдал бы чужим,

Чтоб только зятем стали вы моим,–

Сказал король, – Но здесь и я не волен»!

«Ах, если б я женился по любви,

Нарушив этим рыцарское слово,

Я стал бы опозоренным на дни

Всего существования земного,–

Промолвил сэр Тристрам,– А потому

Вернёмся каждый к слову своему:

Прекрасную Изольду мне доверьте

Забрать за море в Корнуэлл с собой,

Чтоб стала Марка короля женой,

А мне о том грустить до самой смерти».

Что ж, слово королевское закон,–

Сказал король Ангвисанс, – путь решён.

Но я мечтал о лучшем, мне поверьте!

Изольду увозите и вольны

Вы с нею поступить, как захотите:

Отдайте, слову рыцаря верны,

Но лучше в жёны сами пригласите».

И день настал, и в море от земли

Ирландские отплыли корабли.

Прекрасная Изольда и служанки,

Сам сэр Тристрам с ним верный Говернал

Туда, где Корнуэлльский ждёт причал,

Плывут по морю на обширном барке.

Тристрам с Изольдой вместе. И она

По-прежнему в Тристрама влюблена –

Цветок невинный в королевском браке.

Отъезд Тристрама и Изольды – автор Валентин Принсеп (Valentine Prinsep), витраж

С Изольдой вместе королева мать

Отправила Брангвейну – камеристку.

Опорой та должна невесте стать.

Ведь с юных лет была Изольде близкой.

От королевы золотой фиал

Брангвейне паж с наказом передал.

Напиток из фиала повелела

Мать королева Марку поднести,

И молодых в день свадьбы угостить.

Тогда любовь взовьётся до предела.

А уж потом, до окончанья дней,

Не будет никого для них милей!

Любовь навеки для души и тела!

Вдвоём с Изольдой рядом сэр Тристрам

В каюте барка, убранной прекрасно.

Они грустят, но места нет слезам.

Всё решено, зачем рыдать напрасно?

Принцесс ведь часто замуж выдают,

Чтоб короли крепили свой союз,

Во имя интересов королевства.

Но у девиц в сердцах любовь живёт,

И силы дальше жить она даёт.

Принцесс на нужный брак готовят с детства.

В каюте душновато и тепло

И жажда донимает, как назло.

Но на столе фиал – от жажды средство.

А из него заботливая мать

Для укрепленья брака, для начала,

На свадьбе молодым велела дать

Напиток, чтобы сердце заиграло.

«В фиале этом верно нам дано

В дорогу благородное вино,–

Промолвил сэр Тристрам, наполнив чаши.

Испили вдоволь доброго вина,

Любовный напиток – Джон Уильям Уотерхауз (John William Waterhouse)

И тут любви неслыханной волна

Сердца и души затопила счастьем!

Любви, что не проходит никогда!

И в радости, и в горе – навсегда!

Она влечёт сквозь бури и ненастья!

Так укрепилась страстная любовь,

С которой сэр Тристрам с его Изольдой

Прошли всю жизнь, соединяясь вновь,

Когда судьба рвала их души болью.

Весь Божий мир исчез для них вокруг.

Они сидят, не размыкая рук,

Глаза в глаза – не могут насмотреться.

Но вот и берег. Твёрдая земля.

Идут в старинный замок с корабля,

В надежде отдохнуть и оглядеться.

Вошли в ворота замка. У ворот

Внезапный совершён на них налёт.

Они в плену и никуда не деться…

Обычай в этом замке был такой:

Кто проезжает замок вместе с домой,

С хозяином вступить обязан в бой.

И поединок утром ждёт Тристрама.

Хозяин замка рыцарь сэр Брюнер –

Традиций рода истинный пример,

С любым, кто проезжает, честно бьётся.

И если верх одерживает он,

Проезжий с дамой должен быть казнён.

Такое здесь столетия ведётся.

Но, если проезжавший победит –

Брюнер с женою должен быть убит.

Рыданий Замком этот дом зовётся.

С Прекрасною Изольдой сэр Тристрам

В темнице очутились, в заточенье.

Их рыцарь с дамой навестили там.

Совместный ужин был им развлеченьем.

«Зачем владелец замка нас пленил?–

У посетивших сэр Тристрам спросил.–

Подобного обычая не знаю!

Принять гостей и тут же их пленить?

Такое трудно мне вообразить»!

«Сэр,– рыцарь отвечал,– Я разделяю

Негодованье ваше, но всегда

Попавших в этот замок ждёт беда,

И вместе с ними я о том страдаю.

Здесь головы лишится, кто слабей,

А, если дама, что сюда попала,

Не затмевает красотой своей

Хозяина жену – она пропала.

Ей голову немедля отсекут.

О милости мольбы – напрасный труд.

Но, если красотою превосходит

Она хозяйку замка, то тогда

Хозяйку ждёт такая же беда –

Безжалостная смерть её находит.

Любви и снисхожденья лишена,

Без головы останется она.

«Пусть Бог поможет мне,– сказал Тристрам,–

Обычай безобразный и постыдный.

Моя Изольда всех прекрасней дам.

Угрозы голове её не видно.

А сам я буду биться за свою –

С хозяином сойдусь в честном бою!

Конечно, если мне вернут доспехи

И моего любимого коня.

На поле боя встретит он меня.

И больше не видать ему успеха»!

«Сэр,– молвил рыцарь,– обещаю вам,

Что всё, что нужно утром я вам дам.

И нынче отдыхайте без помехи».

А утром этот рыцарь вновь пришёл

И пленников двоих на волю вывел.

Вручил доспехи и коня привёл.

Невдалеке, на лука добрый выстрел,

Тристрам увидел множество людей.

То подданных своих собрал злодей.

Здесь герцогства сословия, общины

Пришли смотреть на битву и на суд.

Одеты, как на праздник, по причине

Которую, как праздника здесь ждут.

А вот и сэр Брюнор – владыка, герцог.

Свою он даму за руку ведёт.

Вопрос Тристраму сходу задаёт:

«А где же, рыцарь, ваша дама сердца?

Коли она прекраснее моей,

Бери свой меч и покажи сноровку –

Одним ударом срежь головку ей.

Но, коль моя прекрасней, так же ловко,

Твоей мечом я голову снесу!

И будем биться мы за их красу!

И, если в поединке одолею

Тебя я в честном рыцарском бою,

И, если даму ты убьёшь мою,

Тогда твоею дамой овладею»!

«Обычай жуткий здесь, у вас в краю!

Возьмите лучше голову мою,–

Сказал Тристрам, от гнева холодея.

«Ну, нет,– на то ответил сэр Брюнор,–

Перед судом сейчас предстанут дамы.

Суд беспристрастен. Бесполезен спор.

Суд в этом замке справедливый самый»!

«Я не согласен, – крикнул сэр Тристрам,–

Я судей праведных не знаю там!

Но мне известно, кто всех дам прекрасней!

За честь Изольды я пойду на бой!

Неверящий рискует головой.

Я прав, и вскоре это станет ясно»!

Прекрасную Изольду он повёл,

И трижды судей круг с ней обошёл,

В другой руке сжимая меч ужасный.

И точно так же поступил Брюнор

И со своей три круга сделал дамой.

Но только на Изольду кинул взор,

Тотчас смешался дух его упрямый.

Он понял – первый спор он проиграл:

Красивей дамы в жизни не видал.

Подумал: «Всё, жена моя пропала»!

И говорили все, кто были там:

«Прекрасней всех Изольда. Прав Тристрам.

И столь прелестных в замке не бывало.

Она лицом светлее и нежней,

А станом тонким всех девиц стройней.

Таких красавиц в целом свете мало»!

«Так, что же, сэр? – промолвил сэр Тристрам,–

Мне очень жаль, но головы лишиться

Придётся вашей даме. Лично сам

Я с плеч её сниму, хоть я и рыцарь.

Но вы вдвоём обычай завели,

Сгубивший многих рыцарей земли,

Унесший жизни дам, слезам не веря!

А потому недрогнувшей рукой

Её тотчас отправлю в мир иной.

Невелика для Англии потеря!

«Вы правы, рыцарь,– отвечал Брюмор,–

Прекрасней не встречал до этих пор.

Судом красу Изольды не измерить!

А потому, я здесь тебя убью.

Поскольку ты мою зарубишь даму,

Возьму себе красавицу твою.

И буду на земле счастливым самым»!

«До этого уж верно не дойдёт,–

Промолвил сэр Тристрам, – произойдёт

Меж нами, для начала, поединок.

Недёшево достанется тебе,

Что появились мы в твоей судьбе.

Давай свою мне даму без ужимок»!

С тем сэр Тристрам к Брюнору подошёл.

Он в сторону жену его отвёл.

Рука тверда, в глазах его решимость.

Косым ударом голову отсёк.

Потом к Брюнору острый меч направил:

«Твоя с ней рядом ляжет на песок

За то, что даму зарубить заставил»!

«Меня ты этим страшно оскорбил, –

Промолвил герцог. Белый свет не мил!

По коням! Раз уж я теперь без дамы,

Тотчас, немедля в рыцарском бою

Я отвоюю у тебя твою!

И я смогу, – добавил он упрямо.

Глаза Брюнора вспыхнули огнём.

И желчь от злобы закипела в нём.

И рвётся в бой поспешно он и рьяно.

Глава 1-13

Разъехались. Копьё наперевес

И мчатся друг на друга вихрем в поле.

И сшиблись, словно грянул гром с небес,

И эхо прокатилось на просторе.

И сэр Тристрам в слепящем свете дня,

Противника ударом сверг с коня.

Но сэр Брюнор решительно на ноги

Поднялся и к Тристраму подскочил.

Он в бок коня Тристрама поразил.

Тяжёлый меч в руке его не дрогнул.

Но сэр Тристрам был скорым. Он сумел

Освободится от стремян. Взлетел,

Готовый к новой схватке, словно сокол!

И, как два вепря, ринулись они

В смертельный бой. Кидались друг на друга

С умением, как рыцари одни

Разить умеют, не сходя из круга.

С искусством тонким мощный сэр Тристрам

Рубил врага и защищался сам.

Ведь сэр Брюнор боец был из известных.

Немало рыцарей он погубил.

Досадно было, что на свете жил

Сей кровожадный, мерзкий деспот местный.

И так они сражались два часа.

Кровавая за ними полоса

Тянулась по траве – их след совместный.

Но сэр Брюнор внезапно набежал,

Схватил в объятья мощные Тристрама.

Большим он силачом себя считал.

И верил, что сильнее всех упрямо.

На самом деле, всех сильней был там,

Средь рыцарей известных, сэр Тристрам.

Превосходил он сэра Ланселота

По мощи мышц, по дивной силе рук.

И лишь дыханьем всех сильней вокруг

Сэр Ланселот. Он прочих превосходит.

И сэр Тристрам противника пригнул

И прочь со страшной силой отшвырнул.

Тот грянул ниц. В сознанье не приходит.

Завязки шлема тотчас распустил,

Отбросил шлем, и голову Брюнору

Одним ударом лихо отрубил

Печальный сэр Тристрам, по уговору.

И все из замка подошли в нему,

Как будто к властелину своему.

И, поклонившись, рыцаря просили,

Чтоб в замке, хоть недолго, он пожил,

Обычай мерзкий тот искоренил,

С которым много лет здесь в страхе жили.

И, прежде, чем морской продолжить путь,

Тристрам остался в замке отдохнуть.

Они с Изольдой вместе так решили.

Сэр Галахальт, Высокородный Принц,

Сын герцога убитого Брюнора,

Не посещавший никогда границ

Отцова замка и его просторов,

Весть получил о гибели отца –

Подробности бесславного конца.

К Рыданий Замку тотчас он примчался.

С ним славный С-Сотней-Рыцарей Король.

На сердце нестихающая боль

Готов он за родителей сражаться!

И сэр Тристрам был вызван им на бой.

Тот бой был предначертанным судьбой.

Сэр Галахальт обязан с ним сражаться!

Поединок 2 – автор Виллиям Рассел Флинт (William Russell Flint)

И к бою изготовились они.

Коня вперёд, что силы, каждый гонит.

Удар, как гром. И Господи храни!

Забились на земле, храпят их кони!

Из сёдел выбираются с трудом.

Но каждый прикрывается щитом.

И наголо мечи, гремят удары,

Пытаясь щит и латы прорубить.

Полдня борьбы. Кому из них не жить?

Зачем дерётся насмерть эта пара?

Но вот удвоил силы сэр Тристрам.

Пошёл вперёд. Он наседает сам,

Ведомый в бой своим природным даром.

Сэр Галахальт едва выносит боль.

Ещё немного. Гибель неизбежна.

Но в поле С-Сотней-Рыцарей-Король

Примчался выручать его поспешно.

Увидел эти силы сэр Тристрам,

И молвил Галахальту: «Стыд и срам

Позволить вашим людям нападенье

На одного меня. И в этот час

Вы совершите, видно в первый раз,

От рыцарских законов отступленье!

Ведь благородным вы казались мне»!

«И да поможет Бог! Я весь в огне,–

Сказал сэр Галахальт – За мной решенье!

Теперь нельзя поделать ничего:

Вы в плен сдадитесь, или же умрёте»!

«Придётся сдаться: сто на одного!

Понятно, что тогда вы предпочтёте!–

Промолвил сэр Тристрам, – Я уступлю

А плен уж как-нибудь перетерплю.

Пока мне рано думать о могиле,

Но, знай, победа эта не твоя,

И ради жизни подчиняюсь я

Твоих людей несокрушимой силе»!

За остриё свой меч он верный взял

И рукоятью Принцу передал.

И рыцари Тристрама окружили.

Наброситься хотели на него.

«Назад! – сказал сэр Галахальт, – Спокойно!

Я жизнь ему дарую. Своего

Я слова не нарушу. Он достойно

Сражался. И меня бы одолел,

Когда бы ваш отряд не подоспел»!

«Позор вам! – закричал король с презреньем,–

Ведь он убил отца и вашу мать!

Такое никому нельзя прощать!

И умереть он должен без сомненья»!

«Его я сильно не могу винить, –

Сказал сэр Галахальт,– Ведь, чтобы жить,

Он должен был с отцом вести сраженье.

Отец его в темнице содержал

И к поединку с ним потом принудил.

Он рыцарей проезжих убивал,

А дам казнил. Об этом знают люди.

Такой позорный здесь обычай был.

Ни разу я отца не посетил».

«О, да! – Сказал король,– обычай мерзкий»!

«А рыцарь сей, – продолжил Галахальт,–

Чист предо мной, прозрачен, как хрусталь.

К тому есть много оснований веских!

По благородству лишь сэр Ланселот

В сравненье с этим рыцарем идёт.

Он благородней многих, нам известных!

Теперь, любезный рыцарь, вас прошу,

Откройте ваше имя, расскажите

Куда стремитесь вы. И провожу

Я вас в дорогу, только захотите».

«Я сэр Тристрам Лионский,– был ответ. –

Король Марк Корнуэльский, наш сосед,

Послал меня в Ирландию с заданьем

Там королю Ангвисансу сказать,

Что дочь его он в жёны хочет взять,

И привезти невесту по желанью.

Она со мною едет в Корнуэлл.

Всё так идёт, как Марк того хотел.

Теперь король томится в ожиданье.

Прекрасною Изольдою зовут

Дочь короля Ангвисанса. Со мною

Она в темнице содержалась тут.

И счастлив видеть я её живою»!

Сэр Галахальт тогда ему сказал:

«Я доблестнее рыцаря не знал!

Сэр Ланселот давно считался лучшим.

Теперь я знаю: есть ещё один

Столь доблестный и мощный паладин!

И это сэр Тристрам – боец могучий!

Желаю вам удачи на путях,

На землях наших и в чужих краях,

Пусть разойдутся в небе злые тучи!

И если вы дадите слово мне

Явиться к сэру Ланселоту лично

И быть при нём в пиру ли, на войне,

То ныне вы свободны безгранично.

Я вас и вашу даму отпущу.

Отцу же я позора не прощу.

И обещаю: никогда отныне

Обычай прежний не воскреснет здесь.

Тому порукой жизнь моя и честь»!

«Сэр, должен вам сказать, я утром принял

За сэра Ланселота вас в бою.

И опасался я за жизнь свою.

Я почитаю Ланселота имя

И обещаю вам, его найду

И дружбу заключу с ним непременно!

Хочу делить с ним радость и беду.

Быть с сэром Ланселотом неизменно!

Из всех живущих рыцарей его

Я почитаю более всего! –

Так Галахальту сэр Тристрам ответил.

А между тем в тот замок весть пришла

И до могучих рыцарей дошла:

Король Карадос, сказано в ней, встретил

Сэра Гавейна и сражался с ним.

Король Карадос – мощный исполин.

Гавейна он едва не предал смерти.

Удар – и сэр Гавейн лишился чувств:

В седле он остаётся без сознанья.

Лишь стон исходит из кровавых уст,

Но боли он не чует, нет страданья.

Король Карадос мощною рукой

Стащил Гавейна из седла долой.

И к луке своего седла верёвкой

Безжизненное тело привязал

И с ним по лесу к замку поскакал,

Придерживая раненного ловко.

И впереди последний поворот,

Но на дороге сам сэр Ланселот

Ему навстречу. С рыцарской сноровкой

Привязанного к луке узнаёт.

«О, сэр Гавейн! Я вижу плохо дело! –

Воскликнул удивлённый Лансеклот,–

Что странно так вам ездить захотелось»?

Очнулся сэр Гавейн. И вот ответ:

«Дела мои!? На свете хуже нет!

И, если можно, вы мне помогите.

Но, коль не вы, то сэр Тристрам бы мог

Меня теперь спасти, но видит Бог–

Вы здесь один, и вы меня спасите»!

От слов Гавейна грустен Ланселот.

Но тотчас он Карадоса зовёт:

«Вы рыцаря на землю опустите!

Попробуйте сразиться тут со мной»!

«Глупец! – сказал король,– С тобою так же

Я поступлю, хоть ты большой герой!

Да будь ты этого сильнее дважды,

Я всё равно разделаюсь с тобой!

«Что ж, нападай! Посмотрим кто кого! –

Сказал сэр Ланселот.– Всё будет просто»!

Тут пленника Карадос повязал,

На землю сбросил и неспешно взял

Копьё у своего оруженосца.

Отъехал для разгона и – вперёд!

Лавина смертоносная идёт,

Грозя венцом губительным и острым!

И сшиблись. Копья в щепу разнесло.

Верхами на мечах они сражались.

Но побеждают мощь и мастерство.

Сэр Ланселот рубил, отбросив жалость.

И вскоре сэр Карадос получил

Удар по шлему. С ним и завершил

Король Карадос жизнь свою земную.

Сэр Ланселот стащил его с коня,

Сам спешился, судьбу свою кляня,

За участь неприятную такую,

И голову упрямую отсёк –

Спесивцам и предателям урок.

Затем Гавейна развязал, тоскуя.

Рассказ об этом услыхали все:

Сэр Галахальт, и сэр Тристрам и люди.

Сэр Ланселот предстал во всей красе.

Такую славу всякий не добудет!

«Хотел бы я, – промолвил сэр Тристрам, –

С ним рядом быть, и оказаться там,

Где первый Рыцарь Ланселот Озёрный

Живёт и дышит, подвиги вершит.

Я у него, как верный друг и щит,

Готов учиться долго и упорно!

Но даму я обязан отвезти

И уж давно мы были бы в пути,

Когда б не эти дни и плен позорный»…