Читать книгу: «Роса пустыни 4. Бемидбар. Комментарии к недельным главам Торы», страница 2

Наименее удивительное из этого описания – укрытие Ковчега Свидетельства занавесью (Парохет), разделяющей два внутренних помещения Мишкана (4:5). Далее начинаются новшества.

Стих 4:6: «И возложат на него [на Ковчег Свидетельства] покров из кож тахашей и накинут покрывало, все из голубой шерсти» Понятно из текста, что речь не идет о первом (нижнем покрытии всего здания Мишкана, сделанного из голубой шерсти. Именно это покрытие, а не вся конструкция целиком, строго говоря, называется Мишканом) и четвертом (верхнем, из шкур тахашей) покрытиях помещения Мишкана. Все покрытия переносятся семейством Гершона и не могли быть сняты с помещения Мишкана до упаковки и выноса внутреннего оборудования. То есть Тора ввела новые элементы для упаковки оборудования, не упомянутые ранее, – покрытие Ковчега Свидетельства «ковром» из кож тахашей и покрывалом голубой шерсти. РАШИ полагает, что эти служебные покрытия упомянуты в стихе 31:10 недельной главы «Ки Тиса» книги Шмот (комментарий РАШИ на этот стих).

Далее Тора дает странное указание в этом же стихе (4:6): «… и вложат (иврит: вэса́му) его шесты», что прямо противоречит сказанному в стихе 25:15 недельной главы «Трума» книги Шмот: «В кольцах Ковчега пусть будут шесты, нельзя вынимать их оттуда». Есть по крайней мере два объяснения этому противоречию. По первой версии объяснения, слово «вэса́му» можно прочитать как «упорядочат», то есть шесты сдвигали до предела в одну сторону, не вынимая их из всех четырех колец, а затем продевали в специально сделанные заранее отверстия голубого покрывала и продвигали до конца в другую сторону, затем продевали еще в пару отверстий голубого покрывала с другой стороны Ковчега, закрепив тем самым внешний покров Ковчега от сползания в пути и запрещенного, смертельно опасного для левитов обнажения Ковчега (видеть обнаженные шесты при переноске «оборудования» Мишкана, похоже, не запрещалось ни левитам, ни остальным евреям). Затем шесты устанавливались в среднее, рабочее для переноски положение. Вопрос о необходимом диаметре шестов для выдерживания динамического веса качающегося при переноске тяжелого Ковчега опустим, так как все мнения говорят о том, что Ковчег не только ничего не весил, но еще и носил тех, кто якобы его носит (правда, изначально нам запрещено полагаться на чудо. Значит, либо информация о подъемной силе Ковчега была передана Бецалелю еще до изготовления Ковчега, либо он учел реальный вес Ковчега при изготовлении шестов и прикреплении колец, что скорее всего привело к овальной форме сечения шестов). В этом свете разумно задать вопрос о диаметре шестов для восприятия веса переносящих Ковчег коэнов, но обнулив вес Ковчега, Тв-рец явно не затруднится обнулить и вес коэнов. В дальнейшем в этом комментарии вопрос диаметра и прочности шестов для переноски оборудования Мишкана мы рассматривать не будем.

Второй версией объяснения заявленного противоречия можно считать мысль о наличии четырех шестов, два из которых были для красоты и не вынимались из колец, а два были для переноски и вынимались на стоянках, как и шесты стола хлебов предложения и золотого жертвенника воскурений. Мы признаем в качестве более реального первое объяснение.

Продолжим описание упаковки оборудования. Стихи 4:7, 8 описывают: «А на Стол Хлебов Предложения возложат покрывало из голубой шерсти…, накинут на них [на стол и его принадлежности, уложенные на покрывало из голубой шерсти] покрывало из червленицы (багряницы), а его покроют покрывалом из шкур тахашей». Итак, уже упомянуты два покрывала – одно из них из голубой шерсти, и еще одно – из червленицы и два покрытия из шкур тахашей (только у Ковчега шкуры тахашей под покрывалом из голубой шерсти, а у упакованного стола хлебов предложения шкуры являются внешней упаковкой). Заметим, что ткань из одной червленицы ранее не упоминалась и эти нити входили в набор для изготовления тканей, содержащих много видов нитей.

Менора. Стихи 4:9, 10: «И возьмут покрывало из голубой шерсти, и покроют Менору… и положат ее… в покрытие из шкур тахашей и навесят на шест». Итого в сумме требуются три покрывала из голубой шерсти, одно – из червленицы, три покрытия из шкур тахашей и ранее не упомянутый шест.

Золотой Жертвенник. Стих 4:11: «А на Золотой Жертвенник накинут покрывало из голубой шерсти и покроют его покрытием из шкур тахашей…»

Стих 4:12. Совсем новое – дополнительная упаковка служебных принадлежностей. Полагаем, что внешний умывальник здесь и находится (он нигде не упомянут, и по типу упаковки он ближе всего к этой группе). Еще одно покрывало из голубой шерсти, еще одно покрытие из шкур тахашей, еще один не упомянутый ранее шест (мы говорим об упаковке умывальника на время переноски только по аналогии с внешним (медным) жертвенником. Хотя на стоянках и умывальник, и внешний жертвенник были открыты взорам не только левитов, но и остальных евреев, а три предмета в первом помещении Мишкана (Менора, Стол Хлебов Предложения и Золотой Жертвенник для воскурений) были видны при открытии занавеси этого помещения. Только Ковчег Завета оставался принципиально невидимым.

Внешний (медный) жертвенник. Стихи 4:13, 14: «… и накинут на него покрывало из червленицы… и накинут на него покрытие из шкур тахашей».

Итого в качестве упаковочного материала мы насчитали пять покрывал разного размера из голубой шерсти, два – из червленицы (багряницы), шесть покрытий из шкур тахашей и два дополнительных шеста, не описанные ранее как неотъемленные части предметов внутреннего «оборудования» Мишкана и внешнего жертвенника. Кроме этого, есть еще по крайней мере шесть шестов, вынимаемых (или невынимаемых) на стоянке из колец внешнего жертвенника, Золотого Жертвенника и Стола Хлебов Предложения и два невынимаемых шеста Ковчега Завета.

Кроме этого, есть еще много лишь иногда используемого оборудования. В вечер перед Песахом, когда весь народ приносил пасхальную жертву, требовалось огромное количество «мизраки́м» (единственное число – «мизра́к»; сосуд типа турки для приготовления кофе, использовался для сбора крови жертвы), причем такое количество сосудов явно не нужно при ежедневном служении (о производительности труда всего-то трех коэнов при принесении десятков тысяч пасхальных жертв всем народом во второй половине предпасхального дня скромно умолчим). Есть рассказ Гемары о двух полосах – золотой и серебряной, в которые сливались быстро передаваемые по цепочке коэнов эти «мизраким» (это были четыре параллельные цепочки коэнов, две пары цепочек – одна пара работала с серебряными «мизраким» передавая с кровью жертв в сторону внешнего жертвенника по одной цепочке и возвращая их пустыми к месту зарезания жертв по другой цепочке, и вторая пара цепочек коэнов работала с золотыми «мизраким»). Их было много, для ежедневного служения они не требовались, но переносить их было нужно (опустим вопрос о количестве золота и серебра, затраченного на «мизраким»: один «мизрак», по стиху 7:13 и во многих его повторах, весит 70 шекелей, то есть около 1350 граммов, золотой «мизрак» весит не меньше 3,0 килограмма (так как золото – металл мягкий, толщину стенок кропильницы и размеры ее ручки по отношению к серебряной кропильнице уменьшить нельзя, а удельный вес золота (19,32 грамма/кубический сантиметр) почти вдвое выше удельного веса серебра (10,50 грамма/кубический сантиметр). Заметим, что всего было собрано на Мишкан около 1800 килограммов золота, чуть больше 29 кикаров по 60 килограмм (кика́р состоит из 3000 шекелей по 20 грамм) – по стиху 38:24 недельной главы «Пикудей» книги Шмот. Этого золота оказалось стодь мало, что толщина покрытия стен здания Мишкана не превышала 0,15 миллиметра, золота на «мизраким» из этого количества выделить было нельзя, поэтому первые «мизраким» для работы были медными и лишь потом сокровищница Мишкана пополнилась золотыми и серебряными «мизраким».

Мы не взяли в расчет масло помазания, пепел красной коровы и дополнительные инструменты служения (ножи для шхиты и разделки туш, совки и проч.). Также не взяли в расчет запас дров для внешнего (медного) жертвенника. Одна из ветвей Традиции также предусматривает второй ковчег, выносимый на войну, который нужно было хранить в мирное время и который освятился от контакта со Скрижалями (если он временно был их хранилищем, но существуют и иные мнения) и потому должен был храниться во дворе Мишкана, хотя и не требовал особой упаковки при передвижении стана. Наоборот, при таких передвижениях, по мнению Раши на стих 10:33 недельной главы «Беаалотха», именно этот ковчег возглавлял колонну евреев.

То есть возник вопрос о складском помещении при Мишкане. Потом, в Храме царя Шломо, будет склад дров (лишка́т hаэци́м), склад масла (лишка́т hашмани́м) и прочие складские помещения, в том числе и в трехэтажных пристройках вокруг основного здания Храма. Но в пустыне тоже требовались складские помещения. Есть два варианта: или дополнительный, неописанный шатер на территории Мишкана (в задней части двора, а при признании наклонного расположения веревок (иврит: мейтари́м) здания Мишкана и наклонных веревок забора – в передней части двора, так как задняя целиком занята веревками-растяжками), или – в стане левитов, но второй вариант порождает вопрос: можно ли хранить святые масло для Меноры, масло помазания, порошок «кторет» вне ограды Мишкана. Мы полагаем, что склады находились под наклонными покрытиями здания Мишкана, высота пространства под которыми уменьшалась по мере отдаления здания от 10 амо́т (5 метров) до нуля и именно как следствие из этого места хранения царь Шломо в Первом Храме построил помещения вокруг здания Храма – см. стих 6:5 и далее книги Млахим алеф.

В заключение приведем мнение РАМБАНа (к стиху 4:16) о весе переносимых «расходуемых» материалов (кроме дров внешнего жертвенника). Смесь для воскурения весила 368 манэ́ на полный год, приготовлялась одноразово, не считая остатков смеси с предыдущего года, доходивших за 60—70 лет до половины годового количества. То есть к концу странствия по пустыне остаток предыдущих лет был 40/70 половины годовой нормы (105 манэ́) и общий вес «кто́рет» составлял 368 +105 = 473 манэ́. Вес одного (или одной?) манэ́ составлял около 480 граммов, общий вес переносимой смеси «кто́рет» был более 227 килограммов. Масло для Меноры – 183 лога на каждую из свечей Меноры на год (половина лога на ночь – трактат «Менахот», лист 90), лог, по мнению Хазона Иша, равен 0,6 литра, итого на год – 770 литров оливкового масла. Если это масло упаковать в глиняные амфоры, по 20 литров на амфору, да еще добавить хотя бы 25% запаса (на случай разбивание амфор и на перехлест при запаздывании поступления новой годовой порции масла), то нам понадобятся около 50 достаточно больших амфор, которые нужно где-то хранить (даже опустевшие – из-за святости остатка масла на стенках амфоры и для повторного использования) и аккуратно перевозить при перемещении Мишкана со стоянки на стоянку.

4.2. Недельная глава «Насо»

4.2.1

Бросается в глаза неравномерность нагрузки на семейства левитов. Семейство Кеhа́та носит пять предметов (Ковчег Завета, Стол Хлебов Предложения, золотой жертвенник воскурений, Менора́ и внешний (медный) жертвенник,), из них четыре – на шестах (возможно, шесть предметов с медным умывальником, не упомянутым Торой в качестве предмета для переноски левитами семейства Кеhа́та и поэтому неясно как он переносится, золотая Менора – не на шестах, а при помощи специальных приспособлений, хотя шест для нее в Торе упомянут – полагаем, что она переносилась в футляре, который висел на шесте), оборудование для служения и расходуемые материалы. Семейство Гершона носит четыре покрытия шатра, завесы входа во двор и в здание Мишкана и занавес забора двора.

А семейство Мра́ри носит доски. Попробуем оценить вес досок. С определенным округлением примем размер единицы измерения длины «ама́» (множественное число: «амо́т») равным 0,50 метра, вес кика́ра металла – 60 килограммов.

Балки (иврит: краши́м) Мишкана: 48 балок размерами 1,5 амы ширины (0,75 метра) на 10 амот высоты (5,0 метра) на 0,75 амы толщины (0,38 метра) – по Хизкуни, или 1,0 ама толщины (0,5 метра) – по РАШИ, см. стих 26:16 недельной главы «Трума» книги Шмот (толщина балок Торой не указана, поэтому имеется два предположения комментаторов о толщине балок). Итого 48 × 0,75 × 5,0 × 0,38 = 68,4 кубических метра (по Хизкуни). Заметим, что вес одной балки 0,75 метра × 5,0 метра × 0,38 метра × 600 килограммов/кубический метр (удельный вес сухого дерева) = 855 килограммов, вес 48 балок – 41,0 тонна. Если не учитывать чуда исчезновения веса, то без грузоподъемного оборудования (подъемный кран, который может вертикально держать балку высотой 5 метров и весом около тонны и горизонтально укладывать ее на телегу) обойтись не удается, а изначально нам запрещено верить в чудо, следовательно, грузоподъемное оборудование должно было быть изготовлено в период изготовления балок. Кроме этого, чрезвычайно тонкое золотое покрытие балок требовало исключительно аккуратного обращения с ними.

Колонны (иврит: амуди́м) высотой 10 амот: девять в Мишкане и четыре у ворот двора. Итого 13 × 0,38 метра × 0,38 метра × 5,0 метра = 9,4 кубического метра (четыре колонны между помещением Святая Святых с Ковчегом Завета и помещением со Столом Хлебов Предложения, Менорой и золотым жертвенником для воскурений описаны в стихе 26:32 недельной главы «Трума» книги Шмот, а пять колонн на входе в Мишкан – там же 26:37). Размеры колонн Торой не указаны; мы приняли высоту колонн, равную 10 амот, по высоте балок Мишкана и исходим из идеи того, что подножия и колонны должны быть квадратными, размер подножия по фасаду Мишкана нам известен (половина от ширины балки, то есть 0,75 амы), поэтому мы приняли толщину балок по Хизкуни также 0,75 амы, и этим определились размеры колонн: 0,75 амы × 0,75 амы. Столбы двора описаны в стихах 27:9—18 недельной главы «Трума» книги Шмот, размеры этих колонн также не указаны. В стихе 27:18 указана высота занавесей, развешиваемых на колоннах двора, – 5 амот. и мы поэтому приняли такой же и высоту колонн (кроме четырех колонн для ворот двора, высоту которых мы для удобства подъема завесы для открывания входа во двор приняли за 10 амот, хотя Тора не выделила эти колонны по высоте, но все-таки явно их выделила отдельным перечислением). А сечение колонн мы приняли такое же, как и для колонн Мишкана: 0,75 амы × 0,75 амы.

Колонны высотой 5 амот: 56 вокруг двора. Итого 56 × 0,38 метра × 0,38 метра × 2,5 метра = 20,2 кубического метра.

Итого вес колонн (9,4 кубического метра +20,2 кубического метра) × 0,6 тонны/кубический метр = 17,8 тонны.

Всего облицованного дерева: 98,0 кубического метра × 0,6 тонны/кубический метр = около 60 тонн (с учетом веса золота облицовки).

Подставки под балки, колонны и столбы забора: 48 × 2 +9 +60 = 165 подставок, по одному кикару веса каждая, итого 165 × 60 килограммов = 10,0 тонны металла.

Итого на семейство Мрари 70 тонн груза, не считая веревок и колышков и не описанных в Торе, но возможных элементов крыши Мишкана (для организации водостока с крыши) и балок для подвески завес («паро́хет» и два «маса́ха»). Возможно, есть еще грузоподъемное оборудование и приспособления для сборки-разборки Мишкана, которые тоже необходимо перевозить.

Если мы примем, что семейство Мрари получило от Моше четыре телеги с восемью быками из пожертвований глав колен при освящении Мишкана, то нам придется сделать ряд не очень реальных выводов.

Во-первых, нам придется оценить грузоподъемность телеги с двумя быками в 25 тонн (большой современный грузовик).

Во-вторых, бросается в глаза «несправедливость» Моше рабейну в распределении телег между семействами Гершона и Мрари. Моше дал две телеги семейству Гершона и четыре телеги дал семейству Мрари. Но очевидно, что нужно было дать пять телег Мрари и только одну Гершону, ведь вся нагрузка Гершона даже не приближалась к 20 тоннам.

Объяснение может прийти из идеи, что эти телеги и быки были не единственными в распоряжении этих семейств и Моше рабейну только дополнял новыми телегами уже имеющиеся у семейств средства перевозки тяжестей. Тогда требуемая грузоподъемность телеги может быть уменьшена до нормальной, хотя малой не окажется. Даже если телеги перевозят только по одной балке стены Мишкана на телеге, то, во-первых, вес доски приближается к тонне, и во-вторых, ее пятиметровая длина, скорее, требует сцепа из двух телег, запряженных одной парой быков. Для перевозки деревянных конструкций Мишкана потребуются поезд телег и хорошее стадо быков. Например, если оценить грузоподъемность телеги в 500 килограммов из расчета того, что балка перевозится на сцепе из двух телег (очень прочная телега с отличной ходовой частью!), то только семейство Мрари нуждается в 200 (!) телегах и 400 быках (48 балок потребуют 96 телег, 13 колонн потребуют 14 телег, 56 колонн двора – еще 56 телег, 10 тонн поддонов – еще 20—25 телег и еще по мелочи – веревки, колышки, грузоподъемное оборудование, фермы для водостока с крыши). Так что добавка четырех телег была мелким дополнением к имеющемуся парку телег. Из этого еще следуют необходимость выделения достаточно большого поля для депо телег на стоянках, необходимость технического обслуживания телег для поддержания их готовности к работе и забота о большом стаде тягловых быков. Не будем забывать, что каждое семейство для перевозки домашнего скарба (шатра и проч.) и детей должно иметь хотя бы одну телегу и пару тягловых быков, а число таких семейств приближается к 600 тысячам – по количеству мужчин при пересчетах. Только этот простенький подсчет дает 600 тысяч телег (!) и миллионное стадо тягловых быков. Правда, скорее всего эти телеги на стоянках располагались около шатров, то есть были распределены по лагерю (что должно быть учтено при подсчетах площади лагеря). Отметим, что по-видимому передвижные телегоремонтные мастерские были не нужны. Это предположение обоснуем двумя стихами Торы:

• стих 8:4 недельной главы «Эке́в» книги Дварим: «Одежда твоя не ветшала на тебе, и нога твоя не пухла вот уже сорок лет»;

• стих 29:4 недельной главы «Ки Таво́» книги Дварим: «… не ветшали одежды ваши на вас, и обувь твоя не ветшала на ноге твоей».

Поэтому мы предположили, что и телеги служили евреям без поломок в течение всего их странствия по пустыне (хотя это и похоже на надежду на чудо, сохраняющее телеги в рабочем состоянии).

4.2.2

Колено Леви приступало к службе только в 30 лет и служило в Мишкане всего лишь до 50 лет.

Столь позднее начало службы было связано с необходимостью долгого изучения «специальности», и весь этот период еврейское общество в качестве создания и поддержания собственной духовной базы должно было содержать молодых левитов с их семьями. Поэтому сегодняшний срок обучения йешиботников до получения раввинского звания не является из ряда вон выходящим, вопрос лишь в количестве обучающихся на раввинские степени и их соответствии такой учебе и в будущем – такой работе. Однако, несмотря на раннее прекращение службы в Мишкане – Храме, общество уже не должно было обеспечивать левитам, возраст которых превысил 50 лет, «пенсионное» содержание по типу сегодняшней спорной ранней пенсии кадровым офицерам, выслужившим положенный срок, тоже в возрасте около 50 лет (еврейское общество в силу своего гуманного построения обеспечивало социальную поддержку состарившимся, больным, ослабленным, но левиты в этом аспекте не отличались от евреев из других колен). Левит переставал служить в Храме (а в пустыне и в Израиле до строительства Первого Храма – в Мишкане), но преподавательская и исследовательская работа ему не была запрещена; наоборот, обществу было жалко и неправильно терять столь огромное богатство накопленных знаний, а значит, левит старшего возраста не только мог вполне обеспечивать себя сам, но и продолжал приносить большую пользу евреям.

Существует широко распространенное, но с нашей точки зрения неверное мнение, порожденное сегодняшним, весьма неправильным с нашей точки зрения, состоянием в ультраортодоксальной общине: что единственным занятием всей жизни левитов было только постоянное, полнодневное, «профессиональное» изучение Торы, а евреи остальных колен их содержали (и, по примеру сегодняшнего дня, называли их дармоедами и паразитами). Это проблемное состояние сегодня меняется, но совсем не в лучшую сторону, хотя внешне ультраортодоксы («хареди́м») выходят на рынок труда и общество этому радуется, не очень понимая нарастающих потерь в «суммарном» знании народом как Торы, так и Алахи и ужасного для самого народа значения этих потерь. Если молодые левиты должны были получать содержание от общества, так как работать в полную силу еще не могли, а могли только подрабатывать (например, частными уроками), то после достижения ими 30-летнего возраста работы для них было полно как в обучении Торе детей и взрослых, в исследованиях Торы и разработке Алахи, так и в занимании раввинских должностей в общинах евреев. А этот труд в качестве нужного обществу и признанного обществом труда должен быть соответствующим образом вознагражден. Собственно, полнодневного, «профессионального» изучения Торы до периода гетто (начиная с середины XVI века) не было известно в еврейском народе, и большинство народа учило Тору полный день в детстве и ранней молодости, а затем – только после работы. И совершенно правильная мысль о том, что еврей обязан изучать Тору всю свою жизнь, означала лишь то, что еврей обязан работать, содержать себя и семью, участвовать в социальных проектах народа (кроме обязательных налогов и повинностей, еще и своим маасе́ром и добрыми делами) и ПАРАЛЛЕЛЬНО всю жизнь много времени отдавать изучению Торы. Понятно, что преподавание Торы, выполнение функций раввинов в общинах, исследовательская работа в области ряда наук по Торе и развитие Алахи (по типу современной академической науки) являлись производительным, признанным обществом и оплачиваемым им трудом. Ситуация, когда слой народа в мирное время объявлял себя наследниками Иссха́ра, которого содержал Звулу́н, а в военное время – наследниками левитов, которые якобы не призывались в армию (что совершенно неверно), даже не подразумевалась в еврейском народе.

Еще отметим, что столь позднее начало полноценной службы левитов указывает на еще один важнейший аспект. Как учителями, так и руководителями народа должны быть не самые молодые, а вполне созревшие, получившие огромный запас знаний люди в возрасте 30 лет и старше (это касается как назначения судей, которые в то время были законодателями, так и учителей школы, не говоря уже о должностях (иногда – на частичную ставку) раввинов общин и более старших раввинов).

Следует добавить, что отсутствие у левитов земельного надела не мешало им заниматься работами городских жителей (ремесленничество, предпринимательство, медицина, управление, в дальнейшем – экономика, юриспруденция) и сельскохозяйственными работами как в качестве наемных работников, так и в качестве арендаторов, освобождая места в преподавании и изучении Торы представителям других колен.

4.2.3

Обсудим формулировки, связанные с армией, при подсчете левитов. Когда Тора описывала в недельной главе «Бемидбар», кого из евреев всех колен кроме левитов нужно считать, она использовала выражение «… коль йоце́й цава́…» (в дословном переводе: «всех ВЫХОДЯЩИХ из армии», но возможен перевод «всех выходящих с армией». Оба перевода используют разные отсутствующие в оригинальном выражении предлоги. Отметим, что с точки зрения рава Шимона-Рэфаэля Гирша (комментарий на недельную главу Бемидбар) слово «цава́», обычно переводимое как «армия», имеет также значение «общественная служба, полезная обществу») – стих 1:3 недельной главы «Бемидбар». Это мы обсудили в комментарии на предыдущую недельную главу, «Бемидбар», и в основе разбора было слово «поголовно» (иврит: коль заха́р легульгэлота́м). Далее это выражение повторялось при сообщении результата подсчета мужчин каждого колена (с очень странной заменой огласовки в слове «коль» – все. Вместо обычного камаца (кама́ц гадо́ль, дающий звук «о») Тора использовала огласовку «холя́м», дающую тот же звук, но столь не принятую к использованию именно в этом слове в современном иврите). Тогда естественным состоянием еврея по отношению к армии является демобилизация из нее после курса учебы, постоянных курсов поддержания владения воинской специальностью или после войн.

Но при этом Тора явно указала в стихе 1:47 недельной главы «Бемидбар»: «А левиты по отчему колену их не были исчислены среди них [среди остальных колен еврейского народа]». Это же подчеркнуто в следующих стихах (1:48, 49) и в стихе 2:33, что выглядит несколько лишним. И именно такое прочтение послужило основой неверного утверждения о том, что левиты не призываются в армию.

Далее последовали два пересчета левитов (первый пересчет – в возрасте одного месяца и старше, и второй пересчет – от 30 до 50 лет), причем при втором пересчете левитов без упоминания армии Тора не обошлась. Но формулировка оказалась другой. Стих 4:3 говорит для семейства Кеата: «… коль ба лецава́…» (в дословном переводе – «каждый ПРИХОДЯЩИЙ в армию»). Это выражение имеет модификацию в стихе 4:23 для семейства Гершона: «…коль hаба́ лицво́ цава́…» (в дословном негладком переводе с использованием слов, отсутствующих в нормативном русском языке, – «каждый ПРИХОДЯЩИЙ (с определенным артиклем) арме́ить армию (по-русски чище бы звучало «служить в армии»)»; вслед за этими словами в том же стихе записано выражение «работать работу». Использование инфинитива глагола и сразу вслед за ним однокоренного существительного является распространенной грамматической конструкцией в иврите). Стих 4:30 о семействе Мрари возвращается к первой формулировке (о семействе Гершона), но с определенным артиклем: «… коль hаба́ лецава́…» (в дословном переводе – «каждый ПРИХОДЯЩИЙ в армию»). Эта же формулировка в той или иной модификации возвращается еще три раза в подведении итогов пересчета левитов в стихах 4:35—43.

Одна из причин такого изменения формулировки может состоять в том, что левиты идут не в армию, понимаемую как вооруженная группа людей, силой решающая поставленные перед ней задачи, а в армию жестко расписанной службы по обслуживанию Мишкана при его передвижении в пустыне. Хотя весь народ Израиля служит Тв-рцу, столь жестко расписанная служба, да еще с угрозой гибели при нарушении заданных указаний, была только у левитов. И такая жестко организованная, но не вооруженная группа также Торой называется «армия». Но тогда нормальным жизненным положением левита является служба в таким образом понятой армии, а значит, и глагол входа в такую армию – иной. Вместо «йоцей», что может быть понято и как «мобилизующийся в армию», и как «демобилизующийся из армии» для обычной вооруженной армии, тут используется глагол «hаба́» – «приходящий, присоединяющийся, мобилизующийся», но демобилизации не предусмотрено, хотя в возрасте 50 лет вид службы левита меняется.

Особо отметим еще одну особенность пересчета евреев. Этот пересчет был поручен Моше, Аарону и 12 поименно названным представителям колен (отдельно представителям Эфраима и Менаше, хотя оба они – из колена Иосифа) для подсчета всех колен кроме левитов. Отдельного поименно названного представителя левитов в счетной комиссии не было, но там изначально, до поименного перечисления представителей колен, присутствовали левит Моше и коэн (тоже левит) Аарон. По мнению комментаторов, эта же комиссия после пересчета остальных колен евреев пересчитывала и левитов. Хотя может существовать мнение, что каждое колено пересчитывалось своим представителем в комиссии, а Моше и Аарон осуществляли контроль и общее руководство пересчетом. А левитов считал Аарон под руководством Моше.

4.2.4

Теперь обсудим военную службу левитов. Сами формулировки Торы, меняющие положение левитов в армии с «йоце́й цава́» для представителей всех колен кроме левитов (выходящие из армии, то есть закончившие курс обучения армейской специальности и далее – демобилизующиеся после окончания войн. Это означает, что их нормальное состояние – выход из армии, а вход в нее и служба в ней – состояние необходимое, но не нормальное) на «ба лецава́» персонально и только для левитов (приходящие в армию, то есть нормой для левитов и исполнением их службы являются именно призыв в армию и военная служба в его продолжение), указывают на особое положение и значение левитов в армии.

Это особое положение левитов определяется тем, что любая армия, как многократно указано в Торе и проверено практикой не только евреев, но и многих других народов, побеждает не только и не столько силой оружия, численностью и обученностью войск, сколько духом солдат и командиров. Мир знает несчетное количество примеров, когда малочисленные, слабые, плохо вооруженные, но высокодуховные, высокоидеологизированные побеждали сильных. В еврейской истории сразу вспоминается Ханука, но такие примеры имеются в истории многих народов.

Эту мысль Тв-рец высказал Зерубавелю и попросил записать ее Своего пророка Зхарию (4:6): «… не могуществом и не силой, но только духом Моим…». Именно эта мысль о необходимейшем духовном (идеологическом) руководстве, доходящем до каждого солдата, «гонит» левитов, знатоков Торы, в армию. Это не только священник Аарон, всегда сопровождающий начальника Моше. Это не только Пинхас на войне против мидьянитян (стих 31:6 недельной главы «Матот» книги Бемидбар) и «ко́эн, машу́ах лемельхама́» (священник, помазанный на войну (важность должности определяется помазанием), из Мишна, Сота, раздел 8, мишна 1) как прообраз того, что рядом с военачальником должен находиться идеолог. Тора спускает свои указания и правила по содержанию военного стана с общим всеобъемлющим требованием святости до каждого солдата. Но для выполнения функций контроля за соблюдением гигиены, порядка и святости в военном стане, для воспитания солдат в духе «победа над врагом, даже многократно превосходящим евреев по силам, даруется за святость и за службу Тв-рцу», для обеспечения ежедневного качественного изучения Торы всеми военнослужащими и наставлением всех находящихся в военном стане, для обеспечения кашрута в армии нам нужны там многочисленные левиты (сегодня везде под названием левитов мы подразумеваем знатоков Торы). Командир – он, конечно, отец солдата, но без матери-Торы воспитание и функционирование того же солдата не достигают необходимой цельности и получаются заметно перекошенными, что, без сомнения, влияет как на боевую подготовку отдельного солдата, так и на боеспособность армии в целом.