Читать книгу: «На пути к себе. Рассказы на одном дыхании», страница 3
Я никому не рассказала, куда в действительности мы собрались, даже Сереже, чтобы он не проболтался. Я скажу ему в тот момент, когда мы сядем в поезд.
– Хочу к маме в гости съездить на несколько дней, – объяснила я свекрови, собирая вещи в дорожную сумку.
– Сережку можно и на все лето оставить, – проворчала она, – у него кроме меня еще одна бабка имеется. Бегал бы по деревне в свое удовольствие.
Я ничего не ответила. Свекровь не проводила времени с Сережей, у нее все время болела голова или ноги, она всегда плохо себя чувствовала. Но проявлялось это только на словах. На деле ее энергии можно было позавидовать.
Судя по всему, Андрей смирился с участью будущего отца. Он продолжал бездействовать, ходить целый день от кровати до холодильника, пропадать на весь вечер и возвращаться ближе к ночи в нетрезвом состоянии.
Я с нетерпением ждала отъезда, хотелось отдохнуть от их постоянных скандалов с Настей. Беременная девушка налетала на него, как коршун, и свекровь всегда была на ее стороне. Странно, что она никогда не поддерживала меня. В любой ситуации она обязательно навязывала мне чувство вины. Я всегда была не права.
Направляясь на вокзал, я испытала чувство облегчения. Мне не хотелось больше возвращаться в эту квартиру. Что-то мне подсказывало, что эта поездка очень круто изменит мою жизнь. Надеюсь, что к лучшему.
***
По дороге на вокзал я все время размышляла, как буду вести себя в незнакомом городе. Со мной был маленький сын, я должна продумать все. К тому же меня волновал вопрос, сколько предприятий находится в Железногорске? А если я даже найду нужное мне, каким образом я смогу увидеть там Илью, если оно закрытое?
Вопросы один за одним возникали в моей голове. Я почувствовала себя наивной дурочкой, которая решила отыскать мужа в большом городе с развитой инфраструктурой. Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Я нервно обкусывала губы. Мне стало страшно. Я втянула в авантюру своего сына Сережу, а это увеличивало мою ответственность в разы.
Приехав на вокзал, я бросила взгляд на часы. До отправления поезда еще целый час. Есть время подумать и возможно даже передумать. Я была в растерянности.
– Куда мы едем? – спросил меня Сережа, он рассматривал в окне длинный товарный поезд, проезжающий мимо.
– Скоро ты все узнаешь, – я беспечно улыбнулась, скрывая невыносимую тревогу в своей душе.
Я взяла в руки телефон, решаясь набрать номер мужа. Сюрприза сделать не получится, но пусть он узнает, что мы уже на вокзале с билетами в руках, что обратного пути нет. Илье придется встретиться с нами в любом случае.
Я нажала кнопку вызова. Гудки смешались со стуком в висках, я дрожала от волнения и задержала дыхание, когда на другом конце провода подняли трубку.
– Алло, – услышала я женский голос. Кто мог ответить на звонок в отсутствии Ильи? Сотрудница камеры хранения? Я откашлялась.
– А где Илья?
– Илья на смене, – невозмутимо ответила девушка.
– Когда он заканчивает?
– В девять. А что?
– Передайте ему, пожалуйста, что я звонила. Это срочно.
– Женщина, я – это кто? – голос в телефоне был слегка раздраженным. Я удивилась. На экране обычно отображается контакт.
– Его жена, – ответила я. В трубке возникло молчание.
– Женщина, вы шутите? Или, может, вы номером ошиблись?
– Илья Белов… это мой муж, – я несколько раз посмотрела на экран. Все верно, ошибки быть не может.
– Это удивительно, но Илья Белов…. мой муж.
Я посмотрела на Сережу, который с удовольствием уплетал пирожок, сидя рядом со мной. Он очень ждал, когда же мы сядем на поезд. Слова девушки долго укладывались в моей голове, мы обе молчали.
– А вы в Железногорске живете? – задала вопрос я.
– Да, – прозвучал ее короткий ответ.
– Вы живете в гражданском браке?
– Да.
Я перестала ощущать действительность, будто бы земля ушла у меня из под ног, и я провалилась в глубокую яму. Снова объявили посадку на какой-то поезд, Сережа с надеждой посмотрел на меня.
– Это наш? – спросил он. Я покачала головой.
– Илья придет с работы, я уточню у него, – ответила девушка в телефоне, ее прервал плач младенца. В трубке послышались гудки.
Мое сердце разрывалось на несколько частей. Слезы потекли по щекам, и я никак не могла их сдержать. Даже присутствие сына не остановило меня. Я будто бы умирала, медленно и мучительно, засыхала, превращалась в труху.
– А где наш поезд? – спросил Сережа, с тревогой глядя на меня. Я тут же вытерла слезы и улыбнулась. Сколько боли потребовалось мне испытать, чтобы растянуть губы в жалком подобии улыбки.
– Теперь не знаю.
Прошло еще несколько минут, прежде чем я собрала свои мысли в кучу и начала продумывать дальнейший план. Я старалась не заострять внимание на муже, на его жизни, это выбивало меня из колеи. Самое важное сейчас – что делать нам с сыном? Возвращаться обратно к свекрови я не хотела. Меня стошнит при одном их виде. Было только одно место, куда я могла сейчас поехать. К маме в деревню.
Я взяла Сережу за руку. Мы направились в кассу. При виде моего заплаканного лица, женщина в окошке без труда приняла у меня билеты обратно, взяв при этом комиссию. И дала мне новые билеты. Отправление в двенадцать ночи. Придется еще долго прокуковать на вокзале.
Я развлекала сына, как могла. Мы ели мороженое, считали вагоны у поездов, которые отправлялись и приезжали, Сережа сумел даже вздремнуть на моих коленях, но каждый раз он вздрагивал, когда объявляли посадку на очередной рейс.
Когда подошло наше время, он и вовсе спал на моем плече. Я занесла Сережу в вагон, расправила матрас и белье, и легла рядом с сыном. Я отгоняла от себя любые мысли о муже, я не хотела думать о нем. В моей душе была пустота, я будто не жила, просто совершала определенный набор действий безэмоционально.
Утром я проснулась отдохнувшей. В поезде мне спалось гораздо лучше, чем в квартире свекрови, где я просыпалась от каждого шороха. От станции было еще десять километров до деревни. Убедившись, что никакого транспорта мне не найти, я позвонила маме. Услышав, что я еду к ней, она всполошилась.
– Кого попросить даже не знаю, – запричитала она, – Витька у меня на бане сидит, крышу ремонтирует, у Алешки машина сломалась, этот… напился вчера, встать не может.
«Этот» был маминым сожителем. Время от времени он уходил в запои, и маме приходилось просить помощи у соседей.
Я вздохнула, готовая идти пешком. Придется нести на себе и Сережку, и сумку.
– Ладно, – нехотя согласилась мама, – пойду Витьку с бани стащу. Приедет за вами. Крыша течет, сил нет, как устала уже. Витька!
Мама закричала в трубку истошным голосом. Я поспешила отключиться, пока полностью не оглохла. Сережа нетерпеливо дергал меня за руку. Он устал от поездки и быстрее хотел увидеть обещанных мной куриц, гусей и уток, которых мама разводила. Я тоже мечтала уже добраться до дома, спрятаться от всех и вволю наплакаться.
Витя, мамин сосед, мужчина лет сорока, загар которого мог составить конкуренцию цвету кожи типичного жителя Африки, улыбнулся, обнажая редкие зубы. Он смеялся всю дорогу, чем позабавил Сережку. Мне было не до смеха.
Мама радушно встретила нас. Она была вся взмокшая и растрепанная. Многочисленные дела и заботы не давали ей лишний раз заглянуть в зеркало. Да и зачем? В деревне красоваться было не перед кем. А «Этот» не придавал большого значения внешности мамы. Я заметила, как она постарела. Мы не виделись два года, с того момента, когда приезжали к ней с Ильей.
Той поездки мне хватило надолго. Мама больше не желала видеть моего мужа. Впрочем, у них это было взаимно.
Я слушала бесконечные мамины рассказы об огороде, хозяйстве, непутевом сожителе. Мама не замечала моего подавленного состояния, она была слишком увлечена своими проблемами. Тем лучше для меня. Я хочу переварить информацию о муже, который был не только моим. Я делила его с другой женщиной, причем неравномерно. Неделя со мной, а с ней месяц. По факту та жена была гораздо официальнее меня.
Мой телефон зазвонил в тот момент, когда мама ушла с Сережкой в хлев, чтобы показать, как она кормит свою живность. Мне звонил Илья. С тревогой и обидой я смотрела на экран. Мне хотелось выкинуть телефон, чтобы больше никогда не видеть этого контакта «любимый муж». Надо переименовать его в «Этот», другого он не заслуживает.
Я все-таки взяла трубку.
– Таня… выслушай меня, – закричал Илья. Услышав его голос, я молча зарыдала. В горле встал ком, я не могла говорить, – Таня, ты, конечно, уже напридумывала себе. Но все не так. Совсем не так. Я говорил, что хочу подумать, решить. Таня, я запутался, понимаешь? Все так сложно, сам не знаю, как получилось. Я взял паузу, чтобы решить, Таня, я еще ничего не решил, понимаешь? Ты моя жена, по закону.
На душе моей было противно, гадко. Слушать, как твой любимый человек выбирает между тобой и другой женщиной и просит подождать, это такая боль. Мое сердце разрывалось на части.
– Я хочу облегчить тебе решение, – произнесла я, подавляя слезы, – если не можешь ты, это сделаю я.
– Таня, прошу тебя, выслушай меня. С кем не бывает, ты же понимаешь, жизнь – она такая непредсказуемая…
– Я больше не желаю тебя ни слышать, ни видеть, ни знать.
Я сбросила звонок и отключила телефон. Раздавленная, униженная, мне не хотелось жить. Я подошла к окну и улыбнулась. Сережа бегал за курицей, которая перелетела через загон.
Нет, я должна жить. Ради сына. Он – мое счастье, а улыбка на его лице – это то, что будет вдохновлять и побуждать меня идти дальше.
***
Мама ни о чем меня не спрашивала. Она была настолько погружена в свои дела, что у нее не было времени даже на то, чтобы спокойно попить чай. Она все делала на бегу. Останавливаясь на секунду, мама внезапно вспоминала о чем-то и снова убегала. Я пыталась ей помогать, но все время делала что-то не то. Мама привыкла справляться со всем сама, ругала непутевого сожителя за его бездействие и тут же отбирала из его рук любую работу.
Никто не умеет так, как она! Это было жизненным кредо матери, которая долгое время жила одна.
На помощь очень часто приходил Витя, тот самый сосед, который чинил ей крышу. Только у него хватало терпения и воли выдерживать ее колкие замечания. Витя все сводил в шутку и не ругался с ней. За это мама его очень любила и относилась к нему с особым уважением.
– Молодец, Витька, – сказала мне мама, когда мы вместе с ней окучивали картошку. Сосед сидел на бане и время от времени подтрунивал над нами.
– Ровнее, девочки, ровнее, – кричал он и хохотал на весь огород.
– Девочки… – ворчала мать с улыбкой, – надо же какой шутник. Старую тетку девочкой назвать.
Я не реагировала на шутки Вити. Мне казалось, что он проявляет ко мне неподдельный интерес, поэтому старалась как можно меньше с ним контактировать. Он был неприятен мне.
– Вот, посмотри, какой жених пропадает, – громко сказала мама, – сорок уже скоро стукнет, а все ходит, как неприкаянный.
– Когда же мне жениться, теть Люсь, если я на вашей бане целыми днями сижу, – рассмеялся Витя.
– Наоборот, так виднее. С высоты.
– А я отсюда только вашу дочку вижу, Танечку. Красивая она у вас. Жаль, что несвободная.
Я оглянулась на Витю, он подмигнул мне, широко улыбаясь. Имея такие зубы, я вряд ли бы смогла открыть рот, не то, что так скалиться. Он раздражал меня своей неотесанностью. Именно поэтому я когда-то уехала из деревни, знала, что такие мужчины мне точно не пара. Встретила Илью, городского интеллигента и вцепилась в него, как в последнюю надежду на счастье. Даже институт бросила. А теперь вернулась к истокам, брошенная, не нужная, с ребенком и пустым карманом. Кто меня такую полюбит? Только такой вот Витя.
– Кстати, а где этот твой? Муженек, – спросила мама. За несколько дней она первый раз поинтересовалась моей жизнью. Витька даже работать перестал и внимательно слушал нас, не сводя глаз с меня.
– Он на вахте, – ответила я, продолжая окучивать картошку с еще большим энтузиазмом.
– Поругались что ли?
– Нет… немного.
– А я всегда говорила, что не пара он тебе. Скользкий, противный, высокомерный.
Я стиснула зубы. Мама била по больному. Мне не хотелось обсуждать мужа в присутствии чужого мне человека. Мне было стыдно говорить, что муж меня бросил, что я долгое время жила с мыслью о том, что он вернется, а потом узнала, что у него есть другая семья. Никто не знал, что я ревела в подушку по ночам, а утром делала вид, что у меня все хорошо. Мой телефон до сих пор был отключен, я боялась даже посмотреть в его сторону.
– Мама, давай не будем об этом, – предложила я.
– Конечно, не будем, – не унималась та, – только почему-то, когда проблемы начинаются, сразу к маме бежим.
Я вспомнила, что так и не отдала маме деньги.
– Сестра твоя вышла замуж за нормального, местного, деревенского. Посмотри, как живут! Все у них есть, Лешка с утра до ночи работает, старается. Троих детей уже родили. А тебе захотелось особенного, городского. Думала, барыней при нем ходить будешь. А я тебе всегда говорила, что мы народ простой, богато никогда не жили. Вот и нечего выше головы прыгать.
Я стиснула зубы. Мне хотелось бросить все и уйти. Мать постоянно давила на больную мозоль, она не понимала, что унижала меня при чужом человеке, который, по всей видимости, оказался ей ближе меня.
В огороде появился ее сожитель, Анатолий. Он вел за руку моего сына. Сережа что-то увлеченно ему рассказывал и громко обращался к нему – «деда». Я с умилением посмотрела на них. Анатолий был не родной дедушка, они с мамой даже не женаты, но он с удовольствием проводил время с моим сыном, чем существенно облегчал мне жизнь.
– Вот, посмотри, работы много, а он гуляет, – сказала мама, недовольным голосом.
– Он отвлекает Сережу, чтобы я могла помочь тебе, – деликатно ответила я, не желая ругаться.
– В три года ребенок уже самостоятельный должен быть. Играть и не мешать взрослым. Так и будешь с ним до пенсии сюсюкаться.
Я удрученно вздохнула. Спорить с мамой было бесполезно, я не смогу победить ее в словесном поединке. Мне хотелось поддержки, когда я ехала сюда, но я не получила ее. Снова упреки, недовольства. Меня никто здесь не ждал, и я никому здесь не нужна.
Мысль о том, что я поступила неправильно, когда приехала сюда, не покидала меня до вечера. Все получилось так спонтанно там на вокзале, у меня не было другого выхода, мне некуда было идти. Что теперь делать? Я не представляла. Но одно я знала. Мне не место в этой деревне, я не хочу жить так, как живет мама. Мне не нравится их разговоры, постоянная брань. Я другая.
Сережа чувствовал мое состояние, он капризничал весь день. Мама недовольно косилась на нас, в ее представлении я была отвратительная мать, которая неправильно воспитывала ребенка, слишком много уделяла ему внимания.
– Детей надо наказывать, чтобы они слушались, – сказала она мне вечером, когда я вышла из комнаты, с трудом уложив Сережу.
– У него сейчас такой возраст. Кризис трех лет.
– Придумали тоже. Он же помыкает тобой, играет на нервах, я давно бы уже пришлепнула, чтобы неповадно было. А ты… нельзя быть такой бесхребетной.
– Я никогда своего ребенка даже пальцем не тронула, и никому не позволю этого сделать, – строго сказала я.
– Потом не жалуйся тогда, – мама обижено отвернулась к раковине и принялась мыть посуду.
– А я и не жалуюсь, – я села на стул, глядя ей в спину. Мне так хотелось поговорить с ней по душам, без упреков. Мне хотелось поплакаться, почувствовать поддержку, но мама была холодная, как камень, нервная, задерганная, замученная постоянными проблемами. Я не интересовала ее.
Подушка вновь оказалась моей утешительницей. Я проплакала полночи, меня рвало на части от безысходности. Я хотела уехать отсюда, мне плохо здесь, я хочу жить по-другому. Я должна что-то придумать.
***
Я проснулась от громких криков, доносящихся с улицы. Судя по голосу, приехала сестра, и они с мамой что-то обсуждали. Это было абсолютно нормально для них, общаться друг с другом на повышенных тонах, они не ругались, это манера общения. Удивительно, почему я не стала такой же? Прожив на своей родине с рождения и до восемнадцати лет, я все время боролась с грубостью, отсутствием такта. Я была другой. Чужой. Они всегда смеялись надо мной, когда я говорила, что не буду жить так, что не выйду здесь замуж, что уеду в большой город.
А сейчас с позором вернулась. Мне было стыдно. Я даже не хотела выходить из комнаты, чтобы не встречаться с успешной сестрой, которая жила в соседней деревне, где была школа и детский сад. Это наивысшая степень зажиточности здесь. Я – жалкая неудачница.
Но Сережа не собирался сидеть в комнате. Он проснулся и потянул меня на улицу, смотреть на куриц. Я все же вышла. Сестра уже собиралась уезжать. Она внимательно посмотрела на меня, дождалась, когда мама уйдет и спросила:
– Ты с Ильей поругалась?
– Да, – я кивнула. Марина нахмурила брови.
– Ну, и плевать на него. Молодец, что приехала. Здесь тоже можно жить. Живем же. Хочешь, я тебе с работой помогу? Я сейчас в магазине работаю, сменщицу уволили за воровство. Давай ко мне? По графику договоримся. Хозяину никакой разницы нет. А Сережку в детский сад, там недавно ремонт сделали.
– Да, было бы здорово, – на душе стало теплее. Марина расписала мне перспективу на ближайшее время.
– У Лешки друг есть, холостой, работящий. Руки золотые. Надо тебя с ним познакомить.
– Нет. Не хочу я никого.
Мне было противно даже думать, что у меня может появиться другой мужчина. Я никого к себе не подпущу. Но мысль о том, что я смогу покинуть дом мамы, меня однозначно порадовала. Эта новость оказалась лучшей за все время, которое я провела на родине.
На следующий день муж Марины приехал за мной. Мне показалось, что мама с воодушевлением провожала нас. Ей станет гораздо легче. И мне тоже.
Ее сожитель пожал руку Сереже. Они очень привязались друг к другу.
– Приезжайте к нам, – сказала я ему с улыбкой.
– Обязательно, – ответил Витя, появившись из-за моей спины. Как раз его я не приглашала. Витя все время пытался заговорить со мной, но я игнорировала его, чтобы не давать лишних надежд.
Деревня, в которую мы ехали, находилась недалеко. Я хорошо знала ее по тем временам, когда ходила в школу. Здесь находился клуб, где устраивались дискотеки. Я до сих пор помню, как тряслись и скрипели деревянные половицы, когда мы от души веселились под музыку.
Местные жители не знали другой жизни. А я знала. И спустя несколько лет пребывания в городе, смотрела на окружающую меня действительность под другим углом, не так, как видела раньше. Мне очень хотелось пройтись по ровному асфальту, глядя на яркие вывески магазинов, зайти в кафе, посидеть у окна, глядя на прохожих. Я понимала, как хочу жить. Я знала, что уеду отсюда, рано или поздно. А пока мне придется смотреть на унылость деревенской обстановки и каждые десять метров выгребать из тапок песок.
Магазин, в котором работала сестра, был очень маленьким. Я окинула глазами представленный ассортимент товара.
– Некоторые покупают в долг, – сказала Марина, раскладывая на полке хлеб, – у нас есть специальная тетрадка. Зарплату многим задерживают, вот и выкручиваются, как могут. Но у нас в этом плане все в порядке. Испорченные продукты я для собак и поросят забираю. Не работа, а сказка.
Да, я до сих пор не могла поверить, что это происходит со мной. И, правда, как в сказке.
Марина помогала мне с Сережей, когда я работала. Ее энергичности можно было позавидовать. Она успевала все, и по хозяйству, и с детьми. Я старалась от нее не отставать, несмотря на то, что депрессия съедала меня изнутри. Мне казалось, что я живу не своей жизнью. Я не получала удовольствие, не радовалась успехам, просто монотонно выполняла ежедневные обязанности, как робот.
Покупатели, которые вначале присматривались ко мне и вели себя крайне осторожно, через неделю здоровались со мной, крича с другого конца улицы.
– Вчера в магазин один парень заходил, – сказала Марина, когда я утром собиралась на работу, – расстроился, когда меня увидел. Я ему говорю – завтра Таня выйдет. Он так покраснел, бедняга.
Марина рассмеялась. Мне стало не по себе. Я была все еще замужем, и каждый день настраивала себя собраться с силами, поехать в региональный центр и подать заявление на развод.
Зря Марина рассказала про поклонника, я вздрагивала каждый раз, когда открывалась дверь в магазин. Мне не хотелось, чтобы на меня обращали внимание, я хотела стать прозрачной, незаметной. Я перестала пользоваться косметикой, укладывать волосы, внешность не волновала меня больше.
Когда в магазин кто-то вошел, я раскладывала товар под прилавком. Покупатель терпеливо ждал, когда я выгляну, хотя обычно все начинали звать меня уже с порога. Кто такой вежливый пожаловал? Я выпрямилась во весь рост и едва не рухнула обратно на пол. Передо мной стоял муж Илья. Нас разделял прилавок, но он наклонился, пытаясь приблизиться ко мне.
– Таня… – он смотрел на меня безумными глазами, – Танюша, я… не верю, что нашел тебя.
– Что ты здесь делаешь? – я отошла подальше, чтобы муж не смог дотянуться до меня.
– Я приехал за тобой.
Мне стало дурно, легкие дышали с удвоенной скоростью, но им все равно не хватало воздуха. Голова закружилась, я была на грани обморока.
– Я никуда с тобой не поеду, – язык стал ватным, я с трудом могла говорить.
– Таня, прости меня. Я знаю, что совершил огромную ошибку. Бес попутал. Все как-то само собой получилось.
– Само собой? Тебя заставили? – хотелось разрыдаться, но я терпела.
– Человек имеет право на ошибку. Главное вовремя признать это. Прости, Танюш. Я долго думал и понял, что ты – самый чистый и добрый человек, который повстречался на моем пути. Я не хочу терять тебя.
Илья сделал жалобное лицо. Насколько искренним он был в этот момент, я не понимала. Мой муж стоял передо мной, высокий, статный, опрятный, вовсе не под стать деревенским мужикам, которые окружали меня на протяжении всего этого времени.
– Уезжай отсюда, – строго сказала я.
– Таня, без тебя я не уеду. Когда ты освободишься?
– Уезжай отсюда, – повторила я, унимая бешеное сердцебиение.
Илья пристально оглядел меня и направился к выходу. Он задержал внимание на табличке с графиком работы магазина и вышел на улицу. Я опустилась на корточки, пытаясь прийти в себя. Я не прощу его, никогда.
***
Меня трясло весь день. На полусогнутых дрожащих ногах я вышла из магазина, замечая неподалеку автомобиль Ильи. Он тут же выскочил из него и поспешил мне навстречу. Руки не слушались меня, я с трудом управлялась с тяжелыми замками.
– Давай помогу, – Илья ловким движением забрал у меня ключи и все запер. Он вернул мне связку и слегка улыбнулся, – поговорим?
– Мне не о чем с тобой говорить, – я пошла по тропинке в сторону дома сестры, но муж не отставал.
– Жизнь в деревне изменила тебя, – заметил Илья, дыша мне в затылок.
– Скорее твое предательство.
– Я уже пожалел об этом, приехал за тобой. У нас все будет по-другому, доверься мне.
– Нет тебе больше веры.
Я старалась идти быстрее. На нас косились все встречные жители деревни. Теперь им будет что обсудить.
– Таня, я готов на любые твои условия, – не унимался Илья, – что ты хочешь? Чтобы я бросил эти вахты? Я уже бросил.
Я остановилась так резко, что он наткнулся на мою спину.
– Клянусь тебе, – сказал Илья, заглянув мне в лицо, – я рассчитался, приехал домой, а тебя нет. Мама сказала мне, куда ты поехала. Я отправился бы за тобой даже на край света. Вы с Сережей – самое дорогое, что у меня есть. Скажи, что еще надо? Жить отдельно? Я согласен. Найду работу, и сразу же снимем жилье. Я тебе обещаю.
У меня перехватило дыхание. Я буквально сверлила его глазами. Ну, почему, так поздно он это говорит? Почему понадобилось столько выстрадать, чтобы добиться того, в чем он так упорно ей всегда отказывал?
– Я хочу еще ребенка, Таня, – Илья взял меня за руки и крепко сжал, – дочку. Помнишь, мы мечтали, когда Сережа родился, что подарим ему сестренку?
Я покачала головой, ощущая застывшие в глазах слезы. Еще немного и они вырвутся наружу, и тогда я уже не смогу контролировать себя.
– Я никогда не прощу тебя, – тихо произнесла я.
– Никогда не говори никогда. Я все исправлю, вот увидишь. Тань, я же люблю тебя. Честно, люблю.
Я внимательно рассматривала его лицо, пытаясь найти подвох. Может ли человек осознать свои ошибки? Сколько лет он обманывал меня? Кто она? Кто тот младенец, плач которого она услышала в телефоне? У меня было много вопросов, но я боялась получить на них ответ. Это было слишком больно, обидно. И почему он появился сейчас, когда я смирилась с участью разведенной женщины и выстраивала в голове новые планы на жизнь?
– Что мешает нам попробовать? – продолжал Илья, поглаживая мои ладони, – просто попробовать. Если ты не захочешь, я не стану тебя держать. Я отпущу тебя. Обещаю.
Я выдернула руки из его ладоней и быстро зашагала дальше. Илья говорил так искренне, как никогда ранее. Может для него эта ситуация послужила уроком? Что имеем не храним… Может это как раз про него? Я пыталась заглушить внезапно появившееся желание вернуться к нему и попробовать еще раз. Я столько слез пролила в подушку, ненавидя его, столько унижений испытала в ожидании, когда муж осознает все и вернется.
Мы молчали. Я зашла во двор дома Марины, надеясь на то, что Илья останется снаружи, но он не остановился. Я знала почему. Он искал глазами сына. Детские крики были слышны со стороны заднего двора, и Илья направился туда незамедлительно.
– Сережка, – окликнул он сына, который играл в войнушку с младшим сыном Марины. Сережа замер на мгновении, а потом со всех ног бросился к отцу.
– Папа! Плиехал! – радостно кричал он, чем привлек внимание Марины, копошащейся в грядках неподалеку.
– Я приехал за вами, – сказал Илья. Он подхватил Сережку на руки и прижал к себе, – ты хочешь домой?
– Да, – не раздумывая ответил тот. Я застыла на одном месте, с содроганием сердца глядя на встречу отца с сыном.
– Привет, Илья, – сказала Марина, подойдя ближе, – соскучился?
– Еще как, – он растянул свою фирменную улыбку, и сестре ничего не осталось, кроме как улыбнуться ему в ответ. – Вас не так-то легко найти. Указателей практически нет.
– Дороги ремонтировали, еще не успели вкопать, – Марина покосилась на меня. Я зажмурилась, показывая ей свою растерянность. Я не рассказывала причину нашей ссоры, мне было очень стыдно признаться в этом.
– Вы меня не выгоните? – спросил Илья, опустив Сережу на землю.
– Нет, конечно. Только обстановка у нас простая, без изысков, не как у вас в городе.
– Я надолго не задержусь. Завтра домой поедем. Да, Танюш? – Илья попытался меня обнять, но я отшатнулась и ушла в дом. Вскоре за мной следом зашла Марина.
– Что у вас все-таки произошло? Ты сама не своя, – спросила она.
Я покачала головой, глядя в окно на то, как Илья, сидя на корточках, разговаривает с Сережей. Мне не хотелось рассказывать Марине все подробности своей реальной жизни в городе. Она посчитает меня ненормальной.
– Он обманул меня. Я больше не верю ему, – все же ответила я.
– Не принимай близко к сердцу. У меня Лешка тоже иногда привирает, и до последнего держится, жулик, пока к стенке не прижму. Но, раз уж вышла за него замуж, значит, придется терпеть. Одной в наше время очень сложно, тем более в деревне.
– Я так устала терпеть.
– Тань, ну, ты розовые очки-то сними. До сих пор в сказки веришь. А жизнь она такая, где-то потерпишь, где-то тебе это вернется. Поговори ты с ним, вроде раскаивается. Смотри какой приехал, лощеный, с иголочки. Сама такого хотела, сама выбрала. И ребенок его любит. Я, конечно, тебя не выгоняю, живи, сколько хочешь. Только семьей, оно все же как-то надежнее. Я же вижу, как ты страдаешь по нему, всех мужиков наших местных сторонишься.
Я ничего не ответила. Может Марина права? У всех так. Ничего просто так не дается в этой жизни. Иногда приходится пострадать, чтобы потом обрести настоящее счастье.
Илья остался ночевать с нами в одном доме. Марина отправила его на веранду, но он пришел в нашу с Сережей комнату среди ночи. Я даже глаз не сомкнула и вздрогнула, услышав его шаги.
– Таня, – прошептал он, – меня комары закусали на веранде. Не могу там спать. Пустите меня к себе.
– Нет, уходи, – отмахнулась я.
Илья несколько раз попытал счастье, и, смирившись с моей непреклонностью, принес подушку с одеялом и расположился на полу рядом с нашей кроватью.
***
Можно ли простить предательство? Можно ли жить дальше с человеком, который так долго обманывал? Можно ли верить ему, что он все осознал и больше никогда такого не сделает?
Я до утра ворочалась в кровати. Рядом со мной мирно посапывал сын Сережа, а на полу муж. Пока еще муж. Ведь я уже решилась подать заявление на развод, но не успела это сделать. Он приехал, и спутал все карты.
Илья с утра обхаживал меня со всех сторон. Делал комплименты, пытался помочь во всех делах. Я не узнавала своего мужа, он никогда таким не был. Как долго он продержится? Ровно до того момента, когда я его прощу?
Марина собиралась на работу.
– Надумаешь уезжать, не забудь попрощаться, – сказала она. Лицо Ильи расплылось в широкой улыбке. Благодаря своему врожденному обаянию, он нашел в моей сестре союзника. Я снова оказалась не у дел.
– А вы к нам в гости приезжайте, – ответил он, – как только мы в отдельную квартиру переедем.
Я ругала себя за слабохарактерность. Ну, почему я до сих пор не выгнала его? Сижу и слушаю его самонадеянные речи и в глубине души хочу ему поверить. А Илья будто бы чувствует, что пробил брешь в моей броне и пытался все больше приблизиться ко мне.
Его телефон зазвонил в тот момент, когда я готовила кашу на завтрак. Я вздрогнула, покосившись на мужа. Скорее всего, ему звонит она. Илья ответил на звонок слегка взволновано. Он говорил серьезным, сосредоточенным голосом. Судя по всему, сам звонок был по важному делу. Как только Илья договорил и положил трубку, он радостно подскочил ко мне. Я едва не опрокинула кастрюлю с кашей от неожиданности.
– Меня взяли, Тань, представляешь! – Илья подхватил меня на руки и закружил по кухне.
– Каша… каша сгорит, – закричала я.
– Бог с ней, кашей. Меня торговым представителем взяли на хладокомбинат. Я даже не надеялся. Танюха, вот видишь, как все складывается хорошо.
Я быстро сняла кастрюлю с огня. Илья ходил по кухне, не замолкая ни на секунду.
– Сейчас работать начну, как первую зарплату получу, сразу же снимем квартиру. А когда ты работать начнешь, ипотеку возьмем.
– Я не говорила тебе, что согласна, – напомнила я, раскладывая кашу по тарелкам. Мне понравился расклад, который предлагал Илья, но я не хотела больше ему верить. Я никогда не смогу забыть предательство, даже если вернусь к нему.
