Читать книгу: «Анамнесис», страница 5

Глава 9

Тёмная ночь. Подожжённый причал.

Стрелки отмерили медленно час.

Я перестала скучать, а ты всё кричал:

«Этот мир не для нас, этот мир не для нас».

Алан Росс «Призрак времени»

На следующий день Лили отправилась в «Сон океана», где её ждал старый друг. Встречу с Чарльзом Лили ждала с особым нетерпением. Общение с ним всегда делало девушку счастливой и доставляло массу позитивных эмоций. Чарльз мог рассмешить её своим удивлённым взглядом или случайным взмахом руки. Окружающим Чарльз казался странным. Однако Лили не волновало мнение остальных людей. Она любила Чарльза таким, какой он есть, и считала, что их сблизила непохожесть на других людей, инородность и жажда чего-то безумного. Лили полагала, что отрицательная сущность безумия сильно преувеличена. Быть безумным – это всецело полагаться на чувства, а не на разум. А если безумный, но хороший и безобидный поступок может подарить человеку счастье, то зачем подавлять свои эмоции и следовать выдуманным правилам? Свою чужеродность Лили чувствовала практически со всеми, с кем ей приходилось общаться, но, когда она находилась рядом с Чарльзом, это ощущение оставляло её, и девушка позволяла себе быть настоящей.

Чарльз был художником. Его экстравагантные картины пользовались успехом у публики, поэтому ему ничто не мешало путешествовать по миру и жить в своё удовольствие. Путешествуя по прекрасным странам, Чарльз писал не менее прекрасные картины. Лили часто шутила, что если бы у неё было достаточно денег, то она бы купила все его работы. После этих слов Чарльз обычно привозил ей недавно написанную картину и вручал подарок со словами: «Я отдаю её тебе, потому что знаю, как ты любишь плоды моего вдохновения. Но прошу тебя, Лили, не обольщайся насчёт какого бы то ни было искусства: самые красивые картины пишет наша душа, а наиболее трогательные истории придумывает воображение. Мы никогда не сможем увидеть нечто по-настоящему прекрасное, потому что оно не лежит на поверхности человеческого восприятия и скрыто глубоко внутри нас. Да, проявления прекрасного бывают необычайно восхитительны, но поверь: даже на тысячную долю они не так чудесны, как истинная красота».

Лили познакомилась с Чарльзом, когда ей было двадцать лет. Она пришла на выставку картин молодого, набирающего популярность художника. Картины настолько потрясли девушку, что она стояла, позабыв обо всём, и зачарованно любовалась ими. Лили даже не заметила, как за её спиной появился незнакомец, внимательно наблюдавший за девушкой.

– На этой картине море словно живое, – заговорил Чарльз.

– Его неистовство завораживает и внушает страх, – согласилась Лили и посмотрела на своего собеседника. Необыкновенно красивые тёмные глаза с такими же тёмными бровями и ресницами резко контрастировали с очень светлыми волосами мужчины. Лили мысленно сравнила его точёные черты лица и высокое подтянутое тело со статуей Аполлона, неожиданно возникшей перед её мысленным взором.

– Такая красота может привести невинного наблюдателя к погибели, – произнёс Чарльз, не отрывая взгляда от картины.

– Да, но не всякий путник захочет погружаться в стихию, раздирающую саму себя изнутри, – возразила Лили.

– Наблюдателю необязательно погружаться в море. Достаточно одного взгляда на него, чтобы погибнуть.

– Вот как? С чего вы это взяли? – удивлённо спросила девушка.

– С того, что ваши изумрудные глаза могут свести с ума любого, кто в них заглянет, – Чарльз посмотрел на девушку и коснулся ее руки. – Я говорил не о картине, а о вас.

– Я знаю, – улыбнулась Лили и осторожно освободила свою руку.

– Чарльз Эванс, – представился блондин. – Насколько я понимаю, вам понравились мои картины.

– О Боже, они ваши?! – воскликнула девушка и неосознанно подвинулась ближе к художнику. – Я Лили. Рада нашему знакомству.

Дальше всё происходило как в замедленной съёмке. Девушка изумлённо смотрела на то, как Чарльз обхватывает ладонями её лицо, отводит назад волосы и поцелуем впивается в губы. То ли от неожиданности, то ли от того, что Лили наслаждалась происходящим так же сильно, как и Чарльз, она стояла, не двигаясь, с закрытыми глазами и ничего не могла с собой поделать.

Когда она пришла в себя, то с волнением обнаружила, что Чарльз потирает большим пальцем её губы и с нежностью произносит:

– На вкус они именно такие, как я себе представлял. Невероятно сочные.

– Если бы здесь никого не было, синяк, которым бы я тебя наградила, тоже смотрелся очень сочно на твоём милом лице.

Чарльз добродушно рассмеялся и спросил:

– Когда ты свободна?

– Всегда, потому что все люди рождаются свободными, – с улыбкой ответила она.

На Лили обаяние Чарльза действовало безотказно. Художник знакомил Лили с живописью, а она его с поэзией. Девушка любила читать ему свои стихи:

Ты спишь и видишь,

Как я тебя улыбкою зову.

Ты, может быть, и ненавидишь

Глаз её пустую синеву.

И сердце кричит:

Оно просит счастья.

И небо молчит,

А тебя разрывает на части.

Хоть Лили и восхищалась творчеством своего друга, а Чарльз находил стихотворения Лили трогательными, молодые люди никогда ничего не писали друг для друга. Это стало их твёрдым правилом после того, как Лили однажды спросила у Чарльза:

– А ты бы не хотел запечатлеть на холсте молодость одной своей знакомой девушки?

– Я не пишу людей, только природу. В ней нет фальши и лжи.

– А как же человеческая красота? Главная причина, по которой существует искусство – это красота. Искусство призвано воспевать её и показывать всему миру. Неужели тебе не хочется написать портрет человека, который тебе дорог?

– Пойми, Лили, самое пугающее в красоте то, что порой она скрывает гниющую бездну, которая завлекает человека в свои бескрайние владения. Парадокс в том, что на любой картине всегда запечатлено то, чего нельзя увидеть человеческим глазом, а именно – сущность вещи, её изнанка. Поэтому плохие картины отравляют восприятие мира.

– Но если художник видит в человеке только самые лучшие и прекрасные его черты, разве он не напишет этого человека таким, каким он его видит?

– Нет, это будет самообман. Нельзя быть уверенным в том, что красивый человек, сидящий напротив тебя, не уродлив внутри. У красоты и уродства на самом деле много общего, поэтому они с лёгкостью могут уживаться в одном человеке. Вместе с тем красивые и уродливые люди способны с одинаковой силой воздействовать на окружающих и притягивать к себе внимание.

Чарльзу нравилось быть рядом с Лили, смешить её, обнимать, видеть, как она постепенно раскрывается перед ним, словно цветок после долгой ночи. Лили была красива той внутренней красотой, которую многие принимали за обаяние, приписывая его внешней красоте девушки.

Несмотря на влечение, которое они испытывали, Чарльз и Лили быстро поняли, что не созданы друг для друга. Это случилось в один из тех дождливых вечеров, когда они гуляли по городу и после насыщенной прогулки пришли к Чарльзу домой, чтобы выпить кофе и согреться.

Девушка насквозь промокла и стала снимать с себя часть мокрой одежды. Чарльз начал ей помогать:

– Ты вся дрожишь. Прости, что промокла из-за меня.

– Ничего страшного не случилось. Нам было весело, а веселье оправдывает любую непогоду, – произнесла Лили и стала наблюдать, как руки Чарльза медленными движениями растирают её тело. Неожиданно руки замерли, и мужчина произнёс:

– Чувствую себя эгоистом.

– Почему?

– Потому что знаю, что тебе холодно и я должен согреть тебя, но в данный момент меня волнует совсем другое: хочу почувствовать твои губы на своих.

– В прошлый раз, на выставке, ты не ставил меня перед этим фактом, а просто делал то, что хотел.

– Сейчас я поступлю точно так же.

Чарльз обнимал Лили, целовал её волосы, губы и слепо надеялся, что не ошибся с выбором девушки. Хотя Лили и отвечала на его поцелуи, Чарльз ощущал какую-то фальшь. Но это была не фальшь чувств, а неправдоподобность ситуации, в которой два человека тянулись друг к другу не потому, что они на самом деле этого хотели, а потому что им казалось, что так и должно происходить.

Они отстранились одновременно, мягко показывая друг другу, что зашли слишком далеко и лучше всё оставить так, как было раньше. В глазах Лили Чарльз не увидел ни разочарования, ни удивления, только беспокойство: не причинила ли она ему боль.

– Ты слишком хорошая, а я в таких не влюбляюсь, – тихо произнёс он, нежно поглаживая её лицо кончиками пальцев.

– Слишком хороша для этого мира? – на губах девушки играла улыбка, но взгляд был задумчив.

– Именно. Таких девушек, как ты, обычно помещают в романы.

Только спустя время, Лили поняла, почему Чарльз отказался от неё так быстро. Всё дело было в типе девушек, которых он неизменно выбирал.

– Меня всегда привлекали другие женщины, – любил он повторять, подразумевая под «другими» циничных, жестоких и меркантильных. Хороших девушек рядом с Чарльзом Лили не видела: он их попросту не подпускал к себе.

– Неужели тебе не хочется встречаться с нормальной девушкой, которая не будет использовать тебя в своих целях? – часто спрашивала Лили, на что художник самодовольно отвечал:

– Нормальные девушки скучны и бесцветны. Когда смотришь на них, перед тобой не возникает сложная дилемма: любить или придушить.

– Чарли, если тебе нужна психопатка, мы можем поискать её вместе среди твоих поклонниц.

– Подожди, ты ведь тоже считаешь себя поклонницей моего творчества?

– О да, я поклоняюсь твоему безумию.

– Нет, я на это не попадусь.

– Как знаешь.

Чарльз часто приглашал Лили на выставки своих работ, которые пленяли людей разных возрастов. Как-то раз девушка заметила среди посетителей мужчину зрелого возраста, который её заинтересовал. Он был очарован не картинами, а художником, и непринуждённо обнял Чарльза, посмотрев на него горящим взглядом, который можно было интерпретировать по-разному. После выставки Лили подождала Чарльза, и они вместе поехали домой.

– Мне интересен один твой посетитель, – заговорила девушка.

– И какой же?

– Высокий седоволосый мужчина в коричневом костюме.

– Под описание подходит половина посетителей.

– Этот отличался от остальных: вёл себя по-особенному.

– И? – спросил Чарльз с раздражением, и Лили почувствовала, как внутри у него закипает злость.

– Я подумала, что ты знаешь, кто это.

– Позволь узнать, каким образом данная ситуация касается тебя? – Чарльз никогда раньше не разговаривал с Лили в подобном тоне, и ей стало неприятно.

– Если касается тебя, то касается и меня, – упрямо заявила она.

– А меня касается?!

– Это я и пытаюсь узнать. Чарли, скажи мне, кто это был.

– Ты бы не задавала столько вопросов, если бы не догадалась, что это мой отец.

– Для меня тема семьи очень важна. Что плохого в том, что я хочу познакомиться с твоим отцом? Может быть, для меня это способ снова обрести семью?

– Лили, ты бы не захотела общаться с моим отцом, если бы знала, какой он человек.

– Расскажи мне о нём.

– Он эгоист с каменным сердцем, всегда жил только ради себя. А моя мать была совсем другой: скромной, верной и доброй женщиной. Отец пользовался её мягкостью, не ночевал дома, выпивал. Его часто видели с другими женщинами, но, когда он привёл одну из таких падших женщин к нам домой, мать этого не вынесла и ушла от нас. Понимаешь, Лили? – глаза Чарльза были полны печали. – Она отказалась от меня точно так же, как и от отца. Я до сих пор не знаю, почему она так со мной поступила, почему поставила меня на одну ступень с этим ничтожеством.

– Что с ней потом стало? – спросила она, заламывая руки.

– Понятия не имею.

– А ты её искал?

– Да. Будучи ребенком, вообще отрицал, что она мне нужна, однако с каждым днём становилось труднее переносить её отсутствие. Хотелось вернуться в прошлое, начать всё сначала, без отца. Я начал искать её, но мать не оставила никаких следов, и все поиски были тщетны. Она явно не планировала к нам никогда возвращаться. После принятия этой простой правды я отпустил прошлое.

– Мне очень жаль, Чарли. Трагично, когда катастрофа отнимает жизнь тех, кого мы любим, но не менее печально смотреть на то, как некоторые люди сами разрушают жизнь своих близких.

Лили думала о родителях Чарльза, о том, какими они были разными и что было, если бы мать Чарльза смогла сохранить любовь к своему сыну. В этот момент Лили поняла Чарльза и причины его поступков: художник специально выбирал себе бессердечных спутниц с твёрдым характером, которые в случае оплошности мужчины смогли бы закрыть глаза на его недостатки.

– Твоя мать была слабой беззащитной женщиной, поэтому ты выбираешь себе жестоких, но сильных и стойких девушек, которые в случае чего смогли бы взять себя в руки и справиться с ситуацией. Если ты женишься на одной из них, то хотел бы, чтобы она спокойно принимала все удары судьбы и любыми способами сохраняла вашу семью. Ведь ты боишься, что можешь оказаться таким же, как твой отец, с которым тебя оставила мать. Ты ошибаешься, Чарли. Ты – не он, – голос девушки дрогнул. – И никогда им не будешь, потому что у тебя доброе сердце и ты не сможешь сделать больно тому, кого любишь. Я верю в то, что ты найдёшь своего человека и будешь с ним счастлив.

– Или, может, я просто выбираю тех, кто не был похож на мою мать, – насмешливо произнес Чарльз, пристально посмотрев Лили в глаза.

После того разговора в окружении Чарльза стало меньше расчётливых женщин, однако он по-прежнему избегал милых и добрых девушек.

Что сейчас происходило в жизни художника и кто занимал его сердце, Лили не знала. Чарльз находился в постоянных разъездах, и они с Лили проводили вместе не так много времени, как раньше.

Оказавшись в кафе, девушка увидела Чарльза, который с улыбкой разглядывал картины, подаренные им этому заведению. Написать морские пейзажи его вдохновила первая встреча с Лили. После написания картин Чарльз отдал их администратору кафе. Когда девушка узнала о поступке Чарльза, она заявила, что гордится им и будет ставить его всем в пример.

Лили быстро подметила перемены, произошедшие с Чарльзом за то время, что они не виделись. Его светлые выгоревшие волосы выгодно подчёркивал бронзовый оттенок кожи, а от самого мужчины исходил приятный экзотический запах.

– Признавайся, где ты был и что делал?

– Испания очень благосклонно меня приняла, поэтому я написал новые пейзажи. Вот, посмотри, – Чарльз протянул Лили телефон и показал на нём фотографии своих картин. – Боб оценил их по достоинству.

– Это необыкновенно красиво. Жаль, что ты не рисуешь людей. Я даже представить себе не могу, какие прекрасные картины тогда бы получились.

– В этой поездке я неожиданно для себя открыл, что цвет неба города так же индивидуален, как цвет глаз человека. Поэтому не думаю, что я что-то упускаю или теряю, отказываясь писать людей, – заметил художник. – Хотя я бы, наверно, смог нарисовать одну девушку.

Чарльз мечтательно улыбнулся и дотронулся до синего браслета на своём запястье.

– Ты влюбился в испанку? Этот браслет она тебе подарила? Неужели ты оставил её там, а сам уехал?

– Лили, успокойся и задавай вопросы по порядку, – с улыбкой произнёс он.

– Итак, где твоя девушка?

– Девушка? Разве я смог бы так быстро обзавестись девушкой?

– Я в этом даже не сомневаюсь. Ты месяц отсутствовал в городе и наверняка уже воплотил все свои фантазии в жизнь.

– А ты, оказывается, очень лестного обо мне мнения.

– Что я не так сказала? Если бы на свидании с девушкой в твоём распоряжении был только час, тебе бы половины этого времени вполне хватило, чтобы уговорить эту девушку встречаться с тобой.

Чарльз удивлённо поднял свои красивые брови, и Лили поспешно исправилась:

– Ой, глупость сказала. Тебе бы не пришлось уговаривать девушку. Она бы наивно думала, что это ты оказываешь ей услугу, а не наоборот.

– Я не хочу лезть в твою личную жизнь, но, дорогая, с тобой явно что-то происходит, – с усмешкой произнёс Чарльз, когда Лили заглянула в его озабоченное лицо и уловила в нём какую-то наигранность. На секунду ей показалось, что Чарльза совсем не волнует то, что с ней происходит.

– Я полностью одобряю твоё желание не совать нос в чужие дела, – резко заметила девушка, но быстро смягчилась, когда Чарльз взял её ладони в свои.

– Расскажи мне, что случилось.

– Ничего такого, что могло бы вызвать твоё беспокойство.

– И всё-таки…

– Проблемы на работе, сдобренные изрядной долей тоски, депрессии и одиночества. Как видишь, ничего интересного.

– Лили, я же хочу помочь! Почему ты сразу не сказала, что тебе плохо?

– Временами очень даже хорошо.

– Прекрати! Отвечай, в чём дело?

– Журнал скоро перестанет существовать, а единственное дело, которое могло бы исправить ситуацию, я провалила.

– О чём ты?

– Мне нужно написать статью о писателе, которая должна подготовить почву для выхода его новой книги, и это притом, что вопросы относительно самой книги и её содержания не должны затрагиваться.

– И в чём проблема?

– Этот писатель – странный тип, и мы с ним долго не могли поладить. Зато когда мы, наконец подружились, я своими глупыми выходками всё испортила.

– Насколько я понял, тебе от него нужен только материал для статьи, который можно получить в течение одной продолжительной встречи. А судя по истории ваших взаимоотношений, вы уже несколько раз встречались, поэтому возникает вопрос: почему статья до сих пор не написана?

– Потому что её написанию каждый раз что-то мешает.

– Для того чтобы написать хорошую статью, тебе нужно качественно выполнять свою работу, а не искать подход к трудному человеку и ублажать его. Кстати, о ком идёт речь?

– Его зовут Алан Росс, довольно популярный английский… – Лили не договорила, потому что Чарльз закрыл лицо руками и стал издавать непонятные звуки. Девушка быстро поняла, что его душит смех, который он пытается изо всех сил сдержать. – Спасибо, Чарли, за поддержку. Теперь я тебя уважаю ещё больше.

– Извини, но как так вышло, что ты не смогла найти общий язык с Россом? О нём мечтает каждая лондонская красавица. Все дамы, с которыми он когда-либо разговаривал, хотят выйти за него замуж.

– К сожалению, не все женщины ищут в мужчине внешность и харизму.

– То есть тебе интересен внутренний мир мужчины? – смех Чарльза стал громче. – А, ну да, Алан Росс духовно мелок, иначе, зачем бы ему писать книги.

– Ты тоже заметил поверхностность его суждений? – саркастично спросила девушка.

– Пожалуйста, не обижайся, но я не понимаю, с чего ты вдруг стала оценивать Росса как мужчину, а не писателя?

– А я не понимаю, почему ты его защищаешь, – тут Лили наконец сообразила. – Или ты знаком с ним лично?

– Допустим, знаком. И что? Запретишь мне с ним разговаривать?

– Нет, что ты, – равнодушно ответила Лили. – Запрещу себе разговаривать с тобой.

– К слову о его обаянии, скажу, что оно вполне может конкурировать с моим.

– Вот это уже печально.

– Когда-то нам приглянулась одна и та же девушка, и мы стали бороться за её внимание. Однако вскоре мы с Россом почему-то подружились, почти сразу же забыв о девушке.

– Надо же! А я-то сомневалась, что ты уважительно относишься к женщинам, которые тебе нравятся.

– Оказывается, что нет.

– Позвони мне, когда повзрослеешь, – Лили уже было поднялась, чтобы уйти, но Чарльз посадил её на место.

– Вот из-за таких твоих капризов вы с Аланом не ладите.

– По-моему, единственный человек, с которым я на данный момент не могу найти общий язык, это ты.

– Послушай, что бы у вас там не произошло, это поправимо. Алан – человек понимающий. Скажи ему, что влюбилась в него и потеряла от любви рассудок, и он сразу же простит тебе все капризы. Он попадётся на уловку и отнесётся к тебе снисходительно, потому что женщины постоянно признаются ему в своих чувствах. Он к этому привык.

– Зато он не привык к равнодушию и прохладному отношению, поэтому у нас и возникло недопонимание.

– Но потом что-то изменилось, не так ли? – осторожно спросил Чарльз.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего такого, – отмахнулся он. – Но мне нравится, что Росс выводит тебя из равновесия. Теперь я буду с интересом наблюдать, как ты пытаешься отыскать гармонию там, где найти её невозможно.

– Чарли, если я захочу поднять себе настроение, то непременно обращусь к тебе. Но не сейчас, хорошо?

– Ты смеёшься над моими словами, но прекрасно знаешь, что я прав. Давно я не видел этого огонька в твоих глазах. Не дай ему угаснуть, – Чарльз мгновенно стал серьёзным. – С Россом всегда нужно быть настороже: немало девушек пострадало из-за него. Ты и без меня всё знаешь, не мне учить тебя осторожности.

– Зная этого человека, ты всё равно отправляешь меня в его логово на растерзание?

– У Алана масса положительных качеств, которые иногда перекрывают отрицательные. Я не думаю, что тебе нужно жертвовать своей работой из-за глупого недопонимания с ним.

– Сейчас я тебя не понимаю. Чего ты от меня хочешь: чтобы я бросилась в объятия Росса и нашла там своё счастье или чтобы с помощью Алана строила карьеру?

– И то, и другое тебе не помешает, – усмехнулся он.

– А тебе не помешает обрести ясность рассудка. Ведёшь себя странно.

– Что странного в том, что человек счастлив? И не смотри на меня так, я действительно счастлив: скоро в Лондон приедет моя девушка, и, если ты будешь себя хорошо вести, я вас познакомлю.

– Это само собой, но ты мне так и не сказал, как быть с Россом. Он прямо говорит о том, что мы из разных миров, которые в теории никогда не пересекаются.

– Отпусти ситуацию. Позволь произойти тому, что должно случиться. Не сопротивляйся счастью, оно этого не любит.

– Хорошо, Чарли. Хоть ты ничем не помог, мне было приятно с тобой поболтать.

– Ты должна быть счастливой. Других установок эта жизнь не даёт.