Читать книгу: «Легендарная кража», страница 3

Стало тяжело думать трезвым, вернулся к любимому мёду. Уверен, Варнава снова счастлив.

Накатили воспоминания нашего с Викторией знакомства. Забавно, ведь познакомились мы с ней на том же самом рынке. Она графская дочь, прогуливающаяся с гувернанткой, а я оборванец, в планах которого не сдохнуть с голоду ещё хотя бы один день. Воистину незабываемая встреча: я лезу в сумку гувернантки, а Виктория тычет мне в горло своим ножом. Не понимаю, как мы сдружились, да и она, думаю, тоже, но сколько ж дел мы наворотили с этой кучерявой бестией. У меня бы и половины нынешних клиентов без неё не было. А её таланта ростовщичества мне до сих пор понять не удалось.

Жаль, что в итоге ей пришлось покинуть отцовский дом. Преступная жизнь не особо вяжется с графским титулом. Мы часто об этом говорили, и она всегда утверждала, что это был её выбор, и мой вины в том нет, но всё же временами я задаюсь вопросом, сложилась бы её судьба лучше, если бы не та встреча на рынке?

Может, и эта девушка встретилась мне не просто так? Нужно сходить на рынок и поблагодарить её за пирог. Возьму с собой цветы в качестве благодарности. Но сначала надо вернуться к работе. За несколько дней скопилось достаточно заказов.

Суббота, 29 июля 1673 года.

Легенды о "Трюкаче из Лимана" вылезли из тёмных переулков и начали доходить до более состоятельных персон. Меня это всё так же беспокоит, стало гораздо труднее работать, но и заказы стали жирнее. Хотя и это не важно. За последние годы я уже вполне накопил денег на безбедную жизнь. Смогу ли я когда-нибудь отойти от дел и зажить другой жизнью? И нужно ли оно мне?

Нашёл в себе силы сходить на рынок. По пути купил у цветочницы георгины. Она потратила около часа, предлагая мне разные цветы, и каждый раз повторяла: "вашей даме они обязательно понравятся". Чувствовал себя идиотом. Это был первый раз, когда я покупал цветы.

Наконец-то узнал имя этой девушки. Её зовут Наджия. Я остался на рынке до заката, а после проводил её домой. Живёт она в скромном трёхэтажном доме с семьёй кузнеца, у которого струя после бочки эля ровнее, чем гвозди. Навряд ли я когда-либо её грабил. От этого дома и улицы несёт отчаянием. Как Наджия смогла не утратить здесь своё очарование? Воистину роза средь навоза.

После этой прогулки ещё сильнее ушёл в раздумья. Меня терзали противоречия: рядом с Наджией я чувствовал беспокойство, и в то же время умиротворение. По пути домой никого не ограбил, и, наверное, впервые вошёл через дверь, а не крышу, чем сильно удивил Викторию.

– Дверь? Дверь?! Иоганн, ты здоров?

Хотел бы я знать, что ей ответить. Посмотрел ей в глаза и утвердительно кивнул. Это было моей ошибкой. Моя рожа крепко срослась с угрюмой гримасой, перестав быть способной на что-то ещё. Даже лёгкая улыбка вызывает у меня жгучую боль. Только взгляд остался способен выразить хоть что-то, и Виктория слишком хорошо это знает.

– Да у тебя глаза блестят! И от твоего плаща несёт цветами. Наш "трюкач" влюбился?

От смущения меня тянуло провалиться в самые тёмные уголки ада, но уверен, что даже там я не смог бы спрятаться от её ехидства. В голове крутилась единственная мысль: "лучше бы в тот день на рынке ты меня всё-таки прирезала".

Вечер прошёл в расспросах о Наджии. Моментами я переставал понимать, Виктория искренне рада за меня, или нашла повод для издёвок. Возможно, и то, и другое.

Воскресенье, 20 августа 1673 года.

За последний месяц отработал больше заказов, чем за весь год. Не остаётся времени и сил на дневник. Крайний выход прошёл на ура. Кроме необходимого, "одолжил" у одной знатной дамы серебряный браслет. Решил, что на Наджии он будет смотреться лучше. В последнее время она не выходит у меня из головы даже на работе.

Стараюсь навещать её через день. Каждый раз приношу разные цветы, хочу понять, какие её любимые. И каждый раз Наджия одинаково расплывается в смущённой улыбке. Похоже, понять это у меня так никогда и не выйдет.