Читать книгу: «Колдовской замок. Часть III. Трещина», страница 11
Глава 19. Последний сеанс
Прошло два дня, а девушка всё ещё была слаба. Всё это время несчастный Драся не сомкнул глаз, и сидел возле её постели, загораживая от неё зеркало своей широкой спиной. На третий день падре Микаэль проснулся от звуков громкого шепота. Два голоса яростно спорили, и не один не хотел уступать другому.
– А я говорю, что надо попробовать! – говорил один голос. – Мы ведь даже не попробовали. И зачем тогда всё это было сделано? Зачем ждали?
– А если опять случится, что-нибудь плохое?
– Ну, почему же плохое? Ведь в первый раз ничего плохого не случилось, кроме того что я в зеркале была похожа на какую-то куклу!
– А мне понравилось!
В ответ на последнюю фразу один из голосов сдавленно толи хмыкнул, толи хихикнул, а другой голос поспешил поправиться:
– Ты мне и такая нравишься, как сейчас…
Теперь первый голос уже просто рассмеялся, причём смех звонкий вначале, тут же был чем-то заглушён, по-видимому, подушкой. Через некоторое время шепот возобновился:
– Я же не собираюсь пялиться в зеркало на себя. Произнесу желание увидеть Фига и Быка, узнаю, где их носит, а потом можете это зеркало хоть выбросить!
Повисло долгое молчание. Похоже, второй голос обдумывал предложение первого. Наконец он произнёс:
– Надо посоветоваться с падре Микаэлем. Я знаю, что тебя не переспоришь, но…
Он не договорил и снова задумался.
– Конечно, посоветуемся, – проговорил первый голос устало. – Сегодня же всё и обсудим.
– Может не надо сегодня? Я к тому, что ты ещё не поправилась.
– Нет уж, хватит тянуть с этим делом. Я и так вся извелась. Пора что-то предпринимать или, хоть что-либо узнать, а то так дальше нельзя…
Священник шевельнулся на кровати и голоса сразу смолкли. Потом они опять заговорили, но настолько тихо, что было уже ничего не разобрать. Падре Микаэль не стал вмешиваться в их разговор. Он давно уже всё для себя решил и всё придумал.
Наутро все трое завтракали в полном молчании. Анджелика, которая впервые за последние двое суток села за стол, выглядела бледной и исхудавшей, но, тем не менее, бодрой и весёлой. Драгис понуро подметал с тарелки, размером с обычный поднос, жареный бараний бок с тушёной тыквой приправленной красным перцем и артишоками. Он вообще полюбил всё острое, но сейчас, похоже, не ощущал вкуса. От священника не скрылось, что девушка почти не притронулась к еде, и вся её напускная весёлость лишь прикрывала внутреннее волнение.
Но вот она набрала в грудь побольше воздуха, приготовляясь говорить, а бедный Драгис втянул голову в плечи. Падре Микаэль отложил ложку, выпрямился и строгим серьёзным взглядом оглядел свою маленькую паству. Слова замерли на губах испуганной Анджелики, а могучий Драгис вдруг стал как-то меньше, и теперь всем видом напоминал провинившегося щенка.
– Я знаю ваши мысли, дети мои! – изрёк священник торжественно. – Готов согласиться, что ваши намерения смелы и благородны, но любя вас, не могу допустить вашей гибели, так как вижу, что задуманное вами опасно для жизни, и, как знать, возможно, пагубно для ваших душ. Поэтому я намерен взять на себя ту часть вашей миссии, которая связана с этим предметом.
При этих словах он кивнул в сторону зачехлённого зеркала, которое, по-прежнему, стояло прислоненным к колонне поддерживающей свод пещеры.
– Но, как вы это сделаете, падре? – обрела голос Анджелика после молчания длившегося не меньше минуты.
– Проще простого! – ответил священник. – Я ведь видел выступление дона Фигейроса и его быка. Кстати, я уже тогда заподозрил, что здесь что-то неладно, но ведь я не настолько интересовался корридой, чтобы глубоко задумываться над этой проблемой.
– Зачем же вы тогда ходили на это жуткое зрелище? – не удержалась девушка от вопроса.
– Видите ли, дитя моё, – был ответ, – тот пастырь, который хочет понимать беды и радости своей паствы, должен жить её интересами, и быть в курсе её трудов и развлечений. Иначе пришлось бы говорить с людьми на разных языках, не понимая друг друга.
– Значит, вы изучаете жизнь своих прихожан?
– Конечно! Предостерегая людей от греха, я должен точно знать, что такое грех, и как он выглядит…
– Я поняла, благодарю, но как вы намерены поступить сейчас?
Падре Микаэль помолчал, поковырял в своей тарелке остатки еды, и, наконец, ответил:
– Прежде всего, я хотел бы обезопасить вас, сеньорита Анджелика. Увы, но я понял, что вы находитесь под влиянием внешних сил, природу которых я не могу постичь. Так или иначе, мне было бы невыносимо больно вас потерять, ведь за недолгое время нашего знакомства я успел привыкнуть к вам и полюбить, как если бы вы были моей родной дочерью. В общем, план мой таков – поскольку присутствие ваше необходимо, вам надлежит во время нашего эксперимента сидеть в кресле, не глядя на зеркало, а ещё лучше, если между зеркалом и вами будет находиться сеньор Драгис.
Драся при этом расправил плечи и так надулся, что стал казаться вдвое больше, чем был на самом деле.
– А что потом? – спросила Анджелика с видом невесты, в присутствии которой кто-то обсуждает её будущую первую брачную ночь.
– Потом всё просто, – ответил священник. – Я быстро сниму покрывало с зеркала и произнесу желание увидеть дона Фигейроса, где бы он ни был, а на тот случай если что-либо пойдёт не так, буду держать покрывало под рукой, чтобы иметь возможность быстро закрыть зеркало.
– Приступим немедленно! – воскликнула девушка, отодвигая тарелку.
– Нет, нет! – возразил падре Микаэль. – Не так быстро, я ведь должен приготовиться.
.............................................................................................................
Приготовления священника заняли около часа. К тому времени Анджелика уже сидела в кресле, которое недавно занимал Великий Инквизитор. При этом она утопала в подушках нагромождённых Драгисом в три слоя, и чувствовала себя полной дурой! Но воля заботливого возлюбленного была непреклонна, и ей ничего не оставалось, как уступить, погрузившись в это взбитое пуховое безобразие.
Если бы она совсем поддалась желаниям ласкового дракона, то он бы наверно нарядил её во все платья и драгоценности, которыми изобиловали сундуки пещеры, но тут Анджелика проявила твёрдость, и осталась, как была, в своих самодельных шортах и свободной блузке, презирая обувь и украшения.
Наконец, падре Микаэль объявил о том, что всё готово к предстоящему эксперименту. Сам он переоделся в нарядные священнические одежды, предназначенные, по-видимому, для особо торжественных случаев. Кроме того, перед ним на маленькой скамеечке стояла объёмистая чаша со святой водой. Там же лежало большое деревянное распятие и внушительный полированный меч, который Анджелика уже видела в руках священника, когда он обучал их с Драгисом секретам фехтовального искусства.
– Мне очень жаль сеньорита Анджелика, – проговорил падре Микаэль, – но я настаиваю, что бы вы закрыли глаза. Не уверен, поможет ли это, но думаю, что маленькая перестраховка не повредит.
Девушка вздохнула, но послушно зажмурилась, и тогда священник сдёрнул покрывало с Зеркала Правды и ровным голосом произнёс:
– Я, Микаэль, Санчес, Хуан, Эспиноса, де Рамирес, де Гонзалес, недостойный служитель Господа моего, желаю увидеть дона Фигейроса, тореадора и мошенника и его быка, где бы они не находились, а также услышать их голоса!
Повисло глубокое молчание. Анджелика не открывала глаза, и ей вдруг показалось, что она проваливается куда-то сквозь подушки и летит в тартарары, всё набирая скорость! По-видимому, это отразилось на её лице, потому что широченная ладонь Драгиса легла ей на руку и мягко сжала её. Девушка уже хотела открыть глаза, но тут вдруг ей в нос ударил запах свежескошенной травы, полыхающего костра, кожаной упряжи, дёгтя и наверное лошадиного пота, а может и ещё чего такого, в чём она плохо разбиралась. Тут же послышались голоса, далёкие и близкие, но все они были незнакомы. Люди переговаривались, шутили, смеялись, ругались друг с другом, и всё это сопровождалось отдалённым конским ржанием, стуком топора, звоном посуды и всякими скрипами, треском и хрустом.
– Похоже на караван или цыганский табор, остановившийся на привал, – сказал падре Микаэль. – А где же наши друзья? А, вот они! Стоят в сторонке и, похоже, беседуют, хоть усиленно изображают крестьянина, заботящегося о своём быке. Сейчас приблизим картинку и послушаем.
Сердце у Анджелики забилось часто-часто, а когда послышался голос Фига, оно чуть не выскочило совершенно.
– Мне самому такая жизнь не по нутру, – говорил Фиг вполголоса, и, по-видимому, прикрывая рот рукой, чтобы никто не услышал, как он разговаривает с быком. – Но то, что ты предлагаешь, весьма сомнительное предприятие! Бывал я в этой Козляндии, правда, давно, однако воспоминания остались самые скверные.
– Я помню, ты рассказывал, – голос Быка звучал ещё тише, но Анджелика сразу узнала знакомые мукающие нотки. – Но ведь теперь ты не появишься там из зеркала, а приедешь совершенно обыкновенно, как турист или эмигрант. К тому же у меня там знакомства, а Коза всегда рада меня видеть, и тебе она наверняка понравится, я уверен!
– Как ты говоришь, её зовут?
– Козаура.
– Хмм, что-то знакомое, но так сразу и не вспомнишь. Знаешь, я подумаю.
– Да чего тут думать?! Тебе не надоело ходить в мимикрийной маске, и всё время кого-то изображать вместо того, чтобы быть самим собой? А мне вот надоело притворяться бессловесным животным, тупым и свирепым!
Анджелика издала какой-то сдавленный звук и схватилась руками за голову. Падре Микаэль тут же набросил на зеркало покрывало и схватился за своё распятие, а перепуганный Драся сгрёб девушку в охапку, явно собираясь выскочить с ней из пещеры наружу.
– Нет, нет! – быстро заговорила Анджелика, сообразив, что друзья по– своему истолковали её реакцию на всё только что услышанное. – Со мной всё в порядке! Да пусти же, раздавишь! Просто… Просто я поняла, что всё напрасно!
– В каком смысле напрасно? – удивлённо спросил Драгис, не выпуская её из своих огромных лап.
– Сначала поставь меня на землю! Вот так! А теперь я с вашего позволения присяду и всё расскажу.
Анджелика поместилась обратно в кресло, Драгис и падре Микаэль уселись перед ней на табуреты с видом повышенного внимания.
– Дело в том, – начала девушка слегка дрожащим голосом, – что это по-видимому не та трещина!
Священник и дракон переглянулись, и было видно, что они ничего не поняли.
– Как это не та… Почему вы так решили, дитя моё? – спросил падре Микаэль, удивлённо подняв брови.
– Я сейчас всё объясню. Из того что мы сейчас услышали я поняла, что Фиг здесь не знаком с Козаурой. Он видел её лишь мельком, когда она ещё была совсем молоденькой козочкой и ходила в школу. А это значит, что мы попали не в то время, которое нам нужно. Здесь и правда есть мои друзья, но они намного моложе, чем были тогда, когда мы познакомились и меня не знают! Вот почему они тогда сбежали из города, когда услышали мой голос, прошедший через путеводитель, который мне дал Библиотекарь! Я тогда назвала Фига его настоящим именем, а его здесь никто не должен был знать, и он решил удрать от греха подальше. Короче, друзей, которых я знала, здесь нет, а этих отсюда нельзя забирать иначе вся история перепутается. Выходит, что эта не та трещина, и мы зря сюда явились. А ведь мы столько всего здесь натворили!..
Последние слова Анджелика произнесла, едва сдерживая слёзы, потом закрыла лицо ладонями и зашмыгала носом. Мягкая рука священника легла ей на голову и возможно от этого девушка зарыдала в открытую.
– Вы ни в чём не виноваты, сеньорита Анджелика! – ласково сказал падре Микаэль. – Вы не сделали ничего дурного в нашем мире, это вас здесь дурно встретили, и те, кто желал вам зла получили по заслугам. Правда и вам досталось разных бед, но согласитесь, ведь были и радости?
– Да, было прикольно! – бухнул Драся, но под строгим взглядом священника смутился и опустил голову.
– Вы были так добры ко мне! – сказала Анджелика, улыбаясь сквозь слёзы. – А дон Клеофас… Мне довелось видеть своих прадедушку и прабабушку, когда они были молоды, но пообщаться с таким отдалённым предком, да ещё при таких обстоятельствах… Это будет наукой на всю оставшуюся жизнь!
– Вся наша жизнь – учение, и от того насколько мы старательно её изучаем многое зависит! – Философски изрёк священник.
– Однако мне пора, – заявила вдруг Анджелика и встала с кресла.
– Куда же это вы собрались? – спросил удивлённый священник, а не менее озадаченный Драся уставился на неё во все глаза.
– Делать мне здесь больше нечего, а долг перед друзьями заставляет поторопиться. Может быть, они прямо сейчас нуждаются в моей помощи. Поэтому, как бы ни было мне приятно ваше общество, падре, но я вынуждена продолжать свои поиски, и не хочу даром терять ни минуты.
– Но не хотите же вы отправляться в дорогу в таком виде, сеньорита Анджелика? Надо собраться.
– Ой, ведь это правда! – воскликнула девушка, оглядев свой костюм и босые ноги. – Какая же я глупая!
– А ещё, неплохо бы прихватить с собой такой багаж, как меня! – заявил Драся слегка обиженным тоном.
Вместо ответа Анджелика положила руку ему на плечо, и провела пальчиком по щеке, от чего у бывшего дракона сделался такой вид, будто он сейчас замурлычет.
Глава 20. Формуляр возвращения
Приготовления к "отъезду" заняли на удивление много времени. В основном это было связано с решением о том, что с собой взять, а что не следует брать в дорогу. Мешок с копчёностями, отвергнутый Анджеликой, был целиком и полностью одобрен Драсей, и его решили взять. Та же участь постигла оружие.
Девушка дополнила своё вооружение лёгкой гибкой шпажкой и набором метательных ножей, зато воинственный Драгис с головы до ног увешался топорами, двуручными мечами и алебардами, а в конце водрузил себе на плечи громадный стенобитный арбалет, и стал при этом похож на ежа-переростка. Увидев своего возлюбленного в таком виде, Анджелика прыснула со смеху, от чего Драся обиженно надулся, но ничего из своего арсенала не убавил.
Иная метаморфоза произошла с одеждой. Во время жизни в пещере девушка обходилась малым и не проявляла к содержимому сундуков с одеждой никакого интереса, но сейчас, когда настала пора покинуть этот приют, она вспомнила о плачевном состоянии своего гардероба, и с головой зарылась в тряпки. Тут настало время для шуток и подтруниваний со стороны дракона.
Анджелика и сама понимала, что ей не нужно столько разнообразных текстильных изысков, но, тем не менее, тюк с одеждой всё рос и рос с одобрения падре Микаэля, который заявлял, что ему всё это совершенно не нужно, а ей может пригодиться. Сам священник наотрез отказался составить компанию молодым людям.
– Нет, нет, друзья мои! – говорил он, когда они попытались уговорить его отправиться с ними. – Я врядли смогу быть чем-то полезен в ваших поисках. К тому же постоянное присутствие старика рядом с молодой парой это неправильно. Я буду вам только мешать. Приходите ко мне, когда понадобится помощь или совет, я всегда буду рад вас видеть! Если я правильно понял, вашему Библиотекарю не составит труда переместить вас в эту пещеру с помощью волшебной книги, которая, по-видимому, имеет ту же природу, что и это зеркало. А я намерен заняться научными изысканиями и опытами, благо здешняя лаборатория и собрание научных книг превосходит всё, что я видел до сих пор. Так что, не сомневайтесь, будьте всё также чисты в делах и помыслах, не забывайте, что я обещал вас обвенчать, когда всё что вы задумали, будет выполнено. Да хранит вас Бог! И ещё – удачи!
Все слова были сказаны, вещи собраны. Анджелика и Драгис стояли посреди пещеры полностью одетые и нагруженные поклажей. Падре Микаэль ещё раз благословил их, и тогда девушка, подавив подступившие к горлу слёзы, достала изрядно потрёпанный формуляр возвращения и, взяв его за уголок, протянула Драсе. Тот осторожно зажал между двумя пальцами кончик бумажного прямоугольника и сосредоточенно нахмурился, пытаясь скрыть волнение.
– Хочу попасть на остров, откуда мы пришли, – проговорила девушка слегка дрожащим голосом.
Сначала ей показалось, что ничего не происходит, но это длилось недолго. Вдруг окружающий мир подёрнулся каким-то маревом, от чего всё вокруг стало казаться нереальным. Мир как будто сдвинулся в сторону, и Анджелика увидела его извне, понимая, что к этой реальности она больше не принадлежит.
По напряжённому и удивлённому взгляду священника она поняла, что и они с Драсей выглядят неестественно. Девушка хотела что-то сказать, но тут обнаружилось, что она не может вымолвить ни слова. А ещё, она не могла сдвинуться с места и даже отпустить формуляр. По крайне недовольной физиономии Драси было понятно, что он испытывает те же ощущения. И вот тут произошло страшное!
Звуки умерли в этом состоянии подвешенности между мирами, и Анджелика не услышала, а поняла по изменившемуся лицу священника, что им угрожает какая-то опасность. С трудом повернув голову в том направлении, куда был устремлён взгляд падре Микаэля, она увидела, что в пещеру одна за другой входят уже знакомые ведьмы. Священник схватился за распятие, и незваные гостьи остановились. Но тут в пещеру вошла ещё одна фигура, и при виде этого нового посетителя девушка похолодела от ужаса!
Вошедший человек с ног до головы был закован в доспехи, а из-под козырька стального шлема с холодным спокойствием на них глядели нечеловеческие глаза капитана Барбаруса! Священник что-то сказал новоприбывшим, которые с разным выражением на лицах смотрели в сторону Анджелики и Драгиса. Капитан Барбарус, по-видимому, что-то ответил, и при этих словах падре Микаэль переложил распятие в левую руку, а в правой у него появился меч. В ответ на это капитан городской стражи, подчёркнуто не торопясь, достал откуда-то сзади длинноствольный старинный мушкет, оружие, которое Анджелика ещё не видела в этом мире, пристроил его на высокую подставку – форкетт и прицелился девушке в грудь…
В тот же миг шрам от колдовского ожога отозвался резкой дёргающей болью! Падре Микаэль продолжая говорить, сделал шаг в сторону и встал между ней и направленным на неё стволом. И тогда капитан Барбарус нажал на спуск!
Звука выстрела не было, но Анджелика явственно видела, как будто в замедленном фильме, как из ствола этого допотопного оружия вырвались клубы огня и дыма, а вслед за ними вылетел тёмный зловещий шарик…
В тот же миг свет погас у неё в глазах, голова резко закружилась, и ей показалось, что она летит в невероятно глубокую бездну, да ещё и вращается при этом! И вправду, ноги её оторвались от земли, а тело приняло горизонтальное положение. Слух и зрение теперь вернулись, и девушка отчётливо увидела напротив лицо своего друга, искажённое с широко распахнутыми глазами. А ещё она услышала жуткий скрип его зубов! Похоже Драся страдал от боли, которую она сама не испытывала, но спросить его об этом не было никакой возможности. Они летели, вращаясь среди какого-то мрака, а центром этого вращения был злополучный формуляр! Формуляр…
(Когда доберёмся до места, я сама оторву голову этому Библиотекарю!)
В этот момент Драся вскрикнул, но то был крик не боли, а ужаса! Анджелика вопросительно посмотрела на своего друга и тут же услышала новый звук, от которого у неё внутри всё похолодело. Это был звук рвущейся бумаги! Формуляр!
Всё произошло мгновенно и бесповоротно. Пресловутый формуляр возвращения разорвался ровно пополам и Драся моментально исчез, проглоченный мраком, только где-то вдали замер его последний вопль…
Анджелика не хотела верить в случившееся. Она тупо смотрела на обрывок формуляра в своей руке, а сердце неумолимо сжимали ледяные когти! Поток холодных брызг обдал её с головы до ног, мгновенно промочив насквозь одежду и заставив содрогнуться всем естеством. Не успев осознать, что же такое происходит, она мягко въехала во что-то скользкое, липкое, расползающееся под руками, как гнилая плоть.
Прошло немало томительных секунд, прежде чем девушка поняла, что полёт её остановился, что она сидит на пропитанном водой песке покрывающем пляж острова, а вокруг бушует ураган! Прошло ещё много времени, (хотя она не могла точно сказать, сколько именно его прошло – в темноте стрелки часов было не разглядеть), прежде чем ураган стих, и закатное солнце издевательски улыбнулось из-за туч. Анджелика огляделась.
Картина, представшая ей, была удручающей. Весь пляж, край истрёпанных джунглей и даже кромка воды были завалены разноцветными тряпками из развязавшегося узла, взятого из пещеры. Да, это был тот остров. Девушка узнала остатки шалаша, в котором некогда помещался раненый Драся, превращённого в бесформенную кучу палок и высохших листьев, большая часть которых была унесена ветром, опрокинутый котелок, в котором Рогелло Бодакула в незапамятные времена приготовил ей обед, и почти совсем заросшую тропинку, ведущую от пляжа вглубь острова.
Она вдруг поняла, что видит перед собой последнюю и единственную надежду, и эта тропинка – самая ценная находка из всех, что можно сейчас представить. Усилием воли Анджелика заставила себя подняться, до крови прикусив губу и постанывая от жуткой ломоты во всём теле.
Хорошо, что проутюженная мощным телом дракона просека не могла зарасти бесследно. Но теперь это была лишь узенькая тропка уже во многих местах перегороженная лианами. Девушка вытащила из кучи промокшего скарба свой огромный кинжал, и мельком вздохнув, что это не очень удачная замена мачете, углубилась в джунгли.
Уже почти стемнело, когда она измученная и дрожащая от усталости вышла на знакомую поляну с величественной скалой посередине.
И тут сердце её упало. Вход в древнюю гробницу сиял чистотой и ухоженностью, но самое главное было то, что в проёме сверкала полированной сталью новенькая дверь безо всяких признаков взлома! Анджелика подошла к двери и надавила на неё. Закрыто. Она постучала по гулкой поверхности сначала костяшками пальцев, потом кулаком и наконец, рукояткой кинжала. Безрезультатно.
Библиотекарь обещал Драсе, что починит все разрушения и исправит поломки. Видно было, что он постарался на славу! А приведя в порядок всё, что требовало ремонта, он толи покинул это место, толи не слышал стука снаружи, а может быть и не хотел слышать. Размышлять над этим у девушки уже не было сил. Она села прямо на землю, прислонившись спиной к скале, уткнулась лицом в колени и закрыла голову руками. Так и накрыла её непроглядная тьма ночи, укутавшей мир своим чёрным покрывалом.
