Читать книгу: «Сказка с характером. Книга 2», страница 3

Глава 6. О белочках, ежиках и поцелуях

Они еще немного погуляли по узким улочкам и наконец вышли на главную площадь Старого города, посреди которой бил и искрился струями роскошный фонтан.

– Это тот самый «Фонтан поцелуев»? – спросил Леннард.

– Да, – подтвердила Даниза.

У фонтана сбилась в стайку группа туристов со смартфонами, которые безостановочно делали селфи на фоне достопримечательности, пропуская мимо ушей, что им рассказывает гид.

– Подойдем, послушаем? – предложила Ника.

Никто не возражал, так что они приблизились к экскурсионной группе и встали чуть в стороне, у бортика, тут же окунувшись в облако водяной пыли. Хорошо поставленный голос экскурсовода можно было разобрать даже сквозь неутихающий шум воды.

– …знаменитому «Фонтану поцелуев» более четырехсот лет. Согласно архивным данным, последний представитель старой династии приказал установить этот фонтан на центральной площади города в качестве подарка горячо любимой супруге. Фонтан был расположен точно напротив окон ее спальни во дворце, а бронзовая скульптурная группа в центре символизировала влюбленных. Обратите внимание, с каким восхищением эта пара смотрит друг на друга, насколько филигранно удалось скульптору передать их мимику. Зрители нередко отмечают, что эти бронзовые юноша и девушка кажутся живыми, складывается впечатление, что они вот-вот кинутся друг к другу в объятия и сольются в страстном поцелуе. По поверью, если этой водой умоется человек, не ведающий любви, она растопит его каменное сердце, а если настоящие влюбленные поцелуются у фонтана, их чувства будут вечными. К слову, вода в систему подается самотеком с холмов Дакосты по подземным трубам, а затем используются водоподъемные устройства…

Даниза вдруг резко перегнулась через бортик, зачерпнула ладонью воду и с хитрой улыбкой брызнула на Алана – несколько капель попали ему на плечо, намочив, в основном, рукав футболки.

– Эх, жаль, я надеялась растопить каменное сердце, – засмеялась она.

– Мое каменное сердце не растопит никакая волшебная водичка, – фыркнул Алан.

– Ты не обиделся? – заволновалась Даниза. – Если что, прости, это была просто шутка. Можешь тоже меня облить, в такую жару я…

– Какие обиды. – Алан пожал плечами, добавил с усмешкой: – Подумаешь, вода. Если бы ты только знала, чем меня некоторые обливали, кстати, не один раз…

– Ой, расскажи! – заинтересовалась подруга.

– Вы как хотите, а я иду дальше, – заявила Ника.

Она развернулась и зашагала прямиком через площадь, и тут же Леннард догнал ее и пошел рядом, а через несколько секунд к ним присоединились Даниза и злопамятный господин Сноб – теперь Нике стало окончательно ясно, что он и не собирается соблюдать перемирие, а только врет. Вся компания, сохраняя заданный Никой темп, бодро пробежалась по очередной узкой улочке и вышла к центральному парку – цели их путешествия. Когда-то здесь была окраина Дакосты и располагались королевские охотничьи угодья. Лес давно вырубили, вместо него появился парк, зато он стал любимым местом прогулок горожан и туристов.

– План такой, – проинформировала всех Даниза. – Идем к лотку, где продаются орешки. Покупаем. Ищем белок. Кормим. Дальше не придумала.

Белки поселились в парке, по-видимому, давно, но для Ники с Данизой, которые жили в Дакосте без году неделя, эти пушистые зверьки по-прежнему были диковинкой и неизменно вызывали бурный восторг у обеих: подруги покупали для них орехи, подсыпали в специальные кормушки, а потом замирали от умиления и восторга, когда очередной рыжик прибегал за угощением.

К сожалению, добравшись до лотка с орехами, они обнаружили, что продавец уже сворачивает торговлю.

– Только неколотые остались, – объяснил он, кивнув на горку орехов, каждый размером с хорошую сливу. – Их неохотно берут.

– Ну во-о-от, – расстроилась Даниза.

– Но, может, белки умеют их грызть? – с надеждой спросила Ника.

– Может. – Продавец пожал плечами. – Но я не проверял.

– Тем не менее, взвесьте нам немного, – сказал Алан, покосившись на Нику. – Что-нибудь придумаем.

– Да что тут можно придумать? – хмыкнул Леннард, когда продавец протягивал им пакет с орехами.

Алан молча передал Данизе пакет, достал оттуда два ореха и зажал их в кулаке, а потом накрыл сверху собственный кулак второй ладонью и надавил. Ника с недоумением уставилась на его руки – казалось, он даже не прилагал особых усилий, однако уже через мгновение раздался характерный хруст, и…

Алан разжал ладонь – один орех был расколот.

– Нет, я не понял, как ты это сделал? – вытаращил глаза Леннард.

– Ура-а-а-а! – Дана, как водится, запрыгала от восторга.

Алан повернулся к Нике, высыпал ей в ладонь результат своих трудов:

– Держи. Можешь пока очистить от скорлупы.

Пораженная до глубины души, Ника машинально вынула ядро, а потом выбросила в урну скорлупки. Алан тем временем расколол следующий орех. За какие-нибудь пять минут у них образовалась приличная горстка орехового угощения – теперь не стыдно и белкам в глаза смотреть.

– Однако! – присвистнул главред.

– Алан, спаси-и-ибо! – пропела Даниза, поощрила своего ухажера поцелуем в щеку, подхватила Нику под руку и повела ее за собой к ближайшей кормушке. – Мальчики, мы сейчас вернемся, не уходите далеко!

– Это было… впечатляюще, – признала Ника, когда они с подругой отошли на несколько шагов.

– Я всегда знала, что Алан самый сильный, – хихикнула Даниза.

– Только сегодня утром ты его видеть не хотела, – напомнила Ника. – Не боишься опять обжечься?

– Не боюсь. Мы с ним поговорили, – поделилась Дана. – Когда шли по улице, обсудили всё. Он сказал, что ему не нужен тупой перепихон, а отношениям и глубоким чувствам надо дать время развиться. Поэтому он не покинет Побережье до тех пор, пока мы с тобой остаемся здесь…

– Что? – ахнула Ника.

– Да, так и сказал. Будет возможность узнать друг друга получше. Будем часто встречаться, гулять вместе, ходить куда-нибудь.

– Боже… – простонала Ника едва слышно.

Они как раз дошли до закрепленной на дереве кормушки. Ника приблизилась и, автоматически, размышляя совсем о другом, высыпала туда зажатые в кулаке орехи. По стволу тут же сбежала маленькая пушистая белка, которая замерла вниз головой чуть выше кормушки, растопырив в стороны лапки. Даниза взяла в руки телефон, Ника задумчиво улыбнулась в камеру. Потом отошла в сторону, а рыжая спустилась еще немного и принялась лопать орехи, аккуратно зажимая их двумя лапками – подруги полюбовались на нее пару минут, но наконец отправились обратно.

– В общем, я его простила и настроена решительно, – подвела итог Даниза. – Никуда он от меня не денется.

– Просто волшебно, – вздохнула Ника.

Леннард Олден поджидал их на прежнем месте, устроившись на свободной лавочке. Алана нигде не было видно.

– Ушел куда-то, – объяснил Леннард. – Сказал, через минуту вернется.

Подруги подсели к нему, Дана снова взяла в руки телефон и показала Олдену последнее фото:

– Смотри, какая Ника красивая. И белка тоже. Смешная. Удачный кадр, да?

– У нас вообще самый красивый в мире корректор, – заявил Леннард. – Я всегда это говорил.

– Кому мороженого? – раздался мужской голос у них за спиной.

Все трое обернулись – это, конечно, оказался Алан. В каждой руке он держал по рожку мороженого.

– Боюсь, на всех тут не хватит, – ухмыльнулся Ленни.

– Боюсь, это только для девушек и ежиков, – невозмутимо ответил господин Иногда-И-Снобам-Хочется-Быть-Милыми.

Дана взвизгнула и захлопала в ладоши: «Ох, дорогой, спасибо, это то, о чем я мечтала». Ника одарила его хмурым взглядом и молча взяла второй рожок.

– Покажите красивую белку, – попросил Алан.

Даниза протянула ему телефон. Пока они расправлялись с мороженым, господин Сноб разглядывал фото.

– Действительно, очень красивая, – заявил он наконец. – Солнце удачно падает, она даже как будто светится. Данни, ты не против, если я перешлю себе фотку? Обрежу ее и поставлю на экран как обои.

– Серьезно, белочку поставишь? – удивилась Даниза.

– Ну, не ежика же, – пожал плечами Алан.

Ника сжала кулаки. Она, наверное, даже запустила бы в него своим рожком, если бы гадкое мороженое не было таким омерзительно вкусным.

– Я добегу до магазинчика, куплю воды, – пробормотала она, вскочив на ноги. – После сладкого пить хочется.

– Мы пойдем к качелям, возвращайся! – крикнула Даниза ей вдогонку.

***

Ника неслась по аллейке и кипела от злости. Белочку он поставит! А ежика обрежет! И этот человек всего час назад вроде как пытался извиниться? Врун несчастный!

– Маленькую бутылку минералки с газом, – попросила она в магазине. – Похолоднее.

– У нас очень холодная, только достал из холодильника, – предупредил продавец.

– Пойдет.

Она вышла наружу, приложила запотевший пластик ко лбу, тяжело вздохнула. Потом открыла бутылку, которая зашипела в ее руках, словно змея. Сделала большой глоток – вода действительно была очень холодной. Вот и хорошо, ей явно надо остыть.

Ника неспешно направилась по аллейке обратно, как вдруг кто-то подскочил к ней со спины, схватил, обнял так, что не вырваться. Она вскрикнула, но большая ладонь тут же зажала ей рот.

– Не верещи, – шепнул ей на ухо Алан. – Не будешь?

Она отрицательно помотала головой. Алан убрал ладонь и потянул ее куда-то, но уже через пару шагов отпустил, подтолкнул спиной к дереву, уперся руками в ствол на уровне ее плеч. Ника молчала, уставившись на него с яростью.

– Это всего лишь я, – негромко сказал он. – Не стоит так пугаться.

– Я тебя и не боюсь! – От возмущения у нее прорезался голос.

– Я знаю, – улыбнулся Алан.

Он стоял непозволительно близко, его глаза казались ей бездонными синими колодцами, его взгляд пронизывал насквозь. Нике никак не удавалось успокоить дыхание.

– Думаешь, я поверила… в твою искренность… когда ты предлагал перемирие? – запинаясь, проговорила она.

– Думаю, не поверила, – вздохнул он.

– Не надейся, что тебе удастся убить меня легко! Я… я сильная! Я буду сопротивляться!..

– Ни секунды не сомневался, что ты будешь сопротивляться, Ежик. Только я не собираюсь тебя убивать.

– Нет, собираешься! Ты уже пытался!

– Ну это же была… ох, дурацкая шутка. Совершенно дурацкая. Признаю, я виноват.

Ника широко распахнула глаза.

– Ты это серьезно?

– Серьезно, – снова улыбнулся он, наклонив голову чуть ниже.

– Да ладно! – Ника задыхалась от переполнявших ее эмоций. – Так не бывает… Злодеи никогда не признают своих ошибок…

– Разве я злодей?

– Конечно! И сноб.

– А, еще и сноб?

– Да, сноб! Высокомерный, мстительный…

Сейчас она готова была говорить что угодно – лишь бы не молчать, лишь бы не вслушиваться в его тяжелое дыхание, лишь бы не замечать его пугающего взгляда.

– Я уверена, ты еще придумаешь, чем отплатить… Попытаешься облить меня кофе. Или чаем… Или…

Он резко наклонился к ней – теперь его лицо было рядом, совсем рядом, так, что уже слишком. Ника обреченно пискнула, почувствовав на своей коже его теплое дыхание, ощутив, как кончик его носа случайно скользнул по ее щеке. Из головы разом вылетели все мысли, у нее даже не осталось возможности подумать, правильно ли она поступает – Ника просто подалась ему навстречу. Обе его ладони тут же оказались у нее на талии, и Алан с силой прижал ее к себе.

Губы встретились с губами. Нику бросило в дрожь, по венам побежали легкомысленные и беспечные огоньки, которые пьянили голову и разжигали опасное пламя внизу живота. Поцелуй этот, неуверенный поначалу, становился по-настоящему голодным. Она не понимала, почему так громко бьется сердце, почему кровь стучит в висках, почему кажется, что в целом мире не осталось никого, кроме них двоих. Им обоим не хватало дыхания, но остановиться Ника была не в силах, и Алан, кажется, тоже. Всё было так хорошо, правильно, желанно – так сладко, что почти мучительно. Ей хотелось быть к нему ближе, еще ближе, еще. Она наконец сообразила: ей очень нужно обхватить его за шею, и удивилась, что делает это только сейчас, и одновременно ощутила странную неправильность, словно что-то мешало обнять его так, как хочется, словно…

Как следует обдумать эту мысль она не успела – Алан вдруг вскрикнул, отшатнулся. Бросил на нее совершенно дикий взгляд.

А Ника посмотрела на свои руки. Правой она по-прежнему крепко сжимала открытую пластиковую бутылку. С очень холодной минеральной водой. Недавно из холодильника.

– Только не говори, что я тебя облила, – хрипло сказала она.

Алан молчал, продолжая буравить ее взглядом.

– Я случайно. Я не хотела…

Ника осторожно сместилась вбок, на полшага, потом еще немного…

– Да что ж ты за человек-то такой, Ежик! – выплюнул Алан с яростью.

Выбравшись наконец на открытое пространство, Ника попятилась. Как бы ей улизнуть…

– Я правда не хотела, – потерянно повторила она.

– Верю. Конечно, верю.

Ника бросилась бежать, краем глаза успев заметить, что Алан бросился за ней. Она обежала лавочку и растущий поблизости куст, и уже сделала было резкий рывок в сторону, надеясь, что это собьет его с толку, но увы, сегодня удача подыгрывала сильному полу – Алан догнал ее, дернул за руку, развернул, одним движением прижал к себе.

– Когда ты рядом, – медленно заговорил он, сверкая глазами, – у меня напрочь срывает башку. Смотрю на тебя, и хочется только одного. Чего именно, догадываешься? Правильно: вот этого!

Алан наклонился, молниеносно вырвал у нее из рук злосчастную бутылку, которую она, оказывается, всё еще держала в руке, и вылил оставшуюся минералку ей за шиворот.

На мгновение она потеряла дыхание, громко охнула – вода-то холодная! Шарахнулась от него. И вдруг заплакала от обиды.

Господин Я-Просто-Конченый-Идиот выронил бутылку.

– Ника, послушай…

Он потянулся к ней, положил руку на плечо, но она дернулась всем корпусом, сбрасывая его ладонь.

– Отстань! – крикнула она, вытирая глупые слезы.

– Ежик, я…

– Отстань от меня и никогда больше не трогай, понял?! Не подходи, не прикасайся! Проваливай в свой дурацкий «Книжный дом»! Исчезни наконец из моей жизни! Ты уже сто раз отомстил, чего еще… тебе… надо…

Снова всхлипнув, она сделала шаг назад. Алан молчал, поджав губы, не пытаясь больше приблизиться.

– Оставь. Меня. В покое! – прорычала она для особо понятливых.

Топнула ногой и быстро зашагала прочь.

Глава 7. О преступлениях, которые невозможно простить

Ночью Юна долго возилась без сна, а утром проснулась и какое-то время просто лежала в постели, не имея желания вставать. В огромной королевской спальне, на огромной королевской кровати места было для десятерых. Однако в эту ночь, в отличие от всех предыдущих, проведенных во дворце, она спала одна, без Кейдена. Юна поймала себя на мысли, что, как бы она ни ненавидела его, ей гораздо спокойнее, когда он рядом. Вчера она вообще смогла уснуть, только когда Рыська прыгнула к ней, устроилась под бочок и принялась успокаивающе мурлыкать.

Вздохнув, Юна все-таки встала, оделась, сходила в ванную комнату, привела себя в порядок, прибрала волосы. Кошка сидела на одном из подоконников в гостиной. Юна подошла к ней и почесала за ухом.

– Я не сказала ему, что буду скучать и ждать, – прошептала она совсем тихо. – Но я уже скучаю, представляешь? А ведь я не должна, не имею права… Он убил тетю…

Кошка фыркнула и принялась умываться. Юна вздохнула. Иногда Рыська такая чуткая, а иногда делает вид, что ничего не понимает. Юна отошла от окна и, не зная, чем занять себя, отправилась в приемную к Олису.

Королевский секретарь был на своем месте. Низко опустив голову, он писал что-то в толстой тетради.

– Здравствуйте, Юна, – сказал секретарь, как только она вошла.

– Здравствуй, Олис, – улыбнулась она ему.

– Вам необязательно самой приходить сюда, – улыбнулся он в ответ. – В гостиной есть специальный шнур, если его подергать, я услышу звонок и подойду.

– Мне же всё равно заняться нечем. – Юна махнула рукой.

– О, в таком случае вы, возможно, согласитесь принять госпожу Брионию? Она ждет вашего согласия на примерку платья.

– А попозже нельзя? – вздрогнула Юна, вспомнив утомительные вчерашние примерки.

– Когда вам будет удобнее? После завтрака?

– Наверное…

– Прикажете подавать завтрак сейчас?

– Ну… да.

– В таком случае возвращайтесь в столовую, Юна. Я обо всем позабочусь.

Она кивнула и отправилась в столовую. Села за тот самый столик у окна, только на место Кейдена. Рыська выскочила откуда-то, подошла и принялась с мурлыканьем тереться о ее ноги. Юна почесала кошку за ухом, поглазела в окно, полюбовалась деревьями в парке: листья уже начали желтеть и опадать, по аллейкам бегали служащие, собирали мусор в большие мешки и куда-то уносили. Минут через пять в столовую вошла горничная с огромным подносом в руках, заставленным едой. Юна вспомнила – ее зовут Фани.

– Доброе утро, леди Юна, – поздоровалась Фани.

– Доброе утро, Фани, – ответила Юна.

– Ой, вы запомнили мое имя? – удивилась та, ловко выкладывая на стол тарелки со разнообразной, вкусно пахнущей едой, столовые приборы, вазочки с фруктами, кувшин, чашки, блюдца и, наконец, керамический чайник, из носика которого выходил пар.

– Конечно, – удивилась Юна в ответ. – Фани, можно, ты со мной позавтракаешь?

Горничная уронила поднос на пол – к счастью, уже пустой. Она наклонилась и подняла его, прижала к груди, как щит.

– Что вы такое говорите, леди Юна, – смущенно пробормотала она.

– Ну пожалуйста, – попросила Юна. – Одной мне тоскливо.

***

Фани оказалась очень общительной. Уже через пять минут она весело болтала с Юной, как со старой приятельницей, одновременно воздавая должное кулинарным навыкам королевских поваров. Рассказала, что родом она из провинции, росла в маленьком городке на границе с Вертеном, в столицу приехала на заработки и первое время работала горничной в богатых домах, а три года назад вышла замуж за веселого и красивого сержанта, служившего в личной гвардии короля, и смогла устроиться во дворец.

Рыська крутилась под ногами. Юна нашла в соуснице сметану, налила в пустое блюдце и поставила на пол, а рядом положила пару кусков ветчины.

– Ты теперь всегда работаешь здесь, в королевских покоях? – спросила она приветливую Фани.

– Да, за хорошую службу удостоилась чести, – гордо кивнула та. – Прибираюсь во всех комнатах, за столом прислуживаю. Но я не одна, нас много девчонок, работаем по очереди.

– Значит, ты давно его знаешь? – Юна все-таки не удержалась, задала вопрос, который с самого начала вертелся на языке.

– Его величество? – уточнила Фани.

Юна кивнула.

– Ну, с тех пор как стала здесь работать, так и получше его узнала, – начала объяснять ее собеседница. – Я, конечно, не то чтобы знаю его совсем хорошо. Днем, когда мы приходим наводить чистоту, его тут почти не бывает. В основном мы, горничные, видим его, только когда прислуживаем за завтраком, а обед и ужин приносят лакеи. И всё же я могу похвастаться, что за одну неделю встречаю короля почаще, чем кто-то за год.

– Расскажи мне про него, – попросила Юна. – То, что знаешь.

– Он хороший, – уверенно заявила Фани. – На меня вот ни разочка даже голоса не повысил. Но он очень строгий и любит, чтобы во всем был порядок, и чтобы его слушались и приказы выполняли быстро, и чтоб он два раза не повторял.

– Его боятся?

– Ну… пожалуй. Хотя я редко видела, чтоб он сердился. Наверное, потому что дураков нет его сердить.

– А что бывает, когда он всё же сердится?

– Тогда лучше не попадать под горячую руку. Он хороший, леди Юна, правда, хороший. Он добрый даже. Но если уж его вывели из себя…

– То?..

– Ох, ну вот летом я прям не узнавала его величество. И гневался, и ругался, и генералов с должности снимал. Мужу моему тоже разок досталось, когда пришел его черед докладывать, что девушку опять не нашли.

– Девушку? – растерянно переспросила Юна.

– Ну да, девушку, то есть вас, – рассмеялась Фани. – Уж как он вас искал! Всё королевство перевернул, а толку не было. Он с каждым днем только больше срывался на всех подряд, но никто не понимал, как выполнить его приказ. Муж мой, а он младший сержант, тоже в поисках участвовал, со своим отрядом прочесывали деревни и города, да и здесь, в столице, искали, и ребята-гвардейцы из других отрядов искали… Но разве найдешь, когда не знаешь, кого искать? Он ведь даже лица вашего не помнил, имени не знал, где живете, не мог объяснить. Только одно твердил: найдите мне эту девушку… Очень уж он вас любит, леди.

– Это неправда, – дрожащим голосом ответила Юна. – Если бы везде гвардейцы искали, то и в нашу деревню бы зашли. Но к нам никто не приходил. – Она вдруг мучительно покраснела: – И не любит он меня, вот еще глупости. У него куча женщин, я сама слышала.

Она резко отодвинула стул, встала, подошла к окну и принялась смотреть на улицу. Фани тоже встала. Сходила за подносом и начала складывать на него посуду и оставшуюся от завтрака еду.

– Ну, бывали у него женщины, – после недолгого молчания снова заговорила горничная. – А что тут странного? Мужик, молодой еще. Мужики без этого дела не могут, уж я-то знаю, я три года замужем. Да, ночевали у него дамы. Редко кто больше одного раза. Но с тех пор, как он пропал тогда, на охоте… Точнее, с тех пор как вернулся и приказал искать потерянную девушку… С тех самых пор никого уж больше в спальню свою он не приглашал.

Юна обернулась и взволнованно посмотрела на Фани. Та поставила поднос на стол, подошла поближе.

– Хотела бы я, чтобы мой муж так же меня любил, – вздохнула она. – А его величество и вправду любит вас сильно. Он очень тосковал, я раньше никогда не видела, чтобы мужчина настолько… Ведь все дамы во дворце вам завидуют. Почему вы не верите, леди Юна?

Она не знала, что ответить. По щекам потекли слезы.

– Пойду я, – засобиралась Фани. – Расстроила вас. Вы уж не говорите его величеству, а то, боюсь, заругает.

– Я не скажу, – прошептала Юна и снова отвернулась к окну.

Фани ушла, а Юна долго еще смотрела в окно и ничего не видела из-за дурацких слез. Наплакавшись вдоволь, пошла в ванную, умылась, вытерла лицо и взглянула на себя в зеркало.

– Что если он правда любит меня? – спросила она у своего отражения. И тут же возразила самой себе: – А какая разница? Тетю Мервену не вернуть. Разве можно простить убийцу?

Она покачала головой, и отражение немедленно повторило ее жест.

– Но, по крайней мере, – добавила она, шмыгнув носом, – Кейден не соврал насчет потери воспоминаний.

На мгновение ей стало легче на душе, но тут же в голову пришла новая мысль.

– Зато он соврал, будто бы тетя Мервена наложила на него чары! А это уж совсем непростительно, наговаривать на мою добрую тетушку!

Юна снова нахмурилась, глядя в глаза своему отражению.

– Кейден убил тетю, – добавила она. – Я никогда его не прощу.

Юна направилась обратно в гостиную, по дороге проверив, что дверь в уборную приоткрыта и Рыська, если ей захочется погулять, всегда может выбраться наружу через то самое окно. Тут же вспомнила, что сама она теперь привязана к дворцу, связана по рукам и ногам своим обещанием, и окончательно утвердилась в мысли, что Кейден не заслуживает прощения.

Она вернулась в гостиную и обнаружила, что ее уже ждут госпожа Бриония с помощницами. Портниха заставила Юну переодеться и залезть на стол, долго и тщательно подгоняла очередные незаконченные платья – сначала одно, потом другое – но наконец проявила милосердие и разрешила спуститься. Юна потянулась было к своему старенькому наряду, намереваясь надеть его, однако госпожа Бриония тут же замахала руками:

– Нет-нет, моя милая леди, вам больше не понадобится это тряпье.

Портниха хлопнула в ладоши, и одна из девушек сняла чехол с лежавшего на кушетке наряда, развернула его и снова помогла Юне переодеться. А потом портниха взяла ее за руку, потащила за собой в гардеробную и подвела к зеркалу.

– Ну как?

Юна глянула в зеркало и ахнула. Она уже видела мельком себя в этом платье, но тогда оно еще не было полностью готово. Сейчас Юна с трудом узнавала саму себя. Светлое платье из какой-то удивительной мягкой ткани казалось одновременно и повседневным, и праздничным. Рукава были длинными, а шея оставалась открытой. Грудь была очень выгодно подчеркнута, а талия казалась неправдоподобно тонкой. В меру пышные юбки не мешали ходить и одновременно создавали идеальный силуэт. Да, увидев ее в таком платье, Леонора с подружкой уже не посмели бы назвать Юну оборванкой!

– Спасибо, – выдохнула она, глядя на портниху сияющими глазами. – О, спасибо, спасибо!

– Ну, ерунда, – ответила та, довольно улыбаясь. – Это совсем простенькое. Скоро я вам настоящее бальное платье сошью, вот тогда и будете благодарить.

Когда они вернулись в гостиную, Юна обнаружила Редрика, сидящего на кушетке. Он обернулся, увидел ее, открыл рот и замер.

– Здравствуй, Рик, – широко улыбнулась Юна, потому что ее вдруг очень развеселило выражение его лица.

Редрик опомнился, вскочил на ноги и подошел ближе.

– Ого, – присвистнул он, одарив ее странным взглядом. – Даже не знаю, что сказать.

– Лучше уж ничего не говорить, а то как бы его величество не рассердился, – буркнула госпожа Бриония. – Пойду я, леди Юна, – добавила она. – Завтра с утра принесу на примерку новое платье.

Портниха с помощницами величественно удалились. Рик снова посмотрел на Юну, тепло и искренне улыбнулся.

– Ну, первая красавица королевства, готова к приключениям?