Читать книгу: «Властитель груш», страница 7
– Здорово, коль не шутишь, – буркнул северянин, старательно отводя глаза.
К несчастью, решительно настроенный валон сел прямо перед ним, положил на стойку локоть, а рядом опустил куль.
– Стефан заплатил за вчерашнюю попойку, я надеюсь?
– Заплатить-то заплатил, но Карл, осадок-то остался! – Хелегу пришлось дёрнуть себя за ус, чтобы хоть как-то выправить перекосившееся лицо. – Ладно вы опять всех распугали, я привык. Но какого ж хрена было учинять прям тут соревнование «Кто струёй фонарь погасит»?!
Соревнования Карл не помнил. Видать, дух состязания пробудился сильно после того, как он принялся выбалтывать подозрения насчёт Шульца. «Надо бы тихо спросить у Стефана, кто до этой херни додумался», – отметил он для себя, однако не стал прятаться от корчмаря за непонимающим видом.
– Бабы полдня ссанину с блевной отмывали, пока ты просыпался! И как бы не до сих пор кой-где пахнет!
– Ну, ладно, ладно, дорогой, – поморщившись, валон натянул извиняющуюся улыбку и подтолкнул мешочек к руке усача. – Хватили лишку, но больше – никакой ссанины в твоём заведении.
– Эт’ чего?
– Лунные орешки в меду с перцем.
Хелег развязал горловину мешка, вынул большой белый орех, хмыкнул, бросил в рот.
– Хороши.
– А то! Знаю я, чем ты балуешься, грирский сладкоежка! – со знанием заметил Карл и погрозил пальцем. – Ну что, прощён я пока?
– Что, жажда замучила?
– Не – голод, – он похлопал по животу, и тот, как по команде, издал жалобный стон. – Велишь зажарить для меня птичку пожирнее?
Северянин молча кивнул и отвернулся, чтобы спрятать орехи куда-то под стол.
– И найди для меня бутылку вина подушистее, а?
Стефан рявкнул; громилы за столом перестали гомонить и сдвинулись на лавке поплотнее, освобождая место для командира. Тот не заставлял себя упрашивать и не преминул место занять, как только всучил плащ и шляпу трактирной девке.
– Ты вовремя.
Стефан указал кружкой на коренастого старца с другого края стола. Дублет, перевязь из красной кожи, пятнистая лысина – почти всё посерело от дорожной пыли, но первым делом путник поспешил не в баню, а к кабачку.
– Гвидо вот-вот от герцога Арлонского. Ты знал, что у нас с герцогом совсем мир скоро будет?
– А то, – ответствовал валон со значением.
– Карло теперь совсем важный хрен! – гаркнул Сик, склонясь к тугому уху странника. – С Главным вместе будет заседать!
Старикан присвистнул, а остальные загудели; простодушный Заступ, вспомнив ночную гулянку, застучал кружкой по столу. Стефан вздохнул. Карл устремил на громилу охлаждающий взгляд. Заступ кашлянул и потупился.
– Гвидо говорит, у него есть новая история про Сульта. Я просил придержать, как только тебя увидел.
– Сульта? Да ну?
Даголо поднял руку и наклонился сильно вперёд, чтобы разглядеть потасканное лицо Гвидо на другом конце стола за дюжиной притихших рож.
– Он сейчас у герцога околачивается?
Имя ландскнехта Манфреда фон Сульта в Кальваре хорошо известно всякому дельному человеку. Сультову компанию город нанимал в последней войне с герцогом, как и многих других. Только вот этот рыцарь на службе с треском обделался и получил коленом под бронированный зад. Солдаты более удачливого Тиллера с тех пор Сульта иначе как «Маней» и не звали, а за ними следом – и половина Кальвара.
– Ага – герцог нанял его дербанить наши рудники, – отозвался Гвидо, рукавом смахнув пивную пену с губ. – Ну, там-то он зубы пообломал, так что принялся караваны с медью по дороге щемить. Теперь рудники к герцогу и так вернутся, так что хорошо даже, что Маня и здесь облажался. А в знак доброй воли герцог с ним контракт разорвал, прям при мне, и платить ему не стал. Ты, грит, где было велено не преуспел, а с граблёной меди и так славно поживился, так что катись. Так всё и было.
Громилы заржали; Стефан, придерживая лоб ладонью, простонал:
– Ох, вот же бедный мудила!
– Да, может, не так всё плохо? – возразил Карл, утирая слёзы. – Много он той меди натаскать успел?
– Хрен знает, – Гвидо пожал плечами, – но люди от него, вроде, ещё не разбежались… Пока.
С его края по столу прокатилась ещё одна волна смеха, но Стефан вдруг посерьёзнел.
– Как бы он не натворил чего перед Кавальеллой. Маня – упырь вредный и злой. Может, Старику сказать?
– Я передам, – бросил Карл.
До сего момента злоключения вредного раубриттера его забавляли не меньше, чем остальных, однако замечание Стефана вытянуло вдруг из моря веселья и одну блестящую идейку. Чересчур смелую, быть может…
Но после того, как к столу поднесли чарку с вином, почти таким же душистым, как у Мамаши Беккер, блеск становился всё более и более заманчивым. Сделав Стефану знак, валон поднялся из-за стола и направился к выходу из кабака.
– Ну? Что за тайны? – буркнул помощник, привалившись к стене у окна.
Карл подождал, пока двое ткачей пройдут мимо них внутрь.
– Давно видел Сульта?
– Да тогда же, когда и ты. Когда ему не заплатили после войны, он лодки под Вебелем грабил, помнишь, нас туда послали? Ты ему показал кошель с серебром, показал меч, а потом сказал, что он либо деньги получит, либо меч в сраку, но отвалить всё равно придётся. Ну, он и отвалил. С серебром.
– Прямо так я и сказал?
Ах, да, это ведь было аж третье серьёзное дело, которое отец ему поручил. Конечно же, он просто не мог не сказать что-нибудь эдакое. Может быть, зря, но кто ж тогда знал?
– Где Сульт сейчас может залечь?
– Да кто ж его знает? – Стефан казался очень удивлённым. – На кой он тебе сдался?
– Может, дело как раз по нему есть… Давай, Стефан, напрягись: будь ты вредным засранцем с бандой, которого выперли без оплаты – куда бы ты подался?
– Спалил бы у герцога пару мельниц на окраине, – проворчал здоровяк и сплюнул под ноги. – Ну, или… или в Грисколь, может? Крупнее места во всей округе нету. Кроме нашего, но сюда Сульту дорога заказана.
До Грисколя пять дней пути верхом. Хороший наездник на перекладных уложится и в три. Стефан – не тонкокостный юный всадник, но на длинном перегоне это даже к лучшему: не переломится от натуги.
– Надо, чтоб ты туда съездил. Поискал Сульта и его ребят.
Стефан тяжело вздохнул, опустив взгляд к плевку.
– Дело, значит? К Мане?
– Да, к нему, и срочно. Хорошо бы на неделе обернуться. Потянешь? Это важно, так что не обижу.
– Можно попробовать. – Он поднял глаза на Даголо. – Мне завтра ехать?
– Завтра – и я напишу тебе письмо для Сульта. – Ухмыльнувшись, мужчина хлопнул приятеля по плечу и добавил: – Только об этом тоже молчок, ага?
– Да уж понятно, – буркнул Стефан. – Я ж могила, Карл.
– Я ж помню, Стефан. Кому бы я без тебя всякую хрень безумную выбалтывал?
Карл опустил руку на плечо здоровяка и увлёк его внутрь, начав рассказывать первый же подвернувшийся на ум похабный анекдот. В порыве признательности он твёрдо вознамерился угостить того вином: верность нужно поощрять.
На плечах таких вот людей Пьетро Даголо и построил Грушевый Сад. На них же и его сын удержится, что бы там себе не думала алчная гнусь с приморья.
Погоня за призом
Мерный гул барабана далеко разносился над водами Рёйстера. Под этот звук по реке спускалась большая расфуфыренная барка герцога Арлонского. На её носу горела на солнце золочёная дева, длинные вёсла мерно вздымались и опускались в воду через равные промежутки, под форштевнем лихо заворачивался бурун.
Все три проклятые недели, что Готфрид мотался между городом и проклятым ипподромом, ветерок снисходил до него только в дороге – когда он пришпоривал лошадь. Если штиль и в следующие дни сохранится, в обратный путь, вверх по Рёйстеру, герцогская роскошная посудина потащится куда как менее весело. Но такому высокородному герру не пристало дышать пылью и лошадьми в дороге, раз уж есть хорошая гладкая река и ладный кораблик. На борту ведь много удобнее валяться, писать стихи, хлебать вино и смотреть, как наёмные здоровяки друг дружку мутузят. Или чем обычно аристократы тешат себя в долгой дороге?
Может, и не следовало так думать обо всей знати разом, но про герцогскую развесёлую барку и до Кальвара истории доходили.
Судно пришвартовалось у деревянного причала, который под бдительным надзором Короля Треф закончили собирать близ Вебельского ипподрома неделю назад. Там же качались на приколе две гораздо более скромные ладьи, принадлежавшие самым состоятельным и изнеженным из арлонских баронов. Для них вместе со свитами в Вебельском дворце приготовили покои.
Ну а между епископской резиденцией и ипподромом раскинулось пёстрое множество шатров, поставленных остальными благородными гостями. Они прибыли так, как и полагалось суровым месканским дворянам: верхом, с мечами на поясах, в пыли, воняя лошадиным потом и кислым местным вином, почти половина – под собственными вымпелами, как правило зверскими. Если на гербе месканского рыцаря не свирепый волк, не благородный олень, не лихая пустельга, а какая-то бездушная латная перчатка или вообще сраные весы, то всем сразу ясно, из каких мест выбрался его предок и какое место за нобильским столом ему самому надо отвести.
Готфриду, впрочем, и такого места не полагалось, пусть как организатор игр он и присутствовал на встрече герцога. Свита арлонского господина лишь спустя битых четверть часа после швартовки начала шумно выгружаться на причал, но наконец-то с лязгом потопала вверх по склону холма, к уныло обвисшему знамени Кальвара.
Под полотном с Кружевницей стояли благородные, все в парадных шёлке и парче: бургомистр Хайнц, старшие сыновья казначейши и капитана Лодберта и, конечно же, сам епископ Вебельский, радушный хозяин и священный гарант мира и благопристойности. Всё-таки дела между герцогом и городом шли совсем не ладно, потому и вся арлонская рать собралась не в Кальваре, а в дне пути от него: а ну как город перевернут?
«Причём, может, и не по злому умыслу», – мысленно добавил Гёц, заворожённо следя за солнечными вспышками на золотых шпорах Его светлости Иоганна фон Данцеверна. Шпоры крепились к сабатонам, сабатоны – к латным щиткам, прикрывавшим икры; делец не помнил, как правильно называется эта часть доспеха. Но вот так железо почти непрерывно переходило в железо до самого латного воротника, а над ним возвышалась голова в берете из синего бархата с разрезами.
Шлем с раскрашенной гербовой фигурой торжественно нёс в руках паж. Шесть гвардейцев, напротив, надели только кирасы и шлемы, с поднятыми, правда, забралами: то ли из жалости к ним самим, то ли в качестве снисхождения к бюргерам. Всё-таки не воевать звали, а мириться и тратить деньги.
– А мы как трущобные крысы вырядились, – проворчала Эрна и ткнула пальцем в почти чёрный борт шульцева колета. Чтобы сукно приобрело цвет безлунной ночи, серебро надо чуть ли не горстями в него втирать. Стоила ли того глупость вроде оттенка одежды?
Женщина оделась, как и всегда, только с пёстрым шёлковым платком на шее для пущего шика, белым пером на берете для должной лихости и рыцарским мечом на поясе – ну, хоть одна вещь для дела годна. Когда она стояла так близко, как раз было видно, что она в аккурат на голову выше. «И почему меня это ещё колышет?» – делец вздохнул и отвернулся от пёстрого узла на длинной шее.
– Не забивай голову. Бюргеры так и должны выглядеть, герцог не обидится. Если не узнает, что ты женщина. – Покосившись на мечницу, вполголоса он добавил: – Но он точно не узнает. Разве что ты разденешься.
Два герольда отчаянно задули в бронзовые горны. Уши тут же заложило, так что ответ Эрны бессильно стёк по ним и улетел, подхваченный редким и недолгим дуновением ветерка.
Свита герцога остановилась напротив кальварских патрициев, и все они немедленно принялись раскланиваться.
– Приветствуйте герцога Иоганна Третьего Арлонского!..
От обилия титулов и регалий звон в голове только усиливался. Чтобы отвлечься, Гёц начал перекладывать каждый изгиб герцогских лат на гульдены.
– Ваша светлость! – отозвались патриции, когда герольд наконец умолк.
За ними люд попроще согнулся пониже. «Двести четыре», – отметил делец: к сожалению, оценить вызолоченную кирасу времени не хватило.
– Для меня большая честь принимать Вашу светлость на земле Вебеля, – ласково затянул епископ. – Но где же Её светлость Атала?
– Моя жена в тягости скверно переносит речные путешествия, – донёсся до звенящих ушей ответ герцога. Голосок его казался холоднее, чем Рёйстер поутру. – Но меня звали прекратить вражду с вольным Кальваром – и я пришёл. Надеюсь, на этот раз вольный Кальвар готов исполнить условия Грискольского договора?
– Сожалеем, что всё так затянулось, но с нашей стороны все приготовления наконец завершены, – изрёк бургомистр так, будто бы раскаивался до глубины души. – Мы надеялись подписать новое соглашение перед началом состязаний.
Герцог и патриции сблизились, из-за чего дальнейший разговор превратился в глухой бубнёж. Гёц терпеливо ждал. Не то, чтобы он вообще надеялся сунуть нос в аристократские шашни. Вольф, возвышавшийся позади, недоумённо прогудел вполголоса:
– Чего это они? Собачатся уже втихаря?
– О-о, по матери друг друга обложить они и вслух могут, – заметила Эрна, качая головой. – Не, точно какую-то грязь тереть начали…
– Мессер Шульц, пожалуйте сюда! – крикнул бургомистр и повелительно взмахнул пышным рукавом мантии.
Гёц двинулся вперёд, словно только и ждал, пока у переговорщиков возникнет нужда в самом осведомлённом на скачках человеке. Впрочем, он и не спешил – чтобы не сбить цену сильнее, чем придётся. Он замер на расстоянии пары шагов от патрициев и согнул спину в почтительном неглубоком поклоне. Край глаза выхватил лёгкие ухмылки на лицах лоботрясов Капитана и Речной Вдовы.
– Как долго ещё будут приниматься ставки?
Разогнувшись, делец поднял глаза на гордое, отстранённое чело герцога, приобретшее красноватый цвет из-за отягощавшей его тело брони. Следовало признать, вид высокого, могучего человека, по самую шею закованного в искусно изукрашенный металл, сам по себе отбивал охоту дерзить и болтать лишнее, к каким бы вольностям ты не привык на своей улице. С другой стороны, Готфриду не давал покоя вопрос: правда ли видок стоил того, чтобы пару часов у всех на виду заживо вариться в симпатичной кастрюле?
– Пока не начнётся забег, сеньор.
– А когда начнётся забег?
– Мы сможем начать в три часа пополудни, сеньор… – Покосившись на бургомистра, он осторожно добавил: – Если Вам будет угодно.
– Мессер Шульц, как бы Вы оценили шансы призовых лошадей? – встрял тот, переводя взгляд с дельца на вельможу. Первый вздохнул и приготовился излагать «мнение эксперта», как вдруг Данцеверн поднял руку, искусно заделанную набегающими одна на другую стальными пластинками.
– Нет нужды. Попытаюсь сам угадать фаворитку. Надеюсь, хотя бы для этого я достаточно хороший наездник.
Бургомистр и епископ обменялись наигранными смешками; Гёц покорно захлопнул рот и склонил голову. От него не укрылось, впрочем, как скисло рыхлое личико молодого цу Машвица. Этот молодчик лошадок тоже любил страстно и явно рассчитывал погреть уши, когда герцогу из вежливости будут рассказывать интересное.
– Позвольте же проводить Вас в мою скромную обитель, – елейно предложил отец Венцель.
Иоганн Третий на прощание метнул в Шульца короткий внимательный взгляд и загромыхал прочь, за ним потянулись пажи, гвардейцы, горнисты, слуги…
– Мессер Шульц!
Вместо того, чтобы влиться в этот поток, Хайнц фон Терлинген под шумок подкрался неожиданно близко. Нос защекотал аромат розового масла.
– Его светлости угодно омыться и отдохнуть с дороги. Потрудись немедля отправить к нему пару девок. Кого-нибудь почище и полюбезнее, Бога ради!
– Конечно, герр бургомистр, будет сделано.
Патриций отрывисто кивнул и поспешил за свитой герцога немногим более резво, чем подобало его сану. Челядь, от которой Гёц оторвался пару минут назад, переглядывалась со смесью недоумения и разочарования – они-то рассчитывали на более продолжительное и красочное представление. А может, даже искусную перебранку: хотя вельможную ругань мало кто разумел до конца, для уха она звучала почти как музыка.
Но герцогу явно больше хотелось снять с себя парадные латы, чем развлекать кальварских хамов пышной сценой высадки на речной берег подле деревни. Взглядом отыскав Треф, парой энергичных жестов Готфрид подозвал их к себе.
Носатый Колум, поглядывая в сторону удаляющейся герцогской свиты, неуверенно пробормотал:
– Так что, мне лошадей-то поить штыревом?
– Конечно же поить! – Готфрид уставился на подручного в упор, невольно нахмурившись. – Что за тупой вопрос?
– Виноват, капитан.
– Ты же не собирался их сухими отправлять?
– Не-е, капитан, – Колум быстро мотнул головой. – Рыцари же меня первым порвут, если вдруг чего.
– Хорошо. Вольф!
Здоровяк с готовностью шагнул вперёд, услышав своё имя.
– Герцог хочет двух баб. Помоложе, поласковей, и чтоб пахли хорошо.
– Понял, – ломаный волчий нос хищно шевельнулся, видно, начав искать нужных девок уже отсюда.
– У тебя есть полчаса, пока его из доспехов вынимать будут, – ввернула Эрна, поправляя с задумчивым видом платок. – А потом он кинется на бургомистра.
– Вперёд, – сухо бросил Шульц заулыбавшимся Трефам и наконец повернулся к женщине. – Кто сейчас на ипподроме?
– Стефан присматривает. Не боись, он не будет рыцарей задирать.
– Не важно, дуй туда – принимай командование.
– Погоди, а как же герцог?
Она наконец оставила в покое и шёлк, и чересчур расслабленный тон. Зато ответом заставила насторожиться.
– А Старик тебе поручил лично ему перину взбить и на ухо нашептать?
Эрна нахмурилась, глядя в упор.
– Ну, на самом деле, нет, – долго отмалчиваться она не стала. – Просто… присмотреть за ним.
– Чушь! – Гёц махнул рукой. – Герцог – вообще не наша печаль, пускай патриции его облизывают. Наше дело – закладные деньги не профукать. Твоё дело.
– Ладно, слушаюсь, – проворчала мечница, надвинула берет на лоб и поплелась в сторону ипподрома с тройкой солдат Даголо, что за нею везде таскались.
Быть может, у какого-то нобиля и возникнет культурный шок от вида бабы в штанах, но при всём остроязычии и женском естестве она уж точно не крикнет «Ты, козлина, встань в очередь!» А вот за тупоумного дружка Карла не поручишься. Как ни прискорбно, контролировать такое большое состязание только своими силами Трефы не могли при всём желании. Пока что.
Разогнав всех по местам, Гёц и сам побрёл прочь с холма. Есть разговоры, которые никому не перепоручишь.
***
– Друг Готфрид, здравствуй!
Коренастый светловолосый рыцарь отложил кулёк с орехами и даже приподнялся с походного табурета, завидев кальварского дельца. Приветствие он сопроводил радушной улыбкой. Его солидный низкий голос легко покрыл лязг мечей в руках двоих мужчин, упражнявшихся на небольшой лужайке между рыцарскими шатрами.
Готфрид кивнул на фехтовальщиков.
– Я надеюсь, мечи хоть затуплены?
Если арлонские бравые ребята порубают друг друга на скачках, дерьмо брызнет мощной струёй. Брызнет, правда, не на него лично, но душок почуют все. Должно быть, опасения хорошо читались по его лицу или тону, так что Дитмар фон Лейцшильд усмехнулся и покачал головой.
– Затуплены, не беспокойся. Его светлость велел нам… вести себя прилично. – Посерьёзнев, он добавил с лёгким кивком: – Благодарю ещё раз, что ссудил меня. Ваши кровопийцы-цверги наконец отцепились, хоть и без охоты.
– Хорошо. Только не болтай в городе, не то они верёвки из меня совьют.
На всякий случай Гёц снова огляделся по сторонам.
– Твои друзья готовы меня выслушать?
– Зельмар! – крикнул блондин вместо ответа, повернувшись к упражняющимся.
Высокий воин в бригантине19, обтянутой малиновым бархатом с медными клёпками, поднял руку, останавливая противника, и обратил к ним лицо.
– Мы ждём тебя!
Рыцарь и делец побрели между шатрами, по проходу, в котором могли и два всадника разъехаться. С прибытия герцога минуло не меньше двух часов. Скаковых лошадей как раз в эту минуту поили чем надо, заговаривали и седлали, так что лагерь почти совсем опустел. Большинство нобилей занимали места на ипподроме, или по крайней мере околачивались на ярмарке в Вебеле.
Так мало глаз и ушей, как только может быть. Хотя Гёц ещё вчера сделал вывод, что на него не очень-то смотрят, пока он без свиты из самых здоровых парней.
Они завернули к средней вычурности шатру из зелёной и жёлтой материи. Благообразный муж у полога оторвал глаза от книги, услышав шаги, с заметным вздохом отложил чтение и поднялся со складного стульчика.
– Герр Рупрехт цу Таффенхайм.
Книжник молча наклонил голову, а Дитмар протянул руку в сторону нагнавшего их фехтовальщика с лужайки и продолжил:
– И герр Зельмар фон Дитмаринген. А это мессер Готфрид Шульц из Кальвара.
Оба рыцаря хмурились, несмотря на пёстрый праздничный вид: на Рупрехте ловко сидел праздничный наряд тех же тонов, что и его шатёр, а у человека в малиновой броне на щеке расцветала длинная царапина. Все трое – при мечах и кинжалах. Конечно, арлонское рыцарство собиралось на гулянку, а не войну, так что доспехи и боевые кони остались по домам – тем более, что и горожан излишками железа тревожить не следовало. Но чтобы порядочный благородный меск куда-то отправился безоружным? Такому точно не бывать.
Впрочем, мески незнатные в этом были с нобилями солидарны. Только Гёц своё оружие напоказ не выставлял.
– Дитмар говорил, у тебя есть дело, в каком понадобится несколько мечей, – произнёс Зельмар, утирая щёку тыльной стороной ладони.
– Всё так, – Готфрид кивнул. – Пока я не могу раскрыть все детали, но у меня есть сложности с… с партнёрами. Миром решить вряд ли удастся.
– Тебе нужны рыцари для защиты? – хмуро уточнил Рупрехт.
– Скорее, для нападения.
Зельмар усмехнулся и поднял тяжёлый взгляд от крови на руке к лицу дельца. Готфрид моргнул. Наверное, что-то подобное испытал прадедушка, когда напоролся на медведя и встретился с ним глазами.
– Ну, вот это больше по мне, чем пару недель сторожить лодку с перцем!
– Неужели? – Рупрехт скрестил руки на груди. – По мне больше похоже на бандитскую потасовку. Один лавочник другому могилу роет.
– Можно и так это назвать, – сухо подтвердил Шульц; глядеть в упор на рыцаря-книжника оказалось не в пример проще. – Дело не благородное. Потому и плата такая.
– Если Его светлость не позовёт меня на войну, я в деле, – заявил Зельмар, хлопнув его по спине.
Делец сжал зубы, но не пошатнулся. Уж что-что, а свалить его с ног стоило больших трудов. Даже маленькому медведю.
– Когда начинаем?
– Не раньше следующего месяца.
Вопрос о времени просто терялся в тумане. Сам разговор этот, в сущности, всего лишь прощупывал хоть какие-то шансы для предприятия. Пара рыцарей на острие своры трущобных крыс неплохо бы уменьшила шансы с треском обделаться и сплясать в петле.
– Ну уж нет, – наконец выдавил Рупрехт, поджав губы.
Настал черёд Дитмара хмуриться.
– Брось, чем ты собираешься заниматься? Жития Святых до корки перечесть в седьмой раз?
– Эдак только пальцы до костей сотрёшь о бумагу, – поддержал Зельмар, почёсывая скулу.
Книжник демонстративно уселся обратно на стульчик.
– А по-вашему лучше в кальварской поножовщине мараться? – Он фыркнул и взял книгу в руки. – По мне, пускай мужичьё друг другу кишки хоть каждый день выпускает. Но Бёльс меня забери, если я сам в это вляпаюсь!
– Да и хрен с ним, – малиновый рыцарь возложил тяжёлые лапы на плечи оставшихся заговорщиков. – Пускай герр Нудила хоть до слёз кровавых учитается. Пойдём, жажда меня замучила.
– Сколько людей вы можете выставить? – снова заговорил Гёц, когда они отошли от пёстрого шатра. – Как много времени нужно, чтобы их собрать?
– В моём копье оруженосец, сержант, лучник, да трое кнехтов, хотя эти мало на что годятся, – медленно проговорил Дитмар, обходя неудачно забитый колышек. – Я смогу выступить дня через два после того, как получу сообщение. И на дорогу чуть меньше недели.
– Дымом потянуло, – проворчал Зельмар.
Шульц резко остановился.
– Что?
– Гляди, вон, в той стороне! – рыцарь указал на тёмно-серый столб, взвивающийся в небо из-за шатров. – Там не Вебель?
А ведь там и правда Вебель, чтоб ему провалиться. Без лишних слов делец быстро двинулся к выходу из рыцарского лагеря; не бегом, но достаточно резво, чтобы рослым спутникам пришлось поспевать за его недлинными шагами.
Издалека он не видел, что именно горит. Хотя и весьма жирный, дым валил не от дворца епископа, и то ладно. Но это полбеды. Перед лагерем, разбитом на возвышенном отдалении, как на ладони расстилались поселение по левую руку, ипподром по правую и дорога между ними. Предполагалось, что в это время её усеют мелкие группки людей, тянущихся на скачки.
Только вот сейчас по этой дороге в обратную сторону, к Вебелю, ломился целый отряд, в котором Гёц признал садовых ребят. А ведь им полагалось сторожить скачки, скаковых лошадей и скаковые денежки!
– Сучьи потроха, и кто же там за главного? – прошипел Гёц, не заботясь, что начинает размышлять вслух.
Проследив за его взглядом, Дитмар заметил:
– А пожар тебя не слишком беспокоит, да?
– Да срать я хотел на пожар, пускай епископ от него пригорает!
Зельмар усмехнулся, но дельцу было не до смеха. Повернувшись к рыцарям лицом, он быстро произнёс:
– Похоже, ваша помощь мне нужна сейчас же.
– Началось? – человек в малиновой броне опустил ладонь на рукоять меча с какой-то птичьей головой вместо яблока.
На ходу Шульц покачал головой с сомнением, но чутьё твердило обратное. Нет-нет-нет, когда больше половины людей тебя слушают вполуха, а после ты отворачиваешься и что-то вдруг идёт не по плану – дело точно не в случайной искре у сеновала.
***
Покусывая губу, Эрна смотрела вослед половине отряда во главе со Стефаном, чьи пятки сверкали по дороге к дымящему Вебелю. Гёц взбеленится, но как иначе? Блестящие скачки, после которых от епископской вотчины останется пепелище? Только не в её смену.
Чтобы держать порядок, оставшихся людей хватит. Арлонские рыцари вели себя на удивление спокойно и галантно. Хотя, может, после восьми лет в стенах и канавах Кальвара она слишком отвыкла от этой банды ублюдков со звериными гербами?
Большинство рыцарей занимало места на трибунах, только несколько игроков околачивались между трёх палаток у ипподрома. Несколько Треф пересчитывали и раскидывали по сундукам деньги. Громилы хмуро наблюдали, размышляя, как же это можно так быстро управляться с монетками. Вдоль деревянных бараков для лошадок и конюхов шла толпа вооружённых людей.
– Минутку, это что такое? – пробормотала мечница под нос.
Рыцари не расстаются с мечами даже в борделе, но разгуливать мимо ипподрома таким скопом с дубьём наперевес не взбрело бы даже в их железные головы.
– Ты! – рявкнула женщина на ближайшего паренька в сером костюме и заломленном чёрном берете; тот вздрогнул, выронил деньги, только теперь посмотрел на мрачную банду и выпучил глаза ещё сильнее. – За подмогой, бегом!
– Что-то не так, добрая госпожа? – спросил щекастый дворянчик в ярком клетчатом дублете. Последние четверть часа каждый раз, когда она зыркала в его сторону, румяное лицо так и норовило сложиться в оскорбительно весёлую гримасу.
– Свалить бы вам всем отсюда, – резковато бросила она в ответ.
Не хватало ещё, чтобы этому герру кто-то по голове треснул, а его родня с герцогом вой подняли.
– Берт!
Молчаливый великан забросил молот на плечо, как пушинку, и встал за её плечом. Сразу стало немного спокойнее, хоть налётчиков и не убыло. Наоборот, размытое пятно превратилось в настоящую угрозу, злую и угловатую. Впереди шёл здоровый мужик в кольчуге и шлеме, а остальные хоть и тянули по одёжке на голытьбу, зато в лапах сжимали короткие копья, тесаки, цепы и даже парочку лёгких самострелов. Хорошую кирасу из такого не пробьёшь, вот только у кого она есть?
С тяжким вздохом Эрна вытянула меч из ножен на полпальца.
– Стоять!
Предводитель налётчиков поднял руку, нестройный отряд остановился. С ума сойти, неужто сработало?
– Здравствуй, Эрна! Не признаёшь?
– А должна?
Завести беседу как раз было очень полезно, учитывая численный перевес противника. Беда лишь в том, что присаживаться на уши у неё всегда выходило хуже, чем уши отсекать.
– Какая досада!
Неловко старший бандит разомкнул щеколду и приподнял забрало. Тонкий шрам от края рта ушёл вверх и распустился длинным уродливым рубцом через всю щёку. Заканчивалась отметина аж под левым глазом, отчего казалось, что тот сдвинут на лице чуть ниже правого брата. Впрочем, гнусную харю рыцаря-ландскнехта Эрна признала бы и без этой метки.
– Сульт, – холодно выдавила она, невольно стискивая пальцы. – Паршиво смотритесь, ребята.
Раубриттер скорчил гримасу страдальца.
– Сложные деньки у нашей банды выдались, знаешь ли.
Рассечённое лицо снова разгладилось, а взгляд сделался колючим и злым.
– Мне тоже до смерти охота с тобой потолковать об этом, – он на мгновение прервался, чтобы поднести кольчужную рукавицу к щеке, – но мы маленько спешим. Будь хорошей девочкой, открой сундучки – и брысь с глаз моих.
Понемногу в дурной головушке, охваченной лихорадочным возбуждением, расцветала мысль: очень уж вовремя в Вебеле что-то загорелось. От досады хотелось сжевать пальцы до самого локтя. Пожалуй, у неё бы даже могло получится, но пока ей нужны обе руки, чтобы одна держала Сульта за брехливый язык, пока другая будет оный резать.
– Я тебя знаю! – клетчатый рыцарь протиснулся меж двоих солдат Даголо, тоже держась за меч и грозно хмурясь. – Ты Манфред фон Сульт! Герцог запретил тебе появляется к северу от Грискольского рубежа!
Юноша чересчур спешил, так что один из самострелов повернулся вслед за ним. Пытаясь следить за главарём налётчиков и стрелой одновременно, Эрна вытянула в сторону левую руку. Клетчатый предупреждающих жестов то ли не понимал, то ли просто не видел.
– Ну, а я появился, – раубриттер пожал плечами. – Мальчик, исчезни. Эрна, я считаю до пяти. Один…
– Предупреждаю, герр Манфред: у тебя над головой половина рыцарей Арлона, и если ты…
Дворянчик так самоотверженно не желал униматься, что мечница подумывала поручить болтовню ему – до того мига, когда из-за Сульта послышался сухой щелчок спущенной тетивы. Дворянчик выпустил меч и припал к земле, хватаясь за горло. Из-под пальцев торчало толстое древко с коротким жёстким оперением.
В стороне гудел ипподром, а вокруг громко захлёбывающегося кровью юноши повисло зловещее молчание. Раубриттер резко повернулся к стрелку, который выпучил глаза и вот-вот собирался сказать: «Ой!»
– Сука, любись ты конём!
Рыцарь наотмашь заехал по лицу солдата, тот вскрикнул от боли, выпустил самострел и согнулся. Удар не из лучших, но это и не важно, когда ладонь железом затянута.
– Я разве велел стрелять?!
Эрна сделала знак Берту и остальным парням, да и сама попятилась к столам с записями и деньгами. Если уж где и держать оборону, так это там.
