Читать книгу: «Особняк Уэнсдеев», страница 3

Глава 6

Пока я ехал в дом Мэдисон, попутно спрашивая дорогу, думал о том, что мне делать дальше. А если миссис Джонс и правда выкинет мой номер, и я никогда не узнаю, что находится за запертой дверью в подвале школы? Тогда мне придется вламываться ночью в школу с ломом. Я должен все проверить. Я не оставлю ни капли сомнения в тех местах, где даже по слухам может что-то быть. Дом матери Хлои находился не очень далеко от особняка. С виду этот маленький домик выглядел очень старым и бедным. Во дворе был небольшой огород с помидорами. Около входной двери была клумба с ромашками. На крыше заметны мелкие трещины, а стены сделаны из темного камня. Не хотел бы никого обидеть, но похоже это, на домик ведьмы. Я взял волю в кулак и постучал в дверь. Мне пришлось постучать несколько раз до того момента, пока дверь со скрипом не открылась.

– Я вас не знаю и разговаривать с вами у меня нет никакого желания. – сказал грубый голос через полуоткрытую дверь.

– Извините за беспокойство. Но мне нужно с вами поговорить

– А мне это не нужно, до свидания – перебила меня женщина и начала закрывать дверь. Мне ничего не оставалось как крикнуть:

– Я знаю, что ваша дочь замешана в исчезновении Лилит Уэнсдей!

Минутная пауза меня немного напрягла, я б даже сказал испугала. А если она за это выбежит на меня со сковородкой? Думаю, не очень приятно, когда твою дочь обвиняют в подобном. На секунду я пожалел о своих словах, но она ответила:

– Ну что ж, грубиян, проходи, поговорим.

Она открыла мне дверь и жестом предложила войти. Ее уверенность еще больше меня напугала. Не знаю, что она мне может сделать, но этот момент точно вызывал у меня мурашки.

– Иди за мной. – сказала мне эта милая женщина.

Пока я шел до кухни, в которую она меня привела, я рассматривал дом изнутри. Обои уже давно обесцветились, мебель была старая и почти разваленная, местами висела паутина. Почему я не поговорил с ней на безопасной территории? Зачем я сюда зашел? Я сел за обеденный столик и молча наблюдал за ее действиями. По данным ей лет 50, но выглядела она достаточно старше. В волосах мелькала седина, а на лице много морщин. Мисс Мэдисон поставила чайник на огонь и подготовила на столе кружки, сахар и печенье. Аппетита у меня в этот момент почему-то не было. Наконец она прервала эту паузу.

– Давай начнем с того, что моя дочь не причастна к этой истории. Это я ее попросила сказать, что они не виделись с Лилит в этот день после уроков. Я не хотела, чтоб моего ребенка водили по допросам. Думаю, меня поймет каждая мать. Они были детьми и Хлоя никогда не желала зла старшей дочери Уэнсдеев. Они дружили, хоть и были разными во всем, даже внешне. В отличии от Лилит моя девочка была высокая, для своего возраста с ярко рыжими волосами и серыми глазами. Она не любила все правильное и правила придумывала свои. Я всегда считала, что именно такие люди добиваются высот.

– Разве вы не считаете странным, что сразу после игр с вашей дочерью Лилит исчезла?

– Именно так и посчитал бы любой коп. Это чистая случайность, поймите, на месте моей дочери мог оказаться любой другой ребенок. Лилит была общительной девочкой, она никогда не оставалась в стороне, была в центре событий. Я повторюсь, Хлоя к этому делу не имеет никакого отношения. Наверное, всем было бы только лучше, если мы б уехали из города. Наша семья бедная, мой муж погиб в автокатастрофе с младшим ребенком. Он вез нашего новорожденного малыша из больницы с еженедельного осмотра, сын родился с небольшими проблемами с сердцем, поэтому врачей нужно было часто посещать. На дорогу внезапно выехал грузовик. Авария не оставила никого в живых. Это была страшная трагедия для меня и Хлои. Мы никому об этом не говорили, потому что каждый раз вспоминать об этом больно. А всем только дай повод для сплетен. В этом городе все такие «правильные», добрые, и муху не обидят. Мы всегда были прямолинейные и никого из себя не строили, поэтому нас считали изгоями, называли неблагополучной семьей. Это я научила Хлою жесткости, в этом мире мягкость показывать нельзя, этим будут только пользоваться.

Мне хотелось ей поверить. Рассказывая за мужа, она даже прослезилась, но что-то меня настораживает в этом человеке. Может она и правда просто слишком ожесточена грубостью людей? Я начинаю понимать написанное Нэнси в ее дневнике. Эта женщина не вызывает доверия, хоть ничего плохого вроде и не делает.

– Ваша история ужасна. Я глубоко соболезную вашей утрате. Прошу прощения за свою резкость. Но мне очень нужно было с вами поговорить. Что вы знаете о родителях Лилит, слухи про них – это правда?

– В какой-то степени. Но не до конца. Пусть мы и не были подругами с Нэнси, Лилит много про них говорила, мы ходили вместе на родительские собрания, да и вообще мы рядом живем. Я много про них знала. Они и правда были дружны и любили друг друга. Но к воспитанию детей подходили жестко. Отслеживали каждую оценку дочери, за любую, кроме отлично – строгое наказание. Я часто видела на теле Лилит синяки. Это не мое дело, поэтому я туда не лезла, но даже я воспитывала свою непослушную дочь в более мягкой форме. После исчезновения девочки, их дела покатились вниз. Нэнси начала терять голову, в прямом смысле сходить с ума. Сначала путала лекарства из-за чего больным становилось только хуже, ну а потом вовсе начала сама придумывать смеси из всего, что под руку попадалось. Ее дочь хотела придумать лекарство от всех болезней, поэтому Нэнси начала осуществлять несбывшуюся мечту Лилит. Ее положили в психиатрическую больницу, где она повесилась на простынях. Скотт не далеко от нее ушел. Его одержимость поисками Лилит начала выходить за рамки. Сначала он начал жить в участке с бутылкой в руках. Потом же, помогал преступникам избежать наказание, либо за поиски дочери, либо за запрещенные вещества, которые должны были помочь ему посмотреть на ситуацию с других сторон. На это долго закрывали глаза, потому что он был хорошим детективом, ну и все понимали в какой тяжелой ситуации он находится. Таких умных людей не так и много. Но когда это стало переступать границы, его посадили. Ну а в тюрьме он повторил судьбу своей жены. Они были сильными людьми, но осилить утрату дочери им не удалось.

–А их младший ребенок? Что с ним случилось?

– С ним по моим данным, все хорошо. Еще до потери ума, Нэнси отдала его своей матери. Будто чувствовала, что грядет что-то страшное. Бабушка воспитывала малыша до того момента, пока не узнала о его родителях, после этого уехала, никому не сказав куда. Будем надеяться, что сейчас он счастлив.

– Спасибо вам за информацию, но я опять оказался в тупике. Вряд ли разговор с Эндрю что-то решит, ему тогда было 2 года и его оберегали от опасностей. Но что тогда мне делать?

– А зачем вы вообще начали заново расследовать такое старое и забытое дело?

– Я хочу, чтоб восторжествовала справедливость, не зависимо мертва девочка или нет.

– Я бы посоветовала вам не пытаться дальше что-то делать. Даже если тут кто-то виноват, эти люди давно уехали, чтоб на них никогда не пало подозрение. Вы здесь бессильны.

С грузом на душе и почти опустошенностью, я вышел из дома Мэдисон. Доехал на машине до особняка и пытался заново все обдумать.

Глава 7

Не бывает глухарей, бывают невнимательные или подкупные копы. Всегда есть явные улики. Всегда останется хоть крупинка от которой косичка начнет расплетаться. Я собрал много информации, которая не продвигает меня. Значит я не нашел еще эту крупинку. У меня мало опыта, но я всегда внимательно слушал, о чем говорят полицейские. Эта информация гораздо важнее той, которую дают в университете. На учебе только шаблонные правила и законы. Это базовый уровень, но на этом далеко не уедешь. Я слышал, как копы обсуждали сколько им денег предложили, чтоб водителя не решали прав, или дело было на столько сложным, что его закрывали просто так. Я всегда поражался этому и с отвращением смотрел на таких людей. Я всегда хотел справедливости, меня этому учили мои родители. Пусть у них в карьере всю жизнь было тяжко, но все же это те люди, которые привили ко мне честность, доброту и дали хорошее воспитание. А что случилось в жизни подкупных полицейских, я даже представить не могу. Разве можно ценить деньги больше людей?

Еще немного подумав, я решил прочитать, что Нэнси записывала последним.

«10.04.1991.

Уже почти как 2 недели прошло после исчезновения Лилит. Я не смирюсь с тем, что она погибла. Я в это не поверю, пока не увижу улики своими собственными глазами. Скотт пропадает на работе, не берет во внимание ни одно другое дело. Все время тратит на поиски. Мы отдаем себя до последнего, чтоб найти хоть что-то. Скотт старается разобраться, но ему мешают, точнее, говорят, что мешает он. У него забрали это дело, по закону он не может его вести. Но он продолжает, скрывая ото всех. Дела идут плохо. Я передала своих больных другим врачам, потому что не могу вывезти нагрузку, я не хочу, чтоб из-за моих личных переживаний пострадали невиновные. Но вскоре надо будет входить в режим, иначе мы останемся без денег. Эндрю я отдала своей маме на неопределенный срок. Думаю, в этом доме слишком негативная обстановка для ребенка. Я им помогаю как могу, пересылаю деньги, приезжаю, потому что очень скучаю по моему сыночку. Боюсь, он не сможет меня понять, когда вырастет. Будет думать, что я его бросила. Но я просто не могу это вынести, мне слишком тяжело. Надеюсь, я смогу ему это все объяснить позже, а он сможет понять и простить меня. Все считают своим долгом прийти и поддержать, как будто от этого что-то изменится. Меня начинают злить эти бессмысленные действия. Можно организовать дополнительный отряд по поиску улик, можно сделать хоть что-то, но люди поддерживают позицию, что Лилит больше не вернется. Пусть не верят, мы сами найдем ее, мы все для этого сделаем, но я больше не хочу видеть этих людей на пороге своего дома.»

«22.04.1991.

Сегодня мы узнали, что дело закрыто. Нашу дочь признали мертвой! Сказали, что следов, указывающих на другой исход, просто нет, но все прекрасно знают, что и следов ее гибели тоже нет. Конечно же кроме ее вещей рядом с рекой. Этого просто не могло быть. Лилит не ходила никогда этим путем, без взрослых, точно бы туда не пошла. Тут какая-то путаница. Скотт устроил в участке скандал из-за чего его отстранили на неделю от работы и запретили появляться в участке. Почему именно с нами случаются эти беды. Мы не бросим нашу дочь. Мы сами все узнаем. Мы сделали небольшой ремонт. Меня раздражает этот белый цвет радости, когда я каждую ночь провожу в слезах. Я купила черную мебель, хоть все и говорят, что этот цвет угнетает, он хотя бы не напоминает об этих светлых и счастливых днях, воспоминания о которых опять наворачивают слезы. Меня, наверное, посчитают сумасшедшей, но в этой ситуации мои действия сможет понять только мать, потерявшая ребенка. Я стараюсь, я держусь, но как же мне тяжело, когда, такое чувство, что весь мир против нас.»

«01.01.1992.

Я совсем перестала делать записи в ежедневнике. Даже не знаю зачем начала сейчас. На моей душе пустота. Все празднуют, у всех праздник, а мы уже почти год живем в трауре. Мы со Скоттом все еще глупо надеемся, что это был страшный сон и мы сейчас проснемся, а наша малышка прибежит из школы с ее очаровательной улыбкой на лице и будет рассказывать во что она играла на перерывах. Потому что ни один любящий родитель не бросит своего ребенка, не оставит расследовать дело полицейским, которые уже спустя 3 недели бросили эту папку в мусорку. Я им это никогда не прощу. Когда найдется мой ребенок, я сама лично проведу их до тюрьмы, всех и каждого за то, как они поступили. Мой муж смог найти хоть какие-то зацепки. Лилит общалась перед происшествием с Хлоей, тогда почему она об этом не сказала. Но Элис напрочь отказывается разговаривать с нами без постановления. Я всегда считала ее странной женщиной, но поступать так, при том, что у нее самой есть дочь, это слишком. С нами перестали все общаться, обходят дом стороной. Я рада, что люди наконец перестали приходить к нам и скрывать свое безразличие под масками волнующихся людей. Те, кто раньше вели себя как друзья, сейчас пускают слухи. Ни я, ни мой муж бы никогда не подняли руки на наших детей. За всю жизнь мы ни разу не допускали такого, хотя малыши часто капризничают, мы обходились словами. Все это видели и знали, что же сейчас поменялось. Странно после этого называть лицемерами нас.»

« 15.01.1992.

Я наконец-то вернулась на работу, со мной все так же почти никто не разговаривает, кроме моей верной подруги Элизабет Голд. Она всегда видела во мне то, какая я на самом деле. Она не может иметь детей, но всегда сидела с моими, когда мы со Скоттом задерживались на работе или хотели устроить романтический вечер. Я знаю, что этот человек один из немногих, кто не предаст меня и будет верить в правду, а не слухам. Остальные такие люди прячутся, ведь все, кто считает не так как СМИ, автоматически становятся изгоями. Элизабет наблюдала за моими больными, пока я приходила в себя. Благодаря ей, я еще не сошла с ума в одиночестве на работе, у нее для меня всегда есть свежие новости в разных направлениях, и она единственная, кто не говорит каждый раз о своих сожалениях, а помогает- незаметно узнает у окружающих информацию, с ее смекалкой ей смело можно идти в помощники детектива, она кое-что узнала, о чем сообщит мне позже, когда сложит картинку воедино.»

На этом записи обрываются. Странно. Она не похожа на вышедшую из ума женщину. Все слишком запутано. Появляются новые личности, которые по итогу не приводят ни к чему. Иной раз мне кажется, что я и правда не дорос до таких преступлений. Может мне еще рано таким заниматься? Может я взял на себя слишком много? А вдруг и правда преступник уже замел все следы и отдыхает где-нибудь на островах. У меня заболела голова от размышлений. На часах уже 2 ночи. Я сидел и пересматривал все бумаги заново, пытаясь найти что-то новое. Я не оставлю это просто так. Не зря я сюда приехал. Не зря я потратил столько времени. Раздался звонок телефона, услышанный голос напомнил мне мисс Джонс.

– Здравствуйте, Лиам. Вы сказали звонить вам в любое время, надеюсь, я вас не разбудила.

– Здравствуйте, мисс Джонс. Ни в коем случае. Вы что-то узнали?

–Да. Приезжайте сейчас на территорию школы. У меня для вас хорошие новости.

– 15 минут и я буду.

Недолго думая я завел мотор и рванул в школу. Я ехал на столько быстро, на сколько мог. Я не люблю гонять, но меня не пугает скорость. В 16 лет я часто катался на байке, но сейчас мне это не приносит особо удовольствие. Однако, если случается что-то важное, мой спидометр зашкаливает. Наконец-то сдвиг. Хоть что-то. Но может это будет очередная зацепка, которая не даст результатов? Я приехал через 10 минут после звонка и кинулся к силуэту у входных дверей. Но это была не мисс Джонс.

Это была та пожилая женщина- повариха. Но что она тут делает?

– Итак, долго не стой на месте. Я введу тебя в курс дела. Мисс Джонс рассказала мне, о чем ты ее попросил. Мы тебе поможем. Сегодня у одного из охранников был день рождение, поэтому школа не очень сильно охраняется, но тебе нужно сделать все быстро и беззвучно. Я буду стоять здесь, а мисс Джонс около лестницы в подвал, не медли.

– Я безгранично благодарен вам.

– Потом отблагодаришь, если найдешь то, что ищешь. Ступай.

Я прислушался к словам женщины, странно, но я до сих пор не знаю ее имя. Надеюсь, будет время узнать. В школе и правда было очень тихо и темно. На часах 2 ночи, чего я ожидал еще? Я просто не привык к такой тишине в учебных заведениях. Хоть я и оставался до вечера на занятиях, все равно были хоть какие-то звуки, то, что я увидел сейчас, для меня необычно. Я дошел до лестницы, где стояла Лидия. Она аккуратно провела меня до двери в подвале и отдала ключ, сказала заходить самому, чтоб она могла если что меня предупредить. Я зашел в комнату и увидел стеллажи с кучей папок. Хоть бы тут было все сложено по алфавиту. Эту комнату явно убирают, но не с пристрастьем, пыли здесь немного, но она все же есть. Даже стоит компьютер. Мне надо осмотреть тут каждый уголок. Папки в основном были сложены в алфавитном порядке, но не все, какие-то лежали стопками на столе, какие-то на полу. Мне не в первой разбираться с бумажками. Меня этому натренировали в участке в Стайленде. Вот она! Папка под названием Лилит Уэнсдей. Она лежала на маленькой полке в углу комнаты. Тут описаны ее успехи в школе. Замечания и заметки по ее обучению. Ничего. Опять ничего. Я еще раз осмотрел комнату и мне на глаза попался листик, торчащий из-под плинтуса. Я отодвинул полку, там было что-то похожее на тайник, но скорее это место просто проели мыши, хотя что мыши делают в школе. Времени обдумывать, как образовалось это место, не было. В этом «тайнике» лежал маленький желтый листик, в углах которого были цветочки.

«01.04.1991. 8:45

Сегодня у меня должна быть контрольная по математике. Я очень волнуюсь. А когда я волнуюсь, мне нужно записывать мысли, чтоб в голове все сложилось по полочкам. Я с утра напряжена. Мне легко даются числа, но эта контрольная повлияет на итоговую оценку. Я готовилась весь вечер. Я надеюсь, я все напишу на отлично. А после этого Хлоя позвала меня играть в одну игру в подвале. Она рассказала правила, и я в восторге. Но это будет только после уроков. В этой игре можно и бегать, и прятаться. Это лучший отдых после тяжелой контрольной. А после этой игры меня ждет сюрприз. Я ее обожаю. Она как всегда поднимет мне настроение. Жду не дождусь 10:50»

Это же прямая улика против Хлои Мэдисон. Не просто так этот листик никуда не прикрепили. Но почему его не выкинули или сожгли? За это можно спокойно зацепиться, любой полицейский не оставил бы без внимания такую вещь. То есть мисс Мэдисон была со мной не честна. Где еще она меня обманула?

Я положил листик в карман и решил перед уходом проверить папку Хлои. Она лежала на этой же полке. Здесь так же указаны ее заслуги, правда в основном лежали жалобы и докладные. Ее даже направляли к школьному психологу. Не удивительно. Как ребенок может быть замешан в похищении своей подруги? Но тут я увидел документ, который привел меня в шок. Ее отец. Он не умер. Он пропал без вести после аварии. Остальная информация, как написано находится под секретным кодом в полиции. Эта семья однозначно замешана в преступлении. Раздался стук в дверь, и заглянула Лидия.

– Думаю, у нас не осталось времени. Нужно идти. Вы что-нибудь нашли? – шёпотом спросила она.

– Да. Более чем. Идем.

Напоследок я оглянул комнату, не оставил ли я чего-то. Поправил полку и вышел. Идя по коридору школы, я услышал шаги. Охранник вышел на проверку. Наверное, он услышал что-то. Я увидел за углом свет от фонаря. Надо что-то придумать. Мы тихо забежали в столовую, которая была открыта. По всей видимости, здесь не лежит ничего ценного. Спрятались за стойку, где обычно выкладывают свежую выпечку, и затаили дыхание. Сердце бешено колотилось в груди. С Лидией Джонс мы периодически обменивались взглядами, и в ее глазах читался ужас. Если нас тут найдут, дай бог подумают, что мы любовники. В ином случае, ее уволят. А меня могут и под статью записать. Украл дело, показываю не свой значок. Я даже простым полицейским не считаюсь, я обычный стажёр. Меня могут привлечь за мошенничество, ну или кучу других вариантов. Мне все говорили не лезть сюда. Если кто-то из посторонних узнает, меня могут спокойно «устранить».

Дверь в столовую открылась, шаги приближались к нам, а свет фонаря становился ярче. Я уже успел попрощаться с жизнью. А что было в голове у бедной, рядом сидящей женщины, боюсь представить. Если нас найдут, я всю вину, в любом случае, возьму на себя, это я сюда ее втянул. Скажу шантажировал, угрожал, что угодно придумаю.

Из-за стойки появилась нога, и у меня в голове промелькнуло: либо драться, либо у меня случится инсульт. Но это был не охранник. Это повариха. Я готов был расцеловать ее в этот момент, но оставим милости на потом. В глазах женщин я увидел страх и облегчение. Она отвлекла охранника, сказав, что пришла на ночную уборку. Не знаю, как он ей поверил, но это и не важно, главное, что мы вышли из школы и я повел их в свою машину. Отъехав немного подальше, я начал рассказывать женщинам, что нашел.

– Этот листик – явная улика. Но вопрос, почему его оставили? Кто это сделал? И при чем тут Хлоя? Она и правда замешана в этом или это снова удивительное совпадение, как говорит ее мать? У меня голова кипит. А еще, мне очень интересно, как вас зовут и почему вы мне помогаете? – спросил я, указывая на повариху.

– Зовут меня Оливия Кларк. Я подруга бабушки Лилит. После исчезновения внучки, она захворала. А потом у нее на руках оказался Эндрю. Сама бы она не справилась. Мы дружим всю жизнь. Сначала жили по соседству, потом учились в одной школе, ну а потом работали так же в школе. Мы с ней не разлей вода. Когда ей отдали малыша, я переехала в ее домик и во всем помогала. Мои дети и внуки совсем взрослые и давно живут отдельно. Я не могла свою старую подругу оставить в беде в такой тяжелый момент. Сейчас они в другом городе. Я выхаживала и ее и Эндрю, пока они не встали на ноги. Мы до сих пор с ней созваниваемся. Она рассказывает, что Эндрю хочет стать музыкантом – играть на гитаре. У него отлично получается. Он возмужал и окреп. Настоящий мужчина. Ходит в спорт зал, на занятия по игре на гитаре. Он даже организовал свою группу. Его бабушка обещала прислать билеты на его первый концерт. Она рассказала Эндрю о всей этой ужасной истории, первое время он был в шоке, потом в ярости, даже собирался приехать и сам начать все узнавать, но бабушка сказала, что ему не дадут этого сделать, а его исчезновение, она точно не переживет. Он понял и смирился ради нее. Но точно никто не знает, что у него в голове. Он очень упертый и своенравный. Но пока что все без ЧП. В последний раз, я рассказала про тебя, и она очень просила помогать тебе. Да меня даже просить не надо. Эта семья мне как родная и я сама очень хочу, чтоб это дело раскрыли.

– Я очень вам благодарен, и вам мисс Джонс. Без вас я уже сидел в машине с, почти опущенными руками. Вы прекрасные люди, будь я главным копом, я бы вручил вам медаль за отвагу. То, что вы сегодня сделали, на сколько продвинули дело. Это стоит награды. Просите у меня чего угодно и когда угодно. Я всегда вам помогу.

–Спасибо и тебе. – милым голосом сказала Лидия. – Без тебя, мы бы ничего не сделали. Нет у нас уже столько сил и энергии для этого всего.

– Ну после сегодняшнего, я бы с этим поспорил. – с улыбкой сказал я и мы дружно посмеялись. – Как вам удалось достать ключ?

– Я долго думала, как можно тебе помочь – начала мисс Джонс – после нашего разговора, я решила посоветоваться с Оливией по поводу этой ситуации. Мы долго придумывали план. В итоге, она выманила директора из кабинета тем, что будет проводить дезинфекцию. Я знала, что дубликат лежит где-то в кабинете, но не знала где именно. Мне показалось, что, если это важная вещь, она должна быть спрятана в закрытом шкафу или сейфе, или что-то на подобии. Пока Оливия делала вид, что тут и правда была дезинфекция, я проверяла все ящики. В одном из них лежала книга с вырезанными листами посередине, в которой как раз лежал ключ. Думаю, его проверять не будут, но на всякий случай, оставила похожий, но от кабинета математики. Завтра надо будет поменять ключи обратно.

– Это очень смело. Вы очень рисковали. Благодарю вас за доверие. Эта зацепка дает понять, что верить мисс Мэдисон нельзя. Может в ее словах есть доля правды, но она коварный человек. Осталось узнать, что или кого она покрывает.

– На счет бумажки. – уточняет мисс Джонс. – Я знаю, что в начале расследования, до того, как Скотта отстранили, он сам лично обходил школу несколько раз. У него на это был ордер. Может он спрятал листик?

– Но почему он его спрятал, а не предъявил как улику? – спросил я

– Потому что тут не все так просто. Он умный мужчина. Он понимал к чему может привести явная улика, и в этом случае, точно не к продвижению дела. Похоже, он нашел даже больше, чем мы думаем. Может где-то еще лежит какая-то подсказка? Может он знал, что когда-нибудь дело возобновят, ну или надеялся? – рассуждала Оливия

– Точно! Бумаги из сарая. Там старые дела. Я даже забыл о них. Может там есть что-то. – вспомнил я.

Я взял свою сумку и достал бумаги. Их было немного. У Скотта была особая методика раскрытия дел. Он, по своим зацепкам, писал отдельные слова. Как шифр, который мог понять только он. Его навыкам детектива можно только позавидовать. Я бы учился у него с великим удовольствием.

Я рассматривал каждую страницу папок. Но там были только документы по разным делам: кражи, убийства. Но тут Оливия показала пальцем на саму папку. С обратной стороны было написано несколько слов: политика; имена; деревня; сын. На другой паке: свадьба; традиции; средневековье. Если не знать, что это писал опытный детектив, можно подумать, что это записи сумасшедшего. Здесь будет сложно разобраться новичку.

– И что это может значить? – спросила Лидия.

– Здесь явно замешан кто-то у кого много власти, а у кого много власти, у того много денег. Если это так, то те, кто пытается так тщательно скрыть преступление сделали все, чтоб никто ничего не узнал. – сказал я.

Мы еще какое время размышляли, после чего я отвез женщин по домам. А сам начал думать, куда отправиться дальше. В дневнике Нэнси было сказано за подругу. Она ей доверяла, но это не значит, что ей буду доверять я. Лили тоже доверяла Хлое и любила ее, но возможно именно эта подруга виновата в случившемся. Надо все-таки отправиться в больницу, но я не могу так просто зайти и спросить у женщины об этом, даже если она с добрыми намерениями, она не стала бы рассказывать такое кому попало, иначе ее уже не было бы.