Читать книгу: «Удивительные зигзаги любви», страница 5

В Бога я верила с детства, священник тот был прав. Бабушка верующая приучала. Но когда я занялась «теми делами», забыла о Нём. Только в горе, сильном потрясении, стала обращаться к Нему и молиться. Прочитала в одной книге: «Когда луч Божественной любви, проникая в душу, коснётся ожесточённого сердца, в ней пробуждается радостный трепет, она оживает и растёт, впивая в себя благотворный луч Божественного света и возрождается к новой жизни».⁵ Переосмыслив всё своё бытие, устроилась на неплохую работу. Сначала было трудно. Тянуло к старому. Но я молилась, жила только помощью Божией. Это было нелегко! Каталась по полу, выла, словно раненная тигрица, рвала на себе волосы, билась головой о стену. В книге «Жития святых» читала, нечто подобное испытывали люди, боровшиеся с искушениями и желавшие им противостоять. «Бог повелел нам с верою прикоснуться к спасительному Кресту Иисуса Христа и сказал нам: „Ты свободен“. Слышал ли ты этот голос? И не почувствовал ли ты, как спали с тебя оковы и как сердце твоё расширилось?».⁶ Нелегко было мне вырываться из преисподней… Выстояла только с помощью Божией Матери! Я еженедельно посещала церковь. Там мне подарили намоленную старинную икону Богородицы. Я с ней не расставалась. Брала её с собой, куда бы ни шла. И всегда обращалась к Богородице за помощью. Когда совсем было плохо, прижимала к сердцу икону и плакала, изливая свою душу. Богородица слышала и помогала… Без Её помощи не устояла бы… До сих пор с этой иконой не расстаюсь…

При таком заболевании присылают всегда повестки, о повторной проверке. Прислали такую и мне. Мать увидела её и выдворила меня из дома. Пришлось снимать квартиру и платить за это. Жилось материально нелегко, но я была рада своему освобождению и прозрению… Стремилась стать человеком.

Вскоре мной увлёкся очень серьёзный мужчина. Известный учёный, красивый, умный, молодой. Он был весьма образован. Любил классическую музыку, живопись, писал стихи, занимался альпинизмом. Я боялась его, боялась себя, не знала, что делать… Понимала – ему нужна другая девушка, чистая, неиспорченная… Вначале я скрывалась от него. Но он не отступал. Я не смогла от него улизнуть. Он сделал мне предложение, пав передо мной на колени, целуя мне ступни ног. Я тогда мыла полы в квартире и стояла с голыми ногами… Я растерялась, решила, такой, искалеченной, как я, нельзя выходить замуж. Но он мне нравился… Частенько, подходя к зеркалу, с любопытством смотрела на себя. Хотела узнать, что во мне можно найти хорошего? На меня из зеркала глядела изумительной красоты девушка. Лоб высокий, благородный. Глаза, словно лесные фиалки, распахнувшиеся для удивительного, солнечного дня. Небольшой римский носик, красные и нежные, будто лепестки роз, губы, длинная шея, таких рисовал Модильяни, покатые плечи, точёные руки и тонкая талия. Смотрела на себя и плакала… Вместе со мной лило слёзы и отражение в зеркале… Я говорила себе «Что же ты наделала, дурёха, что же ты наделала… Жила, словно дикое, ненасытное животное. Ты не имеешь права выходить замуж! Ты не имеешь права рожать детей, пускать на свет уродов. После такой болезни, навряд ли будут дети, тем более нормальные. Пусть он найдёт себе хорошую, неиспорченную девушку». А внутренний голос шептал мне: «А где такую взять? Ныне всех растлил дьявол!». Я запрещала себе думать о нём. Всё было напрасно. Думала о нём, даже – мечтала. Тогда я вновь стала избегать его, но он меня находил. Стал допытываться – почему я его сторонюсь? Отвечала: «Не хочу встреч с мужчинами, не желаю замуж!». Но мне стало трудно бороться с собой и с ним. Поняла – надо посоветоваться со старцем. Старцы – это люди, слышащие волю Бога! Поехала в монастырь, встретилась там, с известным на всю Россию, старцем. Мне показался он стареньким, очень худеньким, но бодрым. Его добрые, василькового цвета глаза, излучали тепло и любовь. Он недослышал. Поэтому прислонял руку к ушной раковине, произнося: «Ась?». Разговаривал с человеком просто, сердечно, навсегда привязывая к себе его сердце. Мне стало с ним спокойно, легко и радостно, будто с ангелом небесным. Объяснила ситуацию, спросила:

– Что Вы мне благословите? Но я никуда не годный человек!

– Нет, ты годный человек! Бог сохранил тебя, потому что ты, много хорошего ещё сумеешь сделать людям! Поверь мне, дитя моё! Выходи замуж! И, обязательно, венчайтесь! И думать более не смей о старом, его не было! Никогда-никогда не вспоминай! Не было! – он сорвал лепесток травинки, положил на ладонь, – А вот теперь смотри! – дунул, и листика не стало, слетел неизвестно куда… Я невольно улыбнулась.

– Вы думаете, смогу быть хорошей женой? Я, инвалид духовный?

– Ты будешь не только хорошей женой, но и хорошей матерью. Твои дети станут большими людьми. Девочка – известной художницей, сын – учёным!

Я закачалась и чуть не упала в обморок от его слов. Мне казалось всё неосуществимым, не реальным. Он добавил к сказанному:

– Только Бога никогда не забывай! Слышишь? Никогда не забывай!

– Благословите, отче, – пролепетала в сильном смущении. Как же мне стало хорошо от его слов. Успокоилась. И в самом монастыре мне нравилось! Когда приехала сюда со своими заботами, ничего не замечала. Теперь, угомонившись, смотрела во все глаза! Хорошо всё там было обустроено! Много храмов, с позолоченными маковками, колокольня, две трапезных (для насельников и приезжих), келии, банька, душ, купальня с животворною водичкой. В ней я часто обливалась для исцеления. Душа моя пела, из тела рвалась, дабы впитать в себя красоту и гармонию небесную, что была разлита вокруг… Когда была свободна от работы и молитвы, по благословению старца, то гуляла возле монастыря, и не могла налюбоваться на разлитую повсюду красоту. Шла по полю, собирая ромашки, глядя в небесную даль.

Светлое, печальное

В сердце проникает.

Нежно – изначальное

Душу заполняет.

Плещется печальное

Светлым водоемом,

И душа хрустальная

Вторит перезвоном.

Светлое воздушное

Душу умиляет,

И она, послушная,

Сердце растворяет.

Мечтала, пела песни, сочиняла стихи. Такого совершенного слияния с природой у меня никогда не было. Я перерождалась, оставляя далеко, позади себя своё страшное прошлое. Старец часто ко мне подходил, на путь исправления наставлял, много полезного рассказывал. Правило молитвенное исполняла я утром и вечером, (он благословил), на кухне, на покосе помогала. Всюду успевала, всё – в радость, всё легко и упоительно, душа расцветала. Хотелось птицей в небо взвиться и все облака перецеловать от счастья…

Мой желанный приехал за мной в монастырь на машине, через месяц. Он тоже пошёл к этому старцу, спросил благословение на наш брак. Старец его благословил, сказав:

– Да разве такую красавицу мыслимо потерять? Благословляю Вас, дети!

Тут мой жених вообще голову потерял от счастья. Сделал большой вклад в монастырь и помчался со мной обратно. Подготовившись к свадьбе, и уже расписавшись, вернулись мы к нашему старцу – венчаться. Я вообще и слово боялась сказать лишнее – понимала, как недостойна… Старец обвенчал и постоянно молился за нас! Он очень сильно за меня переживал. Когда я жила в монастыре до свадьбы, пошла я как-то в лес, травки нарвать целебной для чая, вдруг вижу его – на пенёчке сидит. Подозвал меня, спросил, зачем я здесь и, вдруг заплакал. Я растерялась, спрашиваю:

– Отчего вы плачете, старче? – он отвечает:

– За тебя переживаю, какая же ты несчастная – глупая ещё! Блюди себя, молись, и я буду молиться. Богородица тоже будет тебе помогать!

Я вздрогнула, думаю; «Как он узнал про икону-то мою, что я Богородице молюсь, не отрываясь? Страх пробрал меня. Думаю про себя: «Вот какого старчика мне Богородица послала!». Тут и я заплакала. Он вытер мои слезы платочком своим, ничего не сказав более, махнул рукой, чтоб ступала назад. Сам мол, останется. Я бросилась ему в ноги и облобызала их. Он поднял меня, растрогался, прошептав:

– Иди с Богом, краса – ненаглядная! Поможет тебе Богородица, поможет, уверься! Только проси Её о спасении слёзно, ну, ступай! Тебя уж заждался твой суженный!

Когда мы вернулись, супругу дали сразу новую большую квартиру. Мы зажили по-человечески. Не чудо ли это? Но недолго мы радовались новой квартире и счастью. Мужу соседи стали такое рассказывать, что я не знала, как всё это отринуть. Просто объяснила:

– Если ты хочешь жить со мной, не слушай никого. Завистников на свете много, они не дадут нам покоя, видя нашу любовь и сердечность. Давай уедем отсюда! Если не хочешь жить со мной – оставь меня! Думай! – хотелось мне всё ему рассказать, но вспомнила, старец не благословлял мне этого делать… Сказал: «Всё забудь! – ещё раз повторил. – Этого не было». Поэтому я сдержалась, не забираясь в прошлое. «Так вот он, почему плакал тогда, сидя на пенёчке, предвидел, как мне нелегко будет!».

Однажды мы шли с супругом по главной улице. Вдруг раздался окрик:

– Эй, красотуля, можно тебя на часок, пусть кавалер не жадничает, отпустит! Верну в целости!

Мы оглянулись. Рядом шёл замызганный мужичок и изрыгал непристойности. Тут муж выдёрнул свою руку из моей, подбежал к незнакомцу, избил его. Поднялся шум, крик, я схватила его за руки и оттащила назад. Остановила проезжавшее такси и увезла от скандала. Мне это всё очень не понравилось. Домой приехала с ним в полуобморочном состоянии. У меня началась горячка. Боялась каждого слова, каждого шороха. Но пока ещё мы оставались на старом месте.

Кстати сказать, муж у меня был настолько видным учёным, что мог переехать в любой город – везде ему были рады. Я и сама решила в скором будущем заниматься наукой, стала поспешно сдавать кандидатские экзамены. Английский я знала хорошо, но всё-таки решила походить на подготовительные курсы. Как-то мать, придя в гости, задала мне бестактный вопрос – не тянет ли меня к былому? Я ответила ей коротко – Нет! – Но вновь убедилась в своей старой мысли – надо немедленно уезжать отсюда, где всё напоминало о прошлом. Однако она не успокоилась, продолжая:

– Смотри, какая чистенькая стала! А как я бегала за тобой с ремнём и хлестала по мягкому месту – забыла? Как я разыскивала тебя всюду, тоже забыла? Но я помню, у меня отличная пока ещё память!

Я подумала: «Как же хорошо, что всю эту тираду она произнесла не при моём супруге! Вновь Божья Мать помиловала меня…».

С тех пор я боялась встречаться с матерью. Старец мне тоже запретил. Со мной после такого разговора, стало плохо, я испугалась, что она поссорит меня с мужем, и чуть не заболела. Сначала я лечилась в больнице. После стала ходить к психотерапевту, чтоб подкорректировать свою психику, навсегда забыть прошлое, начать всё с нового листа и радоваться чистой жизни в Боге и любви.

Наконец, мы переехали в замечательный город – Одессу. Супругу дали квартиру от научно-исследовательского института, куда его пригласили на работу. Я пристроилась преподавателем в ВУЗ. Только появилась на кафедре, сразу подошёл ко мне один мужчина – преподаватель, и произнёс:

– Здравствуйте! А я Вас до сих пор помню, Вы не забыли меня?

Спрашивал, пристально глядя мне в глаза. Я поняла, что пропала! Сейчас при всех сообщит, где я с ним была и сколько он мне заплатил… Холодный пот выступил у меня на лбу, побледнела, горло сжала судорога. Сердце забилось учащённо, толчками, заныло. Я испугалась, закаменела, рта открыть не могу. Хотела что-то промямлить, ничего не вышло. Так и стояла столбом соляным. Из ослабевших рук вывалилась сумочка. Схватилась за сердце. Он поднял сумочку, вручил мне со словами:

– Не вспоминаете? Ну и не стоит напрягаться. Напомню – Вы ещё с моей сестренкой в ЛГУ учились на химическом факультете. Вы мне тогда очень нравились.

У меня отлегло от сердца. Мучительно выдохнула вслух: «Ух»! Расслабилась, слабо улыбнулась. Пронесло, никогда там не училась. Спутал! Я разжала заледеневшие губы и поддакнула:

– Тоже что-то припоминаю. Спасибо за сумку, – и поспешила от него прочь. Подобные штрихи прошлого доводили, чуть ли не до разрыва сердца! Дома, конечно, я не сообщила супругу об этом. Но бояться быть разоблаченной, постоянно мучиться, молчать, скрывать – унизительно! Будто была воровкой. Всегда чувствовала себя несчастной, раздавленной…

А я любила много и темно,

Я голову теряла в поцелуях.

Катилась иногда сама на дно

В твоих, любовь, окаченная струях.

Но поднималась, плечи опустив,

Их, словно кто-то ревностно обузил.

О, мне знаком тот старенький мотив,

Когда тоску завязывают в узел…

Прошлое цепко держало, шло за мной по пятам.

Постепенно налаживался семейный быт. Всё обустраивалось. Супруг хотел детей! Если честно признаться, я боялась их рожать. Испугалась, последствий моей болезни. Но, вспомнив слова старца, рискнула. У нас появилась девочка – очень красивая и умная. Сначала она казалась здоровенькой, затем стала сильно болеть. С ног сбилась, водя её по врачам. Она постоянно плакала. Мужа ещё не было дома. Уложила я дочку спать и уснула сама от усталости. Проснулась от крика мужа. Он ругал меня, на чём свет стоит. Вскочив с кресла, где задремала, обратилась к нему:

– Что, что ты говоришь, дорогой?

– А то говорю, что твоя любвеобильность виновата в том, что дочь больна! Ты одна грешна, ты – потаскушка! Понял уже, кем ты до меня-то была!

Побелев, я накинула что-то на плечи, выбежав из дома. Я не могла оправдываться. Ведь таковой я и была. Но я ещё поняла, что девочка, моя крохотулечка, больна из-за меня! Он был прав. У блудливых женщин дети могут рождаться калеками. Тут я вспомнила, как не хотела выходить замуж, как всего опасалась. Стала плакать. Но потом, взяв себя в руки, я ведь бросила больную дочь, вернулась и стала, молча кормить ребёнка. Супруг не разговаривал со мной. Я тоже молчала. Наконец, как-то само собой помирились. Но я стала сильно переживать. Мучиться, сохнуть. Ничем не болела, но худела, бледнела, истаивала. Даже решила подготовиться к смерти. Купила всё необходимое. Меня ничто уже ни волновало, не радовало. Жила на свете ходячей тенью. Поняла – со мной плохо. Наняла горничную, следить за дочкой, домом, и поехала одна в монастырь к своему старцу. Супруг не провожал меня. Когда сошла с поезда и направилась к монастырю, не сумев самостоятельно дойти, упала в обморок от бессилия. Меня нашли монахи и привели в монастырь. Сначала лежала, в келии, словно чурка. Меня отпаивали крещенской водой, постоянно читали над моим изголовьем Евангелие, кормили с ложечки. Старец молился за меня. Потихоньку стала оживать. Далее, уже ходила, самостоятельно ела, выздоравливала.

Через несколько месяцев была дома, с дочкой и мужем. Более, никогда не повторял он таких страшных слов…

Вскоре, дочка оправилась окончательно. Но я уже ограждала её от всех случайностей. Водила её сама за ручку сначала в детсад, затем в школу – туда и обратно, чтоб не приключилось с ней того, что было с её матерью… А через год у нас появился сыночек! Я смертельно боялась всё это потерять… То же самое делала и с сыном, всегда встречала и провожала в детсад и в школу. Когда муж уставал, нервничал, пытался ссориться со мной, не отвечая ни слова, уходила в свою комнату и молилась, молилась. Молилась и терпела, сжимая зубы, объясняя себе, я достойна худшего. Неожиданно стала его почему-то раздражать. Догадалась, у него появилась другая женщина. Он признался, что любит её и, может, уйдёт от меня, потому что там, у него тоже скоро родится ребёнок.

– Сам не знаю, что мне делать, – заключил он в растерянности.

Я ответила ему:

– Поступай так, как тебе подсказывает твоё сердце, – он долго мучился, я терпела, молчала и молилась. Не просила, чтоб Бог удержал его в семье. Не имела права не давать мужу воли. Обращалась к Богу только с такой просьбой: «Пусть будет, Господи, не моя воля, но Твоя!». Конечно, я страдала, плакала, когда оставалась одна дома. Меня сверлили – обида, жалость к детям, к самой себе. Хотелось кому—нибудь излить душу, поделиться. Но, я понимала – этого делать нельзя, пойдут сплетни, склоки, дойдёт до него, терпела. Потужу- потужу, но роптать – не смела… Положилась на волю Божию. И он остался в семье, позже, рассказав, что ребёнок их умер… Но после этого случая он стал сильно увлекаться женщинами. Они сами падали перед ним, словно грозди переспелого винограда или очень сладких яблок и груш. Я измучилась. Они звонили нам домой, беседовали со мной, просили отдать его им. Я соглашалась:

– Берите, не против. Но он сам не уходит от нас, как быть? Уговаривайте лучше!

Как-то он меня даже побил за такие слова, огрызнувшись:

– Не рассчитывай, не уйду из своего дома! Хочешь, сама уходи!

– Спасибо, приму это к сведению!

За мной давно ухаживал его друг Иван. Тоже учёный с мировым именем. Частенько он провожал меня домой, иногда возил в нужные мне места, если мужа не было дома, или требовалось что-то купить. В тот день после побоев супруга, я вышла на улицу, надев на руку массивный браслет. Он закрывал запястье с большим синяком. Иван увидел меня, поздоровался, пошёл рядом. Мне захотелось поправить волосы, подняла руку к виску, браслет скатился к локтю, открыв синяк. Он вздрогнул, зашептал на ухо:

– Дорогая моя, зачем мучаешься с ним? Уходи ко мне. Не могу я без тебя! Слышишь!

Я заплакала. Он обнял меня, взял такси и повёз к себе. Мне было мирно с ним. Мы встретились и на следующий день. Он уверял, что не отдаст меня супругу. Я молчала. Он действительно пришёл к нам и стал просить мужа отдать меня ему. Я не встревала в их беседу. Только услышала животный рык:

– Не мечтай, она моя жена!

Иван ему в ответ:

– Найдёшь другую! У тебя их столько, что проблем нет!

– Знаешь что, не наводи здесь порядки. Я её не отдам!

Выйдя из своей комнаты, я произнесла:

– Милый, не надо нервничать, но я уйду. Иван мне нравится. Мы с ним стали близки!

Муж побелел и ничего не сказал, закрывшись в своём кабинете. Он не разговаривал со мной. Мы вновь встретились с Иваном. Он ждал меня у подъезда. Рядом стояла его машина. Он открыл дверцу и помог мне сесть. Мы быстро домчались до его квартиры. На ночь я не явилась домой. Но Ивану, перед уходом сообщила следующее:

– Дорогой, спасибо за всё, но не могу я уйти от него. У нас дети, и это дурно отразится на них.

– Родная, я не отдам тебя ему! – я не соглашалась, объяснив ему, мы можем быть только друзьями. Из глаз у него покатились слёзы. Мы никогда не касались личного, оставаясь просто приятелями. Как и ранее, ходили вместе на выставки в картинные галереи, когда у супруга не было времени пойти со мной, посещали концерты камерной музыки. Наши отношения были ровными, дружескими. Но мой муж после этого изменился. Боялся, что уйду и забегал мне все дороги. Любовь его ко мне вновь возвратилась. Женщины перестали мне надоедать. В положенное время он был всегда дома. Если я задерживалась, он безумно нервничал, ревновал, но вида не подавал – был умным.

Прошло время, всё успокоилось. Сейчас я тоже защитила докторскую диссертацию. Дочь поступила в Академию художеств, сын занялся наукой. Иногда, когда мне бывает очень трудно, или наоборот, очень хорошо, приезжаю в монастырь к своему старцу – молитвеннику. Его уже нет в живых, но я прихожу на его могилу и читаю ему акафист, или прошу монахов – священников отслужить ему молебен (его канонизировали) и, набрав землицы с его могилки, возвращаюсь к себе… Но спокойная жизнь моя длилась недолго. Вскоре заболел муж очень тяжёлой болезнью. Я не отходила от него ни на шаг. Оставила работу, науку. Следила за ним, кормила с ложечки, водила на прогулки, лечила. Он просил меня сдать его в хоспис, не возиться с ним, не тратить здоровье и силы. Однако я не соглашалась. Любила его. После Бога он был для меня – всем! Но сама я уже теряла в весе от переживаний за него. Видя, что мне плохо, супруг вновь убеждал меня – отправить его в хоспис. Я постоянно отказывалась. Вот тут—то Бог и проверил меня на прочность и… помог. Мы выстояли, он выздоровел.

С тех пор я поняла своё предназначение, по настоящему, и стала ухаживать за такими же несчастным в хосписе. Работать там морально нелегко. Трудно смотреть на чужие страдания. Даже родные их почти не навещают. Поэтому, понимая их чувства заброшенности одиночества, обречённости, поддерживаю, как могу. Мы декламируем стихи, рисуем, ходим на прогулки, слушаем музыку Моцарта – она лечебная. Читаю им вслух книги, дискутируем о прочитанном. Как-то сблизилась с одной больной, уделяла ей много внимания. Недавно она умерла. Целый день я находилась в ужасном состоянии. Ведь привыкаешь к человеческому теплу… Когда же вернулась в хоспис, мне передали её предсмертное послание, где она писала, что благословляет меня и дарит мне свои книги. Оказывается, она была великолепной писательницей… Вновь плакала весь день, вспоминая, её ласковость и смирение… Вот так проходит человеческая жизнь, но не бесследно, оставляя всё-таки иногда после себя память…

Божья Мать хранит мою семью до сих пор, я благодарна Ей и никогда не расстаюсь с Её иконой… А супруг вновь стал работать и сделал много открытий во славу Бога и своей страны! Но он успевает, и помогать мне! Возвращаясь, домой, еле доползая, нахожу нашу квартиру всегда убранной с вкуснейшим обедом на столе! Мы вместе садимся ужинать, я хвалю его за вкусную еду и заботу…

Сейчас мы живём в Швейцарии. Это удивительно красивая страна. У нас маленький коттедж, очень уютный, мило обставленный. Всё делал супруг. Я не вникала. Изысков никаких, но самое основное богатство – книги по специальности его, моей и, конечно, художественные и духовные. Супруг сам сделал даже полочки для книг во всю стену в кабинете и спальной комнате. Но я, до сих пор, не покладая рук, ухаживаю за больными, и понемногу занимаюсь наукой, как и мой супруг. Чем старше мы становились, тем благороднее мы выглядели. Замечала это по нему и по своему отражению в зеркале. Он немного поседел, что придаёт ему некий шарм. Фигура стройная, поджарая, он много не ест, занимается спортом. Костюмы и рубашки свежие, выглаженные. На него засматриваются женщины. Я тоже всегда одета модно, изысканно. Мы с ним – очень яркая пара. На меня заглядываются мужчины. Но зато мы – ни на кого не смотрим, кроме, как друг на друга. А когда наступает у обоих отпуск, стремимся в горы, покататься на лыжах, отдохнуть. Здесь необыкновенно красиво. Снежные кручи, подъёмы и спуски. Взойдёшь на горную вершину, и, кажется, ты не на земле, на небе… и вот – вот встретишься с Богом. У меня тогда мурашки по телу начинают ползти от страха. Митрополит Антоний Сурожский говорил: «Мы боимся встречи с Богом…». Я согласна с ним. Да, мы – боимся. Потому, что надо будет дать Ему отчёт о том, как ты живёшь и что ты сделал по-настоящему хорошего для других? Тут не только мурашки забегают… Но всё-таки – это чудное время! Мы встаём всегда рано утром и спешим искупаться в горном озере. Вода холодная, словно лёд, она обжигает, бодрит, возвращает к жизни. Мы набрасываем тёплые халаты и пулей – к себе в отель. Затем завтракаем, немножко отдыхаем и уходим с туристами на прогулку. Вечерами с приятелями сидим в уютном погребке и пьём вкусный чай из горных трав с ромом или виски. Смотрим выступление артистов, навещающих нас, и спим до утра, словно младенцы. Неожиданно нам сообщили, супругу за новое открытие в науке, присудили Нобелевскую премию. Мы были приятно удивлены, хотя тайно, ждали этой вести. Полученные деньги мы направили в Россию для помощи больных раком и сделали некий вклад в местный хоспис для улучшения условий быта больных. Я знала, и здесь нам помогла моя хранительница Божья Мать, которой я молюсь… Ведь даже делать добро мы способны только с помощью Божией. «Без Меня не можете творить ничего», – сказал Иисус Христос, и сие – верно. Я уже испытала это на себе! Я до сих пор приезжаю на могилу старца, в Россию, и благодарю его мысленно за помощь… Мой супруг всегда сопровождает уже меня в этих поездках. Теперь он никогда не оставляет меня одну. Мы постоянно вместе, не расстаёмся. Дети разъехались, почти забыли нас, но на Рождество они собираются все вместе у нас. Это наш любимый семейный праздник!..

Только по прошествии многих лет, я, наконец, ощутила себя человеком, без клейма, которое несла на себе долгое время, принижая себя, чувствуя бесправной. Поняла ещё и другое – очень страшно, даже единожды в жизни споткнуться. Можешь более, никогда не выпрямиться! Но главное даже – не пасть, а не пропасть! Не превратиться, спаси Бог, в живой гниющий труп… Однако это возможно только с помощью Божией! Теперь я смотрю вокруг – на жизнь, людей, природу, окружающую нас, и во всём вижу и слышу гимн Богу, жизни, добру. И понимаю – это всё моё, наше, Бог создал всё это для нас! Проснувшись утром, я благодарю Бога за избавление от адской пучины, и ещё за то, что мы все живы! Вот что случилось со мной, когда я всеми силами души обратилась с молитвой к Богу! Мои научные труды периодически появляются в печати. Мне кажется всё это чудом! Удивительной, прекрасной грезой. Иногда, когда я просыпаюсь, смотрю на супруга, на всю нашу обстановку вокруг, то думаю: «Это всё ещё сон. Я сплю. Дай-ка я ущипну себя за руку, чтобы проснуться!». Закрываю глаза, открываю, и вновь вижу то же самое. Тогда я выскакиваю из постели, молюсь, готовлю завтрак и спешу на свою бессменную работу… Но перед уходом, обязательно целую мужа и он – меня, с просьбой не задерживаться. Работаю я там, как всегда, бесплатно, во славу Божью! Вечером, если мы с супругом ещё держимся на ногах, посещаем кафе или ресторан и ужинаем там вместе с нашими друзьями. Зачастую, ужин сопровождается песнями шансона. А если примем немного на душу, то даже помогаем ему, затянув что-нибудь русское. Певец не теряется, подхватывает вместе с нами новый мотив. После такого весёлого ужина, довольные и успокоенные, возвращаемся к себе.

Как хочется еще пожить,

Порадоваться счастью.

И не бояться, не тужить.

Пред горем и ненастьем.

Холодной осенью мечтать

О чем-то предзакатном,

Тебя во сне с улыбкой звать

И чувством необъятным…

Супруг ещё немного занимается наукой, а я уже сплю, без задних ног, как убитая.

Но спокойная жизнь всегда перемежается с волнениями. Ничего стабильного. Только мы решили пожить для себя, дочка попросила нас взять временно её сына – нашего внука к себе. У неё дела обстоят так, что она вынуждена ездить со своими картинами по всему миру, устраивая выставки. Мы согласились ей помочь. Мальчик был умный, красивый, неизбалованный. Супруг по нему просто с ума сходил. Они дружили. После, освободившись от поездок, дочь уже не смогла его взять к себе. Он решил остаться у нас. Она жила с младшей дочкой. Мальчик вырос, девчонки по нему сохли, звонили, надоедали, он дружил сразу с двумя. Я начла высказывать ему свое неприятие данной ситуации:

– Серж, нельзя так хитрить и раздваиваться! И та и другая имеют на тебя виды. Ты обеим морочишь головы. Их золотое время пройдёт, останутся они не у дел, или станут твоими вечными спутницами. Выбирай одну и женись. У нас хватит средств помочь Вам встать на ноги!

Он заявил:

– Ба, я люблю обеих!

– А с кем спишь? – он покраснел. Но соврать не смог, – с Юлией!

– А с Ингой?

– Нет, она ещё девочка!

– Юлия тебе нравится, как женщина?

– Ба, ну ты – инквизитор!

– Отвечай, нравится?

– Я так восторгаюсь ей, что передать невозможно! Клёвая девчонка!

– Она уже теперь давно не девчонка! Не беременная?

– Да, да!

– А как же Инга? – он замялся. – Дорогой, женись! Тем более скоро внуков будем нянчить… Дед обрадуется малышу! Нельзя так поступать! Это же твой малыш!

Они расписались. Я побеседовала с Ингой, успокоила её, познакомила с племянником. Но они не стали встречаться. Хотя Инга была очень красива, воспитана, умна. Прошло полгода с момента их скромной свадьбы, но внешний вид невестки не менялся. Внук забеспокоился, стал нервничать. Она ему что-то объясняла, вроде ошиблась, но он не захотел более жить с ней и развёлся, ни у кого из нас не спросив совета. Вновь стал молодым, холостым женихом. Начал встречаться с Ингой. Как-то я пришла поздно с банкета, зашла в его комнату – взять настольную лампу, у меня в спальне сломался выключатель, свет не горел, испортились и настенные бра. Когда я стала выходить из его комнаты, услышала нечто вроде возни в кровати. Было ещё рано для сна Сержа. Он ложился поздно. Я поняла, в чём дело, вернулась, сдёрнула одеяло, решив пристыдить его. Он не должен был приводить своих подружек в дом. Увидела барахтающихся Ингу и Сержа. Посмотрев внимательнее, поняла – она уже непраздна. Тогда я заявила им:

– Дети, встаём утром и идём расписываться, но без всякой свадьбы!

– Почему это? – нагло выступил внук.

– Потому что неудобно с таким животом справлять свадьбу, но жену и ребёнка надо уже поберечь. Как, ты, надеюсь, понял?!

– Ладно, проворчал мой любимый дурень. Итак, моя дочь оказалась бабушкой. А я – прабабушкой. Но Серж считал меня своей мамой. С нынешней молодёжью много хлопот! Хотя и с нами было не меньше! Нянчить приходил иногда даже Иван (он уехал из России с нами вместе), всё так же оставаясь холостяком и любя меня. Удивляюсь, как супруг согласился! Но, если честно, никогда я не была близка с Иваном. Это всего, лишь наша фантазия, чтобы устыдить, не в меру расшалившегося супруга. Мы оба тогда сыграли с ним превосходно! Только не сообщайте о нашей маленькой тайне моему супругу. Пусть он считает, что чуть – чуть меня не потерял! Ведь я боролась тогда за своё семейное счастье двумя руками! Думаю, и Вы не осудите меня за это! Как-то я шла понурая, несчастная, понимая, теряю супруга, рушится семья. Иду и плачу. Вдруг подошла ко мне пожилая женщина, стала интересоваться, что со мной, почему заливаюсь слезами? Не выдержав, всё ей и рассказала:

– Муж загулял, семья пропадает, с ума схожу!

Она мне:

– А вы сделайте вид, что у Вас есть дружочек, увидите, как супруг Ваш изменится, перестанет глупить.

Прошептала ей, сквозь слёзы, спасибо и направилась домой. Остальное уже известно!

Ребёнка крестили, назвав в честь друга нашей семьи, Иваном. Иногда они с мужем собирались вместе, играли в карты или вели научные дискуссии, маленький Иван ползал возле их ног, а большой Иван с мужем пили виски и уже забывали о малыше, пока я не заходила к ним и не забирала малютку. Все были довольны.

Как-то мы шли с одной дамой по проспекту, около нас остановилась парочка – муж и жена, и женщина произнесла, глядя мне в глаза:

– Смотри, Майкл, какая прекрасная леди!

Моя подруга тут же ответила им:

– Да, она леди, доктор наук, большой, учёный, известный на всю страну!

Я смутилась. А они, улыбнулись и пожелали нам счастья!