Читать книгу: «Изгнанник», страница 6
В этот холодный и слякотный день выпал первый снег. За ночь его намело немало. Весь усадебный участок был покрыт толстым мягким белым слоем.
Бригада рабочих стояла во дворе, любуясь снегом. Многие брали его в ладони. Васька, Дима и Вадим даже немного поиграли в снежки. К ним присоединился Серега.
Веселье прекратил, внезапно появившийся Олег. Наорав матом на своих подчиненных, он отправил их расчищать на территории дорожки. Расчищали совковыми лопатами. Другие Олег по беспечности не купил.
Дед быстро приготовил завтрак: дошираки, по два куска черного хлеба на каждого и не свежий без сахара чай.
Рабы поели. Подошедший к ним снова Олег, дал распоряжения на счет работы и, взяв один из дошираков с хлебом, понес его к железной будке. В обязанности Вертухая входило каждый день носить Капитану еду, уже месяц сидевшему в сотворенной им же будке для газовых баллонов.
Как там жил бедный узник никто из его товарищей не знал. Ежедневно вспоминая его, они переживали за Александра. Целый месяц он находился рядом с ними и за все это время никто из невольников его ни разу не видел. В доме–сарае было тепло по ночам. Железная бочка–печка нагревалась моментально, стоило только, как следует разогреться дровам. От печки нагревались выложенные вокруг кирпичи и камни, которые долго держали тепло. И хотя Олег жалел дрова для рабов, этой осенью, пока еще не наступила зима и, невольники страдали только от сквозняков, сочившихся сквозь щели (сарай был построен на скорую руку и не утеплен) и вони по ночам из отхожего ведра. Правда, иногда пакостил Мухаммед. Подросток развлекался тем, что в рабочее время заходил в сарай и справлял малую нужду прямо на настил. Сыну бандита все сходило с рук. Жаловаться Рашиду было бессмысленно и девятнадцати летний озорник при встрече с рабочими, издеваясь, спрашивал, как им спалось. Он так же продолжал подкидывать между бочкой и камнями тухлые яйца и периодически бедным жильцам сарая мешал спать мерзкий, вызывающий тошноту запах. В это время во дворе бегали две хорошо отдрессированные собаки. И выйти на свежий воздух не было никакой возможности.
А как жил Капитан? Как терпел он холод в железной будке? Что с ним происходило? Почему его столько времени не выпускают? Почему Олег и бригада бандитов ничего про него не рассказывают? Все это сильно волновало Вадима и его коллег. За те притеснения, которым подверглись невольники после бегства их товарища они давно уже перестали на него обижаться. Капитан был душей бригады. Его любили и уважали все. И переживали за него, как за родного.
Два дня назад выписался из больницы Максуд. Сотрясение мозга оказалось не таким уж тяжелым. Его горячая кавказская кровь требовала мести. Он был злой на своего победителя. Испытывая стыд перед своими родственниками и, тем более перед рабами за свое поражение в поединке, он отыгрывался на невольниках, постоянно пиная их, оскорбляя и придираясь по малейшему поводу.
На следующий день после возвращения домой, Максуд жестоко избил Ваську, за то, что тот пялил глаза на тринадцатилетнюю Кемалю. Он чуть не сломал ему верхнюю челюсть, выбив четыре боковых зуба с левой стороны лица и как следует отбил ему печень и почки.
Слабый и трусливый парень упал на колени и принялся молить о пощаде. Пощады не было – "свиней жалеть нельзя". Ваську спасли братья Максуда, которым насилу удалось оттащить свирепого сородича от беспомощной и беззащитной жертвы.
А в этот день Максуд придумал новое развлечение.
Невольники работали на крыше, расчищая от снега чердачный пол, коньки и, местами уже прибитые доски обрешетника. Как вдруг снизу раздался громкий крик Олега:
– Эй, черти, быстро вниз, с вами хозяева разговаривать будут!
Хозяева уже стояли внизу.
Бригаду рабов построили в шеренгу. Девять человек стояли, словно солдаты в строю.
Рядом с бандитами стоял Олег. Он держал на поводках обоих волкодавов.
В Рашидовом семействе не было только Максуда и Мухаммеда. Но очень скоро появились и они. К всеобщему удивлению Вадима и его друзей, они вели с собой Капитана. Он шел медленно, тяжело дыша и трясясь. Лицо его сильно осунулось и это было заметно даже сквозь выросшие за месяц густую бороду и усы. Взгляд несчастного выражал смертельную муку и усталость. На бывшем боевом офицере была накинута сверху его легкая осенняя куртка. Руки Капитана были крепко связаны за спиной и плотно привязаны к телу. Вид его невольно вызывал жалость.
Невольники содрогнулись при виде своего товарища, обычно бодрого и веселого.
Два конвоира подвели узника к компании бандитов.
– Развэжите его – приказал Рашид.
Несколько минут ушло на то, чтобы развязать на Капитане веревки. Теперь он стоял, надев куртку и разминая затекшие руки.
Царила полная тишина. Ее нарушил Рашид:
– Ты хотел сбэжат? Мы тэбя здэсь больше нэ дэржим. Ты свободэн.
Капитан молчал, глядя с недоумением на бандита.
– Мухаммед, иды открой эму калытку!
Ахмед послушно исполнил приказание отца.
– Вот твои вэщи! – сказал Максуд, протягивая Александру его походную сумку. – Иды.
И снова молчание. Бандиты ехидно улыбались. Капитан и его товарищи удивленно и недоверчиво смотрели на своих эксплуататоров.
– Богом клэнусь – заверил Рашид – я тэбя отпускаю. Иды нэ бойся.
– Богом клянешься? – недоверчиво усмехнулся ветеран афганской войны, хорошо знавший мусульманские уловки. – Нет, ты Аллахом поклянись.
– Бог одын, как бы эго нэ называли. Всэ рэлигии даны нам Богом.
– Тогда почему Коран призывает убивать неверных? И что делал бы ваш пророк Мухаммед, если бы он сейчас был в России, куда вы все черножопые едите?
Бандиты молчали. Невольники оживленно слушали разговор.
– Ты хотэл свободы? – немного помолчав, сказал Рашид – Я тэбя отпускаю.
– Ага! – Капитан насмешливо скривил рот – А как я дойду до калитки, ты сразу на меня собак спустишь?
Рашид призадумался, с минуту расхаживая из стороны в сторону.
– Убери собак, Рашид! – Капитан был настойчив.
– А ты драться нэ начнешь? Ты вэдь харошо дэрешься. Гдэ ты так научился?
– В Афгане.
Бандиты молча и с уважением смотрели на Капитана.
Александр соврал. Рукопашному бою его пять лет учили в военном общевойсковом училище. Про Афган он сказал для большего эффекта.
– Обэщай, что нэ будэшь драться – потребовал Рашид.
– Даю слово русского человека – гордо ответил Капитан.
– Слово русского человека – подумал Вадим. Он еще не встречал людей, которые давали подобные обещания. – Как же много это значило для Капитана!
Рашид и его братья стояли в задумчивости, с удивлением и уважением глядя на Александра. Они о чем-то поспорили по-азербайджански. После этого Нюрнорд и Максуд подошли к Олегу и, забрав у него волкодавов, повели их к вольеру.
– Олэг, проводи Сашу до калитки! – приказал Рашид.
Капитан и Олег вместе направились к воротам. Вертухай открыл калитку и протянул на прощанье Александру руку.
– Я их мою – гордо заявил Капитан – и никогда не протягиваю шестеркам.
Бывший раб развернулся и уже собрался уходить.
– Можэт ты уколоться хочэшь? – с нескрываемым злорадством спросил Меджит.
– Хочу – Капитан, уже сделавший несколько шагов вперед, быстро обернулся и весь затрясся.
Бандиты злорадостно заулыбались.
– Тогда выбэрай – медленно, спокойно и очень уверенно проговорил Рашид – Или свобода, но тогда гдэ ты возьмешь гэроин? или рабство и доза каждый дэнь. Подумай, тэбэ тэпэрь тэрять нечэго. Или сдохнэшь под забором от холода, голода и ломок или в теплэ, в сытости и под кайфом. Я бы хотэл под кайфом.
Капитан медлил с ответом. Было видно, как тяжело ему было принимать решение. Наконец, помявшись с ноги на ногу, он медленно вдохнул в легкие воздуха и твердо сказал:
– Лучше под забором.
На этот раз тишину ожидания сменила другая тишина. Тишина восхищения и непонимания и тишина ярости и негодования. Первая тишина была тишиной рабов, которые были уверенны, что Капитан примет другое решение. Вторая тишина была тишиной временной. Это была тишина перед разразившейся бурей негодования и ярости, которые очень скоро вулканом вырвались наружу из глотки обезумевшего бандита. Мешая русские и азербайджанские слова, он орал так, что можно было только разобрать некоторые матерные выражения.
Остальные бандиты последовали его примеру.
Капитан презрительно улыбнулся и, развернувшись, вышел из калитки. Через секунду его высокая и крепкая фигура исчезла из виду.
Максуд что-то прокричал Рашиду по-азербайджански. Рашид что-то ответил и отдал какие-то приказания. Но тут вдруг что-то закричал все время молчавший Гасан. Он подбежал к вольеру и выпустил оттуда собак. Те с громким лаем выскочили за калитку. Следом за ними бежали бандиты.
Невольники быстро залезли на леса. Оттуда прекрасно было видно все происходящее: сидящий на дереве Капитан, внизу два здоровых, громко лающих волкодава и рядом с ними стоящие шесть азербайджанцев.
Из калиток жилых домов кое-где высовывались еле заметные старушечьи головы.
Через небольшое время Капитана сбили с дерева несколькими длинными шестами, валявшимися среди развалин старого полуразрушенного дома. На сбитого свободолюбца набросились две собаки. Одна из них во время прыжка получила от Александра ногой по горлу, вторая же свалила Александра с ног, и было видно даже издалека, что она пытается вцепиться ему в горло. Мужественный Капитан закрывал лицо и горло руками.
Собаку оттащили хозяева. Вторая тоже поднялась. Обоих волкодавов теперь держали на поводке. При их помощи "свободного раба" снова загнали в "неволю".
Собака покусала беглеца несильно. Максуд был злопамятным и то, что его идея травли волкодавов на Капитана реализовалась только частично, не удовлетворяло его желание отомстить за проигранный поединок.
Бригаду невольников снова поставили в строй, словно отделение солдат. Капитан встал на свое прежнее место. За ним кучкой шесть азербайджанских бандитов. А рядом с ними в нескольких шагах – Олег с волкодавами.
– Я знал, что тебе нельзя верить, Рашид! – сказал Капитан. Руки его истекали кровью. Уши, горло и шея тоже были покусаны. Но бывший боевой офицер держался по-прежнему твердо.
– Я жэ Богом поклялся, а нэ Аллахом – оправдывался бандит. – А тэпэрь всэ на колэни! – заорал он внезапно.
Первым на колени упал Васька, затем, постояв немного, – Алексей. Остальные оставались стоять и, молча с неприязнью смотреть на своих поработителей.
К стоящим подошли Максуд и Гасан. Каждому их неповиновавшихся досталось кулаком по лицу. Били со злостью со всей силы. После каждого удара два брата орали:
– На колэни!
Но повиновения по-прежнему не было. Дошла очередь до Капитана. Максуд стоял рядом со своим недавним противником, но встретил такой взгляд, что, по всей видимости, забыл, что хотел сделать.
– Ладно – опустив глаза, проговорил он – мы паступим по-другому.
В это время Алексей решил подняться с колен, но тут же получив сильный удар ногой по почкам, дико взвыл и, снова опустившись на колени свернулся калачиком и, воя, принялся кататься по земле. Рядом стоял довольный Гасан. Это он ударил раба и теперь стоял, и смотрел на него с презрительной улыбкой.
– Одного из вас сэйчас загрызут собаки – заявил Максуд рабам, затем, посмотрев в глаза Капитану, добавил, обращаясь именно к нему – Одного из двух. Или тэбя или Ваську.
– Не надо! – раздались жалобные Васькины вопли.
Он по-прежнему стоял на коленях.
– Выбирай! – на этот раз приказал Рашид.
– Меня! – мужественно ответил Капитан.
Рашид задал тот же вопрос Ваське.
– Никого! – жалобно ответил тот.
– Выбирай! – на этот раз крикнул Нюрнорд.
– Его! – опустив голову, еле слышно промямлил Васька.
– Говори громчэ, тэбя или Александра?
– Александра! – громко ответил Васька и зарыдал.
Все без исключения собравшиеся смотрели с презрением на труса, стоящего на коленях. С минуту царило молчание.
– Что жэ – саркастически улыбаясь объявил Рашид – Вы двое жэлаете одного и того жэ. Принято эдиногласно.
Олег, вопросительно посмотрев на Рашида, натянул поводки и медленно двинулся к Капитану. Впереди него на коротких поводках рвались вперед два больших волкодава.
– У вас эсть только один шанс спасти своэго друга – внезапно громко и торжественно заявил Рашид, обращаясь сразу ко всем невольникам – встать на колени, рабы!
Последние слова он проорал из всех сил, добавив в слова нецензурную брань.
Невольники, молча, один за другим опустились на колени. Глаза каждого из них смотрели вниз на свежий, уже начавший таять снег. Снова наступила тишина. Только громкое всхлипывание Васьки нарушало ее.
Из невольников продолжал стоять только Капитан.
– Ты прэдал своэго товарища – сказал Рашид Ваське – ты трус! За это собаки растэрзают тэбя.
Васька завопил громче прежнего.
– Не надо! – вдруг неожиданно для всех заступился за Ваську Капитан. – Он слабый человек. А вот ты, Рашид, – настоящий подлец и на его месте поступил бы точно также.
– Ты самый странный и загадочный тип, которого я встрэчал когда-либо – изумленно проговорил Рашид, потом ненадолго о чем-то задумавшись и, хитро улыбнувшись, кивнул на Ваську – Олэг, трави на нэго собак – и в ту же секунду, передумав, вскричал – вообще-то стой! – Рашид повернул голову к Александру – Если нэ хочэшь, чтобы его растэрзали волкодавы, вставай, как всэ на колэни и признай сэбя рабом.
Капитан с чувством глубокого отвращения медленно опустился на колени.
– Говори – Рашид, я твой раб! – требовал бандит.
– Рашид, я твой раб! – горько вздохнув, сказал Капитан, медленно произнося каждое слово.
Уроженцы Закавказья все до единого заулыбались.
– Убить тэбя было нэ сложно, Саша! – сказал Рашид. Он теперь тоже медленно произносил слова, подчеркивая этим важность произносимого – Мнэ нужно было тэбя сломать.
– Ты не сломал бы меня, Рашид! – ответил Капитан – Я просто не смог пойти против собственной совести.
– Совэсть – это твое слабоэ мэсто – засмеялся Меджит – если бы нэ твоя совэсть – нэ быть бы тэбэ сэйчас рабом.
– И учти – добавил Рашид – эсли ты еще хоть раз попробуешь отсюда сбэжат или кого-нибудь изобьешь, твоих товарищей съедят волкодавы. Ты понял мэня, Саша?
– Да! – ответил Капитан.
Тут к нему подошел Олег, успевший отдать поводки с волкодавами, стоящему рядом Мухаммеду.
– А это тебе за шестерку!
Олег был злопамятен. Он из всех сил ударил Александра кулаком по лицу. Капитан, молча, стерпел.
Рабов загнали в сарай. Всех, кроме Капитана. Его снова поместили в железную будку.
Глава 8
Прошла неделя. После трудового дня невольники сидели в сарае, наслаждаясь покоем. Дима, Костя, Вова и Серега играли в карты. Алексей молча смотрел в окно (это было его любимое занятие). Остальные развалились на настиле, отдыхая после рабочего дня.
– Красноперый Капитана ведет – сообщил Алексей.
Через минуту дверь отворилась и в сарай вошел веселый и довольный Капитан.
В рабочем домике тут же раздались радостные дружные вопли. Все наперебой кинулись обнимать своего товарища, хлопать его по плечу и пожимать ему руку. Радости невольников не было предела.
Когда наконец наступила тишина, подошел и Васька.
– Саш, хочешь сигарету? – начал он подлизываться с самым невинным видом.
Капитан сочувственно посмотрел на него, затем подошел вплотную и глядя в глаза несчастному совершенно добрыми глазами, без всякой злобы, но достаточно душевно двинул ему кулаком по лицу. Удар был бесстрастный и сильный. Борец за справедливость не терпел подлиз. Васька кубарем отлетел в угол и упал на пол возле настила рядом с отхожим ведром, каким-то, чудом не расплескав его содержимое.
– А ты ко мне, чтобы даже близко не подходил! – сказал Капитан – Ты даже прощения не можешь попросить по-человечески!
– А чего!.. – захныкал Васька – Я же не хотел, чтобы меня собаки разорвали.
Васька за неделю успел нахвататься пинков и оплеух от своих товарищей, наслушаться от них оскорблений. Теперь он сидел на своем месте на настиле и, надувшись, курил и слушал разговор. Кроме него ни у кого не было сигарет, но у него никто не просил. Васька стал изгоем в бригаде. С ним никто не даже разговаривал.
– Ну что, давай рассказывай – наперебой закричали невольники, усаживая Капитана на настиле в самом центре сарая. Все норовили сесть к нему поближе и с нетерпением ожидали рассказа.
– Есть чего закурить? – спросил Капитан, снимая куртку.
– Вот только это – ответил Дима и, достав из кармана пачку "Примы", высыпал из нее на клочок газеты табак.
– А что вам теперь сигареты даже на твою пенсию не выдают? – спросил Александр, закручивая самокрутку.
– Не так теперь все просто – начал свой рассказ Дима – меня возле банка вечно дружки поджидают. Знают, какого числа пенсия. Вот и ждут, когда я появлюсь, что бы тут же им водки купил. И начинаешь жрать, пока все не пропьешь. С Олегом ездили – он меня еле спас от них. А в прошлый раз Гасан с Нюрнордом и еще этот крендель, Мухаммед поехали. На Ауди меня повезли, что б солиднее выглядел. Мы, говорят, поможем. Вот и помогли – всех разогнали, а за помощь половину пенсии себе забрали.
– Что такие бедные, денег нет, у бомжа пенсию забирать? – со злостью спросил Капитан.
– Принцип у них такой, у бандитов – вставил Костя – половину денег себе забирать.
– Жадные, черти, потому что чурки – сердито проворчал Борода.
– Недаром на зоне этих черножопых "зверьем" зовут – добавил Серега – не дай Бог русскому одному к ним в хату попасть.
– А что, на наших ментам нельзя пожаловаться? – спросил наивный Алексей.
В сарае разразился дружный хохот.
– Я на наших пожаловался, дурак – сказал Капитан – думал – помогут. Пришел в ментовку, рассказал все. Они там позвонили кому-то. Я, дурак, сразу не понял, кому. Садись, говорят, в машину, сейчас разбираться поедем. И привозят меня сюда.
Невольники заулыбались. Печальная, на самом деле, история была так просто и весело рассказана Капитаном и выглядела настоящим анекдотом.
– А кому они звонили? – не понял Вадим.
Капитан с веселой насмешливостью посмотрел на него и, оскалив в широкой улыбке рот, ответил:
– Рашиду, кому же еще.
На этот раз вся бригада смеялась над непонятливым Вадимом.
– Да, мусора у них куплены – задумчиво произнес Костя, когда утих смех.
– А нам за твой побег крепко досталось – сообщил, все время молчавший Дед. – Били, паек урезали, работать под охраной заставляли, обещали нам каждый день по одному уху резать, пока ты не найдешься.
– Я же как лучше хотел – виновато сказал Капитан – поскитался два дня, потом думаю, надо ребят выручать, и в ментовку…
– Хотел, как лучше, да вышло, как всегда – изрек Борода известный афоризм.
– И что теперь совсем никакой управы нет на этих "зверей"? – спросил Алексей.
– На них сейчас нигде управы нет, ни на зоне, ни на воле – грустно проговорил Дима – один выход – поймал черного – мочи!
– Нельзя так – строго сказал Дед – озлобимся, хуже их станем. Я в армии служил – у нас такого не было.
– Ты, Дед, в армии при царе Горохе служил – усмехнувшись, сказал Борода – Я служил – такого тоже не было. А сейчас они и в армии что хотят делают. Как несколько их соберется, так все – короли.
– Правильно Рашид сказал – процитировал Капитан – вы, русские друг друга не уважаете, поэтому у вас и дедовщина в армии. Пока не научимся, как они друг за друга стоять, так все и будет. У нас в Афгане тоже такого не было. Эх, Россию жалко!
Все промолчали.
Дима скрутил еще одну самокрутку. Олег отобрал у него вторую половину пенсии, купил на всю бригаду дешевой "Примы" без фильтра, а оставшиеся деньги забрал себе. В окурках "Примы" оставался табак, гораздо больше, чем в сигаретах с фильтром и рабы потрошили его на "черный день".
– А чо Рашид про героин говорил, Капитан? – спросил Дима, прикуривая самокрутку.
– А чего говорить – ломал меня Рашид – со злостью ответил Капитан – связали, в будку посадили (сам себе тюрьму сварил).
– Штрафной изолятор – сострил Серега.
В сарае раздался дружный смешок.
– Так связанного и продержали месяц или не знаю сколько. Мне там календарь не сподручно было вести. Красноперый, этот ублюдок, каждый день кормил и в туалет выводил. Придет, миску возле носа поставит и, как собаку, мордой в миску – ешь. А черножопые мне каждый день что-то вкалывали. Это я потом понял, когда подсел, что это героин был. Что б я, значит, зависел от них и рабом стал. Вколют тебе дозу и все тебе по фигу – кайф! И так каждый день. Холодно, а тебе по фигу – кайф! А когда подсел, спрашивает этот Рашид проклятый – ну что, ты теперь от меня зависишь, будешь работать? А я ему – хрен тебе! Потом снова каждый день, что бы крепче подсел. А после того, как я себя рабом признал, вообще дозу давать перестали. Неделю на ломках был. Как только полегчало, меня сразу к вам работать отправили.
В сарае повисла тишина. Все молча сочувствовали страдальцу.
– Ладно, давайте ложиться спать – предложил Борода – завтра Красноперый опять всех на каторгу погонит.
– Ложись на мое место у печки, Капитан! – сказал Дима – Отогреешься после будки.
Невольники лежали на настиле, но никто из них так и не уснул.
В сарай зашел Олег.
– Артист – позвал он Деда – на выход, Рашид ждет!
Дед послушно поднялся и вышел с Олегом из сарая. Послышался собачий лай и крики Красноперого на волкодавов.
– Опять на гастроли вызвали – усмехнулся Борода – как пьянка у них, так обязательно Деда зовут. Нальют ему стакан, – давай Артыст, стыхи читай, пой!
– Дед опять сегодня пьяный приползет, а завтра на работу хрен поднимется – завистливо сказал Серега.
– От него все равно толку мало – ответил Вова.
– А ты если бы квартиру ментам не подписал, вообще бы сейчас дома сидел – весело сказал Дима.
– Попробуй не подпиши! – проворчал Вова – Он мне – тебе восемь лет светит, подпиши на меня хату – получишь два. Я подписал. Получил восемь и без хаты остался.
В сарае снова раздался смешок.
– Все мы здесь такие – мрачно сказал Серега – меня жена выписала, пока сидел, у Кости квартиру конфисковали…
– Слушай, Вадим – спросил лежавший рядом с изгнанником Алексей – а мы что теперь до самой смерти в этом рабстве будем? Как ты думаешь?
– Не боись, долго не протянем – ответил с иронией за Вадима Борода.
– Да уж! – сказал изгнанник, передразнивая Ваську.
– Ладно, давайте спать, время покажет! – сказал Капитан – А "звери" сейчас пируют. Долго же они меня ломали, очень долго!
Глава 9
Прошло полгода. На строительстве коттеджа все шло своим чередом: разгружался стройматериал, жужжала циркулярка, стучали топоры и молотки, да временами поднимали лай два больших черных волкодава.
Печник Борода со своим верным помощником Дедом сложили большой камин на первом этаже коттеджа и две двухэтажные печки. Капитан с Вадимом выложили черепицей крышу и занимались вместе с остальными работниками внутренней отделкой коттеджа. За лето Капитану и Бороде предстояло построить в подвале большой бассейн и пару душевых кабин рядом с сауной, сауну, выложить плиткой весь подвал в коттедже вместе с бассейном и построить вокруг участка забор из красивого узорчатого серого кирпича, такой, чтобы между столбами можно было установить толстые металлические решетки с острыми концами.
Васька, ставший маляром, "ноя и уставая больше всех", выкрасил коттедж, гараж, сарай, туалеты и вольер, а также Олегову сторожку и большую хозяйскую избу. Он так и остался в бригаде изгоем. Снисходительным к нему был только православный Дед, да и тот, понимая, что можно ждать от труса и предателя, относился к нему недоверчиво.
Вова с Димой провели электричество и теперь, не смотря на весеннее прибавление дня, как пошутил однажды Борода – "негры" должны были работать круглосуточно.
Неуклюжий Алексей постоянно работал в паре с Серегой или другими плотниками. За эти полгода, а точнее за целый год успел у них многому научиться. Подводила его только психическая болезнь. Алексей путал цифры, названия, материал и часто забывал сделать то, о чем его просили.
Эта зима была теплой и в сарае, где жили рабы их жизнь была не очень тяжелой. Сильно изнуряли лишь тяжелый физический труд, недосыпание, недоедание и постоянные издевательства эксплуататоров, да подлость и тщеславие Олега, возомнившего себя большим начальником. Олег ходил по участку, держа в руках травматический пистолет и постоянно угрожал им невольникам.
Рашид и его родственники были всем довольны. Они жили припеваючи: часто пили коньяк, ежедневно курили "травку" и частенько к ним в усадьбу приезжали по вызову молодые девицы. Чаще всего это были блондинки. И тогда до самой глубокой ночи в усадьбе и во дворе слышались веселые пьяные крики и озорные девичьи визги.
На чердачном этаже коттеджа бандиты планировали сделать биллиардную и с нетерпением ждали окончания внутренних работ. Летом они собирались купаться и загорать на озере, а к зиме, по их расчетам, должны быть готовы в подвале коттеджа шикарная финская сауна и большой красиво облицованный бассейн.
В центре участка рабы должны были построить красивую беседку-барбекю. По окончании всех строительных работ семейство Рашида мечтало украсить свой участок клумбами и зелеными газонами.
Весь объем работ должен был бы завершиться года за четыре. Но нетерпеливые рабовладельцы не жалели сил своих подневольных, эксплуатируя их, словно животных.
За год непосильного труда здоровье работников изрядно поизносилось, особенно у тех, кому было за пятьдесят.
В начале марта произошло несчастье. После разгрузки тяжелых мешков с цементом и таскания кирпичей, не выдержав тяжелого труда, умер Костя на пятьдесят четвертом году жизни. За пару лет до попадания в рабство он пережил инфаркт. Скорой и милиции не было. Морга, поминок и пышных похорон хозяева тоже не устраивали. Причина смерти без осмотра врача осталась не выясненной. Друзья покойного считали, что у инфарктника остановилось сердце. Эксплуататорам было глубоко наплевать на причину смерти. Их волновало только одно – смерть Кости снижала темп выполняемых работ.
Хоронили Костю в небольшом лесу, что находился километрах в пяти от стройки. Невольников отвезли в лес, где под охраной своих поработителей они кирками и лопатами рыли мерзлую землю. Ночью под покровом темноты покойного, завернутого в старые одеяла (жадные азербайджанцы даже пожалели старые доски, из которых невольники хотели сколотить гроб) погрузили в Джип и отвезли на захоронение. За час работы погребение было закончено. Ни креста, ни надгробий, ни траурных венков на могиле не было.
– Не разрешила администрация кладбища – метко сострил Борода, украдкой с неприязнью покосившись на Рашида.
Могильный холм завалили еловыми ветками. Дед украдкой положил на могилу маленькую иконку Божьей Матери, возможно, единственную, которая у него была.
В копании могилы и похоронах Кости участвовало восемь человек. Девятый – Капитан сидел весь день, запертый в железной будке. Его туда и раньше помещали, каждый раз, когда бандитам надо было куда-нибудь уехать, оставив рабов под надзором Олега, Мухаммеда и пары волкодавов.
На следующий день вечером, когда Вадим и его товарищи после трудового дня готовились ко сну, в их домик явился Мухаммед. Он принес своим подчиненным пол-литра водки. Впервые за все время он заговорил с ними чисто по-человечески:
– Нате, помяните вашего друга! С трудом у Отца выбил, больше не дал, сказал – Костя плохо работал.
Мухаммед явно был не в восторге от черствости своих родственников. Он искренне выразил свои соболезнования друзьям покойного и, выпив с ними "за упокой" новопреставленного, на прощанье подарил подневольным пачку Мальборо. А перед этим он извинился за те «забавы», которые он устраивал несчастным рабам.
Рабовладельцы не считались ни с горем своих подчиненных, ни с их радостью, ни с их праздниками, традициями и обычаями. Новый год, Рождество и Пасха были у рабов обыкновенными рабочими днями.
Верующий Дед на Рождество и Пасху отказался работать. Оба раза он был избит и работать не мог по причине тяжких побоев. Бунтарь Капитан в такие минуты сидел в "штрафном изоляторе".
Вадим, будучи по характеру ранимым и впечатлительным был глубоко травмирован смертью своего товарища. И циничность похорон, и бессердечие поработителей, и сама безысходность случившегося терзали душу. Изгнанник понимал, что случившееся с Костей, в любой момент может случится и с любым из его друзей, особенно более старших по возрасту.
– А что с нами будет, когда строительство на этом участке будет законченно? – думал изгнанник – Куда Рашид денет своих рабов? Просто на улицу выкинет? Или убьет или продаст в рабство к другим бандитам или новым русским?
Эти вопросы мучили не его одного. Об этом часто говорили в бригаде. И все жили в ожидании и страхе, работая на износ и медленно приближая этот конец.
Вадим пережил раньше смерть матери, потом гибель друга, смерть отца и теперь смерть еще одного человека, ставшего ему другом. Каждая из этих смертей переживалась по–разному, ведь смерть настолько трагична, насколько дорог и близок умерший человек.
Однако изгнанник, прожив в порабощении, недоедая, недосыпая, терпя все трудности, через год почувствовал, что стал сильнее духом, выносливее, крепче душой и даже немного окреп физически. Он был еще молод. Этой весной ему исполнилось двадцать шесть лет и пережитые трудности закалили его. Он умел жить во всех этих лишениях, умел терпеть и выживать и давно не боялся того, чего боится любой человек, не переживший подобного. Он по-прежнему часто вспоминал Оксанку и, вспоминая, поносил ее и Сергея последними словами, на которые только был способен человеческий язык. Года полтора назад он ни за что бы не поверил, если бы ему кто-нибудь сказал, что он, Вадим Александрович Дубинин, бывший курсант мореходного училища станет бесправным бомжем и рабом, на могилах которых даже не ставят ни крестов, ни надгробий.
Глава 10
На дворе уже был сентябрь. Погода в основном стояла ясная, несмотря на иногда случавшиеся теплые дожди.
Прошедшее лето было дождливым и мечта Рашида и его братьев – беспечно купаться и загорать на озере не осуществилась. Поэтому Капитана и Бороду сняли с плотницких работ и, дав им двух подсобников – Вадима и Деда, заставили строить бассейн, сауну, душевые и обкладывать все это вместе с полом плиткой. Эксплуататоры торопили. Им хотелось, чтобы бассейн и сауна были готовы, как можно быстрее.
Бежать ни этой зимой, ни этой весной никому из рабов не удалось. Капитан, хоть и помышлял об этом, но возможности не представлял.
– И так роту в Афгане погубил – вздыхая, думал он – что бы из-за меня еще кто-нибудь пострадал.
Чернов помнил угрозы Рашида. Остальные невольники тоже не знали, как сбежать от эксплуататоров.
В бригаде не было ни одного сантехника, и семья бандитов наняла вольных работников для проведения всех сантехнических работ. Рабам было запрещено с ними общаться. То же самое было и когда Рашид и его братья наняли бригаду, которая за неделю вставила в коттедже пластиковые окна и застеклила на втором этаже два балкона, выходящие на озеро.
