Читать книгу: «Шаг, это много», страница 9

Глава, – 7. Крепка, ещё, советская власть!

Отвратительная потерянность во времени накатывала волнами, и если бы не разочарованное сопение, изредка шарахающихся тварей, то мы бы погрузились в полное безведенье происходящего. Одновременно хотелось, и затаиться, практически не дыша, дабы не привлечь жаждущих нашей плоти охотников, и бежать куда глаза глядят, лишь бы не сидеть в этой норе лишние минуты.

Как бы мне не нравилась Ксюша, с её цепными псами, я бы сейчас предпочёл оказаться у неё в кабинете, попивая чаёк и выслушивая проповеди отца Михаила. Нулевой этаж торгового центра оказался передышкой, попыткой вернуться к прежней жизни и прежнему отношению к миру. А, ведь, поп был прав, что всё старое умерло, или, как он там сказал, наступила новая эпоха, где надо думать по-другому. Что сделали мы? Как только появилась небольшая возможность, мы расслабились, начали играть в игры старого мира, как будто, что-то можно было вернуть, распределить по запыленным углам, перетасовать и начать жить по-старому. В итоге, мы сидим в очередной норе и ждём неизвестно чего. Сами же засунули себя в тот террариум, о котором говорил Стас ещё на автобазе.

Мы изменились вместе с миром. Сколько раз я повторял себе эти слова, но, так ничего и не понял, не осознал до конца. И, мы не имеем права сидеть здесь. Мы не должны сидеть и трястись от страха, или радоваться шансу пополнить очередную, новую армию, которая оказалась так бесполезна перед меняющей всё и вся волной.

Если нам даны новые способности, то ими действительно нужно пользоваться, изучать, понимать и направлять их против наших врагов. А, рядовые солдаты нашего врага, вон, там, за любой из двух дверей, и, они никуда не исчезнут, их, теперь, миллиарды.

Резкий щелчок, взорвавший тихую комнату мощью гранаты, и плотный луч фонаря ударил прямо по лицам ребят. Ослепил их и напугал, это точно, затупил, но, извиниться не мог, режим тишины никто не отменял, да и хрен кто отменит теперь. Свет включать боялись, посему просидели несколько часов в темноте, все прекрасно помнили, как мутанты истуканами стояли возле горящих уличных фонарей. Раз их что-то привлекает, значит, этого нужно опасаться вдвойне, а то, и в тройне.

На немые вопросы испуганных лиц, ответил движением указательного пальца. Проще говоря, – подманил их к себе.

– Надо прорываться. – Произнёс я таким тихим шепотом, на какой был только способен. Первым отпрянул Макс, с ошарашенными глазами, размером не уступающими пятирублёвой монете. Виктория Игоревна спокойно отвернулась и принялась собирать наши сумки, ничего не спрашивая и не уточняя, что я предложу. Она, словно ждала, когда же мы решимся действовать. Наверное, именно так, и было. Стас спокойно посмотрел мне в глаза и просто кивнул, потом бросил взгляд на Максима и, подтянув его голову к нам, произнёс таким же, едва слышным шёпотом: -

– Серый, прав. Я, когда убегал, больше десятка их кокнул. – Макс, хотел начать спорить, но старик его удержал. – Они только слышат наши голоса хорошо, а во всём остальном не лучше нас. Я спрятался в столовой, когда выпрыгнул из окна первого этажа во дворик, так они рядом пробегали и даже не заметили. Я бы, так и просидел в уголке, если бы один мудак откровенно не наступил на меня.

– Нам надо дать бой тем, кто в актовом зале. – Влез увлечённо я. – Сколько их за нами пробежало? Тридцать, сорок? Да мы положили почти половину. Мы, просто обосрались не по-детски, вот и всё, а тут, в замкнутом пространстве, можно положить их, хоть с сотню.

– А, чёрные? – Не собирался отступать Макс. – Мы одного, кое-как завалили, а если припрутся двое, трое? Вместе с обычными тварями нас порвут, как тузик грелку.

Стас задумался, уйдя в свои мысли, кивнул сам себе и заговорил снова: -

– Заманиваем в этот зал! Отстреливаем всех, кто там будет и принимаем новых. Они, наверняка, рванут суда со всей школы, а новые, если и прибегут, то на это уйдёт куева туча времени. Нам, главное, стянуть их суда, вырезать, как можно больше и уйти, через эту же комнату в соседний коридор. Там есть выход на улицу?

– Есть. – Задумался Макс на секунду. – Конец коридора, это не окно, там дверь с выходом на пожарную лестницу.

– Блеск! Запрём двери за собой и свалим, у них мозгов не хватит догадаться, где мы и как ушли.

– Двери выломают.

– Пускай, мы уже будем на улице. Нам, куда дальше? – Спросил Стас у меня.

– Там парковка впереди, можно до неё в темпе, а дальше, по ситуации. Дом, напротив, через газоны.

– Вот, и ладушки. – Улыбнулся старый мент во все зубы.

– Стоп. – Схватил я за руку отпрянувшего было Стаса. – У тебя появились, какие-то, кхм, новые способности? Ощутил, что-то?

– Не понял? Серый, ты о чём? У нас же у всех силы стало больше, прыти.

– Нет. У Макса её больше, чем у нас, ты вспомни, как он лупил чёрного. А, я…, у меня, короче, ускорение появилось.

– Да, да. – Не дал договорить Стас, задумчиво. – Я видел, как ты стрелял и двигался, там, на дороге. Нет Серёга, ни хрена у меня не появилось.

– Тогда, я попытаюсь ускориться и выйду первым.

– А дальше. – Спросил, вновь собранный и серьёзный Макс.

– Не знаю. – Честно ответил я и стал перезаряжать магазины, так и лежавшие осиротевши, без патронов в подсумке.

А, собственно, что мне нужно было сказать ему, что я влетаю туда, сшибаю ногой одного, сворачиваю шею другому, кричу «ура» и бросаюсь грудью на амбразуры? Ведь там полная неизвестность. Единственное предложение, которое нужно внести, так это выход Макса третьим, а Виктории вообще, последней, а, ещё лучше, – остаться ей в дверях. Пусть прикрывает и не подставляется, не под нашу стрельбу, ни под мутантов.

Эх, добраться бы только до дома. Там, в сейфе шефа, лежит калаш, это, я точно помню. Не знаю, какой именно, но, то, что он там лежит, – факт. Заикался он, как-то давно. Я запомнил. Вот с ним можно врываться туда не глядя, ещё бы десяток увеличенных рожков, и я мог бы один встретить хоть армию этих уродов. А с винтовкой, пусть и самозарядной, но без автоматического огня, это тяжко. Просить «ксюху» у Стаса стёмно, да и справиться он с ней гораздо лучше меня, не чего тут мудрить.

С другой стороны, не стоит вешать нос, ведь у меня есть ускорение, а с ним, даже мой клон АэРки превращается в автомат, успевай только прицеливаться и контролировать отдачу. Опять же, вопрос, – сколько продлиться, это самое ускорение. Минуту, две, десять? Придётся испытывать экспериментальным путём, в боевых условиях.

Странно, но даже мандраж куда-то испарился, разум был чист, волнение, уступило место решимости, непривычной хладнокровности и полной уверенности в своих действиях.

Осмотрев свой, именно свой, – я теперь это ясно понимал, отряд, проверив на них снарягу, оружие, всё ли правильно висит, держится на креплениях и застёжках, я снял с предохранителя АэрКу и сделал шаг к двери. Оставшиеся три фонаря прикрутили к стволам на скотч, не пойми, что за хрень получилась, но свет нам нужен. Нагрудный был только у Макса, и остался он лежать в коридоре возле лестницы, наверняка, стоит сейчас над ним, какой-нибудь уродец и пялится на свет.

Стас забрал ключ у Макса и встал возле меня, в ожидании команды на открытие. Кстати, – откуда у этого хитрожопого ключи от всех дверей, только сейчас об этом подумал, – вовремя млять, очень вовремя. Медленно проскрипела замочная скважина, щёлкнул замок. Я попытался найти ту грань, которая отделяет обычное состояние, от ускоренного, по сути, мне надо вытолкнуть сознание из своего же тела. Это если говорить красиво, а если прямо, без пафоса, то ощущение сродни сидению на горшке, – ты тужишься, концентрируешься и, что-то из себя выдавливаешь.

Я понял, – всё получилось, – в тот момент, когда воздух вновь стал вязким и приторным, – патока! Хотел было кивнуть, однако кивок был слишком быстрым, и Стас просто его проигнорировал, пришлось уставиться на него взглядом и надолго, по моим впечатлениям, закрыть глаза. Вышло, что-то вроде согласного моргания, тут он сообразил махом.

Уверен, Стас не тянул кота за яйца максимально быстро раскрыв дверь, однако, для меня, это были мучительные секунды ожидания. Ещё бы чуть-чуть и терпение лопнуло, выкинув жаждущий боя организм прямо через преграду, но, наконец-то, проход расширился достаточно для рывка, и я не стал себя сдерживать. Плевать на боль от врезавшихся в плечи лямок рюкзака, плевать на жгущий лицо воздух, это всё ерунда. Впереди, в колышущемся свете фонаря, я увидел первую цель.

Мутант стоял прямо посреди небольшой сцены и смотрел куда-то в глубину зала, в сторону потерянных в темноте кресел. Если бы не мерзкий вид, мутированного, тела и тупой, почти бессмысленный взгляд, то можно было подумать, что он собирается с духом готовясь спеть. Это была девушка, по крайней мере об это говорил ярко-оранжевый ремешок с сумочкой на боку. Выдержав давление увеличившегося в размерах тела, он впился в плоть и выходил из середины плеча мутанта. Меня передёрнуло.

Выбежал я, наверное, чрезмерно быстро, настолько, что едва успел поднять ствол винтовки и сделать два выстрела, до того момента, как вплотную сблизился с изменённым. Две пули вошли в цель и впились словно осы в висок ничего неподозревающей твари. Ноги её, подкосились и она просто упала, слегка заваливаясь в сторону. Странно, но на сцене больше никого не было. В попытке осмотреться, молниеносно провёл лучом фонаря по залу и вот тут-то, дыхание перехватило в первый раз.

Стоя недовольными зрителями перед тем представлением, что я только-что провёл, десятка три мутантов готовы были заорать от недовольства и, буквально, разорвать меня на кусочки. Я уже видел, как открываются пасти, напрягаются мышцы, сгибаются ноги в обратную сторону для кошмарных прыжков, но сделать ничего не мог. Парни уже выбегали из коморки, отступать, в панике, с криками – «всё пропало», было поздно.

Единственное, что было в моей власти, так это сделать ещё два точных попадания в раскрытые для крика рты, а потом, началось….

Старый открыл стрельбу сразу, как только вышел из-за красной занавески, Макс выскочил следом и добавил к его очереди оглушающие хлопки из Вепря. Уши заложило настолько, что я уже не пытался различить кто и где стреляет, а просто пытался отстрелять ближних монстров. Зависших в долгом прыжке скашивал Стас, то и дело что-то крича, рядом стоящему Максиму. Виктория встала за их спинами, но, пока, огонь не открывала.

Дыханье перехватило во второй раз, – когда, после нажатия на спусковой крючок, не последовало выстрела, а он был ох, как нужен. Изменённый, из дальних рядов зала, сумел прорваться через плотный огонь и был уже у самой сцены, ещё секунда и он бы кинулся на замешкавшегося меня. Можно было успеть перезарядить, однако, попаду в него уже на подлёте, и чёрт его знает в каком состоянии он до меня долетит. Может, и мёртвым, а может, ещё достаточно живым для того, чтобы оттяпать мне пол головы одним укусом.

Нет, всё-таки состояние ускорения, это невероятная вещь! «Чит», – как любят говорить игроки в компьютерные игрушки. За время от отсутствия выстрела и до сгибания прыжковых суставов мутанта, прошли десятые, если не сотые секунды, но я успел оценить ситуацию, прикинуть время перезарядки и совершить прыжок, не уступающий этой твари, опережая её буквально на мгновение.

Оттолкнувшись, выставляю ноги вперёд и лечу словно в киношке боевике. Помня о недавней встрече с Николаем Васильевичем Гоголем и то, как подводит малая крепость тела, по сравнению с его силовым состоянием, врезаюсь не прямыми ногами, а на полу-сгибе, давая им шанс на сжатие, инче переломов не миновать.

Да, жаль, что это не игра, я бы точно кинул пару очков в стойкость или выносливость, в общем туда, где можно поднять очки здоровья. Был бы тут Мишка, старший сын шефа, он бы смог объяснить точнее, все уши мне прожужжал с этими стрелялками-бродилками.

Планировал, что ударю изменённого словно ниндзя, а сбил его, как говно голубя. Ноги, от удара, согнулись и всё, что не смогли сделать они, дополнил мой зад. Бедного мутанта отнесло к противоположной стене, словно от щелчка великана.

Он не встанет, – в этом я был уверен. Ускорение ещё не прошло, и я прямо чувствовал, как ломаются его рёбра под моими ногами, как складывается тело и дробятся остальные кости. Мне тоже пришлось несладко, первая мысль при столкновение ошпарила, словно кипятком, – пизнец суставам! Однако я сумел встать, одновременно перезаряжая АэРку и сделать шаг в сторону сцены, но, – бог мой, какой он был медленный. Я стал обычным. Видимо, этот полёт был последней каплей в моей бочонке силы.

Теперь изменённые были, если не равны мне по скорости, то очень близки к этому. Сразу две тени рванули в мою сторону, а я, только успевал высветить их в свете фонаря и засадить несколько пуль в грудь ближнему. От размашистого удара второго, просто увернулся. Не умели они драться, – вцепиться в жертву, рвать и жрать, это пожалуйста. Тело мутанта повело в сторону от неудавшегося удара, я же поднырнул под его руку, резко развернулся и сделал несколько выстрелов в затылок. Попал одним, но, ему и этого хватит. Тот, кому пули попали в грудь ещё шевелился, тужась встать, – не пожалел сделать дырку во лбу и ему.

Стрельба сбавила свой темп, но не думала затихать ни на мгновение. С теми, кто находился в зале было покончено. Без потерь, без ран! Я не мог поверить своим глазам, но, это было так. Стас был прав, – они не лучше нас. В дверь продолжали врываться новые мутанты, но их быстро скашивали парни, Вика уже откровенно закинула свою Сайгу за спину и перезаряжала магазины Стаса. В какой-то момент раздался ватный звук разбитого стекла, беспрерывная стрельба в закрытом помещении, принесла свои плоды, – уши забились, как говорили у нас в армейке.

Из разбитого окна появилась оскаленная рожа, которая тут же разлетелась кровавыми ошмётками от точного попадания Макса.

– Блади! Окно! Проверь! – Неожиданно закричал старый мент, толи признавая его кровавость за заслуги, толи, в очередной раз, подтрунивая над ним.

Видимо, Макс выбрал вариант признания, так-как мигом кинулся к окну и громогласно произнёс: -

– Прут по стенам! Их там овер-дохера!

Мутанты ответили на его крик своим, леденящим, от которого кости начинали дрожать, а разум накрывала легкая паника.

– Уходим! – Крикнул я, всаживая патрон за патроном в раскуроченный дверной проем. Куда не целься, всё равно попадешь, лезли они кучно, мешая друг другу, что позволило нам навалить приличную горку из мёртвых изменённых.

– Вика, магазины! – Гаркнул Стас назад, не уводя ствол в сторону, тем самым продолжая подсвечивать неугомонных тварей.

– Прикрывай. Макс, твою мать, уходим! – Уже откровенно заорал я. Парень обернулся, кивнул, быстро всадил весь магазин в оконную пустоту, куда-то вниз, под подоконник и бросился назад, к сцене.

Встав возле Стаса, поймал его на перезарядке.

– Назад.

– Есть. – Чётко, по-армейски ответил старик и исчез у меня за спиной. Я же стрелял через каждые два шага, быстро отступая назад, а когда услышал окрик Стаса, -«Чисто!», то резко развернулся и дал дёру в полную силу.

Едва занёс ногу над порогом невысокого проёма, как дыхание сбилось в третий раз, но, в этом случае, от сильнейшего удара в спину. Умудрившись перевернуться в воздухе, в тесноте маленькой коморки, верх тормашками, спиной влетел в пыльный синтезатор. На этот раз сознание не потерял, и на том спасибо.

Рюкзак, как ни странно, смягчил удар, но спине всё равно пришлось далеко не сладко. Кряхтя, превозмогая болевые спазмы перевернулся на живот и увидел дерущиеся силуэты в тусклом свете, отражаемом от стен. Макса со Стасом я различил сразу, а вот их противника, – нет. Это был явно не обычный мутант, но и не привычный нам чёрный. Что-то проявлялось вспышками мрака в тёмном помещении.

Вот моргнуло, как будто сама тьма, и резкий удар влетает в грудь Максима, отшвыривая его в мою сторону. Опять исчез и вновь появляется, ударяя Стаса, даже не рукой, а чем-то наподобие щупальца, соткавшегося из этой чёрной, пульсирующей массы. Стас успевает поставить блок, но его всё равно оттаскивает назад от чудовищной силы, заложенной в этот движение.

Один из самых прытких мутантов, что ломились через парадный вход актового зала, уже пытается пролезть в нашу комнатушку, однако, не запаниковавшая Виктория успокаивает его прыть выстрелом из Сайги, окончательно оглушая меня и выкидывая из реальности.

Да, что со мной не так? Почему я постоянно на грани сознания, когда ребята принимают на себя удары? Надо собраться, надо встать и помочь, сжать оставшиеся силы в один кулак и прикончить новое чудовище. Иначе одним мутантом тут дело не обойдётся. Ещё несколько секунд и вся орава будет протискиваться к нам, и, тогда всё, сушите вёсла.

Из каких закромов, потаённых мест мне удалось наскрести сил, известно только богу, так-как я не имею ни малейшего представления. Я чувствовал, где-то на грани восприятия тела, что это может быть финальным рывком. Оно не выдержит такого напряжения, в очередной раз отключив меня или, уничтожив вовсе, сжигая уже не внутреннюю, неизвестную силу, а сам живой организм. Но, рискнуть стоило. Парни явно не справлялись с этим мерцающим.

На этот раз, выдавливать, или тужиться пришлось в разы сложнее. Сопротивлялось не только тело, но и мозг, который понимал возможные последствия данного поступка. Сжав зубы до боли, кулаки до впившихся в кожу ногтей, да и сам свернувшись в подобие клубка, я умудрился нащупать грань, разделявшую обычное состояние, от ускоренного.

Вцепившись в неё, как в спасительный плот посреди океана, я буквально нырнул, задержав дыхание и, когда осмелился вдохнуть вновь, воздух стал плотным и приторным. Патока, – господи, как я люблю это слово!

Поднявшись на ноги, словно неваляшка, хотел было схватиться за, так и весящую на груди винтовку, но вовремя заметил, что драка, за мгновение, что я валялся балластом, перетекла в странную фазу борьбы. Макс вцепился руками в нижнюю часть тела монстра, ног там н наблюдалось, только колышущая субстанция, напоминающая полы плаща, а Стас, тем временем, пытался наносить удары руками в ту зону, где приблизительно у монстра была голова.

Стрелять было опасно, Стас, то и дело, закрывал его собой, смещаясь из стороны в сторону после каждого удара, да и патронов, судя по прикидкам, в рожке было не больше трёх. Взгляд зацепился за что-то поблёскивающие в отражаемом свете дёргающихся лучей фонарей. Не думая даже мгновения, схватил тяжёлое древко и с криком, – «Лево!», – всадил красное, с золотой окантовкой знамя, с такой же золотой надписью по всему стягу, – «30-я стрелковая гвардейская дивизия. Бей немецкого оккупанта!», в, уже отчётливо, видимый череп.

Латунное навершие, со звездой под острием, серпом и молотом ниже, в пустой полости, насаженное на древко диаметром пять с половиной сантиметров, прошило голову твари насквозь, с хрустом ломаемых костей и вонзилось в деревянную обшивку стены, прибив, словно кувалдой, ещё живую, но обречённую падаль.

Ускорение, как и усиленно заработавшая память оборвалось резко, как ножом отсекли. Стоило монстру начать дергаться, толи в безысходности, толи в смертельной агонии, у меня будто вырвали пол из-под ног. Тело обмякло, и я вновь завалился на многострадальный инструмент, который навряд ли, теперь, зазвучит. Однако, я опять оставался в сознании и видел Викторию Игоревну, отправляющую в дверной проём, один за одним заряды крупной дроби, видел Максима, схватившего одну из тарелок барабанной установки и сверхмощным ударом отделившего голову монстра от всё ещё сопротивляющегося, чёрного плаща, что даже телом назвать было трудно. Видел Стаса, оравшего на Вику, чтоб она прекратила стрелять, а после, подскочившего к двери и, наконец, закрывшего её, попутно всадив пол рожка, куда-то вглубь, во мрак, по только ему одному видимым целям.

А ещё, я слышал изменённых, ярко, словно чувствовал их крик в виде вкуса…, вкуса крови и гниющей плоти. Мы переоценили свои силы, настолько, что едва справились.

Справились, – это главное слово в этом действии, и, если, после, не точка, то что-то сродни корявой запятой, поставленной первоклассником, поставленной первый раз верно, и ему неважна похвала от учителя, или строго отца, он рад, что поступил верно и справился, но это ещё не конец, это всего лишь начало нового пути. Каждая история, это всегда дорога, путь, который проходит каждый человек, основываясь на своих знаниях, опыте, воспитании, а те повороты, где нам непременно придётся свернуть, это выбор, иногда простой, как рублёвая монетка, но составляющий единое целое, без которого не будет сотни.

Память, ещё пыталась выдавать рывками, что-то из прошлого, в основном говорила словами шефа, особенно, когда он примет на грудь любимого рома. Остатки ускорения накатывали волнами на берег сознания, отчищая его, вымывая всю ту глупость, скудость и заляпанность, что накапливалась годами, десятилетиями. Кто-то вновь поднял меня на руки безвольной куклой, перекинул себе на плечо мешком картошки и вытащил на улицу, на воздух, пропитанный дымом пожаров, но, всё же с порывами чистого ветра. Это гораздо лучше режущего нос запаха жжёного пороха, крови, смерти.

– Крепка ещё Советская власть. – Хихикнул несущий меня, голосом Макса.

– А, то, послужило знамя! – Не менее бодро отозвался старый ментяра и быстро добавил. – Рты на замок.

Это, было последнее, что я услышал, оставаясь в сознании, когда тяжёлые ботинки застучали по металлическому полу лестницы пожарного выхода.