Читать книгу: «Кабанья голова», страница 2

Йоргасу даже сначала кажется это забавным. Когда он смотрит издалека. Когда же он проходит внутрь и встречается взглядом с хозяином, тот округляет глаза, его друзья хватаются за оружие, подскакивают. Его вид их пугает. Тру́сы.

Йоргас злится, но ни одна мышца на его лице не шевелится, пока он идёт к хозяину таверны, абсолютно не реагируя на удалых парней с ножами, пугливо отступающих с каждым его тяжёлым шагом. Йоргас хмыкает про себя, их реакция кажется ему лестна, только вот сам хозяин совсем не пытается отстраниться, а даже наклоняется вперёд, опираясь руками на колени, и с любопытством рассматривает гостя. С Йоргаса капает кровь, он оставляет багровые разводы на полу и ухмыляется обожжёнными губами. Он подходит почти вплотную, и всё ещё не встречает никакого страха или ненависти в глазах, напротив, чистый азарт. А с разных сторон сыпятся неуверенные угрозы, от которых он уже давно устал.

– Не трогай его, чудовище!

– Хаварт, засади ему стрелу прямо в морду!

– Вали из нашей таверны!

Йоргас стискивает зубы от злости, но держится, держится, шарит рукой в сумке, с которой тоже стекает порядочно, и между склизких испорченных кровью свитков, выцепляет какую-то дорогущую побрякушку с камнями и швыряет её на стол вместе с остатками чьих-то внутренностей.

– Налей мне.

Хаварт ещё несколько секунд смотрит на него, как на идиота, безмолвно встаёт со стола и Йоргасу приходится сделать шаг назад, чтобы с ним не столкнуться. Все с ужасом таращатся, а Хаварт наливает ему эля и с характе́рным стуком ставит на стойку большую деревянную кружку. Йоргас спокойно берёт её, садится за ближайший стол, прямо посередине таверны, делая вид, что ничего не произошло. Кабанья голова смотрит будто с осуждением, а друзья её владельца горячо нашёптывают ему что-то, тогда как тот притворяется, что всё под контролем. Йоргаса это неимоверно раздражает. Ничего эти людишки не знают ни о контроле, ни о мире, в котором живут, но корчат из себя всеведущих и способных управлять им и своими ничтожными судьбами. Нет, они ничего не смогут сделать, и любая случайность сотрёт их жизни в порошок. А те будто специально затевают философский разговор о судьбе.

Вновь стучат деревянные кружки, пенится эль, звенят монеты, и полчаса спустя Йоргас уже не может слушать эти их пьяные слащавые рассуждения о месте человека во вселенной. Вновь всем плевать на него, пока он не делает пару шагов к их столу. Достаёт из внутреннего кармана своих длинных одежд потрёпанную книжонку, осторожно кладёт её на стол, сдвигая кружки так, чтобы не выплеснуть на неё всё содержимое. Тогда все взгляды вновь обращаются к нему, но уже почти без ненависти.

– Вы все идиоты.

Так он начинает свою просветительскую речь, решая втолковать этим недоумкам хотя бы элементарные вещи. Он рассказывает им о том, что воля Богов совсем не связана с понятием судьбы. О том, что обычный человек будто опутан случайностями, которые и ведут его по предначертанной тропинке, и вырваться с неё невозможно. Что Боги просто используют людей, на самом деле не имея и доли того могущества, которое им приписывают (хотя всё ещё достаточно, чтобы сломать жизнь любому), и что настоящая карта судеб находится совсем не у Богов в руках, а совершенно на другом, новом плане – где не пристало бывать человеку, но где возможно распутать клубок случайностей, неминуемо ведущих к гибели всех и каждого. Люди в таверне, замерев, внимают, и Йоргас видит отчаянную пустоту в их глазах – они не понимают, о чём он говорит, или не хотят понимать, но слушают. А хозяин таверны украдкой тянется к книге, Йоргас видит, как он проводит по золотой гравировке названия, будто слепой, читая пальцами: «Связи судьбы» – пролистывает пару страниц. Подаёт голос после затяжной паузы.

– Так уж неизбежно всё ведёт к гибели?

Йоргас вздыхает, приводит ещё десяток примеров, но всё так же видит в его глазах недоверие.

– А ты уверен? Так ли работают все эти случайности?

Йоргас останавливается на секунду, набирает в грудь побольше воздуха, чтобы вновь пуститься в бесконечные объяснения, но не успевает.

– Действительно ли невозможно разорвать порочный круг связей?

Йоргас хлопает глазами, не понимая, всерьёз ли он, а Хаварт встряхивает головой, и строго, даже как-то мрачно одаривает гостя взглядом, медленно поднимается со своего места.

– Разве же я или ты не сможем на корню всё изменить, заставить вселенную работать так, как мы захотим? – он хлопает книжкой об стол и, лихо раскидывая руки, обращается уже к своим друзьям. В его глазах искрится тот самый бешеный азарт. Йоргас застывает.

– Знаете что? – Хаварт дожидается, пока все взгляды с интересом остановятся на нём, держит интригу, загадочно улыбаясь, и вдруг с размаху ударяет кулаком по столу, да так, что эль расплёскивается во все стороны, и с рыком выплёвывает, – А нахер их! Нахер Богов. И нахер судьбу, – он оборачивается на Йоргаса, презрительно усмехается, его растрепавшиеся волосы просвечивают насквозь лучи заходящего солнца, – Всех нахер. Справимся и сами.

Йоргас растерянно смотрит на этого наглеца, только что пославшего все высшие силы, пока все в зале взрываются криками и захлёбываются нескончаемо пенящимся элем. Если даже у него хватает смелости, то почему он, мессия, должен падать ниц и просить о пощаде вселенную, которой глубоко плевать на его существование? Но Йоргас знает, что всё сложнее. Одной надежды не хватит.

«Действительно ли невозможно разорвать связи?..» – повторяет он в голове вопрос как мантру, пытаясь решить старую головоломку, но та даже не поворачивается нужным углом, и Йоргас бросает это дело.

В таверне шумно, а Йоргас шевелит лишь губами, не издавая звуков. Но Хаварт щурит глаза, понимая, о чём тот думает, и протягивает ему новую, большую глиняную кружку, братски похлопывая по плечу:

– Не парься, забудь. Верь в свою судьбу, если хочешь.

Йоргасу очень хочется схватить его за горло и плюнуть в нахальную рожу, но он снова держится. Он выдёргивает кружку у него из рук, медленно выливает содержимое на пол.

– Заплатишь вдвойне, – равнодушно пожимает плечами Хаварт, знáком показывает уборщику и собирается отойти, но Йоргас каменной хваткой удерживает его за плечо.