Читать книгу: «На пути к себе. Рассказы на одном дыхании», страница 5

Все прошло очень быстро. От Ильи мне остался сын и фамилия. Белова Татьяна больше ни на что не претендовала. Свекровь все время звонила мне. Она переживала за свою квартиру, в которой мы с Сережей были прописаны.

– Это временно, – заверила я ее в очередной раз, когда зашла в гости. Мы с Сережей навещали ее раз в неделю. Каждый раз я вооружалась шваброй, мыла посуду, готовила на несколько дней вперед. Свекровь жаловалась на ноги, а Настя на беременность. Мне было жаль их. Никто из сыновей не звонил и не появлялся.

Я восстановилась в институте и перевелась на заочное обучение. Теперь забот прибавилось, я учила материал ночью, днем работала, а вечера проводила с сыном. Я двигалась по замкнутому кругу, не останавливаясь. Любая заминка стоила мне больших потерь. Я работала с высокой температурой, наглотавшись таблеток, но сложнее всего обстояло с Сережей, когда болеть начинал он. Я значительно теряла в зарплате, уходя на больничный. Поэтому приходилось просить свекровь сидеть с ним в эти сложные дни, и волноваться на работе за здоровье ребенка.

Приближался новый год. Настя была на последнем месяце и каждый день мне звонила с криками – «Я рожаю». Мне приходилось чаще появляться у них, а свекровь предложила переехать обратно. Я не соглашалась. Теперь, когда я получала алименты от Ильи, мне стало легче. После испытательного срока на работе мне немного подняли зарплату. Я хотела сделать новый год для Сережи незабываемым. Он все понимал и ждал подарков от деда Мороза.

Однажды на работе, когда я бегала среди стеллажей, собирая детали для цеха, моя напарница громко меня позвала. Кто-то настойчиво мне звонил. Мастер посматривал на меня с укором.

– Минутку, – пообещала я ему и поспешила ответить на звонок. Номер был незнакомый, я предполагала, что звонили из детского сада.

– Таня, привет, – услышала я знакомый голос.

– Андрей, – я обрадовалась, но, несмотря на это, строго спросила, – куда ты пропал?

– У меня были небольшие проблемы. Пришлось временно исчезнуть, – ответил он, старательно обходя острые углы. Я примерно понимала о каких проблемах идет речь. О тех делах с пятью нулями, – встретимся сегодня? Хочу тебя увидеть.

– Да, – поспешно ответила я. У меня не было времени ломаться и набивать себе цену, мастер сверлил меня недовольным взглядом и нервно посматривал на часы, – я заканчиваю в пять.

– Буду ждать тебя на проходной.

Я положила трубку. Мои щеки горели. Все мое время было заранее расписано, я не ходила на встречи и свидания, несмотря на то, что такие предложения иногда поступали. Я вела себя с мужчинами сдержано, соблюдая дистанцию. Но Андрей был мне почти родственником, ему я не могла отказать.

Он стоял на проходной все такой же, как и полгода назад, когда мы виделись в последний раз. Андрей обнял меня на глазах моих коллег, и я заметила их нескрываемое удивление.

– Будет теперь о чем посплетничать, – заметила я, когда мы вышли на улицу. Я была для всех темной лошадкой, а теперь немного приоткрыла завесу своей личной жизни.

Андрей приехал на машине, чем очень удивил меня. Он распахнул передо мной дверь подержанной тойоты.

– Не плохо, – кивнула я ему.

– Взял на перепродажу. Из Питера пригнал. Пока так, занимаюсь по-тихоньку, туда-сюда, все время в дороге.

Он протянул руку на заднее сидение. Я услышала шуршание. Мое сердце бешено застучало, предчувствуя его намерения. Андрей достал букет и протянул его мне. Я сидела с каменным лицом, не принимая цветы.

– Это тебе, – он даже смутился от моего холодного взгляда, – там еще Сережке игрушки и сладости.

– А когда ты последний раз видел мать и беременную жену? – спросила я, игнорируя его подарки. Андрей отвел глаза, продолжая держать букет.

– Давно.

– Значит, сейчас мы едем к ней, а цветы жене подаришь.

– Таня, у меня нет жены. И видеть я Настю не хочу. Я матери сказал сразу, что пока она там, я не появлюсь, – Андрей отправил букет на заднее сиденье и завел машину, – не хочешь брать, не бери.

– Это твой ребенок, и он скоро родится, – напомнила я ему дрожащим голосом. Я с трудом заставила Настю бросить курить, выводила ее гулять через силу. Такое ощущение, что ребенок нужен мне.

– Хотел по-доброму встретиться, от души. Племяннику подарки вручить, новый год на носу. Опять не так сделал, – ворчал Андрей, выезжая со стоянки, – не хочу ребенка, понимаешь? Не готов я быть отцом. Что я, через силу полюбить его должен? А она – кукушка… Один у ее родителей живет, второго моей матери решила подкинуть, а сама слиняет, вот увидишь. Ей же личную жизнь нужно будет устраивать.

– Чем в этой ситуации хорош ты? – не выдержала я. Мне до глубины души было жаль пока еще не родившегося ребенка. Что его ждет? Кто его ждет? Никто.

– Зачем она мне врала, что таблетки пьет? – Андрей стал повышать голос.

– Замолчи ты, ради Бога, – я больше не могла слушать его и выскочила из машины на ближайшем светофоре. До детского сада было рукой подать. Я шла быстро. Пытаясь заглушить слезы. Мне было обидно за малыша.

Андрей ждал нас с Сережей около ворот. Он вышел из машины и быстро преградил нам путь.

– Хорошо, поехали. Я согласен.

***

Я не могла даже на секунду представить, что чувствует мать, которая полгода не видела и не слышала своего ребенка. Даже если этому ребенку уже тридцать лет.

Свекровь, открыв рот, смотрела за мою спину. Я отошла в сторону и притянула к себе Сережу, чтобы она беспрепятственно могла кинуться сыну на шею.

– Андрюшка, наконец-то, – рыдала мать, уткнувшись лицом в его грудь.

– Нормально все, мам. Живой я, что со мной будет? – он сдвинул на переносице брови, когда увидел Настю, которая выкатилась из комнаты, как колобок. За время беременности девушка набрала много лишнего веса. Она считала себя больной и все время проводила в постели. Благодаря моим усилиям, Настя все же гуляла, но и на улице капризничала и норовила вернуться домой.

Несмотря на мои уговоры, цветы Андрей не взял, зато под моим чутким руководством купил два пакета продуктов. Мать суетилась вокруг него, осматривая сына со всех сторон. Он всегда был ее любимчиком, большой частью ее жизни. Я заметила, как встрепенулась свекровь.

– Какой стал… ты посмотри, – хвасталась она мне, когда Андрей и Настя ушли в спальню, – весь магазин скупил.

Свекровь продемонстрировала мне палку колбасы. Я кивнула, умалчивая о том, сколько трудов мне стоило уговорить его на этот широкий жест.

– Хоть бы помирились, – взмолилась мать, прислушиваясь. Тишина, это не могло не радовать.

Сережа ходил по квартире с машинкой на пульте управления. Подарок дяди Андрея ему очень нравился. А я была счастлива, что мой ребенок счастлив. У него не было мужского воспитания, и это очень меня волновало.

Андрей вышел из комнаты с пунцовым лицом. Я готовила суп и запекала в духовке курицу. Свекровь убежала в спальню, чтобы позвонить своим подругам по даче и похвастаться, что ее сын вернулся. Такой воодушевленной я ее не видела давно. От того, что я каким-то образом была к этому причастна, стало легко на душе.

– Зачем ты это делаешь? – спросил меня Андрей, заглянув в кастрюлю. После напряженного разговора, вид у него был крайне подавленный.

– Чтобы есть, – пояснила я, перемешивая суп.

Он выхватил из моих рук ложку и попробовал горячий бульон, обжигая рот.

– Признаюсь честно, что такой вкусной еды я нигде не пробовал. Тебе надо ресторан свой открыть.

Я смутилась. Андрей всегда был преданным поклонником моей еды. Он проверял холодильник, едва только переступал порог дома.

– Вы помирились? – спросила я с надеждой.

– Буду помогать деньгами, – сдержано ответил он.

Андрей все время пытался вклиниться в мое личное пространство. Он подходил слишком близко, и мне приходилось увеличивать дистанцию между нами. Меня настораживали любые проявления мужчин. С момента развода я не подпустила к себе ни одного, они вызывали у меня отвращение.

Свекровь косо поглядывала на то, как он крутится вокруг меня. Андрей сделал мне тысячу комплиментов за пару часов. Мои щеки горели огнем. Я ускорилась, чтобы как можно быстрее покинуть эту квартиру.

– Я тебя отвезу, – пообещал Андрей, с аппетитом принимаясь за еду.

– Не стоит, – отмахнулась я, в спешке собирая Сережу. Никто в этом доме не знал, где я живу. Мне приходилось все время увиливать от ответа.

– Куда ты так торопишься? – Андрей грустно посмотрел на наполненную едой тарелку, бросил ложку и стал надевать куртку.

– Сынок, а покушать, – всполошилась мать, – худой какой, смотри.

– Потом, мам. Темно на улице. Нельзя Таню с Сережей одних отпускать.

– Что будет-то? Маньяки у нас здесь не водятся, – ответила та, с упреком глядя на меня. Мне стало не по себе, – Зима, темнеет рано.

Еще бы добавила – «кому она нужна?». Свекровь так и осталась неблагодарной, несмотря на то, что я прихожу к ней раз в неделю, как домработница. Я молчала. Я всегда молчала. Не могла ответить ей, язык не поворачивался. Во мне воспитали уважение к старшим, я ничего не могла с собой поделать.

– Ты вернешься? – с надеждой спросила мать Андрея. Он покосился на меня.

– Не знаю… Не жди.

Я стремительно покинула квартиру. Со мной никто не попрощался. Свекровь не глупая женщина, она все поняла. Я для нее теперь разрушительница семьи. И только Богу известно, какие мысли сейчас крутились в голове этой безумной женщины. Андрей догнал нас с невозмутимым лицом. Мы вышли на улицу, не сказав друг другу ни слова. Андрей подхватил Сережку и усадил себе на плечи. Сын визжал от восторга, а мне хотелось расплакаться.

Совесть мучила меня. В тот момент, когда Настя на сносях, я разгуливаю с отцом ее ребенка.

– Я не хочу, чтобы ты знал, где мы живем, – громко сказала я. Андрей встал, как вкопанный.

– Почему? Я хотел еще на чай напроситься, – его лицо засветилось от счастья, едва он покинул квартиру матери. Признаюсь, обстановка в той семье тоже напрягала меня.

– Никакого чая! – строго сказала я, едва ли не силой снимая Сережу с его плеч. Сын захныкал.

– Тань, что случилось-то? – Андрей махнул рукой в сторону машины, – поехали. Просто подвезу. Без чая.

Свекровь тенью стояла в окне, наблюдая за нами. В соседнем окне маячила фигура Насти.

– Возвращайся в свою семью, – я отчеканила каждое слово.

– Я только из-за тебя сюда сегодня пришел. Ты же понимаешь, – улыбка слетела с лица Андрея. Он стоял передо мной растерянный, нараспашку, не смотря на сильный холодный ветер. Сережа продолжал хныкать и тянул меня за руку к машине.

– Оставь нас в покое! – строго сказала я, – разберись в своей семье, со своим ребенком.

– Да не люблю я ее, Таня, – Андрей крикнул так громко, что я вздрогнула. Он снизил громкость, – ребенок родится, там посмотрим.

– Разбирайтесь сами, – я подхватила Сережу на руки и почти бегом устремилась прочь. Сын заревел, оглядываясь назад, – сейчас зайдем в магазин, купим тебе что-нибудь вкусное.

Сережа не поддавался ни на какие уговоры. Я не знала на кого злиться, на упрямого ребенка, на Андрея или на себя? Я хотела, как лучше, чтобы семья воссоединилась, чтобы ребенок рос в окружении мамы и папы. Но, видимо, такова жизнь. Дети не спасут семью, если родители не любят друг друга. Так случилось с Андреем, так случилось с Ильей.

Мне стало невыносимо тяжело. Я опустила Сережу на землю, с трудом переводя дух. Хорошо, что Андрей не отправился за нами. Я дала ему понять, что его попытки сблизиться со мной, не увенчаются успехом. У него своя жизнь, у меня своя.

***

Я готовилась к новому году. Мы купили с Сережей небольшую елку, украшения и нарядили ее на журнальном столе. Обстановка дома стала праздничной. Настроение поднялось. Сережа время от времени подходил к елке и перевешивал игрушки с ветки на ветку, а один раз и вовсе уронил ее на бок.

Он ждал подарков и каждый день заглядывал под нее. Я пыталась объяснить, что нужно дождаться новогодней ночи, но Сережа не терял надежду.

Свекровь не звонила мне. Андрей тоже. Прошло уже около недели с тех пор, как я была там последний раз. Чувство ответственности разрывало меня на части, я буквально мучилась угрызениями совести. Как они там? Кто у них готовит? А вдруг они сидят и ждут меня?

Я ругала себя за слабохарактерность, что никак не могла отпустить эту семью и начать жить своей жизнью.

Накануне праздника я все-таки решила навестить свекровь. Я купила для всех небольшие подарки и забрала Сережу из садика. В последний рабочий день уходящего года, настроение было приподнятым, я рассказывала сыну, какие угощения собираюсь приготовить на праздник, а сын отчаянно требовал киндер-сюрприз.

Свекровь открыла мне не сразу. Я услышала ее тяжелые шаги с замиранием сердца. Лицо женщины было недовольным. Она держала нас на пороге, стоя в дверном проеме.

– С наступающим! – сказала я, протягивая ей подарки. Она взяла их в руки, не сдвинувшись с места.

– Где Андрей? – спросила свекровь, выглянув в коридор.

– Я… не знаю.

– Все ты знаешь. Увела его из семьи. До сих пор не появлялся еще.

– Я не общаюсь с Андреем.

– Хватит врать, – оборвала меня свекровь. Ее глаза были полные ненависти, – уже не знаешь, как квартиру у меня оттяпать. С Илюшкой не получилось, за второго принялась?

Я покраснела. Она кричала на весь подъезд.

– Что вы говорите? Я же наоборот вам помогала, – оправдывалась я. Но это оказалось бессмысленным занятием.

– Помогала она. Вела себя здесь, как хозяйка, и перед сыном хвостом крутила. А Андрюшка слабоват на это дело. Одну обрюхатил, другая тоже не против.

– Вы… – я глубоко вздохнула. Чертово мамино воспитание! Хорошие девочки должны уважать пожилых. Почитать родителей. Как же надоело мне быть хорошей! – я пришла к вам с добрыми намерениями, но больше этого не повторится. Вы ни разу за все эти годы не сказали мне спасибо.

– Так тебя еще и благодарить надо, что ты семьи чужие разбиваешь? – вскипела свекровь. Ее перебил крик Насти, которая выскочила из комнаты.

– Я рожаю! – верещала она, – точно рожаю.

Свекровь продолжала стоять в дверях, растерянно глядя то на меня, то на Настю.

– Пустите, – жестко сказала я ей, пытаясь зайти внутрь. Женщина нехотя отошла в сторону.

Напуганный Сережа не отставал от меня ни на шаг, крепко вцепившись в полу пуховика. Настя стояла скрюченная, держась за дверной косяк.

– Быстро, скорую, – распорядилась я, и свекровь побежала в спальню за телефоном.

– Ой, родит сейчас, родит, – причитала она, наводя панику. Я не хотела даже смотреть в ее сторону, настолько противна мне стала эта женщина, которая утверждала, что относится ко мне, как к дочери.

Я стремительно собирала Настю в роддом.

– Почему ты не приготовила вещи заранее? – строго отчитала я ее, – как можно быть такой безответственной?

Настя выла, как белуга, с трудом натягивая на себя одежду. Я выгребала из шкафа одежду. Что-то блестящее упало с полки на пол. Сережа тут же поднял и протянул мне. Это оказались серьги, те самые, которые пропали у свекрови уже давно, в чем обвинили моего сына.

Я оглянулась на Настю. Та заревела еще громче. Вероятно, Настя забыла, куда спрятала их, и только поэтому они до сих пор не оказались в ближайшем ломбарде.

– Отдай бабушке, – попросила я Сережу, покосившись на свекровь. Она взяла свои серьги и ошарашено посмотрела на Настю.

– Чего это? Как они здесь оказались?

– Ой, рожаю, – закричала Настя так громко, что у меня заложило уши. Пусть разбираются сами, решила я.

Приехала скорая. Я помогла Насте спуститься на улицу и посадила ее в машину.

– Я найду Андрея, – пообещала я ей, – он обязательно к тебе придет. Все будет хорошо!

Глядя вслед скорой, я облегченно вздохнула. Мы пришли вовремя. Теперь, когда Настя в надежных руках врачей, с ней все будет хорошо. Я не услышу благодарностей, никто не скажет мне спасибо, а я и не ждала. Важно было одно – моя совесть чиста.

– Мама, горка! – Сережа потянул меня на детскую площадку, где была построена ледяная горка. Я наблюдала, как ребята по очереди катались с нее. Среди них был мой Сережа. Он радостно махал мне руками, скатываясь вниз.

Я набрала номер Андрея. Мы неделю не общались с ним. Я очень волновалась.

– Андрей, Настя рожает, – сказала я ему, когда он взял трубку.

– А я причем? – безразлично ответил Андрей. Я услышала на заднем фоне женские голоса, которые звали его.

– Это твой ребенок, – я нахмурилась.

– Тань, ты опять? Одно и тоже. Пусть родит, там посмотрим. Чем я сейчас ей помогу?

– Хотя бы рядом будь.

– Я сейчас очень занят, – ответил он. В телефоне раздался громкий женский смех.

– Ты… мерзкий, никчемный…. Безответственный! Как же ты противен мне!

Я бросила трубку. Меня трясло от злости. В глубине души Андрей представлялся мне совсем другим. Как в тот день, когда встретил меня на проходной. Спокойный, рассудительный, воспитанный… Или я сама придумала и наделила его такими качествами, которыми он не обладал?

Спустя две минуты Андрей перезвонил. Судя по голосу, он куда-то торопился.

– Тань, куда ехать?

Я быстро объяснила ему, куда отвезли Настю. Снова на моей душе появилась необыкновенная легкость. Я не могу заставить его полюбить Настю и жениться на ней, но во мне теплилась небольшая надежда, что увидев своего ребенка, он почувствует какие-то новые ощущения в себе.

Я положила Сережу спать и расположилась за кухонным столом. Мне надо было составить список покупок к праздничному столу. Несмотря на то, что наша компания состояла из двух человек, мне хотелось сделать эту ночь незабываемой, волшебной.

Спустя какое-то время позвонил Андрей.

– У меня родился сын, – тихо произнес он.

– Поздравляю, – я была безмерно рада, – ты видел его?

– Да.

Андрей был немногословным. Вероятно, это событие не прошло для него бесследно.

– Ты молодец, что поехал.

– Благодаря твоей феноменальной способности убеждения, – ответил Андрей. Я рассмеялась, он оставался серьезным, – почему я не могу знать, где ты живешь?

– Не надо, Андрей, не начинай. Ты снова все испортишь.

Он глубоко вздохнул, собираясь что-то сказать. Я поспешила попрощаться. Пусть все будет так, как есть. Меня это абсолютно устраивает.

***

Сегодня я стала свидетелем разговора моего сына с каким-то мальчиком. Мы гуляли на детской площадке, и, пока я увлеченно беседовала с одной из мам, Сережа нашел себе друга.

– Мой папа – ездит на большом грузовике, – хвастался мальчик, – он возит груз.

– А мой папа… – Сережа растеряно замолчал и покосился на меня. Я и сама от неожиданности раскрыла рот, не зная, что сказать, – мой папа… подарил мне машинку на пульте. Мой папа – Андрей.

Я даже вздрогнула.

– Твой папа – Илья, – сказала я ему, когда мы отправились в магазин за покупками. Из-за обиды на бывшего мужа, я очень мало разговаривала с сыном о нем.

– Нет, мой папа – Андрей, – упрямился сын, – хочу посидеть у него на плечах.

– Дядя Андрей – брат твоего папы. А папу зовут Илья.

Сережа демонстративно мотал головой в разные стороны. Иногда мне с трудом удавалось вытерпеть протесты сына, которые носили по большей части временный характер. Таким образом, Сережа отстаивал свое мнение.

Вечером мы накрыли в комнате стол, в предвкушении праздника. Сережа раскладывал вилки и громко считал их, гордый тем, что знает счет до десяти.

– Один, два, три, – сказал он, кладя приборы на стол.

– А теперь посчитай нас? – предложила я.

– Один, два, – не задумываясь, ответил Сережа.

– А кому же третья вилка?

– Деду Морозу, – Сережа довольно улыбался. Я рассмеялась.

Мой сын такой смышленый. Я каждый день благодарила судьбу, что он у меня есть. Ради его счастья я готова на все.

Сережа терпеливо дождался новогодней ночи и боя курантов. Его глаза закрывались от усталости, но он терпел, как настоящий мужчина. Мой телефон зазвонил в начале первого. Это был Андрей.

– С Новым Годом! – закричал он так громко, что я едва не оглохла. На заднем фоне гремели салюты.

– С Новым Годом, – эхом произнесла я.

– Тань, пусть в новом году у тебя все будет хорошо. Ты обязательно будешь счастлива, я даже не сомневаюсь в этом. Ты этого заслуживаешь, – Андрей перекрикивал общий гул голосов. Мне было приятно, что он позвонил. – Я бы напросился в гости, но ты все равно меня не пустишь.

Я посмотрела на третью вилку, лежащую на столе, потом перевела взгляд на сына, который сонно смотрел в экран телевизора.

– Приходи, – сказала я с замиранием сердца.

– Что? Я не слышу?

У меня был шанс изменить свое решение, но я снова повторила уже громче.

– Приходи.

– Ты серьезно? – судя по голосу, Андрей уже сорвался с места, – а куда идти-то, Тань?

Я продиктовала ему адрес. Жутко волнуясь, я принялась ходить по комнате. Наверное, зря я позвала его. Какой в этом смысл? А если свекровь узнает? Или Настя? Статус разлучницы надежно укрепится за мной. Но было уже поздно. Андрей находился неподалеку, ему понадобилось пятнадцать минут, чтобы добраться до нас.

Я распахнула перед ним дверь. Он стоял с широкой улыбкой на красном от мороза лице.

– С Новым Годом! – закричал Андрей, протягивая мне бутылку шампанского.

– Папа! – воскликнул Сережа, выбежал из комнаты и бросился ему на шею.

Андрей опешил, я тоже. Мы переглянулись.

– Погоди-ка, – сказал он, заходя в прихожую, – я холодный, как Дед Мороз.

– Это не папа, это дядя Андрей, – попыталась я объяснить Сереже.

– Пусть называет, как хочет, – ответил Андрей, улыбаясь, – хоть папа, хоть дядя Андрей, хотя папа Андрей.

Сережа рассмеялся. Ему понравилась эта словесная игра. Он запрыгал на одном месте.

– У Сережи уже есть папа, – прошептала я, нахмурившись, – и зовут его Илья.

– Где он? Куда он спрятался? Ты где? – Андрей заглянул в туалет, – Выходи!

Мой сын умирал со смеха и уже держался за живот, а Андрей продолжал изображать из себя клоуна. Я упрямо сложила руки на груди, с трудом сдерживая улыбку. Наш спокойный праздник превратился в веселый, с нотками задорного детского смеха.

Видя радостное лицо сына, я не могла долго злиться на Андрея. Он сел за стол и накинулся на еду. Мне нравился его аппетит. Закуски, которые стояли не тронутыми раньше исчезали с тарелок со скоростью звука.

– Бесподобно, – расхваливал Андрей каждое блюдо. Я была безмерно счастлива, но старалась не показывать вида.

Вскоре Сережа уснул. Он прилег на диван и отключился. Я накрыла его одеялом и приглушила свет. Андрей открыл на кухне шампанское. Я слушала, как шипят в бокале пузырьки и наслаждалась каждой секундой праздничной ночи.

– С Новым Годом, – сказал Андрей. Из-за елочной гирлянды его глаза переливались множеством разноцветных огоньков, – это самый лучший Новый Год в моей жизни.

– Да, – кивнула я, чувствуя то же самое.

– И сытый, – добавил он.

Мы тихо беседовали, стараясь не разбудить Сережу, хотя, после такого бурного праздника, его не разбудят даже пушечные выстрелы.

Удивительно, что мы три года жили с Андреем под одной крышей и практически не общались. Я боялась его, как огня. Он так строго смотрел на меня, я чувствовала себя не в своей тарелке и старалась реже попадаться ему на глаза.

– Неужели, ты не замечала моих взглядов? – спросил Андрей. Я смущенно отвернулась.

– Я была слишком занята домашними заботами.

– Знаешь, когда я окончательно понял, что ты – необыкновенная девушка? Когда ты пришла в больницу без колбасы, не смотря на то, что я ее так отчаянно требовал. Ты говорила, что нельзя после операции, я злился, хотя мне было безумно приятно твое неравнодушие. А потом, ты принесла мне чай с мятой в комнату, когда я хотел выпить чего-то покрепче. Ты остановила меня своей заботой.

– На моем месте любой бы сделал так же, – ответила я, вспоминая какое количество трудностей мне удалось прожить, прежде, чем оказаться сейчас здесь. Я много сделала ошибок, порой вела себя, как трусливая овца, трепеща перед мужем и его родственниками. Но может, все это было не напрасно?

– Нет. Не любой, – Андрей покачал головой, не сводя с меня глаз, – ты и сейчас продолжаешь ходить к моей матери, готовить и убираться у нее. Добрее людей я еще не встречал.

– Ты хотел сказать глупее? Или наивнее? – я тихо посмеялась.

Он покачал головой. Мы просидели еще час. Андрей расспрашивал меня про родителей, про деревню, в которой я родилась. Ему все было интересно.

Перед уходом он нерешительно потоптался на пороге и все же покинул квартиру. Было видно, что ему этого совершенно не хотелось. Я положила под елку подарки и упала на кровать, прокручивая в голове моменты этой волшебной ночи.

***

Я помню, как начинала готовиться к рождению своего ребенка, как только узнала, что будет сын. Я не могла пройти мимо детского магазина, скупала все подряд, могла потратить за один день все деньги, которые Илья выделял мне на неделю. Я была одержима желанием все предусмотреть заранее, я боялась чего-то не успеть.

Свекровь ворчала на меня, называла транжирой. Говорила, что ультразвук может обмануть, но я ее не слушала.

Я часто вспоминаю угрюмую обстановку, в которой Настя проводила все свое время. Там не было детской кроватки, пеленок, зато все поверхности были покрыты толстым слоем пыли, по которой Сережка рисовал пальцем. Как можно наслаждаться материнством, находясь там? Мне было не по себе. Я вновь придумала себе повод для беспокойства.

– Надо навести в комнате порядок до приезда Насти с малышом, – заявила я Андрею, когда он позвонил мне в очередной раз, – я не знаю, пустит ли твоя мама меня к себе домой.

– Тань, я вообще-то с тобой хотел время провести сегодня, – тихо сказал он и откашлялся, – вдвоем.

– Что значит… – я замолчала. Андрей слишком далеко заходит.

– Просто пообщаться… – он замялся. Я все понимала. Он боялся меня вспугнуть, поэтому выкручивался, как мог, – по-дружески. Вдвоем.

– Я… не могу сегодня. Я занята.

– А завтра?

– И завтра.

Я быстро попрощалась с Андреем и положила трубку. Новогодняя ночь не давала мне покоя. Я пыталась отогнать от себя мысли о том, насколько комфортно я чувствовала себя в его компании. Так мало в моей жизни было людей, которые искренне интересовались мной, которые слушали меня с интересом. Андрей, по всей видимости, почувствовал то же самое.

Но я знала, где находятся границы этого.

Сережа возился с новогодними подарками. Его счастью не было предела. Мы вместе собрали трехэтажную парковку, теперь его автопарк будет занимать меньше места в нашей крошечной комнате.

После обеда я решилась. Мы с Сережей отправились к свекрови. Она злится на меня, я знаю, придется снова наткнуться на ее жесткое лицо, а возможно даже выслушать пару нелестных фраз.

Свекровь долго не открывала дверь. Мы топтались у порога и уже собирались уйти, когда послышались тяжелые шаркающие шаги.

Она посмотрела на нас стеклянными глазами, словно не узнавала.

– Чего хотите? – спросила свекровь.

– Надо в комнате порядок навести. Настя вернется через неделю, – я смутилась от ее пронзительного взгляда, – пустите нас, пожалуйста.

– Я эту воровку даже на порог не пущу, и вы тоже уходите, – она хотела закрыть дверь, но я вцепилась руками в ручку.

– Подождите, а куда она пойдет? Это же ваш внук. У нее же никого нет, кроме вас.

– Она у меня серьги украла…

– Я думаю, Настя уже пожалела о своем поступке. Простите ее. Серьги вернулись к вам обратно.

Свекровь застыла на одном месте. Я сделала умоляющее лицо. Она посмотрела на меня, потом на Сережку и отошла в сторону, пропуская нас в квартиру.

Я огляделась по сторонам. Повсюду была грязь, пыль. Мне даже разуваться не хотелось, но все же пришлось. Комната, где Настя прожила всю свою беременность, вызывала у меня отвращение. Темные стены, вечно задернутые шторы, а после того, как мы собирались в роддом, еще и жуткий беспорядок. Я бы сгребла все в кучу и выбросила на помойку. Как можно спокойно жить в таком месте?

– Можно я наведу порядок здесь? – я повернулась к свекрови, которая стояла за моей спиной, – мы поставим сюда кроватку Сережи. У меня остались кое-какие вещи. Что-то придется купить.

Она промолчала и ушла. Я растеряно развела руками. Мать очень сильно постарела с тех пор, как я покинула эту квартиру. Она стала превращаться в сгорбленную старуху. Свекровь вернулась обратно в комнату и кинула на кровать старые пожелтевшие пеленки.

– Вот, ничего покупать не надо.

Мое сердце сжалось при виде тряпья, которое по всей видимостью считалось приданным для Насти. Я понимала свекровь, она не родная мать, а после ужасного поступка Настя вряд ли заслуживала от нее больших почестей.

Распахнув шторы, я увидела грязное окно. За три года жизни в этой квартире я почти никогда не заходила сюда. Я боялась Андрея. Его комната ассоциировалась у меня с комнатой Синей Бороды. При дневном свете все было не так печально. Я не откладывая принялась за уборку.

Мне предстояло разобрать вещи Сережи, которые хранились в шкафу. Я зашла в нашу комнату. «Нашу»…. Она раньше была нашей, и здесь до сих пор ничего не поменялось. Я присела на кровать и взяла в руки свадебную фотографию. Она была сделана почти перед самыми родами, я улыбалась на ней, счастливая, будто бы транслируя всему миру – «смотрите, и меня тоже замуж взяли». Илья был серьезным. Он гордо вскинул подбородок и прищурил глаза. Я всегда считала его безумно обаятельным, а сейчас он был неприятен мне.

Он напился в день свадьбы и я всю ночь бегала вокруг него с тазиком. Я жалела его, отпаивала минеральной водой, я думала, что это мой святой долг.

Сережа увлеченно играл своими игрушками. У меня появилось немного времени, чтобы навести лоск. Я хотела, чтобы Настя почувствовала тепло и комфорт.

После того, как кроватка Сережи переехала в другую комнату, которая блестела чистотой и порядком, я довольно осмотрела результат своей работы. Мне хотелось увидеть радость на лице Насти.

Я набрала ее номер, чтобы обрадовать новоиспеченную мамочку, но застыла на месте, услышав в телефоне ее плач.

– Что мне делать, Таня? – рыдала она, – он раздражает меня. Я не хочу его видеть.

– Кто? – спросила я, решив, что речь идет об Андрее.

– Этот ребенок. Он ревет и что-то хочет…

– Покорми его, Настя, – от ее слов мои волосы встали дыбом.

– У меня нет молока! Я стала такая жирная, Таня. Я уродина.

– Тихо, Настя, не нервничай. Молоко придет, но только если ты успокоишься, – я готова была разрыдаться с ней в один голос. От нервного поведения Насти ребенок пронзительно закричал.

Она отключила звонок, изрыгая проклятья. Я не смогла сдержать слез. Мое приподнятое настроение улетучилось. Что делать? Надо что-то предпринять, но что?

Я набрала номер Андрея. Он ответил сразу же, после первого гудка.

– Ты передумала? – весело спросил он и тут же замолчал, услышав мои всхлипывания.

– Тебе надо поехать к Насте. У нее истерика.

– Тань, прошу тебя, не начинай…

– Если ты не поедешь, можешь больше никогда мне не звонить! – сурово ответила я. Это крайние меры, я знала, невозможно таким образом добиться от Андрея желания помчаться в роддом. Если он и сделает это, то только от безвыходности.