Читать книгу: «Лифт», страница 5
12. Аромат зимы
– Слушай, Олесь, ты ведь никуда не торопишься?
– Между прочим, очень тороплюсь, мне в Новый год надо!
– Ну-у, подруга, пять минут осталось, думаешь, успеешь?
Лифт был до краёв наполнен нотками мандарина и шоколада. Теперь я точно знаю, как пахнет зима. Немного детством и бергамотом. У моей зимы был аромат Игоря – аромат тепла.
– Пока ты раздумываешь над ответом, могу предложить тебе выход.
– Хочешь выпустить нас отсюда?
– Хах! И не надейся! Буду держать нас в лифте, пока не согласишься встречать Новый год со мной.
– Самоуверенный нахал! – хотелось ещё понабивать себе цену, но мои торги прервал звонок. «Денис»! Вот, кто вытащит меня! Наверняка он успел. Зашёл домой, а меня нет. Вот я свинья! Хотела сбежать к другому, а он такой умничка беспокоился, спешил…
– Алло! – предвкушение накрыло меня с головой, не давая мыслям объективно воспринимать реальность, – Что? Какая к чёрту вспышка?! Предатель!
Отшвырнув телефон подальше, чуть было не разнесла голову Игорю.
– Что? Неудачный день?
Я подняла на него глаза, но вместо поддержки наткнулась на холод. Если сейчас от меня отвернётся ещё и единственный тёплый человек в моей жизни, единственный настоящий…
– Сколько их у тебя? Вернее, у скольких ты?
Так глубоко. Так колко влево. Ревность? Обида? Но ведь, когда человек безразличен, должно быть всё равно? Почему же так больно?
– Надеюсь, что у одного…
– Хм, пожелай этому счастливчику отличного Нового года, – и он словно безучастно протягивает мне телефон.
– Хорошо, – мобильник отправляется подальше в сумку, – с Новым годом…
13. Придурки-горе спасатели и Дед Мороз-рецидивист
– Нет, ты представляешь? Мою Наташу, мою! Обидел! Обманул! Бро-о-осил, в лифте запер! Оставил замерзать…, – третья стопка водки окончательно снесла Серёгину и без того не трезвую голову.
– Эта Наташа, тебе кто? Твоя бывшая, или так, по-дружбе? – Витя со всем возможным участием пытался проникнуться сложившейся ситуацией, но едва ли это было возможно из-за постоянных лирических отступлений Серого.
– Чего-о-о? Слышь, да?! Я ща за такие словечки втащу, н-на! Да Наташа, она мо-о-я-а, – Серёга ударил себя кулаком в грудь, после чего тяжело опустил ладонь на стол, расплескав пойло.
– Вить, не слушай ты его! Моя-моя. Отец у них один. Сводные, в общем, брат и сестра. Левака папашка разок дал, через год после Серого появилась Ташка.
– Па-аха, Пашка! Я ей бантики завязывал, в школу провожал, морды уродам бил! А этот падонок у меня под носом её обидел! Замёрзнет ни в жизни себе не прощу-у! – он буквально взвыл, всем телом опрокинувшись на стол.
– В смысле замёрзнет?
– Да чёт холодно сегодня у нас там, в лифте, так вообще дубильник! Таха сказала, что ног уже не чувствует.
– И ты, Пашка, так просто об этом говоришь? Окоченеет совсем! Спасать девчонку нужно! – Витька подорвался так быстро, что чуть было, не опрокинул стол вместе с задремавшим на нём Серёгой.
– Во-во, ещё, блин, один. Спаси-итель, ёпт! Есть там уже один! Герои хреновы! Моя Таша!
– Что ж вы в службу сервисную не позвонили? Придурки! – сыпал Витька всевозможными ругательствами, собирая необходимые инструменты.
– Почему это, придурки? Звонил он.
– Кто? Серёга твой невменяемый?
– За Новый год! – подал голос Серый в ответ на своё имя.
– Точно, мать вашу, придурки невменяемые! И чего?
– Сказали утром приедут.
– Придурки! – в сердцах бросил Витька.
– Слышь! Да не придурки мы!
– Правильно, не вы. В сервисе придурки, укуреннее, чем твой Серёга!
Продолжая возмущаться, Витька вытолкал нас из квартиры. Серёга понемногу приходил в себя и размышлял, как отомстит обидчику сестры.
– Да поторопитесь, блин!
– Не на себе же мне его тянуть!
– Пинками, пинками его! Чья, блин, сестра? Чёрт с вами! Куда мне нужно?
– Второй подъезд, седьмой этаж, там ещё парня с ломом встретишь.
– С чем-чем? Ну, придурки! – закатив глаза, Витька бросил ещё парочку непечатных словечек и скрылся за начинающейся метелью.
– Паха! Он вытащит её? – прохрипел Серый из сугроба.
– Ясное дело. Профессионал! На МЧС-ника в будущем году переводиться хочет!
– Тогда слушай, Витька пускай спасает Наташку, а мы с тобой этого дятла, который её в скворечнике запер, законсервируем…
***
Дым. Едкий. Сизый. Приторный. Приятный. Вдыхаю. Дурею. Расслабляюсь.
Похоже, единственной спутницей в Новом году будешь ты, моя преданная папироска. К чёрту баб! Ведомые. Продажные. Падшие. Принимаешь – предают, отторгают, пренебрегают. И кем? Лучшим. Желаннейшим. Мною. Стервы!
Звонок в дверь встрепенулся в груди надеждой, что всё же я не буду встречать Новый год в одиночку.
В «глазке» отразилась пустота, какой-то шутник, видимо, приклеил жвачку.
– Кто там?!
– Добрый дедушка Мороз вам подарочки принёс! – раздался басовитый голос с той стороны.
– У меня нет детей, и я не заказывал актёров!
– Всё верно, милок, это тебя заказали! Э-э, в смысле поздравить! Девушка.
Последний аргумент перевесил сомнения и любопытство победило. Я без опаски открыл дверь. Ну, Олеська, сама в лифте застряла, а Санту заказала! Значит и сама позже будет… Хах, вот, что значит моё обаяние!
С самодовольной улыбкой я вышел на лестничную клетку, но вместо Санты получил удар в бок и под колени, после чего на меня набросили что-то огромное, и… темнота сменялась лишь искрами из глаз при глухих ударах, по всей видимости, об бетон лестницы – меня волоком тащили вниз.
– Тварь! Я в ментовку позвоню щас!
– Слушай, Паш, никак не уймётся, выруби его, а?
И вот она полная пустота.
14. С глаз долой – из сердца вой
Сбежал. Хм. Так глупо, по-детски. «Изменился человек рядом со мной»? Ну, да-а. Скорее, лишь оболочка. Широта твоей души и желание помочь, немногим шире этого проёма перед моими глазами. Сантиметров десять. Ну-у, пожалуй, для современного парня это даже очень весомый размер совести. Лицемеры!
Хотя, чего я злюсь? Кто он мне вообще, чтобы помогать? Кто он вообще? Я не видела его прежде. Даже имя не спросила. Спросить – не спросила, а запасть – запала… Чёрт!
Глухим ударом затылка об стенку лифта я хотела выбить из своей непутёвой головы ненужные, неуместные мысли. Жалкая попытка. С глаз долой – из сердца вой.
«Спасибо, что спасаешь меня», а спасаешь ли? Как же! Губишь, мать твою. Глупая, глупая, ГЛУПАЯ! Напридумывала невесть что! Сказок в детстве много читала. Вот и сиди «девица в темнице», пока не повзрослеешь! Как же холодно.
Я с силой начала растирать оледеневшие ноги. Но, кажется, даже сквозь тонкий капрон было видно, насколько они посинели.
– Додумалась же зимой чулки нацепить! Идиотка!
Сюда бы Голос из моего сна, он один и грел всё это время. Кажется, я одним этим Голосом и спасалась.
– Неудачница, какая же я неудачница, – слёзы предательски подступали к глазам, грозясь выйти из берегов и пуститься водопадами вниз.
Одна. Совсем одна. Сбежал. Испугался. Оставил. Надеялась – обнадёжил. Поверила. Глупая… Скажи спасибо за помощь, неблагодарная. Запала – ПОПАЛА! Куда уж, ещё хуже?
Скрежет сверху кабины послужил ответом на вопрос. Лифт с душераздирающим лязгом устремился вниз. Отчего резко сомкнувшиеся створки вытолкнули сдерживающий их лом, и он отскочил в меня, вонзившись в левую ногу. Взвыв от нестерпимой боли, я схватилась за ледяной металл, пытаясь вытащить его. Резкий удар остановившегося падения вогнал эту гнутую железяку ещё глубже. Если бы не адские муки, я бы потеряла сознание от вида сочащейся из раны крови. Закусив губу, превозмогая собственные силы, я потянула его вверх, чем вызвала ещё большую резь. Освободив ногу от проржавевшего штыря, я начала наматывать на неё шарф, потому что кровь уже не сочилась, а буквально хлестала из раны. Не помогло. Мягкая шерсть слишком быстро пропитывалась. Пришлось узлом завязать куртку моего спасителя…
– Вернись, вернись, ну, пожалуйста…, – хотелось взять и разреветься, но сил просто не было.
Я облокотилась спиной о кабину, с ужасом наблюдая из-под полуопущенных век на буйство кровавых красок по стенам, и просила только об одном. Просила, чтобы он вернулся, чтобы чудеса случались… Хоть немного. Хоть изредка.
