Читать книгу: «Первый Ученик. В двух мирах», страница 3

Помимо двух народов, упомянутых выше, Орандор населён и прочими разумными созданиями, отнюдь не всегда добрыми. Среди них, например, ужасные морлы – отвратительного вида великаны с лоснящейся коричневатой кожей – и прочие, ещё менее приятные особи. Теперь, надеюсь, у вас сложилось небольшое представление об Орандоре, и в случае, если вас туда ненароком занесёт, вы будете осведомлены о том, что вас ожидает.

Небольшая деревушка Калруар сиротливо прижалась к юго-восточной окраине Долины, расположившейся меж двух горных гряд. С запада деревню омывала неторопливая речка, а на север убегала широкая дорога, ведущая к прочим поселениям этой горной страны. Днём Калруар был самой обыкновенной деревней, но ночью, озаряемый светом тысяч огней – не только звёзд, но и крупных светлячков, обитавших в окрестностях, – он приобретал вид таинственный, можно даже сказать волшебный. Тем не менее, ничего необычного, за исключением, пожалуй, того факта, что деревню населяли сниглы, в Калруаре не было.

Здесь насчитывалось чуть больше пяти десятков маленьких домов, в которые человеку можно было войти, лишь согнувшись в три погибели. Каждый отдельно взятый домик был неповторим: один был выполнен из дерева, другой из камня, а третий из глины; каждый имел разную форму и высоту, а крыши пестрели всеми цветами радуги. Кроме того, сниглы, будучи народом весьма изобретательным, оснащали свои жилища всевозможными механизмами. На одном из домиков, стоявших в самом центре деревни, располагался, например, необычный медный звонок, который при нажатии на него издавал звук столь громкий и пронзительный, что прохожие с воплями разбегались прочь. Дело было в том, что хозяин дома был стар и туг на ухо. Ещё один гений инженерной мысли изобрёл механизм, тянувшийся вдоль всей высоты его трёхэтажного деревянного дома с внешней стороны. Он поднимал снигла сразу на самый верх, ибо на первом этаже отсутствовала входная дверь как таковая, а хозяин дома не очень любил гостей. Что тут скажешь? Подобными удобствами хвасталась и гордилась каждая семья, а иные изобретения становились до того популярными, что их создатель впоследствии снабжал подобными безделушками всех вокруг.

Вставали в деревне рано, когда ночная тьма уже успела поредеть, но солнце ещё не спешило показаться из-за горизонта, а Долина была затянута голубоватой дымкой, в которой ощущалась свежесть ночи. Большинство мужчин промышляло сбором шелкопрядов – гигантских бабочек, чьи мелкие сородичи прижились за пределами Орандора. Эти бабочки, в отличие от их земных родственников, вили своеобразные гнезда, выпуская прочную блестящую нить. Именно за неё шелкопряды и ценились столь высоко. Бабочек ловили в большие сетчатые коробки, их кормили и собирали нить, после чего отпускали животных на волю. Трудовой стаж одного шелкопряда составлял не больше недели, потому что сниглы, любящие природу и заботящиеся о ней, не терпели неволи и не держали насекомых дольше, чем того требовало их ремесло. Жирные и ленивые бабочки после освобождения вновь порхали близ деревни, давно привыкнув к такому сотрудничеству, ведь в награду за помощь сниглы оставляли вкуснейшую пыльцу в специальных кормушках, что висели почти на каждом дереве вокруг Калруара.

Женщины изготавливали тончайшие шёлковые нити и плели ткани отменного качества, которые затем либо шли на пошив одежды самими сниглами, либо отправлялись в соседние поселения. Особой популярностью эта ткань пользовалась у теркан. Помимо сборщиков шелкопрядов и ткачих, в деревне работали портные, да до того искусные, что диктовали моду во всех поселениях Долины, притом не только среди сниглов, но среди и прочих народов, населявших её.

Конечно, в деревне жили также и пекари, и кузнецы, и торговцы, и конюхи, и многие-многие другие… Не говоря уже о том, что заезжие частенько оседали в Калруаре и предлагали жителям разнообразные услуги, за исключением, разумеется, услуг музыкантов и стихотворцев, ибо в них сниглы недостатка не испытывали. По вечерам на деревьях зажигались огоньки, молодёжь играла на музыкальных инструментах искусной работы, а сниглы постарше обсуждали свои важные дела. Почти каждый вечер заканчивался танцами и песнями вокруг большого костра прямо в центре деревни.

Именно в это поселение направлялся одинокий путник, с которым нам предстоит познакомиться. Величавый чёрный конь мягко ступал по дороге, направляясь на юг, а странник, восседавший на нём, всматривался в даль. Вскоре впереди, меж холмов, он увидел крыши домов и что-то шепнул на ухо своему скакуну. Животное заржало, взмахнуло гривой и перешло на рысь, предвкушая скорый отдых. То и дело над головой странника пролетали птицы, неведомые в Келефаноре, мерцающие золотистым светом. Впрочем, путник, кем бы он ни был, не первый раз навещал сниглов Калруара и с живностью, обитавшей в Долине, был знаком.

Ах, как бы мне хотелось, дорогие друзья, задержаться в этом безмятежном месте и побродить по ночной росе, послушать пение удивительных пернатых созданий и подышать свежим горным воздухом! Увы, подобной роскоши я себе позволить не могу, ибо путник, не останавливаясь ни на секунду, довольно скоро достиг окраин Калруара. Его скакун перешёл на шаг и, наконец, остановился посреди главной площади. Незнакомец спрыгнул на землю и снял капюшон, до сих пор закрывавший лицо.

И по особой форме капюшона, и по красному хвосту, который был виден из-под полы плаща, можно было догадаться о его происхождении. Теперь же, когда на голове обнаружились рога, а утренняя заря осветила красную кожу незнакомца, всякие сомнения отпали: путник этот был суртом. Более того, это был тот самый Иарон, кузен Фрейна, которого в своём рассказе упомянул анкиллирец. Иарон происходил из династии Меодвиров и приходился старшим сыном Каралону Меодвиру – правителю Телаурата, а значит, был наследником престола. На лике сурта была запечатлена степенность, свойственная правителю, но была в нём и мудрость, дарованная свыше, ибо Иарон Меодвир, помимо прочего, был одним из тех, кого в миру называли истинными Магами, и даже более того – учеником одного из самых могущественных волшебников из народа теркан.

Сурт потрепал коня по гриве, взял его под уздцы и направился в сторону большого дуба, что рос неподалёку. При взгляде на это дерево сразу становилось понятно, что тот, кто обитал на нём – а дуб и в самом деле был обжитым, – не скупился на выдумки. Дерево возвышалось над землёй футов на шестьдесят и представляло собой опору для множества деревянных паллет, располагавшихся на ветвях и приколоченных к стволу. Одни паллеты имели стены и крышу и были полноценными постройками, другие представляли собой открытые площадки, а третьи – небольшие крытые беседки без стен. Соединялось всё это множество уровней невероятным количеством лестниц и канатов, лифтов и подъёмных лебёдок. Ветви могучего дерева широко раскинулись, отбрасывая тень на Калруар. Именно поэтому оно и приглянулось сниглам. Местные называли дерево просто «Великан» – не только из-за размера, но и из-за схожести его формы с очертаниями гигантской человеческой фигуры. Иарон вплотную подошёл к стволу дуба, который был столь широк, что его не обхватили бы и пятеро взрослых людей, взявшись за руки.

– Ау, есть кто? – Сурт посмотрел наверх, пытаясь разглядеть в зелени хоть какое-то движение.

Вдруг из листвы выглянула маленькая нечёсаная голова. Она с удивлением уставилась на гостя.

– Ты кто такой? – недоверчиво спросила голова. – И чего надобно в ранний сей час, когда я и братья мои пребывают в объятиях сонной неги?

Сурт, недолго думая, подпрыгнул, и, ухватив снигла за воротник, стащил его вниз, и поставил перед собой. Вид у того был весьма потрёпанный. Снигл потряс своим крошечным кулачком в воздухе и высунул язык:

– Грубиян и негодник! Добропорядочных сниглов нельзя швырять оземь поутру!

Сурт стоял перед свирепым коротышкой и покатывался со смеху. Наконец, когда поток брани со стороны снигла иссяк, а у Иарона не осталось никаких сил смеяться, он потрепал малыша по голове и произнёс:

– Кай! Клянусь своими рогами: со времени нашей последней встречи учтивости в тебе не прибавилось ни на грамм!

С этими словами сурт с улыбкой уставился на него, ожидая реакции. Снигл изумлённо оглядел странника с ног до головы, выпучив глаза, и ответная улыбка озарила его лицо:

– Ба! – выдохнул он. – Иарон! Какими судьбами у нас?

– Пути мои, дружище, неисповедимы даже для меня самого. Но я прибыл в Калруар, чтобы повидать всех вас и, в особенности, поговорить с твоим отцом.

Снигл радостно захлопал в ладоши и начал приплясывать:

– Ой, как наши-то обрадуются! Пойду всех разбужу!

Иарону вновь пришлось схватить снигла за воротник. Ему стоило больших сил не дать Каю убежать и разбудить спящих братьев и сестёр. Кай не сразу сообразил, откуда взялось такое сопротивление, и ещё несколько секунд пытался бежать на месте. Наконец, он глянул назад, понял, в чём было дело, остановился и с укором в голосе спросил:

– Ты чего хватаешься сегодня? Отпусти меня!

Но сурт не спешил исполнять просьбу своего знакомого.

– Хватаюсь я оттого, добрый Кай, что в противном случае ты со своими криками поставишь на уши всю деревню. А ещё довольно рано, как ты правильно заметил, поэтому я предлагаю немного обождать.

Кай умолк, прикидывая, стоит ли соглашаться с Магом. Решив, что тот прав, коротышка кивнул:

– Ладно, так и быть! Могу разместить тебя на первом этаже – отдохнёшь немного.

Сурт покорно согласился. Вскоре он с удобством устроился на мягкой подстилке на нижнем уровне Великана. От предложения поднять своего коня на лебёдках он вежливо отказался: животное осталось внизу, пощипывать травку вокруг дуба. Ветви и листья закрывали паллет от ветра и солнечных лучей, и сурт заснул без труда. Снигл мирно посапывал рядом.

Когда Иарон открыл глаза, весь Калруар давно был на ногах. Слухи быстро разлетались по маленькой деревушке, и было неудивительно, что прибытие Мага не осталось тайной. Некоторые особенно любопытные сниглы, как оказалось, уже не раз интересовались путешественником, но Кай доблестно отбивался от них, отвечая, что сурт устал и не принимает посетителей, так что Иарону удалось выспаться. Натянув сапоги и накинув плащ поверх синих одеяний, он вышел на небольшую площадку перед деревом и посмотрел вниз. Его конь мирно пасся у Великана, не обращая внимания на детишек, гонявшихся за его хвостом.

Внезапно сурт согнулся в приступе кашля: его горло словно обожгли калёным железом. В последнее время такое происходило всё чаще. Справившись с приступом, он отмахнулся от мрачных мыслей и, осмотревшись, начал свой долгий и трудный подъём наверх. Сниглы с ловкостью шныряли меж ветвей, цепляясь за канаты и ветви, – передвижение по Великану не составляло для них никакого труда. Иарона же эти ветви хлестали по лицу, и на некоторых участках ему приходилось нагибаться, чтобы чуть ли не ползком пролезать в очередной проём между уровнями. В конце концов, ему удалось взобраться на самый верх дуба и вдохнуть свежий горный воздух полной грудью. Солнце ослепляло, и сурт, прикрыв глаза рукой, осмотрел Долину, представшую его взору со смотровой площадки. Даже несмотря на то, что мысли путника витали далеко, а настроение в последнее время было крайне мрачным, пейзаж, раскинувшийся внизу, завораживал своей красотой и безмятежностью. Вскоре сурт перестал хмуриться.

– Иарон Меодвир, – раздался голос позади. – Добро пожаловать домой, друг мой!

Сурт оглянулся. Прямо из дупла, которое было обустроено под жилище, вышел снигл преклонного возраста. Он встал посреди паллета, куда уже вынесли стол и три резных стула. Хозяин жестом предложил путнику занять один из них.

– Мастер Бруно, рад встрече! – Иарон с улыбкой подошёл к старику и обнял его.

Тот похлопал путника по плечу, и без лишних слов было понятно, что эти двое знают друг друга уже давно.

– Слухи о твоём возвращении опередили твоё прибытие. Торговцы из Меракаса¹⁴ рассказывали, что ты заезжал к ним несколько дней назад, – произнёс Бруно, усевшись на стул и закинув ногу на ногу. Снигл был одет в ночной халат и тапочки. Очевидно, вставать рано он, в отличие от большинства сородичей, не привык.

– Значит, сюрприз не удался… – улыбнулся Иарон в ответ.

– Ну, я не был уверен, что речь идёт о тебе, хотя за последние десять лет другие сурты в Долину не наведывались.

Тем временем один из многочисленных внуков Бруно накрывал на стол. Он принёс большой кувшин с холодным молоком, горшок мёда, несколько ломтей белого хлеба, немного масла и корзину фруктов.

– Кто завтракает с нами? – Иарон вопросительно уставился на Бруно.

– Мой средний, Фруг. Ты, верно, помнишь его по своему прошлому визиту.

Иарон предался воспоминаниям. В прошлый раз он был в Калруаре девять лет назад, когда Нимблур забрал его в Орандор для завершения обучения. В ту пору Великий Чародей обретался в Тиашаль Нартэксе¹⁵, и сурт частенько бывал в Калруаре в течение своего обучения, да и привязался к его жителям с их неспешным укладом жизни и весёлым нравом. Сниглы относились к нему с заботой и уважением: он ведь, как-никак, был учеником самого Нимблура! Среди прочих был юноша по имени Фруг – деревенский шалопай с выдающимися музыкальными и литературными задатками, сынок деревенского старосты – почтенного Мастера Бруно, который в незапамятные времена занял со своим многочисленным семейством огромный дуб, что рос посреди деревни. Фруг много времени проводил с гостем, рассказывая ему легенды об Орандоре и демонстрируя свои последние сочинения. Иарон в ответ показывал свои успехи на магическом поприще. Со временем сурт и снигл стали не разлей вода. В их дружбе неугомонность снигла компенсировалась безграничным терпением Мага. В тот самый момент, когда Иарон совершал паломничество в чертоги своей памяти, вышеупомянутый снигл взобрался на паллет и направился к сидящим за столом.

– Утро доброе, папенька! Кого это к нам лихо занесло? – бодро произнёс он, усевшись за стол и не обращая внимания на недобрый взгляд Бруно, который посчитал крайне бестактным так отзываться о прибывшем госте.

– И я рад встрече, Фруг! – Маг протянул руку своему давнишнему товарищу, широко улыбаясь.

Снигл несколько секунд вертел руку Иарона в своих ручонках, с интересом изучая её, а затем, будто убедившись, что гость, сидящий перед ним, настоящий, с жаром пожал её и, посмотрев Магу в глаза, протараторил:

– А я-то думал, Кай обманул… Как я счастлив видеть тебя, дружище!

Иарон налил молока в глиняную кружку и подал её сниглу:

– Не обманул! Насколько я могу судить, я самый что ни на есть настоящий.

Когда снигл закончил пить и облизал молочные усы, он без стеснения протянул пустую кружку обратно, чтобы друг наполнил её вновь:

– Ох, Иарон, мне надо столько тебе рассказать!

– Довольно, Фруг! – остудил его пыл Бруно. – Наш гость ещё и пяти минут тут не просидел, а ты уже лезешь со своими историями. Лучше скажи-ка нам, Иарон, что привело тебя сюда?

Молодой снигл насупился, глубоко уязвлённый тем, что ему не дали слова. Однако вскоре всё его внимание привлекла божья коровка, приземлившаяся на стол перед тарелкой, и он совсем позабыл о своих собеседниках.

– Ну, если ты говоришь о смотровой площадке, то на неё меня привел голод. Так что давай для начала подкрепимся, а уж потом я поведаю тебе о своих планах, – ответил старосте Маг.

Такой расклад был по душе всем троим. Сниглы и сурт приступили к завтраку, любуясь видом Долины. Вскоре обеденный стол был убран и унесён в подсобное помещение, а они перебрались за небольшой кофейный столик, стоявший на самом краю площадки, и принялись сосредоточенно набивать трубки. Старых друзей ждала долгая беседа. Сначала Бруно рассказал о том, как обстояли дела в Долине, начав со времени последнего визита сурта, а затем пришла очередь самого сурта.

– После возвращения в Келефанор я решил разыскать своего кузена Фрейна. В последний раз мы виделись с ним дома, ещё до обучения. Тогда он попал в дурную компанию, но заверил меня, что справится со всем сам. Я отыскал его на юге – в стране людей, что зовётся Анкиллиром. Фрейн скрывался от могущественного врага, и я помог ему замести следы, но взял с него слово, что он покончит с преступным прошлым и станет мне помогать. По наставлению Нимблура мы отправились на север, где затеяли борьбу с нашим извечным врагом. Зло, дремавшее там много лет, зашевелилось в преддверии грядущих событий. Об этом зле мой народ знает больше прочих. За исключением теркан, конечно. Но вскоре, может статься, о нём вспомнят повсеместно. Когда я был здесь в прошлый раз, то многое узнал о прошлом своего народа и о древнем Культе служителей демонов пылающего мира. – Маг понизил голос. – Тебе ведь известно, о чём я?

– Известно, но мы не привыкли о таком говорить, – вдруг помрачнел старик.

– Учитель не зря забрал меня в Орандор, Бруно. Он готовил меня. Готовил к борьбе, понимаешь? Фрейн согласился помочь сразу же, едва узнал, чем я занимаюсь. Да, у него были на то свои мотивы, но помощником он оказался надёжным. Мы принялись выслеживать странных тварей, что выползли из-под горных корней на севере Старого Света. Они вдруг разом пришли в движение, и это был знак – знак грядущей беды. Культ возродился, и Бруно принялся набирать новых приспешников. А цель у них одна, как и прежде.

– Какая? – подался вперёд старик: он весь был напряжён.

– Открыть врата в Неклимор, друг мой. Вновь привести в наш мир Алаканкара!

Сниглы в изумлении и ужасе уставились на рассказчика, широко разинув рты. Только в самых древних преданиях маленького народа упоминались огненные просторы Неклимора. Сказания о нём всегда были смутными и страшными. Иарон меж тем продолжил:

– Год назад нашу охоту пришлось прервать. Меня настигла горестная весть из дома: пропала наша с Фрейном сестра, Гаалара. Мы сразу заподозрили худшее, ведь Культу было известно, кто я такой. Они вполне могли добраться до меня через родню. Мы отправились на поиски, исходили весь Север вдоль и поперёк, но нигде не обнаружили и следа нашей сестры. Вконец выбившись из сил и страдая от отчаяния, мы очутились у небольшой деревушки на южной окраине Васситера¹⁶. Дул сильный ветер, и лютый холод царил в округе. Зимы в Келефаноре могут быть на редкость холодными. Пришлось сделать остановку.

В деревне к нам прибился какой-то седовласый старик, явно выживший из ума. Он всё бубнил о каком-то знамении, а когда пришла пора уходить, вдруг представился Квинтором Малаго и заявил, что долго нас искал. Имя Малаго хорошо известно в моих кругах: в своё время он был могучим чародеем из Бирминаста¹⁷, сподвижником самого Нимблура. По его-то просьбе он и отправился искать нас. Каково же было наше с Фрейном удивление, когда Квинтор заявил, что знает, где пропадала Гаалара.

Наши опасения подтвердились: сестра и правда попала в плен к Культу, и не где-нибудь, а в самом сердце Телаурта – в древнем храме Культа на восточной границе. Это капище носило название Алдофарат. Храм давно обратился в руины, но его камни хранили в себе семя зла, проросшее вновь. На том самом месте, где Культ перестал существовать в далёком прошлом, он возродился из пепла.

Признаться честно, я порядком испугался, но делать было нечего: Галаару нужно было выручать. Я отослал Фрейна домой – нам совсем не обязательно было погибать вдвоём, – а сам отправился в Алдофарат, преисполненный решимости уничтожить его до основания, пусть и ценой собственной жизни. Но то, что открылось мне в Храме, заставило меня пересмотреть свои планы. Культ разросся сильнее, чем думал Нимблур: подобно болезни, он распространился далеко за пределы Телаурата. Уничтожение храма ни к чему бы не привело, и тогда у меня возникла идея. Если уничтожить Культ снаружи было невозможно – его члены попросту залегли бы на дно при первой же опасности, – то изнутри он был уязвим, и в этом был мой шанс. Кому, как не наследнику престола Телаурата, искупать грехи предков?

Я сдался на милость нашим врагам, пообещав свою верность Культу в обмен на свободу сестры. Они хорошо меня знали и боялись. Культ долго охотился за мной, и тут – на тебе! Их главный противник сдался в плен добровольно, а взамен требовалось лишь отпустить одну бесполезную для них пленницу. Они заглотили наживку, не раздумывая. Моя шальная идея вдруг обрела шанс воплотиться в жизнь. Почти год я служил целям Культа, и мне думается, что я смог обвести их вокруг пальца, смог заставить их поверить в то, что я – один из них.

– На твое счастье, ты здесь, Иарон, – выдохнул Бруно. – Так как же тебе удалось улизнуть?

Горло сурта вновь будто обдало огнём. Он закашлялся, да так сильно, что Фругу пришлось с минуту хлопать его по спине. Боль пронзила все нутро Иарона, и он долго не мог прийти в себя. Когда же ему удалось совладать с нею, сурт поднял голову и ответил низким голосом:

– А мне и не удалось.