Читать книгу: «Изгнанник», страница 14
– Какой же я подлец!!! – схватившись за голову, медленно прошептал изгнанник – Как же много я в жизни не понимал!!!
Вдруг вспомнился Дед, заслонивший собой Капитана от бандитских пуль. Дед был православным христианином.
– Если Бога нет – подумал Вадим – что тогда заставляет людей совершать такие поступки, страдать, как страдал Христос и отдавать свои жизни ради жизни других? Ведь Капитан, Иван и Дед – великие люди! А я, получается, хуже их. А ведь ни Капитан, ни Иван, ни Дед не одобрили бы моей мести. Конечно, есть среди верующих такие уроды, как этот Сергей, как здешняя настоятельница, монашка, из-за которой выгнали Ивана, священник, который мне не стал помогать. Но ведь есть и другие люди, с которых надо пример брать.
Он снова тяжело вздохнул и, прикуривая сигарету продолжил свои размышления:
– А если Бог все же есть, то выходит, что Капитан и Дед за свои поступки в рай попали, а Иван, несправедливо гонимый, получит на том свете награду от Бога за свои скорби.
Вадим снова осторожно высунулся из-за угла. Сергей по-прежнему занимался колесами своего автомобиля.
– А я ведь могу тебя сейчас убить или искалечить – мысленно обратился к нему изгнанник – но я не буду, я не хочу этого делать. Я хочу остаться человеком, несмотря ни на что, а не уподобляться такой мрази, как ты. Я не хочу тебе мстить, ради Бога, если Он есть, ради памяти покойных Деда и Капитана, ради Ивана, ради всех благородных и порядочных людей. Да, воздастся тебе за все зло, которое ты причинил людям!
Вадим чувствовал себя настоящим победителем. Он вышел из своего укрытия и, посмотрев великодушно на, стоящего к нему спиной бандита, медленно, с чувством превосходства направился к воротам. Настроение было превосходным. Но, не успев пройти и двух метров, изгнанник вдруг услышал за спиной чей-то приятный женский голос:
– Сергей!
Вадим оглянулся. Из гаража вышла молодая монашка, мать Арсения и остановилась напротив бандита. Сергей, бросив работу, быстро повернулся к ней:
– Да, мать Арсения!
Увидев Сергея с более близкого расстояния, чем в прошлый раз, изгнанник обомлел – это был не тот Сергей. Вадим обознался. Этот прихожанин был просто очень похож внешне на того бандита, который сделал его бомжом.
– Сережа! – заискивающим голосом попросила монахиня – У нас тут в теплице опять стекло разбилось. Ты не мог бы его заменить?
– Хорошо. Сейчас только с машиной возиться закончу и подойду. И какой идиот колеса проткнул?!
– Спаси тебя Господи!
Мать Арсения снова удалилась в гараж.
Изгнанник был поражен.
– Я только что чуть не убил невинного человека –ошеломленно подумал он, вытаращив на Сергея глаза – мститель хренов!
– Ты что-то хотел? – обернулся к нему прихожанин.
– Нет, ничего, обознался – смутившись ответил Вадим и, развернувшись, пошел восвояси.
Он глубоко вздохнул, затем махнул рукой и вдруг весело рассмеялся.
– Наверное, действительно есть Бог – подумал изгнанник, прикуривая сигарету – раз Он, не допустил смерти от моих рук этого человека. А за Ивана он еще перед Богом ответит. Надо с Ивана и Капитана пример брать и с Деда тоже.
Часть 3
Глава 1
– Господи, если Ты есть, дай мне умереть такой же героической смертью, какую Ты послал Капитану. Я совершенно не хочу жить, а такая смерть была бы благородной, честной и спасительной для меня. Очень молю Тебя об этом! Мне жизнь немила. Я ее ненавижу. Мне все равно в ней ничего не осталось: мерзнуть, мокнуть, лазать по помойкам, пить и, в конце концов, сдохнуть под забором от пьянства. Уж лучше я погибну, как Капитан.
Эту молитву изгнанник повторял каждый день по многу раз на протяжении последних двух месяцев. Неудавшаяся месть Сергею, благородство Ивана и покойного «афганца» оказали на него сильное влияние. Вадим начал задумываться о Боге. Молился он и в течении дня, подражая Ивану: когда грешил – пил спиртное, курил или выражался нецензурной бранью, вкушая пищу, и, когда случалось что-нибудь хорошее, всегда благодарил Творца и всегда обращался к Нему за помощью.
После смерти друга изгнанник был по-прежнему одинок. Новых друзей он не нашел, да и не особо искал. Заниматься разбоем он прекратил, осознав, что это нехорошо – Иван и Капитан этого бы явно не одобрили. Вадим стал стараться жить по совести, во всех поступках подражая своим друзьям. За эти два месяца он сильно изменился, многое осознав и переосмыслив и учился в любой ситуации поступать честно, благородно и справедливо.
Из Перхушково изгнанник перебрался в Москву. Он добывал себе на пропитание в основном на помойках, проклиная свою несчастную судьбу и мечтая найти жилье и работу. Пока он не поселился жить на чердаке одного из домов, где, по примеру мудрого Капитана, он, раздобыв ножовку, аккуратно спилил замок на чердачной двери, Вадим бродил по ночам по московским улицам, замерзая на холоде. На дворе стоял декабрь. Погода была морозная и только водка или спирт согревали бедного горемыку, да и то это было больше самовнушение. Отсыпался и отогревался он на кольцевой линии московского метрополитена, катаясь часами по кругу или в электричках дальнего следования. Часто ему приходилось ночевать в подъездах жилых домов под лестницей или на батарее на первом этаже. В новостройках – на площадке черного хода.
Вскоре возле метро «Красные ворота» ему посчастливилось найти работу – чистить снег возле небольших магазинчиков и палаток.
– У меня теперь три палатки и два магазина! – шутил он по этому поводу – Я теперь бизнесмен!
Продавщицы его кормили и платили небольшую зарплату, но это не мешало ему и попрошайничать. Вадим за время своей горькой бомжевской жизни научился «чувствовать» прохожих людей – кто даст денег, кто – нет. Этот опыт очень помогал ему. Чердак, на котором жил изгнанник находился неподалеку от «Красных ворот».
– У меня работа рядом с домом! – мысленно шутил Вадим – все, как у нормальных людей!
Через неделю ему повезло. В этот день была метель. Прикуривая сигарету, изгнанник зашел за палатку, возле которой чистил снег, чтобы укрыть огонек зажигалки от лютого ветра и нечаянно обнаружил под ногами пятисотрублевую купюру. Положив деньги в карман, он довольный постучал в дверь палатки.
– Это не ты пятьсот рублей потеряла за палаткой? – шутки ради весело спросил Вадим, высунувшуюся из-за двери, молоденькую продавщицу.
– Где??? – наивная девица в одной кофте и юбке выскочила прямо на мороз и, ежась от холода быстро забежала за палатку – Ой, и правда!
Довольная она подняла из-под ног вторую купюру – тоже пятьсот рублей.
– Вот я осел! – вслух отругал себя изгнанник – Надо было внимательнее под ноги смотреть. Впрочем, Бог велел делиться. Как будто Он специально их для нас приготовил, чтобы мы нашли каждый по купюре.
Не смотря на плохую погоду, настроение стало веселым.
Еще через неделю ему опять повезло. К палаткам подъехал серый Джип. В нем сидели четыре молодых парня. Мажоры. Увидев бомжа, они, быстро посовещавшись, радостно замахали ему руками. Вадим подошел к машине.
– Хочешь денег подзаработать? – открыв дверное окошко, спросил один из них.
– Хочу – обрадовался изгнанник.
Следующие полчаса он собирал окурки, подметал возле палаток и стоял «с протянутой рукой». Все это снималось на видеокамеру дорогого смартфона. Зачем это делалось ему никто не объяснил, но после съемок ребята щедро его отблагодарили – дали целых пятьсот рублей.
А еще через неделю Вадиму повезло снова. Копаясь в помойке в одном из дворов, он услышал откуда-то сверху крик из окна:
– Молодой человек!
Изгнанник поднял голову. С восьмого этажа, стоящей рядом, многоэтажки ему махала рукой какая-то пожилая женщина:
– Поднимитесь ко мне, восьмой этаж, сто шестьдесят восьмая квартира.
Вадим поднялся.
– Вы знаете – начала она прямо с порога, пуская изгнанника в квартиру – у нас тут в подъезде жил один бомж. Он просил у меня денег или еды, а я ему не дала. В этот же вечер он умер и теперь снится мне по ночам и просит, чтобы я за него молилась. Я верующая, в церковь регулярно хожу. И вот молюсь теперь за него и чувствую угрызения совести. Я теперь вашему брату всегда помочь стараюсь. Помоги вам, Господи! Вы такой тяжелый крест несете, так страдаете! Не каждому такое под силу. У меня тут есть вещи, вот возьмите. И еще вот…
Она протянула Вадиму пятьсот рублей и огромный целлофановый пакет.
– Вы только верьте в Бога – сказала она на прощание – Он обязательно поможет. Если человек обратился к Нему, Бог его никогда не оставит.
Вещами оказались: старые, но еще крепкие зимние ботинки, которые пришлись изгнаннику как раз впору, теплые варежки и почти новая зимняя куртка.
Вадиму везло редко и эти три случая, происшедшие с интервалом в неделю хорошо подняли дух бедному страдальцу.
– Словно какая-то невидимая сила мне помогает – думал он радостно. – Я теперь уверен, что Бог действительно есть. Это Он мне помогает.
Несмотря на это изгнанник все равно ненавидел жизнь и, обращаясь в своих молитвах к Богу, искренне верил, что скоро умрет, чего очень хотел и постоянно ждал.
Через два дня произошло еще одно событие. День был солнечный. Редкие облака медленно проплывали по синему небу. Из-за отсутствия ветра на легком морозце не было холодно. Снег не падал ни с вечера, ни ночью, ни утром и на работе Вадиму было попросту нечего делать. Для очистки совести он все же пришел с утра к палаткам. Настроение изгнанника было на редкость прекрасным, что случалось с ним достаточно редко. Со вчерашнего дня в его кармане лежало сто рублей. Вадим вдруг решил отдохнуть от постоянного пьянства и эти деньги не стал тратить на алкоголь.
– Второй день буду трезвый – улыбнулся он, покупая в «своем» магазинчике дешевую пищу и сигареты.
Продавщица накормила его, специально принесенным из дома борщом и напоила чаем со сдобной булочкой.
– Чем бы теперь заняться? – думал изгнанник, беспечно идя по улице – Я весь день абсолютно свободен и делать мне нечего. И цели нет никакой. А, ладно, пойду, куда глаза глядят!
Он не спеша дошагал до проезжей части и остановился возле «зебры» в ожидании зеленого сигнала светофора. Беспечно прикуривая сигарету, он вдруг почувствовал на себе чей-то долгий, полный презрения и удивления, пронзительный взгляд. Вадим с любопытством посмотрел вперед.
Напротив него, на другой стороне дороги стояла его бывшая супруга. Оксанка выглядела великолепно. Она была одета в очень дорогой коричневый норковый полушубок с капюшоном, небрежно накинутым на ее светловолосую голову. На ногах – высокие черные кожаные сапоги. Короткая черная юбка соблазнительно обтягивала ее узкие бедра. Лицо по-прежнему было красивым, несмотря на то, что она выглядела немного старше, чем привык ее видеть Вадим. Изгнанник невольно залюбовался женой. Весь вид Оксанки явно говорил о том, что это – вполне успешная и состоявшаяся личность, в то время, как ее бывший муж, весь грязный, помятый, вонючий, с заросшей щетиной лицом стоял напротив, держа в руке окурок «Примы». Расстояние между бывшими супругами составляло всего пять или шесть метров. Так они стояли напротив друг друга, разделенные проезжей частью улицы и в молчании смотрели друг другу в глаза. Вадиму казалось, что время остановилось, хотя любовь к Оксанке давно угасла в его сердце, оставив на душе лишь боль, обиду и презрение, с которыми изгнанник глядел на свою бывшую женушку. Взгляд Оксанки был холодный – ни раскаяния, ни сострадания, ни даже жалости, только смешанное с любопытством удивление, укор и тоже презрение. Глаза ее словно задавали вопрос: «Как ты мог так опуститься?» Так продолжалось с минуту, потом загорелся зеленый свет. Машины остановились. Водители автомобилей с нетерпением смотрели на идущих по «зебре» пешеходов. Вадим остался стоять на месте, ожидая Оксанку. Но гордая девица, перейдя дорогу, еще раз смерила мужа холодным, презрительным взглядом и, отвернувшись, прошла мимо.
– Постыдилась ко мне подходить, мразь – подумал изгнанник, с таким же презрением посмотрев ей вслед – будь же ты проклята за все мое горе!
Оксанка шла, не оглядываясь, с высоко поднятой головой и вскоре скрылась в метро.
Встреча с женой впечатлила Вадима не сильно, хотя и была совершенно неожиданная. Изгнанник гораздо чаще вспоминал покойницу Лену, чья нелепая смерть глубоко травмировала его душу. Несчастная девушка вызывала лишь теплые и светлые воспоминания. Оксанку же за все время бомжевания он вспоминал только с негативом, нередко проклиная ее и ее любовника.
В этот же день поздно вечером случилась неприятность. Несмотря на то, что Вадим старался не шуметь, ночуя на чердаке, кто-то из жильцов этого дома вызвал милицию. Представители власти не стали забирать несчастного бомжа в отделение, а ограничились лишь тем, что выставили его на улицу. На чердачную дверь повесили новый замок. Чердак опечатали. Место для ночлега было потеряно. Изгнаннику пришлось до самого утра шляться на холоде, тщетно пытаясь проникнуть в какой-нибудь подъезд. Не зная кодов от дверных замков, он этого сделать так и не смог. Пройти в подъезд вместе с кем-нибудь из заходящих тоже не получилось – в ночное время жильцы не ходили. Да и кто бы пустил в него грязного, вонючего бомжа? За ночь Вадим изрядно замерз. Под курткой у него даже не было свитера. Изгнанник нервно курил, вздыхая о своей горькой участи, проклиная милицию и бессердечных жильцов.
Ночное небо было звездным, без единого облачка. День обещал быть, как и вчерашний – морозный и солнечный, без осадков. С утра Вадим должен был получить зарплату. Она была невелика, но на скудную пищу, спирт и сигареты хватало. Ожидание денег сильно утешало, но изгнаннику больше всего хотелось согреться и заснуть. Так прошла ночь.
С утра его поджидала еще одна неприятность. В недобром расположении духа Вадим явился на работу. Возле метро стояли трое бомжей. Изгнанник видел их впервые. Они завистливо смотрели, как их собрат по несчастью подметал возле магазина и палаток, затем прямо на улице ел из большой железной миски, заваренный заботливой продавщицей «Ролтон» и, наконец, собирал с каждой палатки положенные ему деньги. Судя по всему, к своему собрату по несчастью эти типы братских чувств не питали. Их недобрые лица явно ничего хорошего не обещали. Неприязненно глядя на Вадима, бомжи тихо о чем-то совещались. Заподозрив недоброе, изгнанник решил побыстрее уйти. Он отошел от палатки и, осторожно покосившись на неприятелей, быстрым шагом зашагал восвояси. Спустя несколько секунд, он оглянулся. Трое бомжей быстро следовали за ним. Изгнанник прибавил шаг. Преследователи сделали тоже самое. Вадим дошагал до светофора и, остановившись, еще раз оглянулся. Бомжи приближались. Их лица горели яростью. Не дожидаясь красного света, изгнанник выскочил на проезжую часть и, ловко петляя среди машин, успешно перебежал дорогу, дважды чуть не угодив под автомобиль.
– Теперь бегом – на ходу решил он – пока они дождутся зеленого света, успею скрыться.
Но тут ему не повезло – едва Вадим оказался на противоположной стороне дороги, как загорелся зеленый сигнал светофора. Расталкивая пешеходов, преследователи неслись по проезжей части навстречу жертве. Изгнанник пустился наутек. Часто оглядываясь, он быстро бежал вперед по тротуару. Неприятели молча мчались за ним. Прохожие брезгливо шарахались в стороны.
– Господи, помоги! – на ходу молился Вадим – Спаси меня от этих людей!
Погоня продолжалась долго. Обессиленный после бессонной ночи беглец, выбиваясь из последних сил, отчаянно мчался по тротуару, преследуемый тремя собратьями по несчастью, совершенно не имевшими ни грамма совести и ни капли самого элементарного человеческого сострадания. Свернув с тротуара в какой-то проулок, изгнанник очутился в закрытом пустынном дворике и в растерянности остановился. Отчаянно оглядевшись по сторонам, он быстро понял, что совершил ужасную ошибку, попав в тупик. Бежать больше было некуда. Вадим в полном отчаянии метался из стороны в сторону, тщетно пытаясь найти хоть какое-нибудь укрытие. Но прятаться было негде. Маленький дворик был с трех сторон тесно окружен домами. Ни кустов, ни деревьев вокруг не существовало. Посреди двора находилась крошечная детская площадка – горка, пара качелей, да пара скамеек. Людей не было. Изгнанник отчаянно взывал к Богу, чувствуя себя при этом беспомощной жертвой. Бежать назад не было смысла – не успел бы.
– Ну все – печально вздыхал Вадим – конец мне. Сейчас прибегут. Господи, ну помоги же мне, смилуйся надо мной, если Ты есть!
Внезапно мелькнула мысль спрятать деньги. Изгнанник торопливо полез в карман джинс и отделив от купюр пятисотую, быстро закопал ее в снег.
– А эти пускай отнимают – подумал он, довольный своей выдумкой – все равно же они видели, как я с палаток деньги собирал. Сколько их они не знают. Пусть эти отнимут, зато меньше бить будут, чем если вообще ничего не найдут. Не убили бы только – не о такой смерти я мечтал, не от рук грабителей за просто так. Я хотел быть героем, защитить, спасти кого-нибудь, как Капитан.
Вадим быстро убрал в карман остальные купюры – триста рублей и, обернувшись назад, стал ждать преследователей. Изгнанника трясло от страха и волнения.
– Господи, помоги! – отчаянно продолжал молиться он – Если Ты есть, помоги мне, сотвори какое-нибудь чудо, спаси меня от этих людей!
Долго ждать не пришлось, но чудо не произошло. Сначала Вадим услышал яростные крики, а спустя секунду появились враги. Еще через секунду он стоял посреди дворика, окруженный ими с трех сторон.
– Ну что – с злорадостной улыбкой сказал первый – двадцатилетний, маленького роста с серьезными и не по годам умными серыми глазами – думал не догоним?
– Мы что за тобой по всей Москве бегать должны?! – нагло и злобно спросил второй – высокий, полный, лет тридцати на вид.
– Хорошо устроился, ублюдок! – завистливо прохрипел третий – пятидесятилетний со шрамом на левой щеке – и кормят, и деньги платят!
Первый попытался ударить изгнанника ногой, но Вадим ловко отбил нападение – знание рукопашного боя не раз выручало его в трудную минуту, но нехватка мастерства и отсутствие регулярных тренировок мешали одерживать победу в неравных поединках.
– Еще и защищается, козел! – разозлился первый противник.
– Ладно, давай по-хорошему – предложил третий – гони «бабки», и мы отстанем и бить не будем.
– Варежки у тебя больно хорошие! – завистливо сказал второй – Давай их сюда!
– Все равно больше ничего не остается, кроме как повиноваться – подумал изгнанник, выполняя требования грабителей – с тремя мне не справиться.
Первый обыскал карманы жертвы и отобрал почти целую пачку «Примы» и зажигалку. Строя из себя благородного, он подарил Вадиму на прощание одну сигарету.
– А теперь слушай внимательно – властно прохрипел третий – чтобы ты возле метро больше не появлялся! Это теперь наше место. Понял?
– Понял.
– Повтори!
– Чтобы я возле метро больше не появлялся. Это теперь ваше место.
– Молодец! А появишься – пеняй на себя! Голову оторвем и в колодезный люк бросим.
Первый все же не сдержался и, обозвав Вадима нецензурными словами, на прощание дал ему хорошего пинка.
Довольные грабители удалились.
– Конечно, все могло бы быть гораздо хуже – пытался утешить себя изгнанник, выкапывая из-под снега спрятанную купюру – все, что не делает Бог – все к лучшему.
И все же Вадим, как ни старался сохранить бодрое расположение духа, сильно расстроившись после происшедшего, впал в отчаяние и начал роптать:
– К лучшему?! – думал он с гневом – А где оно, это лучшее?! Где этот Бог?! Я два месяца молюсь о смерти и где результат?! Что этому Богу так трудно послать мне смерть?! За что я, вообще, так мучаюсь в своей жизни?! Почему Он не наказал за меня Оксанку?! Почему Он не помог мне сегодня?! Я Ему молился, чтобы Он избавил меня от этих уродов! Я Ему каждый день молюсь по многу раз – где Его помощь?! Жилья опять лишился, так теперь еще и единственную работу потерял! И что мне теперь делать?! Как дальше жить?! Похоже ничего хорошего в моей жизни не будет и никакой Бог не поможет, если Он вообще есть! У меня даже свитера нет, а теперь еще и варежек! Так и сдохну от холода и голода! И пропади все пропадом! Даже сигарету прикурить нечем! И куда мне теперь идти?! Что мне теперь делать?! Новую работу искать?! Где?! Если этот Бог такой хороший, всемогущий и милостивый, почему Он мне не даст хотя бы свитер?! Что я плохого сделал этим ублюдкам?! Да, я просто проклят этим самым Богом! За что только? Все нормальные люди живут себе припеваючи в своих квартирах и горя не ведают! И даже не знают, что такое – быть бомжом! Они меня презирают без всякой вины! Они даже не представляют, какое это горе! Им даже дела нет до меня! Чем я хуже их?! За что мне все это?! Сколько я горя хлебнул в жизни! Где был этот Бог?!
Мысли изгнанника были – одна чернее другой. Выйдя из тупикового дворика, Вадим быстрым шагом бесцельно шагал по тротуару. Проклиная несчастную судьбу, Оксанку, бандитов, бомжей-грабителей и всех, кого только можно было проклинать, он в полном отчаянии дошел до Мясницкой улицы. По этой улице они любили когда-то гулять с Капитаном. Что-то постоянно тянуло на нее покойного, чего он никак не мог объяснить.
– Хорошо ему теперь! – завистливо подумал о нем изгнанник – Отмучался. Мне бы так! Эх, напьюсь сейчас с горя и пропади все пропадом!
Вадим дошел до хорошо знакомой аптеки и купил пару пузырьков спирта, затем в маленьком магазинчике (в супермаркеты его не пускали из-за грязного внешнего вида) – зажигалку, пачку «Примы» и два плавленых сырка. Выйдя на улицу, он прямо на тротуаре, не обращая внимания на прохожих, не разбавляя водой, выпил целый пузырек, съел один сырок и, закурив сигарету, продолжил свое бесцельное путешествие. Сто грамм чистого спирта быстро сделали свое дело. Идя по узкому тротуару, изгнанник заметно повеселел. Настроение стало злым и отчаянно-веселым. Вадим жаждал каких-нибудь приключений.
– А жаль, что я все-таки этим троим морды не набил! – думал он, тяжело вздыхая – Надо было все же подраться. Ладно, после драки кулаками не машут. Хорошо, что вообще цел остался! Эти трое и убить могли за триста рублей. Подонки, чего с них взять! И искать бы их никто не стал. Менты, наверное, даже дела не завели бы. Кому нужно расследовать дело об убийстве какого-то бомжа! Отвезли бы на Ново-Архангельское кладбище и сожгли бы в ящике, как мусор. Нет, я заслуживаю другой участи, гораздо лучше! Пусть даже сожгут, как мусор, главное погибнуть с честью. Ведь, неважно, как и где тебя похоронят – важно то, как ты проживешь свою жизнь, что в ней сделаешь. А что я сделал в своей жизни хорошего? Ничего. И не сделаю. Помереть бы красиво! Может быть это – единственное и самое главное в моей жизни. И пусть даже имени моего никто не узнает. Главное – Бог все видит! Ведь сколько, например, солдат на войне гибнет? Многие знают об их подвиге? Многие их помнят, кроме родных и друзей? А большинству людей и дела нет, что где-то за них, подлецов, кто-то жизнью жертвует! Только Бог все видит и всех знает поименно и каждому воздает по заслугам. Бог? Где Он? Господи, если Ты есть, услышь меня! Почему Ты мне не пошлешь такую смерть? Я два месяца Тебя об этом молю! Мне больше ничего не надо. Смилуйся надо мной, грешным, дай мне умереть геройски! Не дай мне загнуться от пьянства под забором! Иван, помню, говорил – кто умирает в пьяном состоянии или от передоза наркотиков – сразу в ад идет. Не хочу я так! Только боюсь, что так и будет. Господи, ну пошли Ты мне геройскую смерть, если Ты действительно есть!
Изгнанник дошел до перехода и, остановившись возле светофора стал ждать зеленого света. Рядом стояла очень симпатичная девушка, шатенка с длинными до плеч, сильно вьющимися волосами, выступающими из-под голубой вязаной шапки. Красавица была примерно одних лет с Вадимом, ростом чуть ниже него, стройная. Бугорки ее весьма аппетитной груди красиво выпирали из-под легкой белой курточки, очень элегантно смотревшейся в сочетании с голубым шарфом, намотанным поверх куртки, шапкой и тоже голубыми джинсами. Приятный запах духов невольно околдовал изгнанника. Она держала за руку разодетого во все красное – от шапочки и варежек, до крошечных сапожек, трехлетнего мальчишку, жадно поедающего небольшую плитку шоколада. Его серьезное перемазанное лицо вызвало у Вадима улыбку умиления. Незнакомка приветливо посмотрела на бомжа, без всякого презрения и отвращения и даже совсем не поморщилась от исходившей от него вони. Ее смазливое личико, курносый нос, красивые зеленые глаза и добрый, ясный, полный сочувствия и понимания взгляд надолго запомнились Вадиму. Изгнанник сильно смутился, чувствуя к себе симпатию этой девушки.
Не раз за время своей несчастной бомжовой жизни Вадим мечтал о собственной квартире, нормальной работе и хорошей благополучной и счастливой семье и теперь, видя рядом с собой приглянувшуюся ему очень милую девушку, с которой ему ровным счетом ничего не светило, изгнанник воспринял это, как очередное издевательство своей злосчастной судьбы, которая, словно жестоко смеясь, говорила: «На-ка вот, посмотри какая хорошая девушка! Какая она красивая, добрая, приветливая! А теперь посмотри на себя – кому ты нужен такой!»
– Эх, не был бы я бомжом!.. – отвернувшись от красавицы, обреченно вздохнул он – Такая девчонка! Я бы такую на руках носил! И малыш такой милый! А у меня никогда не будет больше ни жены, ни детей.
В кармане у девушки вдруг зазвонил телефон. Заиграла мелодия из кинофильма «Профессионал». Отпустив руку малыша, она достала мобильник.
– Алле! Привет, мам! Нормально – сказала она в трубку – мы сейчас с Павликом в поликлинику идем.
– Какой приятный голос! – снова вздохнув, подумал Вадим – Сейчас перейду дорогу и больше ее никогда не увижу. И она меня тут же забудет и никогда больше не вспомнит, и не увидит. Молись, не молись – все без толку!
В ту же секунду, оставленный без внимания ребенок выскочил на проезжую часть и быстрыми маленькими шажками помчался вперед. Выбежав на середину дороги, он в испуге остановился – прямо на него на огромной скорости с большим шумом мчалась грузовая газель. Раздался пронзительный крик мамаши, в ужасе схватившей голову обеими руками.
Все остальное случилось в одно мгновение. Как это произошло, Вадим так и не понял сам. Одним прыжком он очутился возле плачущего малыша. Газель уже была совсем рядом. Совершенно не думая о себе, изгнанник схватил ребенка на руки и, обернувшись назад, что есть силы швырнул его на тротуар. Мальчишка упал прямо возле ног обезумевшей от ужаса матери. Последнее, что успел сделать изгнанник – это повернуться лицом к неминуемой смерти. Вскрикнуть он даже не успел. Сердце замерло, дыхание перехватило. Но внезапно раздался резкий скрип тормозов и произошло неожиданное чудо – газель остановилась всего сантиметрах в тридцати от Вадима. Ужас в глазах водителя сменился на облегчение. Изгнанник нервно и тяжело дышал, глядя в стекло машины. Прямо на него на расстоянии вытянутой руки на уровне глаз смотрела большая икона «Нерукотворный Образ Спасителя». Вадим на всю жизнь запомнил этот момент – Сам Господь смотрел ему прямо в глаза. А смерти не было.
Через секунду загорелся зеленый свет светофора. Пешеходы зашагали по переходу. Все было, как обычно, словно ничего и не произошло.
Изгнанник облегченно вздохнул и, глядя на икону, очень глубоко и трепетно перекрестился.
– Слава Тебе, Господи! – от всей души вслух произнес он.
Вернувшись на тротуар, он достал сигарету и нервно закурил. Руки дрожали. Глубоко затянувшись дымом, Вадим снова трепетно сказал:
– Слава Тебе, Господи!
Вылезший из кабины газели, шофер громко орал матом, но на него никто не обращал внимания. Девушка стояла на коленях и, крепко обняв ребенка, рыдала навзрыд, тщетно пытаясь успокоить своего плачущего малыша. Изгнанник, сильно потрясенный случившимся, молча прошел мимо них.
– Спасибо Вам огромное! – с трудом проговорила она сквозь слезы.
В ответ Вадим лишь небрежно махнул рукой. Он снова бесцельно зашагал по узкому тротуару, чувствуя на себе за спиной полный уважения и благодарности теплый девичий взгляд. После пережитого стресса изгнанник протрезвел и теперь сразу залпом прикончил второй пузырек спирта. В глубокой задумчивости он шел вперед, абсолютно не думая о конечной цели пути. На секунду он остановился и, невзирая на прохожих, снова глубоко и трепетно перекрестившись, медленно произнес:
– Слава Тебе, Господи!
Смерти, которую он так ждал, не было, но сомнения в существовании Бога развеялись в пух и прах. Впереди предстояла долгая, лишенная счастья и радости, жизнь. Но все-таки это была жизнь, его жизнь. Вадим только теперь по-настоящему понял одно – он очень любил ее и очень хотел жить. Изгнанник с наслаждением вдыхал свежий морозный воздух, любовался голубым безоблачным небом, окружающими домами, магазинами, проезжающими машинами, идущими навстречу прохожими… Впервые, наверное, за всю свою жизнь он чувствовал огромную любовь ко всему, что видел вокруг, ко всему, что его окружало. Желание умереть пропало раз и навсегда. Вадим даже не замечал презрительных и высокомерных взглядов. В этот момент он очень любил людей и ему казалось, что окружающие его люди стали как-то добрее, приветливее, лучше, чем были обычно. Это и была любовь к жизни, жизни, которую он впервые по-настоящему научился ценить. Предстояло искать ночлег, но изгнаннику совсем не хотелось об этом думать. Он просто шел по узкому тротуару Мясницкой улицы и просто любил жизнь. Вадиму хотелось петь, прыгать, кричать, но вместо этого он молча, не смотря на сильную усталость, бодро шагал вперед. Такого превосходного настроения у изгнанника не было очень давно. Вскоре одна улица сменила другую, другая – третью, а впереди была целая жизнь и он ценил каждый ее момент. Проходя мимо православного храма, Вадим почтительно остановился.
– Слава Тебе, Господи – глубоко вздохнув, от всей души сказал он – что Ты не внял моим глупым мольбам о смерти! Слава Тебе, что Ты оставил меня в живых!
В который раз за этот сумасшедший день изгнанник глубоко и трепетно перекрестился и, открывая калитку церковного забора, решительно вошел на территорию храма.
Глава 2
В храм его не пускали из-за того, что Вадим был весь грязный и отвратительно вонял. Изгнанник, пороптав, кое-как с этим смирился и теперь стоял возле входа в церковь, крестился и слушал вечернюю службу. На улице по-прежнему стоял мороз и бедному бомжу, даже не имеющему под курткой свитера, было очень холодно. Но Вадим решил твердо – замерзну, а службу все равно отстою! После случившегося чуда изгнанник был настойчив и каждый день стоял возле храма. Он не знал ни одной молитвы и молился своими словами. О смерти он больше Бога не просил. Вадим решил жить, во что бы то ни стало, назло всем трудностям и неудачам. Перед началом утренней или вечерней службы он побирался и на полученные деньги, как обычно, покупал недорогие продукты, спирт и дешевые сигареты.
