Читать книгу: «Итальянский гамбит», страница 3

Шрифт:

Глава 2 Элена

Лена

Обязанности распределились сами собой: она ведет поиск очередной невесты и последующие переговоры с ней, а он, во время первой встречи в Скайпе между Эленой и претенденткой, оценивает внешность девушки, и, если она вызовет в нем интерес, финансирует путешествие. То, что Падроне[1]ненавидит общение с девушками в интернете, дает ей возможность с первого дня держать все под контролем. Но… и на старуху случилась проруха.

Как так получилось, что она не разглядела сходство Лизы с Ману? Как-как… Да она и думать забыла о первой своей сопернице, царствие ей небесное! И, главное, теперь уже никак не получится отшить плебейку безнаказанно …

Допустим, Элена расскажет Лизе правду об их с Джованни невинных, в кавычках, развлечениях. Тогда та, вполне возможно, возмутится и, как следствие, откажется от поездки в Италию. Окей… Падрон, конечно же, обязательно спросит Элену о причине отказа, и, не проблема, правдоподобную версию Элена найдет.

Но вот что станет она делать, если он заподозрит интриги с ее стороны и захочет с Лизой пообщаться лично? А та, в свою очередь, и расскажет, что узнала правду от его секретарши, что тогда?

Нет, рисковать не стоит – она больше чем уверена, что провести Падроне не получится. Тем более, после первой видеовстречи он приказал сделать все для того, чтобы Лиза не отказалась от знакомства с ним. Как ни крути, а встревать между ними уже поздно.

Если бы она первой заметила сходство двух девушек – распрощалась бы с Лизой сразу Но, она видела Ману всего один раз, и очень давно – лет двадцать назад, не меньше. А он сходство распознал мгновенно…

Если Лиза передумает ехать, он сможет сорваться в Украину – с него станется. Вполне возможно, он все еще скучает по Ману, а эта девушка, бесспорно, очень похожа на нее. Джованни в период влюбленности становился неудержимым романтиком, так что можно только представить, как он отреагирует, в случае чего.

Элена уютно расположилась в тени магнолии на белом пластиковом шезлонге, укрытого от голодных лучей первого летнего солнца. Подходящее время для размышлений.

Да, нужно устоять перед соблазном рассказать Лизе правду, хотя это и единственный правильный ход. Но Элена не хотела скандала и не хотела огорчать Джованни. Да хоть сто раз будет правильнее избавиться от девушки на старте, но Элена не посмеет противоречить Падроне в открытую. Это не ее метод.

Она аппетитно потянулась: «Где моя не пропадала? Сколько их прошло через меня, ни одна не задержалась. И с этой справлюсь!» Представив, как они с Джованни будут соблазнять девушку, она слегка возбудилась и еще раз потянулась, после чего перевернулась на живот: «Это произойдет совсем скоро», – пообещала себе.

Она отгоняла от себя тревогу, как могла. Но приходилось доверять и своей интуиции, которая ее редко подводила. А интуиция подсказывала, что Лиза – это та девушка, на которой Джованни сможет остановиться надолго.

Тем не менее, Элене казалось, что, чем дольше она будет отгонять неприятные мысли, тем в большей безопасности будет находиться. И потом, в данный момент, она хотела наслаждаться покоем, а для этого следовало прекратить выискивать проблемы!

Она попыталась совсем ни о чем не думать, но уже заведенный в рабочий режим мозг не мог остановиться.

Обычно приезд новой пассии специально не ускоряли – все происходило в свои сроки, когда обстоятельства складывались наилучшим образом для обеих сторон. Роман с девушкой приравнивался к хорошему отпуску, а, будучи хозяином большого агентства недвижимости, Джованни мог позволить себе отпуск в любое время. Поэтому, как только девушка была готова приехать, он освобождал себя от долгого нахождения в офисе.

За прошедшие годы Элена научилась отбирать кандидаток, согласно вкусам Падроне. Главное, чтобы девушки имели сильное желание уехать за границу, и для этого были готовы на все. Иначе бы пришлось их уговаривать, а это добавило бы ответственности и выглядело бы подозрительно.

Слава богу, больших претензий к возрасту и внешности претенденток Джованни не предъявлял, следуя итальянской народной мудрости: «Красивое – не то, что красивое, а то, что нравится».

Но девушки обязательно должны быть скромными, неизбалованными, минимально искушенными в знакомствах по интернету. Всех, заподозренных в неискренности и лжи, Элена отметала сразу, а из хороших семей, с высшим образованием или ответственной работой, во избежание проблем, дополнительно проверяла. Слишком умные и критично настроенные ей не подходили.

Она даже вела картотеку всех выуженных данных о невестах, которых предстояло, или удалось выманить в Италию. Если бы Джованни захотел открыть свое брачное агентство, Элена обеспечила бы ему успех – настолько хорошо у нее получалось быть сватьей.

Проводилась длинная психологическая игра с каждой из претенденток по определенной схеме, отработанной годами. Кандидаток на роль невест хватало. Сайты знакомств пестрили предложениями на все вкусы.

За прошедшие годы интернетовских романов у Джованни случилось много. Девушки приезжали в Италию, как они думали, надолго, но уезжали быстро и без скандалов, как только Джованни пресыщался их присутствием.

Одни гостили неделю, другие задерживались на пару-тройку недель, но никогда на большой срок. Они свято верили, что едут на свидание с настоящим женихом. Джованни, несмотря на то, что не отличался развитой чувствительностью, обладал какой-то животной интуицией во всем, что касалось отношений со слабым полом: от соблазнения до расставания. Он впечатлял этих дурочек так сильно, что они, рядом с ним содрогались от многочисленных оргазмов не только тела, но и мозгов.

Также, без проблем, он и прощался с ними. Искусство расставания он отточил до уровня мастерства. При этом, девушки, в подавляющем большинстве, искренне были уверенны в том, что именно они оказались не на высоте, и только по их вине брак не состоялся.

Во время визита невесты Элене отводилась роль не только секретаря, но и помощницы по хозяйству. Настоящая же помощница, пожилая итальянка Карла, отправлялась в оплачиваемый отпуск, чему была безгранично рада. Карла, к слову, была в курсе всего, что происходило в доме, но, будучи от природы толерантна и по семейному положению – одинока, умело делала вид, что ее интересует только ведение домашнего хозяйства, и ничего более.

С течением времени они с Эленой достигли настоящего понимания и даже дружбы. В сущности, Карла стала единственной подругой Элены, которой та доверилась в особенно трудные моменты своей жизни.

Обе знали, что если бы кто из семьи заподозрил обеих в близких отношениях, то ни одной из них сладко не пришлось: Карла мгновенно потеряла бы работу, а о наказании Элены можно было только догадываться. Потеря работы, да еще перед пенсией, с кредитом на квартирку, стала бы концом спокойной и безбедной жизни, а то и полным банкротством Карлы. Поэтому она всеми силами старалась угождать семье Капелла, не стесняясь выглядеть немного ограниченной и недалекой.

Во время визита невесты Падроне старался не обделять вниманием и Элену, даря ей свое внимание скрытно от новой пассии, добавляя тем самым вишенку на тортик – игру в измену.

Если же в девушке открывались таланты развратницы, которые Джованни умело извлекал наружу, они предавались любви втроем. Но не со всеми это получалось, и тогда Элена ходила с плохо скрываемым раздражением и недовольством. А если же получалось, то она оказывалась в центре внимания как Падроне, так и гостьи, что приносило ей торжествующую радость.

Джованни возбуждало знание того, что отношения с ним открывали девушкам новые стороны чувственности, а то, что они, скоро, будучи отвергнуты, начнут страдать от любви к нему – его нимало не беспокоило, как, впрочем, и Элену.

Обычно во время проведения первой онлайн встречи, якобы, с регистрацией видео, которое, естественно, не записывалось, так как Джованни не хотел проблем с законом, так вот – во время первой встречи, естественно, инкогнито, ему достаточно было посмотреть на девушку в реальном времени, чтобы понять, подходит она ему, или нет.

Но Элене этого было мало, и она по собственной инициативе, добавила испытание раздеванием. Джованни не протестовал – еще бы! Особенно им нравилось заставлять девушку низко нагибаться, выставляя все свои прелести на обзор. Это было достойное развлечение! В случае одобрения девушки Джованни давал знак Элене, и та строила разговор в русле приезда красавицы. Если же соискательница не была одобрена – следующих встреч с ней не назначали.

На этот же раз все пошло не по плану.

Лиза разделась и стояла с распущенными вьющимися волосами, которые почти до талии обрамляли ее худющую нервную фигуру, пытаясь закрыть то немногое, что оставалось открытым. Лицо Падроне, за которым незаметно для Лизы наблюдала Элена в ожидании знака, застыло в немом потрясении. Буквально через пару секунд, дав утвердительный знак, он покинул комнату, осторожно прикрыв дверь, чтобы та не стукнула.

Элена спросила себя, что это, черт возьми, означает?

Только после окончания разговора с Лизой до Элены дошел смысл произошедшего. Она, хоть только один раз видела первую любовь Джованни, могла бы поклясться, что, несмотря на существенные отличия, Лиза являлась пусть и не точной, но копией умершей много лет назад его миланской возлюбленной. Поняла и похолодела.

По трагическому стечению обстоятельств, первая и последняя любовь Джованни, одним жалким и сырым утром, в его отсутствие, умерла от разрыва какого-то внутреннего органа. Эмануэла, так звали девушку, жила душа в душу с Джо несколько замечательных лет в Милане, где и заканчивала юридический факультет. В момент смерти она находилась в квартире сама, скорую помощь вызвать было некому, впрочем, подробностей Элена не знала.

Девушки виделись один только раз – когда, на очередное Рождество, он привез будущую жену познакомить** с дедом и родителями. К тому времени Элена уже давно была влюблена в Джованни, и, увидев его рядом с породистой, смуглой брюнеткой, с уверенными резкими движениями и грубоватым голосом, убедилась еще раз, что она, на фоне итальянки, даже теоретически, не смогла бы стать тому ровней и парой.

Элена заменила деду жену по приказу семьи и того же Джованни, и было бы странным само по себе надеяться на чудо – что Джованни, когда-нибудь, рассмотрит ее кандидатуру для серьезных отношений, обратив на нее внимание, как на мать своих будущих детей.

Нет-нет, всякий раз, когда он наведывался к деду, внимание он на нее обращал, да еще как, но не совсем как на женщину, с которой строят серьезные отношения. Он был рожден для такой вот итальянской породистой кобылицы с нервным телом.

Она хорошо помнила тот праздничный обед.

Ей пришлось здорово покрутиться, чтобы приготовить все, как полагалось: тортеллини в бульоне, мясо, салаты, выпечку. Конечно, стол не пестрил таким разнообразием, к которому она привыкла в России. Количество и качество блюд было исключительно традиционным, и так было правильно.

В то время итальянская кухня не давалась Элене легко, к тому же она в первый раз после смерти старой синьоры самостоятельно готовила для большого праздника.

Присутствовало около двадцати человек – не только семья Капелла, но и ближайшие родственники и однофамильцы, – поэтому напахалась она в тот раз отменно. Помощи на кухне от кузин и кузинов, приехавших на торжество, она так и не дождалась.

А ведь, могли женщины поинтересоваться, может чего надо помочь? Как в ресторан, понимаешь, приехали. Стадо двоюродных родственников Элена с тех пор прямо возненавидела! Да и домашние ее не сильно жаловали семью покойного брата деда Марио – те были намного беднее, многочисленнее и менее образованны.

Естественно, весь вечер она обслуживала гостей. Подносила, убирала, опять подносила. Все блюда подавались определенной температуры – не горячими и, не, не дай бог, прохладными. Она даже, предварительно, в духовке, разогрела тарелки, чтобы поданный бульон с тортеллинами не остывал сразу же после подачи.

Стол быстро освобождался от использованной посуды, и гости терпеливо ожидали следующего блюда. На столе неизменными оставались стеклянные бутылки с водой и графины с домашним вином. Пили мало, но на пищу налегали.

Девушка Джованни, которую все называли странным именем Ману, с ударением на последнем слоге, что, впрочем, не помешало Элене назвать ее, про себя, Манькой, абсолютно игнорировала присутствие Элены. Она всем своим видом отводила той место прислуги, с чем, на самом деле, та была и согласна, но все же, по мнению Элены, перебирала в этом лишку. Из-за генетического превосходства, видимо. От самого Цезаря, видимо, происхождение имела, не меньше. Ага, как и Элена – от Ивана Грозного.

Назвать скромной Ману было бы неуместно – ее грубый и громкий голос разносился по дому и грузил своим присутствием, как невыключенный телевизор. Постепенно она стала не на шутку раздражать Элену.

Конечно, внешне Элена никоим образом не выдала себя, но, зато, когда к концу вечера Джованни поймал ее в коридоре, и, практически за шиворот затащил на дальнюю, нежилую половину дома, где одна комната была облюбована ими для этих занятий; зато там она позволила совершить с ней все и что как он хотел, с таким диким рвением, что потом, в продолжении вечера, чувствовала себя убедительно отмщенной, посматривала с высока на «цыганское чучело», как к концу вечера она стала про себя называть Ману, осознавая, что, пусть он с той и живет, но по-настоящему желает только ее, Элену – белокожую блондинку, нежную, с мягким голосом и телом.

И вот сейчас Элена, своими собственными усилиями, представила Джованни для развлечения почти точную копию Эмануэлы, Маньки – девушки, которую он когда-то любил!

И что-то ей подсказывало, что на привычном приключении Падроне не остановится.

Никогда раньше речь не шла об изучении новой девушкой итальянского языка – обычно было достаточно переводов Элены, ведь это оправдывало ее постоянное присутствие возле влюбленных. Да, Джованни, на самом деле, ненадолго, но влюблялся в свою новую пассию. Периодически такая встряска эмоций ему нужна была как глоток свежего воздуха. Он утверждался за счет каждой жертвы. И чем больше девушка увлекалась им – тем больше он чувствовал свою значимость.

Элена, не смотря на свое преклонение перед Джованни, а скорее всего, благодаря ему, не могла понять этой болезненной необходимости утверждения. На ее взгляд, он не нуждался ни в каком самоутверждении, а особенно – за счет женщин. Красивый, статный, сильный, успешный в делах, богатый – многие из его окружения, была уверенна Элена, завидовали Джованни.

Он был неистощим в постели, впрочем, как и все мужчины его рода. При желании, он мог быть заботливым, ласковым и добрым, имея все шансы завести и построить хорошую семью, в которой и ей отыскалось бы место.

И если бы сексуального аппетита его жены оказалось недостаточно, а, на сто процентов, случилось бы именно так – рядом находилась бы Элена, чтобы удовлетворять желания своего любимого. Следовало выбрать спокойную и покладистую жену, из хорошей семьи, как это сделали и его дед, и прадед, и еще раньше.

Отец же Джованни, Альберто, выпадал из этого списка, кстати, к большому огорчению его отца, Марио – деда, как называла его Элена – он женился на девушке далеко непростой в сексуальном плане, превосходящей по темпераменту и мужа, и сына, и свекра, вместе взятых. Поэтому в своей паре доминировала именно она, являясь яркой представительницей итальянского матриархата.

Но, после смерти Ману, Джованни предпочел остаться холостяком, и Элена, несмотря на свои искренние пожелания Падроне иметь жену и детей, была счастлива тем фактом, что они, в принципе, уже долгие годы живут вдвоем без лишних хлопот.

Элене было больше сорока, даже ближе к пятидесяти, и, несмотря на то, что для Италии ее возраст считался достаточно молодым, у нее уже не получалось удовлетворять все нужды семьи с той же расторопностью, как прекрасно удавалось раньше.

Ведь она – далеко не девушка, отяжелела не только телом, но и темпераментом. Несмотря на то, что ей не пришлось родить в свое время, ее формы с возрастом округлились, женщина стала спокойнее и расчетливее в движениях, становилось все труднее срываться выполнять поручения по первому взгляду хозяев, не то, что сил не хватало. Не хватало желания и настроения, что ли.

Элена, умеющая угадывать довольства и недовольства других, еще со времен молодости уяснила, что долгие уютные отношения – не для Падроне, а тем более такие, которые сложились между ними. Но что она могла предложить Джованни, чтобы сохранить свою позицию рядом с ним?

Однажды, посмотрев телепередачу о тенденции увеличения количества браков итальянских мужчин с русскими девушками и поразмышляв над технологией знакомств, она нашла хороший способ развлечения своего мужчины. Конечно же, эта информация вначале ввела ее на несколько недель в ступор, граничащий с отчаянием.

Если бы она в свои двадцать с лишним лет хотя бы догадывалась о том, что за границу можно уехать замуж, а не на работу, ее жизнь сложилась бы иначе! Только из-за того, что она с самого начала двигалась ошибочным путем, ее жизнь в Италии превратилась совсем не в то, о чем мечтает каждая молоденькая девушка.

И самое страшное состояло в том, что к тому времени, как она узнала о брачном туризме, о международных браках, уже было поздно и невозможно поменять что-то в ее судьбе!

Из состояния сокрушения Элена вышла уже женщиной, а не той наивной девушкой, которой была прежде: пусть она попала в западню благодаря своему невежеству, отныне она желает поумнеть!

Они все должны будут ответить за ее неудавшуюся жизнь, а она станет использовать все методы и все возможности, чтобы урвать максимум из доступного, научится любить себя по мере возможности, и, если будет необходимо, ради своего блага не остановится ни перед чем!

Собрав, с осторожностью, достаточно информации, пройдя регистрацию от имени Джованни в нескольких международных брачных агентствах, она смогла выйти на парочку самых скромных, но все же симпатичных девушек.

Первое приключение прошло достаточно гладко для первого раза, а дальше пошло еще легче, потому что она получила одобрение от Джованни, и это стало решающим фактором.

Да, она каждый раз рисковала найти себе замену, но знала, что ее кандидатура является очень удобной как для Джованни, так и для его родителей. А комфорт – это основа их существования. Поэтому была почти уверенна, что до замены ее другой девушкой не дойдет.

Хотя и того, что рано или поздно, все же, ему понадобится наложница помоложе, она совершенно не исключала. И вот, скорее всего, этот момент настал – она сама предложила ему ту, которая сможет завоевать его интерес и отодвинуть ее, Элену. Ирония судьбы.

Ей оставалось только молиться, чтобы Лиза оказалась бестолковой в постели, в общении и в ведении домашнего хозяйства. А еще лучше – чтобы Лиза ему побыстрее надоела, как это случилось с другими, и чтобы он отправил ее назад, на родину. Поиск же других девушек даст ей очередную передышку на долгое время.

Ее разморенный и томный отдых прервал раздавшийся над головой голос Джованни:

– Как успехи с девушкой? – Элена от неожиданности содрогнулась всем телом. Класс, ее поймали на месте преступления, как воровку. «Нет, не так, – поправила себя. – Как служанку, которая, вместо того, чтобы работать, лежит в тенечке голая и мысленно промывает косточки хозяину».

Элена привычно включилась в свою роль и, как полагалось, стала оправдываться, лепеча извинения в манере I am baby, одновременно поднимаясь с лежака:

– Ой, Падроне, я прошу прощения, но, знаете, после обеда солнце не такое агрессивное, чтобы сгореть, вы же знаете мою кожу, а я хотела бы подрумяниться… – выгнулась, представив его взору круглую немаленькую попу и продолжила: – На днях ей подвезут паспорт с визой. И я сразу смогу приобрести билеты, – попа к верху, руки держатся за край лежака, вся тянется такая, как кошка. – У нас лекция через час, – спустила правую ногу с легким стоном желания. Краем глаза следила за ним – как реагирует-то?

– Ой! – довольно вскрикнула, когда он схватил ее за волосы, стянутые в хвост, и одним рывком сорвал с лежака. Так и посеменила за ним, на полусогнутых. Пока дотащил ее до дома – успела возбудиться. Это слабость у нее такая – рука ее мужчины на голове. Тут уж ничего не поделать.

Бросил ее на пол – голую и красивую, с растрепанными волосами и улыбкой возбужденной профурсетки. Раздеваясь, навис над извивающимся, знакомым телом.

Закончили они на диване. Он лежал, умиротворенный и расслабленный, каким только можно быть в прохладном доме за городом, в начале лета, при открытых окнах и дверях, когда все еще весенний ветерок приносит в дом тепло несмелого, но уже горячего, солнца.

– Ты спишь? – шепотом спросила у него, внимательно рассматривая черты родного лица. Был ли он красив? Для нее – да! Сам же Джованни о себе говорил: «Я так некрасив, что чертовски всем нравлюсь!»

– Хм… – ответил он. Она улыбнулась. Он никогда не раздражался, когда его беспокоили во время сна. Но сейчас он не спал. – Через сколько лекция? – спросил, и от этого вопроса улыбка сошла с лица Элены. В такой момент он думал о Лизе!

– Успею, – буркнула в ответ, едва успев скрыть мгновенно накрывшее раздражение. Но сразу же спохватилась: – Через десять минут, – все еще шепотом.

– Давай, иди, готовься, – приказал ей, и она нехотя стала подниматься. – И душ сделай! – напомнил он.

– Хорошо, – поднявшись, стала собирать заново хвост. Так вот зачем он приехал с офиса пораньше – чтобы поприсутствовать на уроке.

Заходя в душевую кабинку, шумно закрыла дверцы, постаравшись, чтобы гребаное стекло, из которого та была сделана, разлетелось на части, но стекло не разбилось. Вот вам итальянское качество, твою мать! Но прохладная вода успокоила эмоции, и Элена пробежалась по воспоминаниям.

Тогда, в свои тридцать, Джованни перенес потерю невесты достаточно тяжело. Ему пришлось, насколько знала Элена, уехать на два года в Швейцарию, потом совершить длинное путешествие по миру, чтобы восстановиться.

Все эти годы Элена не уставала ждать его и надеяться, что Джо вот-вот вернется. Как раз в это время дед понемногу стал сдавать, потом заболел, поэтому Элена все свое время и силы отдавала уходу за ним, а он стал очень капризным.

Отец же Джованни, Альберто, стал приезжать к ним почти каждый день – с дедом было много мороки: то анализы, то визиты к врачам, то аптека. И если раньше, в основном, воспитанием Элены занимался дед, и для него главным было, чтобы Элена находилась всегда рядом и заботилась о его комфорте, то сейчас Альберто взял на себя эту миссию – воспитать для себя и для жены Марты, матери Джованни, совершенного члена семьи. Так он ее обозначил. Член семьи.

Поэтому стал посвящать часы и часы внушению Элене нового мышления – мышления для блага семьи. Стал возить ее чаще к себе в дом, где Марта прививала ей полезные привычки поведения, а за ошибки, со временем, стала даже наказывать.

Альберто не отличался твердостью характера, особенно в присутствии отца, но, по мере того, как дед становился беспомощнее, уверенность его в себе, как в руководителе семьи, крепчала, он на глазах взрослел – если такое можно сказать о мужчине, заканчивающему шестой десяток.

Поэтому, когда слабые попытки Элены воспротивиться плотному вмешательству в ее жизнь были пресечены на корню, и она поняла, что в открытую ей не победить – ну, хоть вправду, бери и убегай, а этого, ой, как не хотелось – она решила действовать по-другому.

Об Альберто все знали, что он ни рыба, ни мясо. «Характером весь в мать, – говорил о нем дед обреченно, – хоть она была женщина святая. Сынок не святой, но живет, как блаженный – ни о чем не беспокоится». Ей сначала тоже казалось, что то, что говорят об Альберто – правда. Всегда улыбающийся, с понимающим взглядом больших карих глаз, который проникал, казалось, в душу.

Когда он желал узнать правду о чем бы то ни было – ему достаточно было посмотреть пытливо – и никто не смел врать. Другое дело, что, без надобности, он силой взгляда не пользовался. Обычно на его лице хозяйничала заискивающая, мягкая улыбка человека, ожидающего от окружающих только хорошего.

Но после того, как ей пришлось испытать на себе твердость его двуличного характера и изворотливость его извращенного ума – еще в самом начале ее проживания в этой семье, когда им удалось в первый раз прогнуть Элену и заставить делать то, что они требовали, девушка взяла себе за правило никогда не недооценивать Альберто – он не просто ни рыба, ни мясо, он может быть и рыбой, и мясом – в зависимости от целей, которые хотел достичь.

Видимая его слабохарактерность – это чистой воды умение идти на компромисс во всем второстепенном, чтобы добиться главного. Она заметила, что от своей видимой апатичности он имел только блага: практически ни дня нигде не работал – деньги достались в наследство от его деда, жена заботилась о доме, сын жил у его отца. Марта неплохо обеспечивала бурные развлечения, да и сама по себе, не давала скучать.

Сомнений в его слабохарактерности Элена не высказала и не показала, на ходу постигая у него самого великую игру в поддавки. Да так научилась изворачиваться, что наловчилась и самим Альбертом крутить, и обманывать злую Марту, замыливая обоим глаза своей показной усердностью и кротостью. Они-то ведь уверены, до сегодняшнего дня уверенны, что и его психологические манипуляции, и ее физические наказания дали хороший результат – вон какая покладистая Элена получилась.

Они столько лет работали над ее характером, столько выбросили из него ненужного и столько вложили полезного, что уверились в ее стопроцентной лояльности. Да, конечно. Может быть, они и правы – им удалось подогнать ее под себя. Только, считая цыплят по осени, можно смело сказать – она смогла устроиться так, что живет почти в своем доме боярыней, со своим мужчиной, и, практически, вне их досягаемости – таких умных и всесильных хозяев! Козлы…

Она их жутко ненавидела – и Марту, и Альберто. Ненавидела так, как только раб может ненавидеть своих хозяев. Но так глубоко анализировать свое положение она себе запретила.

Джованни вернулся в дом своего деда как раз на похороны старика, и с того дня надолго не уезжал. Он поселился в семейном гнезде, оставив прислугу, то есть, Элену, при себе.

Родители, особенно мать, поворчали, но девушку ему уступили – в семье было принято баловать Джованни, поэтому, о том, чтобы отказать ему в присутствии женщины после тяжелой потери Ману и стольких лет скитания по миру – о том грешно было даже подумать! Но все же родители смогли себе выторговать условие, что сын будет отпускать Элену к ним по первому требованию, и на столько, на сколько будет необходимо.

К тому времени Элена превратилась в полноценную собственность семьи, совершенно смирилась со своим положением, а после возвращения Джованни даже расцвела в навязанной ей роли – в тесном контакте со своим идолом, жизнь Элены заиграла разноцветными красками.

Ее мечта быть с этим мужчиной сбылась. С тех пор, как она уяснила, что в ее положении не было и не могло быть ни единого шанса выйти замуж за Джованни, она научилась быть счастливой тем, что находилось в ее распоряжении.

Впрочем, чем она ему не жена? Иная жена не могла бы похвастаться большим, чем имела в наличии Элена. Ей даже удалось взять под контроль то, в чем Джованни иногда нуждался – во взрыве эмоций, умело подкинув идею развлечений с русскими туристками. К девушкам же она относилась как к жертвам, среди прочих эпитетов так их и называла, но только про себя, конечно, – без жалости, хотя с некоторой долей сочувствия. Такова жизнь, что поделать.

Тщательно вытершись после душа, оделась и стянула волосы в аккуратный хвост. Оценила себя в зеркале. Выглядела так, как хотела: представительно и авторитетно. Секретарь синьора Джованни была готова к уроку итальянского языка.

К моменту встречи в скайпе тот удобно примостился вне действия камеры компьютера и стал наблюдать за уроком.

Лиза щебетала на итальянском, смело издеваясь над языком. Элена, с присущим ей спокойствием и терпением исправляла ее. На какое-то время Элена забыла о присутствии Падроне в комнате, отдавшись занятиям, и не заметила, как тот, убаюканный их голосами, уснул.

Элена как раз объясняла новую тему Лизе, когда обе услышали странный звук.

– Что это? – не поняла Лиза. – Что у вас происходит?

Элена, с застывшим лицом, обернулась, чтобы посмотреть вглубь комнаты. На диване, разложив в незаконченном объятии руки, мирно и богатырски храпел Джованни.

«Твою ж ты мать», – в панике подумала Элена, медленно поднимаясь со стула.

– Что произошло? – с тревогой переспросила Лиза, стараясь заглянуть по ту сторону экрана.

– Да так… – Элена лихорадочно соображала, что ответить. Доверие при онлайн знакомствах – дело тонкое и деликатное. Потерять его легче, чем найти.

– Минуточку, Лиза, минутку, – попыталась успокоить девушку и направилась к спящему Падроне. Если девчонка психанет – она его прикандырит.

Элена дотронулась до лица Джованни. Тот мгновенно перестал храпеть и молча открыл глаза. Увидев разъяренную Элену, делавшую ему знаки мимикой и руками, попытался подняться с дивана.

В этот момент Лиза, видимо, поняла, что они были в комнате не одни.

– Это кто-то храпел! – вскрикнула Лиза. – Кого ты там прячешь? – не получив ответа, Лиза, готовая прервать связь, решительно попрощалась: – Все, давай, пока!

– Подожди, Лиза! – Элена бросилась к столу, на котором стоял компьютер. – Это Джованни. Он вернулся специально раньше с работы, чтобы послушать нашу лекцию. Не закрывай скайп!

Смысл таиться был утерян, и она заговорила с Джованни, объясняя ему, что Лиза застеснялась посторонних в комнате, и она, Элена, была вынуждена признаться, что с ними находился он, Джованни.

– Давайте я вас представлю друг другу, – предложила каждому из них.

Оба принялись ломаться, аки голливудские звезды: оба оказались непричесанными и неодетыми, аж противно стало, честное слово, но познакомиться согласились.

Джованни подошел к компьютеру. Уже через минуту оба мило болтали, конечно же, с помощью Элены, которая так искренне переводила их слова, повторяя даже их мимику, что они не заметили в этом издевки.

Наблюдая за этими двумя в течение разговора, Элена получила подтверждение тому, что ее интуиция права – впереди ее ждут большие перемены. Все, что она построила, все, что приобрела, с сегодняшнего дня рискует разрушиться.