Читать книгу: «Кабанья голова», страница 5

Густая багровая кровь сочится из раны. Йоргас берёт со стола перо, обмакивает в неё и на пробу проводит по огромному листу. Неровная линия. За ней другая. Кровь капает на рисунок, застывает и становится совсем тёмной, а линии складываются в портрет. Идеально точный, выверенный, прекрасный, как и все творения Йоргаса. Уверенная ухмылка, осуждающий взгляд. Это Его портрет.

Йоргас проводит по Его глазам рукой в крови, размазывая рисунок. Йоргас знает, почему кровью получаются только Его портреты.

Раздаются тихие шаги. В дверях появляется Моддан.

– Тебя здесь пытают, что ли, я не пойму, – зевая, интересуется он – откуда столько боли? У меня уже скоро крыша поедет от твоих страданий.

– Чувствуешь, да? – как-то обречённо вырывается у Йоргаса. Конечно, он всё чувствует. Он же эмпат. Моддан подходит ближе, забирается на край стола и встаёт. Щурится, будто оценивает работу.

– Мастер Проповедник, да вы помешанный, – делает заключение он, внимательно разглядывая картину, – Конечно, у нас у всех тут тараканы в голове, но ты же окончательно чокнешься такими темпами.

– Спасибо Моддан, можешь идти, – сухо отвечает Йоргас, злится, потому что он прав. Моддан пожимает плечами:

– Да я с радостью, – разворачивается, заходит за угол и нарочито громко объявляет, – Слышал, Каспер? Меня послали! В следующий раз сам с ним разговаривай.

Йоргас вздыхает, даже почти усмехается. Принц его боится. Это не новость. Почти все здесь опасаются даже смотреть ему в глаза. Единственный, кто мог выдержать его взгляд, это… Да какая уже разница.

Йоргас по привычке ступает тяжело, как ему кажется, но огонь съедает весь вес и в итоге выглядит, как будто он плывёт практически бесшумно. Обувь он давно уже не носит – исчезла надобность. Он идёт через очень старую сгоревшую заброшенную деревню, в котором они решили остановиться, проходит мимо разваленной церкви, в которой они короновали Каспера, мимо разрушенных до основания домов. Всё в этом мире имеет смысл, символическое значение, так почему же Демоны выбрали именно это место, первое, которое когда-то очень давно Йоргас в слепой ярости самолично сжёг, и единственное, о котором он до сих пор жалеет? Йоргас больше не может здесь находиться. Но идёт дальше. Идёт, пока за старым поросшим каменным колодцем не появляется призрачная таверна, от которой во все стороны расходятся гигантские чёрные полосы, будто она была эпицентром взрыва. Здесь уже ноги его подводят.

Кабанья голова на вывеске смеётся над ним, покачиваясь из стороны в сторону, но Йоргас знает, что на плане духа не бывает ветра. Всё огромное здание издаёт мягкое зеленоватое свечение, отчего пропустить в полутьме его никак нельзя. Горят призрачные огоньки в фонарях, призрачные окна отражают свет луны, а на полянке перед ним качают головками призрачные полевые цветы. Таверна «Кабанья голова». Такая же, как и раньше. Всё на своих местах. Только сквозь призрачную оболочку чуть виднеются обугленные останки настоящего здания.

Йоргас пытается сдвинуться с места, даже заносит руку перед призрачной дверью, чтобы постучать, но вовремя понимает, как это глупо. Он осторожно наступает внутрь, сквозь дверь, и видит всё ту же знакомую картину. Никого за стойкой, кокетливо улыбаются официантки, гости стукаются деревянными кружками, а в дальнем углу сидит хозяин с друзьями. Здесь так же уютно и весело, но точь-в-точь как тогда Йоргас входит, и все застывают и косятся со страхом. А сам хозяин таверны в этот раз встаёт, скрещивая руки, проходит за стойку и презрительно отрезает:

– Гуляй отсюда, Йоргас, Священное Пламя. В свою таверну я тебя больше не пущу.

– Мне не нужно твоё разрешение, – холодно отвечает Йоргас. Упрямо идёт дальше, направляясь к Хаварту.

Все предметы вокруг проходят сквозь него, но Йоргас подмечает несколько длинных полусгнивших углей от ножек стульев, обитую железом покорёженную сидушку и оплавленные битые стёкла по всему полу. Он шепчет заклинание, из обломков на месте призрачного собирается несколько обшарпанный, но вполне прочный стул, и Йоргас тут же на него садится, разворачиваясь за стойку, напротив хозяина. Его друзья остаются за дальним столом, то и дело одаривая пришедшего ненавистными взглядами. Хаварт тяжело вздыхает.

– …Ну какого чёрта ты всегда всё портишь.

– Налей мне.

– Ты даже не сможешь… – хозяин не успевает договорить, как в руку Йоргасу из осколков стекла собирается стакан на месте призрачного, – О Боги…

– Богов давно уже нет, Хаварт. Мы их перебили.

Хаварт мрачно достаёт бутылку, наливает в стакан и Йоргас выпивает половину. Никакого вкуса, даже ощущения жидкости во рту. Ужасно. Йоргас по какой-то совсем уж древней привычке морщится, протягивает ему обратно стакан.

– Будешь?

– Смешно. Очень смешно, – Хаварт осуждающе-холодно пронзает его взглядом, но у Йоргаса и самого на секунду на лице проскальзывает удивление, и тут же лицо вновь становится каменным.

Они ещё какое-то время молча смотрят в глаза друг другу. Затем Хаварт отводит взгляд, поворачивается спиной, облокачиваясь на стойку. Тоже больше не может выдерживать его взгляд. Молчит. Йоргас тянется, чтобы коснуться его плеча, но рука проходит насквозь. Он качает головой, чтобы сбросить наваждение.

– Ты ушёл, и всё сгорело.

– Мне плевать.

– Тебе плевать, – сухо вторит проповедник.

– Мне плевать на твои разработки, Йоргас. По-моему, я достаточно чётко это обозначил ещё в первую нашу встречу. Ни к чему хорошему они не приводят, – он поднимает правую руку, очевидно, намекая на связь. Йоргаса почему-то это ужасно злит. Ему хочется ударить по столу, но и он неосязаем.

– Ты должен находиться рядом со мной, когда я работаю, иначе я не смогу ничего закончить, – рука сама собой сжимается, чуть оплавляя стекло, и стакан выскальзывает, разбиваясь об пол.

– Я никому. Ничего. Не должен! – зло выплёвывает Хаварт, поворачивая голову вбок. Растрёпанные волосы спадают на лицо, а среди них опасно светится полный ненависти чёрный глаз.

Йоргас прикрывает глаза, медленно дышит успокаиваясь. Сердце стучит так сильно, что скоро, наверное, прожжёт грудь. Они всё равно ничего не смогут сделать друг другу. Нет смысла впадать в ярость. Хаварт, по-видимому, идти на контакт не собирается. Тогда Йоргас решает действовать по-другому.