Читать книгу: «Пробуждение Чёрного Дракона», страница 23

По просторному залу растекался аромат жареного мяса и свежего хлеба. Илит восседал за большим каменным столом в центре трапезной. Десяток лакеев в серых одеждах с пустым взглядом кружили вокруг него, сменяя блюда.

Илит взял кроличью лапку, впился зубами в сочное мясо, оторвал кусок, проглотил, кинул остатки на стол, где их тут же прибрали лакеи. Пригубил бокал густого напитка, цветом напоминавшего кровь. Скорее всего это и была кровь.

Лют Эрдаис остановился перед столом.

– Чего тебе? – бросил патакэис, глядя на генерала через бокал из горного хрусталя.

– Мне нужно спланировать передвижения войск. Знать силы противников. Куда и зачем отправляются Чёрные Драконы. Мне нужно знать…

– Всё что от тебя требуется – исполнять мои приказы, – зевнул патакэис. – Я помню, ты прекрасно умеешь это делать.

– Я сделаю это намного лучше, если буду владеть хоть какой-то информацией.

Патакэис улыбнулся, на сытый желудок он становился разговорчивей, а его речи приобретали философские оттенки.

– Как думаешь, нужны ли всемогущим патакэисам смертные Чёрные Драконы? – спросил Илит и отхлебнул из бокала.

Лоб Эрдаиса покрылся испариной.

– Вы хотите повторить ритуал Затмения? – догадался он. В первый ритуал Эрдаис не знал, скольким придётся пожертвовать ради бессмертия. Но сейчас… Пойти на такое безумие…

– Ты же не забыл где находятся ключевые точки ритуала?

Лют помнил. На вершинах десятиконечной звезды, центром которой являлось Безмятежное озеро предгорье Дайяринн. Лучи звезды касались самых дальних уголков материка, чтобы жертв ритуала было как можно больше.

– Но саасдарийцы… Они поклялись, что ни один чужак не ступит на их земли. – Лют искал способ убедить патакэиса отменить ритуал. – Моим воинам не преодолеть морскую границу.

Облегчение коснулось сердца. Ритуал повторить невозможно. Саасдар – островное государство, где каждый с малолетства изучал магию. Могущественный и замкнутый народ. Народ, что покорил водных драконов и поставил их на стражу границ. Но что если за три века всё изменилось?

– Тебе не стоит об этом беспокоиться, – подтвердил опасения Илит. – Шэна всё подготовила.

– Шэна? – Лют не помнил ведьму по имени Шэна среди патакэисов.

– Среди одиннадцати много новых, – презрительно бросил Илит. – Ты познакомишься с ними позже.

– Чёрные Драконы могут сражаться без бессмертия. Зачем рассеивать силы? Зачем ждать солнечного затмения? Мы можем выступить на Вируан прямо сейчас! Пока о нас никто не знает!

– Ты смеешь сомневаться в приказах патакэисов, щенок? – Илит встал. Глаза его наливались кровью. Он сделал большой глоток из бокала. – Я научу тебя послушанию, – его губы расползлись в мерзкой ухмылке.

– Ухата. Тхай. Тишаша. Хиат. Ангх лойэри дарэхор трор уфэлламахор. Ангх канэри трангх атухор³⁰, Лют Эрдаис, – произнёс патакэис на изначальном языке.

Ледяная мгла окутала тело Эрдаиса. На дне сознания колыхнулся огонёк сопротивления, но погас прежде, чем Лют смог превратить его в пламя. Ноги подогнулись, колени коснулись пола. Слова изначального языка мягкой успокаивающей песней зазвучали в голове.

«Ухата, тхай, тишаша, хиат, ухата, тхай…»

Мир вокруг посерел. Запах еды истаивал. Даже понимание что такое вкус, запах, цвет – исчезали. Остались только очертания предметов, тихая песнь и голос. Голос, который отдавал указания и наполнял жизнь смыслом.

~ Гар Варис ~

Скрип двери привлёк внимание Гара. Он поднял голову, вгляделся в широкоплечую фигуру в фиолетовом плаще, вышедшую из главного здания. Это был тот самый мужчина, отдававший приказы воинам в чёрных одеждах. Лют Эрдаис. Тот кто приносил древние клятвы, но не чтил законов чести.

Есть ли шанс, что он передумал? Гар прочистил горло. Говорить. Единственное, что он мог сейчас и в чём никогда не был силён.

Лют шёл ровной поступью через двор, приближался к столбу. Гар попытался поймать взгляд Эрдаиса. Но что-то в нём изменилось. Он больше не оглядывался по сторонам, не шарил взглядом по оборонительным сооружениям, не изучал караульных. Смотрел вперёд, на дверь в глубине двора, к которой шёл.

Гар вздохнул. Этот пустой взгляд был ему знаком. Так же смотрели все слуги колдуна. Безразлично. Лют Эрдаис стал очередной куклой.

Эта участь даже страшнее той, что уготована Гару. Стать бесхребетным слугой колдуна. Сдаться, попрощавшись с волей. Умереть прежде, чем умрёт тело.

– Эй, Эрдаис! – Гар всё же решил попытаться достучаться. – Неужто колдун поджарил тебе яйца, и теперь ты будешь до конца дней бродить как тупой баран?

~ Лют Эрдаис ~

– Мы поджарили вируанцам их яйца! Теперь они бегают по своим степям как бараны, не зная, где им спрятаться, – сквозь песнь, дарующую покой, к Люту прорвался голос Роба Вариса. Эрдаис даже почти услышал его гогочущий смех, почувствовал на плече тяжёлую руку.

Лют остановился. Это было сложно. Словно незримой липкий паутиной его тянуло дальше. К единственному яркому пятну – двери в казармы Чёрных Драконов. Там находилась цель его существования. Там он передаст волю патакэиса Чёрным Драконам.

– Смотри сюда, – позвал голос Роба.

Лют повернул голову. Сквозь блёклый туман проступила рыжая грива Роба. Его залитое кровью лицо было моложе, чем он запомнил. Моложе и измождённей.

– Брат, – тихо произнёс Эрдаис, подошёл ближе. Положил ладонь Варису на плечо.

– Ты мне не брат, – прорычал мэсоранец. – Ты не исполнил долг чести, падаль.

Лют различил столб, к которому был привязан Роб. Порезы на его теле. Символы на изначальном языке, какие оставляли на своих жертвах патакэисы.

Как они могли? Асагх запретил им трогать мэсоранцев! Это какая-то ошибка. Лют убрал руку с плеча Роба, яркое алое пятно осталось на серой коже ладони.

«Ухата, тхай, тишаша, хиат…»

– Прости меня друг… – начал Эрдаис и почувствовал удар. Лоб мэсоранца врезался в голову. Лют не устоял на ногах, повалился на землю. Разноцветные искры зарябили, разрывая в клочки серую пелену. Вкус крови на губах. Лют открыл глаза и уставился на привязанного к столбу человека. Не Роб. Гар. Гар Варис – так звали мэсоранца. Роба Вариса давно не было в живых.

Серый туман отступал. Боль, цвет, вкус, запах хлынули на Люта бурным потоком. Он не помнил: чем закончился разговор с Илитом. Свартов патакэис околдовал его. Превратил в тупую марионетку. Навязчивая песнь на изначальном языке всё ещё играла в закоулках сознания Эрдаиса, обещая избавление от тревог, покой.

Ярость на собственную слабую волю разжигала в душе бушующее пламя.

~ Гар Варис ~

По лбу Эрдаиса текла кровь. Гар разбил голову свартовой выжившей из ума кукле, посмевшей назвать его другом. Братом.

Эрдаис поднялся, обошёл Гара по дуге. Послышался звон клинка, вынимаемого из ножен.

Гар улыбнулся. Смерть от удара в спину – чуть менее позорна, чем смерть во время ритуала.

«Боги, я сделал всё что мог. Я был воином до конца. Примите меня в чертоги предков», – мысленно молился мэсоранец. Верёвки натянулись, врезаясь в израненную кожу, а затем резко ослабли.

От неожиданности Гар повалился на землю. Перед ним упал короткий меч. Его кожаная рукоятка удобно легла в руку. Варис предпочитал длинный двуручный меч. Но выбирать не приходилось. В руке у Эрдаиса было точно такое же оружие.

– Нападай, когда будешь готов, – сухо сказал Лют.

Гар медленно встал на ноги. Они едва держали. Пожалуй, более тяжёлое оружие, чем этот недомеч, он не смог бы сейчас поднять.

– Не смей поддаваться, – прохрипел мэсоранец.

Лют кивнул, принял боевую стойку.

Гар растянул губы в ухмылке, с боевым кличем бросился на противника. Звон стали эхом пронёсся по крепости. Грудь взорвалась болью.

– Предки ждут тебя, Вожак Гар Варис, – услышал он перед тем, как мир канул во тьму.

Глава 53. Генерал

Омактрэйя – изначальный язык. Язык сути явлений, истинных имён, божественный язык сотворения.

– «О бескрайних землях Хотартэйи», том 1, Ипюр Шоробис

10 цветун 299 года эпохи Лунного Древа

Земли Хэтаран, Горы Имаш, деревня Каменка

~ Лют Эрдаис ~

Рубить хэтаранских селян ради устрашения – что может быть позорней для генерала Империи Этват? Лют Эрдаис шёл вдоль проломанного частокола, окружавшего приземистый общинный дом.

Люта мучил вопрос: «Кто он теперь? Разбойник? Посыльный на побегушках у патакэисов? Безвольный раб?»

Обезображенные хэтаранские тела были свалены на деревенской площади. Безумцы, решившие дать отпор. Их трусливые сородичи жались друг к дружке под надзором Чёрных Драконов.

Эрдаис прошёл вдоль шеренги воинов в чёрном обмундировании. Багровые подтёки испещряли знак Сварты на их металлических масках. Никто из Чёрных Драконов не ранен. Некоторые даже не запыхались. Это была не битва. Просто бойня.

Лик Энга'арта, грубо вырезанный на деревянном столбе в центре площади, бесстрастно пялился на заснеженные пики гор. Пожалуй, Сварте – Богине Хаоса было больше дела до творений Бога Порядка, чем самому светоносному Энга'арту.

Эрдаис перешагнул через отрубленную голову хэтаранца, встал перед патакэисом Илитом.

– Вы справились с задачей, генерал Эрдаис. Пора собирать добычу и возвращаться, – безразлично бросил Илит.

Никакого удовлетворения от того, что они «справились» Лют не испытывал. Лишь пустоту.

Он повернулся к пленённым хэтаранцам. Пятнадцать селян. Молодые мужчины и женщины. Хорошо хоть дети патакэисам не были нужны.

«В этот раз не нужны», – уточнил внутренний голос. Опасный внутренний голос, что всё чаще пробивался в мысли Эрдаиса.

После того, как Лют освободился от магического наваждения, посланного Илитом, тот лишь ухмыльнулся и показал, как легко может снова получить контроль и поставить Эрдаиса на колени.

«Щелчок пальцев, и ты безмозглый раб, чей смысл жизни исполнять мои желания, – сказал тогда Илит. – Так что постарайся быть рабом по собственной воле. Не заставляй меня утруждаться».

«Никто не сделает раба из потомка золотой крови!» – мысленно ответил Лют. Сварт! Он так и не смог сказать этого вслух.

505 год эпохи Тёмной Воды (309 лет назад)

Империя Этват, земли Гэнгараис, форт Актоматэ

Озноб бил крупной дрожью, тело сводило болезненной судорогой, обрывки последнего боя врывались в сознание. Пропитанная кровью земля. Отрубленные конечности под подошвами сапог. Враг на острие копья. Стрела, угодившая под ключицу.

Что-то холодное коснулось лба. Эрдаис открыл глаза, но увидел лишь смазанный человеческий силуэт. Попытался выхватить меч. Ножен не было. Ледяная рука перехватила его ладонь и крепко сжала, что-то надавило на грудь, не давая встать.

– Тише, Лют. Ты в безопасности. – Этот голос Лют узнал даже в полубреду.

Генерал Императорской гвардии Этвата Асагх Орис – рядом.

Тело расслабилось, туман начал застилать сознание. Но один вопрос был жизненно важным. Эрдаис разомкнул пересохшие губы, охрипшим голосом, едва слышно спросил:

– Форт?..

– Мы его удержали, друг мой. Враг отступил. – Асагх сел на стул рядом с кроватью. Дрожащий огонёк свечи выхватил его силуэт из тьмы помещения. Правую половину лица скрывала пропитанная кровью повязка.

– Ты был на пути в пристанище предков, и они ещё зовут в свои чертоги. Но мы не отдадим тебя без боя. – Голос Асагха звучал тише, словно течение реки уносило Эрдаиса прочь. – Ты мне нужен, Лют! Не смей умирать! Эрдаис! Ты меня слышишь? Тхаймона! Зови ведуна! Скорее! Я согласен…

10 цветун 299 года эпохи Лунного Древа (сейчас)

Земли Хэтаран, Горы Имаш, деревня Каменка

Из общинного амбара послышались крики. Лют повернулся на звук. Из тёмной проёма по обломкам двери Чёрные Драконы выволокли ещё троих хэтаранцев, погнали к Илиту.

– Мы ведь закончили, – растерянно сказал Лют. – Вы сказали, что вам нужны пятнадцать…

– Это на случай, если ты вновь решишь, что волен убивать тех, кто принадлежит мне, – Илит пристально разглядывал новых пленников, остановился напротив светловолосой девушки. По знаку патакэиса двое воинов схватили её, вывели вперёд.

– У этой будет особая миссия. – Илит рывком до пупка разорвал на девушке цветастое платье. Воины крепко держали, она не могла вырваться. Слёзы текли по её щекам, капали на оголённую грудь.

Илит достал обоюдоострый кинжал с кривым лезвием.

Лют шагнул к патакэису, но остановился, поймав на себе его взгляд. Холодный, властный, не терпящий возражений. У Эрдаиса не было права вмешиваться. Как не было права убивать мэсоранца Гара Вариса. Теперь за это расплачивалась юная девушка.

– Неужели такой красавице никто не поможет? – Голос патакэиса звучал громко и чётко, чтобы каждый на площади мог расслышать.

– Не надо! Прошу вас! – молила девушка, повиснув в руках воинов. Илит подошёл ближе и провёл лезвием по её шее. Пленница вскрикнула, на коже проступили капли крови.

– Не трогайте её! – Юноша выскочил из-за телеги, бросился к девушке. Но не успел замахнуться топором, как нож патакэиса пронзил его. Лезвие по рукоять вошло в живот. Задыхаясь, юноша повалился на землю.

Девушка рванулась к возлюбленному, но воины крепко её держали.

Илит слизнул кровь с лезвия. Капля соскользнула и упала на рыжий мех его плаща.

– Любовь… самое губительное чувство. Она отнимает рассудок, а затем и жизнь. – Голос патакэиса был глубоким, бархатистым, он словно обволакивал, оплетал разум, въедался в душу.

Лют встряхнул головой, сбрасывая наваждение.

– Тебе больше нечего терять, милая. Но я подарю тебе нечто большее, чем человеческая жизнь, я подарю тебе смысл. – Костлявой рукой Илит взял девушку за подбородок и пристально вгляделся в заплаканные глаза.

– Трангх хиатэби виорэхор патакэисохор³¹, – прогремели слова изначального языка.

Девушка расслабилась, перестала сопротивляться. Маска равнодушия разгладила её кожу. Марионетка без воли и желаний. По прихоти патакэиса точно таким же мог стать и Лют.

– Подарить её тебе, Эрдаис? – спросил патакэис. Откупорил флягу, сделал несколько глотков. Алый цвет вымазал его губы.

– Мне больше по душе живые, – ответил Лют. – Мы здесь закончили?

– Живые? – Мерзкая улыбка растянулась на лице Илита, он направился к пленникам. – Асагху тоже нравились живые. И что из этого вышло? Это сделало его настолько слабым, что он лишился всего.

– Не смейте говорить о Саламэре в таком тоне! Он был и вашим повелителем! – Лют преградил патакэису дорогу.

Рокот прокатился по площади. Пыль вздыбилась над землёй. Трещины поползли из-под ног патакэиса. Чёрные Драконы отшатнулись. Инстинкты кричали Люту, что ему следует немедля отступить.

Гордыня помогла устоять, не поддаться пронизывающему каждую жилу ужасу.

Разрушение – истинная сила Илита. Его магия с лёгкостью крошила камень. Расщепляла дерево. Плавила металл. Уничтожала волю. Разрушение для него так же естественно, как дыхание. Это его суть.

– Асагх оказался слаб. – Илит смотрел Люту даже не в глаза, прямо в душу. – Из-за своей болезненной привязанности к Тхаймоне он потерял всё. Лишил патакэисов возможности победить. Лишил нас силы. Три сотни лет мне пришлось прятаться как крысе и ждать нового шанса.

– Его предали, – почти шёпотом возразил Лют.

– Он был никчёмен. Если ты будешь таким же – мы найдём тебе замену. Я вернул тебя к жизни, Эрдаис. Не заставляй жалеть об этом, – отрезал Илит и пренебрежительным жестом ладони приказал Люту уйти с дороги.

Сделав шаг в сторону, Эрдаис прикрыл глаза. То, что он собирался сделать, могло стоить ему жизни. Но он ведь и так уже давно должен быть мёртв.

505 год эпохи Тёмной Воды (309 лет назад)

Империя Этват, земли Гэнгараис, форт Актоматэ

– Лют Эрдаис, свиганэби хон лойяхор нардартэо, хиганэби фэт найяхор дарэтэ!³² – рокот изначального языка вырвал Люта из забытья.

По коже будто растекался раскалённый металл, проникал в жилы, смешивался с кровью. Агония длилась так долго, что стала привычной, почти желанной. Воздух свободно наполнял лёгкие, превращаясь в пламя, становясь самой жизнью, изгоняющей смерть из тела.

Лют распахнул глаза. На полу лежало бездыханное тело незнакомого мужчины в красно-чёрных вируанских одеждах.

– С возвращением в этот несправедливый мир, друг мой! – произнёс Асагх.

– Мы боялись, что потеряли тебя, – сказала Тхаймона, беря Люта за руку. Тепло её пальцев, забота в голосе успокаивали. – Как себя чувствуешь?

– Как будто… я жив. – Лют приподнялся на локтях, опустил взгляд на труп. – Что здесь делает эта дохлая вируанская крыса?

– Он занял твоё место в чертогах Томонайя, – осипшим голосом сказал незнакомец, скрывавшийся в тёмном углу комнаты. Свет словно избегал прикосновения к нему.

– Благодарю, Илит, – сказал Асагх. – Мы в неоплатном долгу перед тобой.

10 цветун 299 года эпохи Лунного Древа (сейчас)

Земли Хэтаран, Горы Имаш, деревня Каменка

Разрушение. Раньше Эрдаису казалось, что только разрушив, можно построить что-то новое, лучшее. Асагх Орис показывал, что это возможно. Людям, лишившимся дома, давался кров. Дети, потерявшие родителей, получали воспитание. Освобожденные города восстанавливались. Когда главой ковена патакэисов был Асагх, всё компенсировалось созиданием. Теперь же это было лишь разрушение. Гибель гнилостной вонью душила Хотартэйю. Гибель, источник которой сейчас проходил мимо Люта.

Молниеносным движением Эрдаис обнажил меч и снёс Илиту голову. Тело упало на пропитанную хэтаранской кровью землю, голова покатилась в общую кучу мертвецов на площади. Остановилась рядом с чьей-то отрубленной рукой и уставилась на Люта широко распахнутыми глазами. Рот приоткрылся.

Мысль, что невозможно так просто убить патакэиса, ввинтилась в мозг Эрдаиса, обдала зябкой дрожью. Сейчас колдун прошепчет заклятье, и голова прирастёт к телу. И уже голова Люта будет снята с плеч.

Эрдаис замахнулся для нового удара, чтобы расколоть череп проклятого выродка.

«Сердце. Сила не в голове, а в сердце», – всегда спорила с Асагхом Тхаймона.

Эрдарис воткнул меч в грудь патакэиса.

По площади расползлось шуршание, словно песок просеивали через сито. Прах взвился в воздух на том месте, где лежало тело Илита. Кожа на его лице посерела, скукожилась, начала осыпаться пылью, показалась желтоватая черепная кость, но вскоре и она обратилась в серое крошево.

«Всё-таки сдох», – выдохнул Лют, глядя на разносимый ветром прах.

– Отпустить хэтаранцев, – приказал Эрдаис оцепеневшим воинам.

Спустя пару долгих мгновений они повиновались.

«Во имя Асагха Ориса я верну былое величие Чёрным Драконам и Империи Этват, – подумал Эрдаис, испытывая опьяняющее воодушевление. – И патакэисы с их свартовой магией мне для этого не нужны».

Глава 54. Кольцо

13 цветун 299 года эпохи Лунного Древа

Империя Этват, предгорье Дайяринн, клан Риар Дайядор

~ Айя Сарэтис ~

Айя проснулась в холодном поту. Её пальцы судорожно сжимали вещевую сумку, которая служила подушкой. Она села на настил, потёрла глаза, отлепила от лица солому. Кошмар, изводивший всю ночь, ещё протягивал свои холодные лапы.

Во многом сон повторял образы, что наводнили голову, когда она потеряла сознание в позорной яме: розовая ленточка в крови, человек в золотой маске, запах кориандра.

– Айя, Вайлум сказал, чтобы ты зашла на перевязку. Поторопись. Наш бой будет одним из первых, – раздался голос Актамы.

Она нависла над Сарэтис, словно грозовая туча. Её тёмно-рыжие волосы были затянуты в хвост, чёрная лента опоясывала лоб, серое облачение из штанов и рубахи, слишком сильно напоминавшее риардайядорское, намекало, что её вступление в клан – уже решённый вопрос.

Актама. Заносчивая кандидатка, уверенная, что все двери для неё здесь открыты, потому что её обучала сама Тара Нарис.

Айя была хорошо знакома с Тарой – сотницей личной гвардии дайяриннского Лоэтрака. Она – сдержанная и вежливая, не смотря на свой пост. Всегда вызывала уважение, и сложно представить, что у неё оказалась такая избалованная младшая сестра.

– Я приду вовремя, – отозвалась Айя и принялась затягивать шнуровку на тунике. Её простой крой позволял одеваться без помощи служанок.

Когда Актама вышла в коридор, Сарэтис достала из-под соломы мечи-полумесяцы. Пусть полумесяцы нельзя использовать в отборочных боях, они вдохновляли. Как бы ни было сложно, Айя не хотела отступать. Даже позорная яма этого не изменила.

Поправив синюю ленту на лбу, Сарэтис покинула женскую комнату казарм, оказалась в коридоре, где стояло несколько кандидатов. Их лица были напряжены, они молчали.

Предстоял тяжёлый день. Ярмарка кандидатов. Бои, на которые съехались почти все омпаты Этвата, чтобы выбрать себе учеников. Всего в состязании примут участие около пятидесяти человек. Многих кандидатов уже выбрали, и они не будут сражаться. Например, Наэма Сабидора из Саанэпа выбрал омпат Мон Этрадор.

Перед ярмаркой Айе нужно было сходить к лекарю. Она уже могла с закрытыми глазами дойти до лазарета. Прошла почти луна с тех пор, как Айе проткнули руку, а рана так и не затянулась. Каждый день приходилось делать перевязки у Вайлума.

Сарэтис вышла из казарм. Рассветное солнце пробивалось сквозь лапы сосен жёлтыми отсветами и трогало многочисленные головы, заставляя людей щуриться. Начался завтрак. За парой овсяных лепёшек выстроилась очередь в так называемую трапезную – пристройку к казармам, больше похожую на сарай.

При мысли о еде Айю мутило, поэтому она сразу свернула на аллею ведущую к Святилищу, рядом с которым располагался лазарет.

Слышался скрип веток, хруст иголок под ногами. Могучие сосны, которые росли здесь сотни лет, были таким же символом силы Риар Дайядора, как омпаты, как и лучшие воины, вышедшие из этой обители. Размышляя о подобном, Айя отвлекала себя от волнения перед боями. И от постоянной, изнуряющей боли в ладони.

Как будто ей в руку засунули негаснущий уголёк.

Подойдя к деревянной двери лазарета, Айя негромко постучала, и почти сразу уже услышала:

– Войдите. – Старческий, мягкий голос Вайлума звучал приятно, предвещая облегчение. Каждый раз, когда он менял повязку и прикладывал снадобья, боль уменьшалась, но к вечеру возвращалась снова.

Айя вошла в помещение, где царил горьковатый запах трав. В большом бюро на полках стояли ряды разнообразных бутылочек, шкатулок, мешочков. К некоторым полкам были прибиты медные таблички с названиями, которые Сарэтис ничего не говорили.

– Иварсо дарэ'эш, – поздоровалась Айя.

– Иварсо, – ответил женский голос.

Сарэтис удивлённо взглянула на омпата Нэту, которая сидела за столом. Рядом с ней стояла жестяная баночка и деревянная плошка, наполненная зелёной кашицей.

– Вайлум сказал мне, что ваша рана не заживает. – Женщина сделала жест рукой, призывающий подойти. – Давайте, я посмотрю.

Лекарь стоял рядом с Нэтой и благожелательно улыбнулся.

Айя села на стул перед омпатом, протянула ладонь. Нэта размотала повязку. Сарэтис стиснула зубы от приступа острой боли.

– Да, рана несерьёзная. Должна была уже затянуться. – Нэта надавила на ладонь, и кровь выступила по рваным краям. Айя дёрнула рукой, но омпат не дала её освободить.

– Возможно внутри осталась гнилая кровь, – мягко объяснила она.

Нэта взяла жестяную баночку и подставила к ране, собирая кровь.

– Айя, вы не видели ничего странного в Риар Дайядоре? – неожиданно спросил Вайлум.

– С.. странного? – с замиранием сердца переспросила Айя.

Обычно такой вопрос задавали орбэнарты, и после него часто кто-то умирал.

– Да. – Голос Нэты звучал, как замах меча.

– Не видела.

Айя сказала так, как просил Пард, но потом добавила:

– Думаете, что произошедшее не простое покушение, а это как-то связано с магией?

Ох, Айя опять почувствовала этот внутренний зуд, который так и манил докопаться до истины. Нэта не ответила, лишь надавила на рану сильнее, отчего Айя вскрикнула.

– Уже почти всё. – Омпат отодвинула баночку в сторону и плюхнула на рану зелёной жижи из миски. Затем закрыла глаза и беззвучно начала шептать какую-то молитву, аккуратно размазывая кашицу по ране.

Чтобы отвлечься от боли, Сарэтис сосредоточилась на напряжённом лице женщины. Седина тронула волосы. Мелкая сеточка морщин лучилась вокруг глаз. На лбу Нэты выделялась светлая полоска кожи. От ленты – догадалась Айя. С конца прошлой луны всех в Риар Дайядоре обязали носить ленты, не снимать даже ночью. Под страхом выдворения из крепости. К счастью, для Айи это не было проблемой. В замке Эллора Батиса чтили древние традиции и выйти из комнаты без ленты или диадемы считалось дурным тоном.

Видимо, Нэта торопилась и после утреннего умывания забыла повязать ленту. Айя открыла рот, чтобы напомнить, но передумала, решив, что это будет бестактным. К тому же омпата уж точно не выгонят из крепости.

Как ни странно, мазь быстро начала действовать. Айя почувствовала лёгкое расслабляющее тепло в ране, боль уходила. Сарэтис взглянула на Вайлума. Он и раньше накладывал лечебную мазь, но никогда до этого лекарство не действовало так хорошо. Лекарь не отрываясь смотрел на руки Нэты, казалось, даже с неким благоговением.

Омпат закончила молитву и отпустила ладонь Айи.

– Вайлум, справитесь дальше? – обратилась она к лекарю. Голос её был чуть охрипшим.

– Да, конечно, я сам наложу повязку.

– Выздоравливайте, – сказала Нэта, вставая.

– Благодарю вас, омпат Нэта, – поблагодарила Айя и всё-таки решилась сказать. – Вы забыли надеть ленту.

Омпат коснулась лба.

– Спасибо, что напомнила, – доброжелательно улыбнулась она, вытащила из кармана шёлковую полоску розовой ткани, сноровисто повязала на лоб, затем забрала жестяную банку с кровью и вышла из лазарета.

– Готово, можете идти, – наконец, отпустил Айю лекарь.

Сарэтис быстро прошла сквозь сосновый лес к казармам, где заканчивали завтрак кандидаты.

– Эй, Иварсо дарэ'эш, – поприветствовал Осдар, дожевывая лепешку.

– Иварсо. – Айя кивнула, проходя мимо него.

Десять дней Сарэтис тренировалась с Наэмом и Карионой, хотя было нелегко слушать постоянные шутки о позорной яме. А Осдар стал отщепенцем. Когда Сарэтис общалась с ним, то чувствовала страх вернуться в такое же положение.

– Я для тебя тоже взял. – Юноша достал из кармана пару слипшихся овсяных лепёх, протянул Айе.

– Спасибо, я не голодна.

– Тебя уже кто-то выбрал из омпатов? – спросил он, убирая лепешки обратно.

– Сегодня выберут, я уверена, – вздёрнув нос, ответила Айя.

Осдар встал перед ней, перегородив дорогу, но Айя его обошла.

– А меня, похоже, выбрали, – весело сказал Осдар, Сарэтис остановилась и уставилась на него.

– Что? – недоумение слетело с губ.

– Омпат Мон Этрадор вчера был на тренировке, остался поговорить со мною. И сегодня будет смотреть, – с радостной улыбкой сказал юноша.

Сарэтис задержала на нём взгляд. У Осдара были несколько детские черты лица. Изящно обрисованные полные губы обрамляли широкий рот, на носу правильной формы смешно раздувались ноздри, над глубоко посаженными льдистыми глазами замерли в полёте две ласточки-брови, словно Осдар был всегда удивлён. Картину всей этой симпатичной несуразности портил взгляд: цепкий, проницательный и неумолимый, словно надвигающаяся снежная буря.

– Поздравляю, – почти шёпотом произнесла Айя, проглотив яд досады, и двинулась в сторону арены.

Она почувствовала, как на сердце валится тяжёлый камень сомнений, от которого она бежала последние дни. Даже Осдару дают шанс. А к ней никто не подходил, ни один из омпатов не смотрел на её тренировки.

– За последние дни ты стала ловчее. Тренировки с полумесяцами помогли тебе лучше координировать движения, и с деревянным мечом при некоторой удаче сможешь победить.

– При некоторой удаче? – Остановившись на миг, Сарэтис резко сдвинулась с места.

– Ну кое-что уже сложилось удачно, – заговорщицки произнёс Осдар.

Заинтриговал. Айя сбавила шаг.

– Актама была ранена в правую ключицу. – Юноша снова шёл вровень. – Вы обе будете драться левой рукой, что немного…

– Тоже мне удача, у неё обе руки тренированные, – разочарованно произнесла Сарэтис. – Оставьте меня, пожалуйста, мне пора.

Она попыталась уйти вперёд, но Осдар взял её за запястье. Властное прикосновение сбило с толку.

– Руки тренированные, но не одинаково. Левой рукой она медленно бьёт сверху. Тебе нужно вынудить её бить сверху, она откроется под удар. У тебя будет время.

– О, Энга'арт, что пастух может знать о тактике боя? – Сарэтис попыталась освободить ладонь.

Осдар крепко держал.

– Я всего лишь хочу, чтобы тебя допустили к Испытаниям.

Впервые Айя увидела, как его брови свелись к переносице в сердитую гримасу.

Сарэтис опустила взгляд на ладонь, собираясь выдернуть руку, но увидела на указательном пальце Осдара золотое кольцо, усыпанное драгоценными камнями всех возможных цветов.

– Энга'арт Монак, какая красота, – сорвалось с губ.

– Что? – переспросил Осдар.

Айя моргнула и когда открыла глаза, то никакого кольца не было.

– Кольцо? У вас было кольцо.

– Какое кольцо? – пролепетал он и отпрянул, словно чего-то испугавшись. – Нет у меня никакого кольца!

Айя отступила. Она протёрла веки, постаралась успокоиться. Опять показалось? Она вспомнила дракона на Реликвии. Показалось, как и тогда?

– Простите, – выдохнула Сарэтис. – Из-за переживаний какой-то туман в голове.

– Ничего страшного. – Осдар был взволнован, его рука трогала пояс, словно что-то там проверяя.

Оставшееся расстояние до тренировочных площадок Айя шла молча, не обращая внимания на пастуха. Он тоже больше не заговаривал с ней.