Читать книгу: «Как сбылись мечты», страница 12
Только в его руках она чувствовала себя маленькой и хрупкой. Дыши. Он, одной рукой обняв ее за плечи, притянул ближе к себе. Одеяло явно мешало. Она легла в пижаме, которую привезла с собой – очень домашней, но тонкой и изящной. И в ней она была такой легкой и гладкой.
Как сладко и сонно. Хотелось свернуться клубочком или вытянуться. Она не знала, чего хотелось больше. И стало очень тепло, уютно и так трепетно, что она от удовольствия непроизвольно свернулась, а потом выгнулась. Все произошло быстро. И очень естественно.
Было настоящим искушением лежать с нею вот так, и не сделать того, о чем мечтал долгое время. Но то, как она прогнулась, спиной скользнув по его груди, не оставило шансов на обычную сдержанность. Чувствуя ее мягкость в своей руке, он забыл себя и развернул ее лицом к себе.
Здесь она тоже была маленькой, помещаясь в его ладони так, что он мог легко почувствовать ее всю, сжимая. Она задышала чаще и выгнулась ему навстречу, несмело, но с явным желанием скользнув по плечам и спине.
Обратной дороги не будет. Он так решил. И в этот же момент она поцеловала его в ключицу.
Она почувствовала его руку сначала на боку, потом на бедре. Ей была так приятна ее тяжесть. Он был почти в два раза больше нее, но она ни разу не испытала неловкости с ним. И сейчас, когда ей было так хорошо в этой теплой тесноте, она с радостью ощущала его руки на своем теле. Медленно подняла на него глаза. Он внимательно изучал ее лицо. В полумраке комнаты она видела, что он все же собранно следит за ее реакцией. Ей стало легче.
Когда ее маленькая ладонь коснулась его щеки, он едва не вздрогнул. Его так раньше не касалась женщина. Легко и нежно, успокаивая. Она была такой мягкой… Он вспомнил ее дерзкие сообщения, когда она неумело, но очень действенно писала о том, что чувствует к нему, и непроизвольно подумал о том, где еще она мягкая и теплая.
Она уже не боялась, что он исчезнет, давно не боялась. На самом деле в душе она всегда верила, что он не забывал ее. И сейчас ей хотелось даже не нежности, а нетерпения, которое было бы равным по силе ее внутренней потребности. И она, раскрыв бедра, положила одну ногу на его бедро, обняв его крепче, пряча голову под его подбородком.
Она сама сделала то, чего он давно хотел и ждал, и тело откликнулось сразу.
Она знала, что он почувствует, как становится влажной, и желала этого.
Он не хотел показаться грубым, но ничего не смог с собой поделать, когда правая рука непроизвольно легла на ее живот и скользнула глубже. Он чувствовал ее желание и был почти счастлив, что она не закрывалась от него и наконец-то не стеснялась своей реакции.
Она раньше не предполагала, что можно так быстро раздеваться и что потребность в том, чтобы мужчина видел тебя обнаженной, может быть такой сильной, что есть только желание, но нет стыда.
Щеки зарумянились – он видел и чувствовал, как она теплеет, и разогревался сам. И это не могло сравниться с тем, что он испытывал, просматривая ее фотографии снова и снова. Он просто не мог их удалить. Его влекло ее тело: свежей, настоящей, бескорыстной и щедрой она была везде, где он видел.
А он видел так много, и так мало. Он не отличал занятия сексом от занятий любовью, считая второе красивыми словами. Заботясь о взаимном удовольствии с партнершей, он не придавал значения тому, отвечает ли она его духовным потребностям. Приятно и не более. А ее тело обещало ему больше. И глядя на нее, он все чаще думал, хочет ли и может ли он взять то, что она ему предлагала. Если бы он хоть на минуту верил в осознанность ее попыток завлечь его телом, она бы давно побывала в его постели. Но он видел весь ее трепет и предвкушение, иногда отчаяние от того, что самые проверенные по словам других средства с ним не работают, и чувствовал неизвестное до этого желание, которое не хотелось удовлетворять сразу, а хотелось получить удовольствие уже от самого этого желания.
И сейчас от близости давно желанного тела или давно желанной женщины – он пока смутно беспокоился, что думает именно о женщине, а не только о ее теле – он плохо себя контролировал. Особенно сложно стало получаться тогда, когда она несмело, но очень ощутимо провела рукой от его талии вниз по бедру и неожиданно легла там, где он так часто в последние дни и особенно ночи представлял ее.
Она с радостью открывала для себя его возбуждение. Много раз представляя, какой он, пыталась понять, что она будет чувствовать при этом. Но в воображении не получалось. А сейчас она, глядя ему в глаза, рукой начала гладить и ласкать. И было что-то очень важное в том, как они касались друг друга там, не прерывая взгляда, стараясь услышать и получить отклик.
Он слишком хорошо чувствовал ее маленькую руку, чтобы делать вид, что с ним ничего не происходит. Она словно давно знала, как ему нравится, и делала так, как мало кому до нее удавалось и совсем не сразу. А сейчас он заводился от ее легких и уверенных касаний и поглаживаний словно не знал их раньше.
Она хотела гладить его всего и особенно там. Чередуя легкость и силу, сжимая и снова отпуская. Ощущения были очень новы и интересны. Она начала понимать, как много может дать ему. Сжав сильнее, она услышала, как его дыхание становилось частым и неглубоким, но он продолжал смотреть ей в глаза, и она сделала неожиданное для себя и особенно для него. Мягко освободившись из его рук, она уверенно подтолкнула его лечь на спину и на долгую минуту замерла над ним, опираясь на его плечи.
Она была прекрасна – обнаженная и открытая. Ночной свет стекал по ее телу и становился тенью во всех ложбинках. Он мечтал, чтобы она раскрылась для него там. Мечтал увидеть ее желание. И его собственное сейчас было настолько сильным, что он и не подумал возражать, когда она, круговыми движениями погладив его бедра, склонилась над ним, целуя его там, где он сейчас больше всего хотел ощущать ее губы и тепло дыхания.
Было сладко и непривычно, она чувствовала его дрожь, его жизненную силу – и возбуждалась сильнее. И в этом чувстве было не только телесное, она пружинилась изнутри, где потребность согревать его собой все возрастала – в пояснице рождались теплые волны.
Он видел ее сияющие глаза, волны русых волос, окутавших его ноги, изящный изгиб спины и все-все важные детали ее женственного тела, которые раньше хотел рассмотреть наяву, и запоминал ее такой – искренней и открытой, стремящейся радовать его и получающей радость от их близости. Она все делала так, будто целую жизнь ждала этого момента – его доверия и полной отдачи. Ее губы и руки создавали волшебный калейдоскоп из острых, тонких и очень теплых ощущений, которым он отдавался все больше. Желая дотронуться до нее, он с нежной страстью касался ее плеч, перебирал мягкие рассыпавшиеся пряди.
Она еще не могла знать, как продлить его удовольствие, но зная свое тело, инстинктивно понимала, что его может откликнуться так же, как и ее, и полностью отдалась новым чувствам и ощущениям. Было чудесно наблюдать за тем, как поднимались и дрожали его плечи, как руки сжимали ее сильнее – она с упоением принимала его силу и возвращала поцелуями и ласками. Не переставая касаться его, она скользнула по его груди своей и, наклонившись, почти лежа на нем, прошептала: «Хочу быть под тобой».
Ее губы там и вдруг совсем близко, негромкий шепот, нежная кожа и глубокие медленные касания в сочетании со смыслом слов, который все же дошел медленнее, чем он ожидал. А вот реакция на ее слова была естественной и быстрой.
Она едва успела вздохнуть. И вовремя – сейчас он был везде, его тело накрыло ее так стремительно, что она даже не успела понять, как оказалась на спине. И застонала в голос – так невыразимо приятно было чувствовать его. Раскрыть бедра, обнять его ногами – на все ушли считанные секунды, и они оба вздрогнули – таким сильным и взаимным было желание.
Она открывалась ему медленно и с удовольствием – это отражалось во всем ее теле, в робких, но ответных движениях навстречу ему, что побуждало его как можно дольше растягивать чувство ее наполнения и своего ощущения уюта и безусловного принятия ею.
Она не знала раньше, как много пространства внутри нее, как она ждала, чтобы его наполнили энергией. Как заиграла в ней жизнь, когда она ощутила его всего там, стремящегося к ней, как непроизвольно обняла его изнутри, и движения отозвались дрожью всего тела, какими крепкими и хрупкими нитями они связывали друг друга, когда он снова и снова пробуждал ее…
Она восхищала его своей реакцией. Страстная и женственная, с легким румянцем на щеках, она словно возвращала ему остроту и яркость действий. Все органы ожили, чтобы наполниться чувствами. Она с такой радостью отдавалась ему – где-то в глубине сознания успела промелькнуть мысль, что он теперь понимает, как по-настоящему отдается женщина и какие при этом чувства испытывают.
Она была такой щедрой, легко училась открываться, не думая, как сделать лучше, и от этого получалось чудесно – так, как он и не мог представить долгими ночами без сна, когда вставал, открывал ноутбук и доделывал проекты с ясной головой, с ее образом перед глазами. Он видел ее в сотнях поз в своем воображении. Фотографии, которые она все же начала присылать, нисколько не уменьшили его интереса. Наоборот. Ему постоянно хотелось видеть ее в движении, поэтому тех немногих фотографий, которые она присылала ему, хватало, чтобы зажечь его, но никак не удовлетворить. Неопытная, она умудрялась делать такие снимки, которые он не променял бы ни на какие профессиональные. Да, в первых фотографиях чувствовались робость и скованность, потом снимки стали более смелыми, девушка на них начала интриговать и завлекать. Даже полностью обнаженная, она была словно в невидимой глазу светлой накидке, которая возбуждала сильнее наготы. Потом она училась позировать. Она не умела, как профессиональные модели специально построить свое тело перед камерой, но каждая клеточка ее дышала теплом и естественностью. И ей удавалось это передавать ему. Особое удовольствие он испытал, когда она призналась, какие изменения происходят в ней, когда она фотографирует себя для него. Он понимал, что он единственный, кому она сказала об этом. И эта атмосфера особой доверительности, скромности и открывающейся свободы женщины будоражила его настолько, что до рассвета он мог работать без единого намека на сон, прерываясь лишь на то, чтобы снова и снова увидеть приятный образ.
А сейчас теплая и такая близкая она лежала под ним, не сдерживая тихих стонов – почти криков и учащенного дыхания, и обнимала его ногами, как когда-то обещала в сообщениях. Чувствуя ее так глубоко, он вспомнил, как тогда, перед, обедом, прочитав ее короткое «хочу обнять тебя ногами», едва не выронил телефон. А потом весь день не мог сосредоточиться, потому что мозг с радостью начинал рисовать картины того, как именно и при каких обстоятельствах она сможет это сделать.
Коллеги теряли его в такие моменты. Нет, он как обычно, руководил выполнением рабочих задач, но в прямом смысле был потерян для общества. Стал больше читать и в офисе, и дома, и даже в машине. Причем не всегда то, за чем раньше признавал право называться литературой. Он хотел понять, почему ему не хотелось переставать думать о ней. День за днем он видел и чувствовал ее духовный и личностный рост. В ее словах было все больше женской мудрости и умиротворения. Всякий раз, когда она что-то присылала ему, он видел, как она все ближе приходит к счастью. Иногда она просила ответить – не писала прямо, но так подбирала слова, что он восхищался ее умением выстраивать мостики к нему. Но это было редко. Чаще она писала о том, как открывает мир. Он все читал. Испытывая разные чувства – от радости и восхищения до недоумения и раздражения, всякий раз удивлялся тому, что она не оставляет его равнодушным. Через слова она заряжала его энергией жизни, которая была так нужна сейчас.
Он хорошо помнил, как много отдал ей тогда, вначале, почти насильно, чувствуя ее потребность в ласке, одобрении и нежности. Он откликнулся, желая помочь. И она стала забирать, не отдавая. А он уже не мог постоянно выражать ей свою готовность к сближению, потому что становилось все сложнее поддерживать себя внутри. И он отдалялся, растворяясь в работе, делах, другом разном общении… Получилось. Но стало уже не то, не было тех ярких моментов, в которых он с женщиной чувствовал себя живым и сильным.
Вспомнив все сложные моменты, которые они оба для себя придумали и через них же прошли, как же искренне он радовался ей сейчас! Он буквально физически чувствовал ее безусловную отдачу, от нее исходили волны, в которых ему было уютно и хотелось остаться в этом волшебном состоянии как можно дольше, и возвращать ей ту силу, которую она давала ему безопасностью, заботой, стремлением баловать и нежить.
Оказывается, это счастье – дарить такую радость мужчине, который дорог тебе. Дорог настолько, что все происходящее с ними сейчас запомнится как важный этап на пути к тому, чтобы быть вместе. И близость становится важной и желанной, и хочется, чтобы любимый видел радость, которую приносит близость. Ведь так важно понимать, что ему хорошо с тобой, что твои чувства помогают ему представлять себя важным и значимым, сохраняют желание оберегать и заботиться, помогать и быть рядом.
Когда мужчина раскрывается так в заботе о любимой женщине, искренней и безусловной, он открывается для благ этого мира. Безусловное принятие женщиной своего мужчины наполняет его уверенностью в себе, сосредоточенностью и способностью решать масштабные задачи, мыслить нестандартно и творчески, организовывать себя и людей вокруг.
Любящая женщина создает атмосферу тепла и света своему мужчине, в ней он может спокойно расслабиться и созидать. Стать такой женщиной для мужчины можно, лишь полюбив себя, осознав свою роль хранительницы тепла и света. Это великое благо – принять эти дары, нести их и делиться с близкими и теми, кто в них нуждается. А для этого нужно чувствовать себя достойной их, не отрицать свою маленькую, но важную роль в создании доброго мира. Теплое и светлое начало есть в каждой из нас. Оно нам дано, чтобы служить добру.
И как поется в одной известной песне, «спасибо за то, что средь боли и зла наш тесный мирок ты сберегла».
Он уснул, а она лежала, уткнувшись в его плечо. Так невыразимо приятно было ощущать его рядом, его запах и тепло. Она впервые поняла сейчас, как важно было прийти к нему именно готовой, а не тогда, когда ими обоими двигала неосознаваемая потребность делать друг другу приятное, потому что понравились с первого взгляда и слова.
Она была рада, что этого не произошло тогда, когда внутренне была ранена и нуждалась в ласке и заботе. Как замерзший цветок, в тепле она распускалась и таяла, принимая его ухаживания. Он был тогда щедр, память открывала яркие подробности. И в этом состоянии он нравился себе и ей, потому что ему тогда тоже казалось, что увлечен и почти счастлив. Со стыдом она признавалась, что совсем потерялась в его опеке и незаметно начала требовать больше. А он, не видя ее отклика, открытости, стал угасать.
Какой неслучайной оказалась его болезнь! И если в первый раз она не имела к серьезному гриппу никакого отношения, а наоборот, буквально помогла ему встать на ноги, поддерживая и искренне участвуя в его жизни, готовая все сделать при первой необходимости, раскрылась ему, показала себя. И он увидел чудо. Ангелок – так он назвал ее, когда открыл ее фотографию. Сладкой истомой отзывались его слова в ее сердце, и всегда – глубоко-глубоко в животе – желанием отдать всю нежность. Нежная, солнышко, маленькая моя – все добрые слова, которых ей так не хватало в детстве, потребность в безопасности, любви и заботе – он все одновременно закрыл своим намерением оберегать ее. Своими мудрыми словами направляя ее, когда она не всегда ориентировалась в ситуации и затруднялась с мнением. Как чудесно было начинать утро с его пожеланий. Или читать его сообщения, которые он писал ей, вернувшись со встречи глубокой ночью, зная, что она прочитает, только проснувшись. И всегда обнимая и целуя. В нем крепла сильная потребность поделиться с ней своими мыслями и эмоциями.
Позже она осознала, что говоря об объятиях и поцелуях, он имел в виду не только их, и не только те, о которых она знала. Потом судьба предоставила им обоим шанс узнать, как сильны и свободны их желания. Но для этого ей нужно было раскрыть себя, а ему преодолеть свое желание быть всегда неуязвимым.
Чуть позже случилось неизбежное – он не мог все время отдавать ей свою энергию, не получая желаемого отклика взамен. Он не был разочарован – просто видел, что она не знает, не видит смысла его посланий, и любые попытки зайти дальше за ее отнюдь не хрупкие внутренние стены, для него самого оборачиваются болью. И тогда он отошел. Она не сразу поняла, что произошло, а когда поняла, стало больно и поздно. Не сразу она пришла к тому, что все время забирать и все время отдавать – это короткий и верный путь в никуда. К счастью, ее природа, разбуженная этим ставшим уже тогда дорогим и близким мужчиной, стала пробиваться к свету, как росток в трещине асфальта. Как долог и непрост путь растения к свету, так и ей было сложно менять все – образ жизни и мыслей, отношение к себе и к людям.
Все началось с простого, но важного понимания. Она научилась любить свое тело и заботиться о нем. Его слова о том, как он хочет ее, стали для нее ориентиром. Она попробовала взглянуть на себя его глазами и увидела себя неизведанную и манящую. Ей остро захотелось самой разобраться в себе и понять, что же его привлекло, что нужно развивать и поддерживать. Она начала и увидела. Увидела всю себя со своими достоинствами и недостатками, болями и радостями, сдержанностью и страстью. Как много в ней было всего, как много она о себе не знала и еще меньше знала об окружающем мире. Для того чтобы это узнать, она полюбила мир, открывшись ему, доверившись и приняв все жизненные обстоятельства, что случились с нею, случатся и случаются прямо сейчас. Осознав базовое о себе, она не начала все с нуля, как принято говорить, она взяла с собою все свое настоящее. То, что смогла бережно очистить от чужих мнений и предрассудков. Раскрасила то, что было прозрачным, в яркие краски ощущений и чувственности, возможности слышать себя и чувствовать себя важной и нужной частью этого удивительного мира. Тело открыло ей, как ценны прикосновения, как она ждала их, как скучала по объятиям и ласкам. Оказывается, ей так нужно было, чтобы ее касались. Спасал массаж, занятия спортом и прогулки – их она почувствовала по-новому и расцвела, так хорошо ее тело не чувствовало себя очень давно, если вообще чувствовало. Тогда и пришло понимание его желаний. Дерзких и нескромных – сказал бы кто-то, но для нее они стали сами естественными и основными.
