Читать книгу: «Саша Саша», страница 14

– Все, заткнись! – орет Ася и подлетает к ней, толкая в грудь. Медляк закончился, но девчонки так орут, что цербер вновь обращает на нас внимание и подлетает в тот же миг.

– Это что творится? – кричит она, пытаясь оттащить разбушевавшуюся Асю от волос Карины. Остальные не вмешиваются. Кому-то просто весело, кто-то ошарашен услышанным, а кто-то хочет посмотреть, чем все закончится. Музыка прерывается, теперь все внимание сосредоточено на клубке из разъярённой Аси, потрепанной и не менее злой Карине и цербере, которая стоит между ними с разведенными руками.

– Я заставлю тебя помыть рот с мылом, – кричит Ася в сторону Карины, хотя ближе не подходит – опасается цербера.

– Лучше помой свою подружку! – шипит Карина, но из-за того, что музыку выключили и теперь все внимание приковано к девчонкам ее все слышат хорошо. – Ведь она девочка с помойки! Ее нашли на помойке! Думаешь, никто не знает об этом, Самойлова, или кто ты там на самом деле? Ты не их дочь, а просто ребенок, которого выкинули как мусор, а они подобрали ненужную ни кому гниль!

Все хватит. Я готов самолично придушить эту тварь, с которой когда-то имел глупость встречаться. Но сейчас надо думать не об этом. Я подхватываю застывшую Сашу и несу ее к выходу. До дома сможем добраться сами, даже если придется нести ее на руках всю дорогу.

Слышу сзади визг Карины и победоносный клич Аси. Кажется, даже цербер не сможет остановить ее месть. Все-таки эта казашка любит мою Сашку и готова любого порвать за нее, а такая дружба дорогого стоит.

Саша держится за мою шею, не пытаясь слезть с рук. Аккуратно сажаю ее на лавочку возле раздевалки. Одеваюсь сам и беру ее вещи. Одеваю ее как маленькую, но она не обращает внимания, пялясь в какую-то точку перед собой.

Когда я почти ее одел, прибегает Ваня.

– Я позвонил ее родителям, они сейчас заберут вас, – говорит он, пытаясь отдышаться.

– Хорошо, спасибо, – киваю я, не отрываясь от своего занятия по шнурованию ботинок девушки. Блин, сразу не заметил молнию сбоку и расслабил шнуровку.

Ваня садится рядом и напряженно переводит взгляд с Саши на меня.

Оценив ее невменяемое состояние, он обращается ко мне:

– Ты знал?

Киваю.

– И она тоже?

Вновь киваю.

– Вот, блин, задница, – он трет руками лицо. – А я нет. Столько лет с ней знаком, а даже не подозревал.

– И я бы хотела, чтобы никто об этом не знал, – внезапно размороженная Саша пугает нас так, что мы вздрагиваем. – А она на всю школу растрезвонила.

– Ей Ася уже за это полбашки волос повыдергивала, – натянуто улыбается Ваня, в попытке пошутить.

– Но она права, – с горечью продолжает Саша, как будто ничего не слыша. – Я никому ненужный мусор, который выбросили на помойку.

– Нет! – одновременно возмущаемся мы с Ваней. – Прекрати, – продолжаю я уже один. – Ты нужна Самойловым, нужна свой сестре, нужна Теме. Блин, да ты мне нужна, Саш!

Она переводит свой затуманенный взгляд на меня и сдавленно произносит:

– Я домой хочу.

Ваня прощается с нами и уходит проверить как там Аська. Мы идем к выходу. Подождав пару минут на крыльце, садимся в машину к Аркадию Павловичу. На переднем сиденье также сидит Ирина Петровна, и они оба напряжено разглядывают Сашу, которая прижимается ко мне.

– А Тема где? – интересуюсь я, как только мы отъезжаем от школы.

– Мы попросили соседку его взять к себе на пару часиков. Нам надо поговорить с дочкой.

– Хорошо, – киваю я и дальше мы едем молча.

Уверен, что сегодня будет долгий и эмоциональный разговор. В том числе и по поводу того, почему Саша в машине продолжает прижиматься ко мне, а я обеими руками обнимаю ее и держу около своей груди.

Глава 32.

Саша С.

Мы подъезжаем к дому, и Саша выводит меня из машины. Я замечаю, как родители внимательно смотрят на нас с Гараниным. Зайдя домой, Саша опять раздевает меня как маленькую: снимает с меня куртку, шапку, сажает на пуфик и стягивает ботинки, уже не пытаясь трогать шнуровку. Я не сопротивляюсь и подчиняюсь ему. Раздев меня и скинув также с себя верхнюю одежду, он ведет меня в гостиную и сажает к себе на колени в кресле. Мама с папой вновь не комментируют происходящее. Я прижимаю голову к груди парня и слушаю, как ровно бьется его сердце. Меня это успокаивает. Потому что в голове постоянно бьется «мусор», «мусор», «мусор».

– Солнышко, хочешь горячего чая? – откашлявшись, спрашивает мама. Я слышу по ее голосу, что она взволнована и нервничает.

– Здесь нужно что-то погорячее, чем просто чай, – бухтит папа. Он пытается шутить, но никто не улыбается.

Повисшее неловкое молчание вновь нарушает мама:

– Саша, ты не мог бы подняться к себе в комнату? Нам нужно поговорить с дочерью.

– Я хочу, чтобы он остался, – на удивление мой голос звучит ровно и спокойно.

– Доченька, – в отличие от меня, кажется, мама еле сдерживается. – Мы должны поговорить о том, что тебе сказала Карина в школе.

– Нам Иван Киркин звонил и все рассказал, – вставляет папа.

– Я все давно знаю, – я поворачиваюсь лицом к родителям и только сейчас замечаю, до чего они напряжены и взвинчены. – И Саша все знает. Просто для меня было неожиданностью, что и Карина об этом знает и рассказала всей школе.

Мама от удивления всплескивает руками и зажимает ими рот. Папа обнимает жену и прижимает ее к себе. Она утыкается ему лицом в рубашку и всхлипывает. Папа гладить ее по спине и берет инициативу в свои руки:

– Но откуда, малышка?

– Я нашла документы об опекунстве у вас в комнате, – спокойно отвечаю я. Наверное, со стороны это так странно – я сижу на руках у Гаранина, мама в объятиях папы и мы продолжаем этот тяжелый для всех разговор.

– И когда? – нахмурившись, спрашивает папа, успокаивающе поглаживая маму по спине.

– Не знаю, мне тогда лет тринадцать было.

– Так давно! – восклицает мама и выпрямляется, смотря на меня покрасневшими от слез глазами. – Но почему ты нам не сказала, что все знаешь?

Я делаю глубокий вдох, прежде чем начать говорить. Я должна убедить этих прекрасных людей, что им не из-за чего переживать. Устраиваюсь удобнее на коленях у Саши, чем вызываю его улыбку и хмурое выражение лица папы. Мама просто ждет от меня объяснений.

– Я была зла на вас, когда нашла эти бумаги. Сначала недоумение, неверие в происходящее, а потом дикое бешенство, что вы не моя семья и обманывали меня, скрывая, что у меня есть другие родители и возможно семья. Тогда я все рассказала единственному человеку, которому доверяла на тот момент – Асе. Она поддержала меня в желании узнать, кто же мои настоящие родители. Провела целое расследование и все выяснила, – смотрю на родителей, чтобы понять – а они-то сами знают, кто мои биологические родители. Судя по их сочувствующим лицам – да, знают. Сглатываю сухость во рту и продолжаю: – Когда я поняла, из какого ада вы вытащили меня и как мне повезло, что ты, мама, шла в тот день мимо того контейнера, злость прошла. Я и раньше любила вас, а после того, как узнала правду, стала просто боготворить. Я не обижаюсь на то, что вы скрыли от меня правду, или на то, что удочерили. Все, что я сейчас чувствую, это огромную благодарность по отношению к вам. И я действительно считаю, что вы мои настоящие родители, а не те люди, которые таким варварским способом пытались избавиться от младенца.

– Правда? – мама уже рыдает. Она встает с дивана и обнимает меня, поднимая с колен Саши. Я обнимаю ее в ответ. Мы никогда не были с ней родственниками, но я всегда хотела быть похожей на свою маму: быть такой же красивой, умной, доброй. И уметь готовить лучше, чем это делает папа.

Папа тоже встает и обнимает нас обеих. Теперь и я плачу. Но это слезы, которые приносят облегчение.

– Но почему же ты тогда так расстроилась, если давно уже все знаешь? – спрашивает папа, отстранившись от нас.

Я тоже выпутываюсь из хватки мамы, чтобы сесть обратно к Саше. Он моментально обхватывает меня руками, не обращая внимания на нахмуренные брови папы, который за этим следит. Но мне все равно. Просто он сейчас мне очень нужен.

– Я расстроилась не из-за самого факта, что я приемный ребенок, – с трудом начинаю я отвечать на вопрос, смотря в пол. – А то, как она это сказала. Я ведь и сама раньше об этом думала, но старалась отогнать…

Не могу продолжать говорить, так как горло перехватывает спазм. Утыкаюсь лицом в рубашку Саши, пока тот гладит меня по голове. Родители молча ждут, пока я успокоюсь, и я им за это благодарна. Но тишину нарушает Гаранин:

– Она сказала, что Саша мусор, который выкинули на помойку.

Я всхлипываю, от того, что мне больно слышать это. Зачем он это повторил вслух? Зачем?

– Господи, – выдыхает пораженно папа, а за ним и мама. На минуту в комнате воцаряется тишина.

– Вот дрянь, какая мелкая! Язык ей за такое оторвать! – внезапно восклицает возмущенно мама.

– А еще ноги и руки, – спокойно продолжает папа.

– Ася ей вместо всего этого волосы повыдергивала, – продолжает их садистские наклонности Саша. – Ваня обещал фотку скинуть ее нового стайла.

– А я вот завтра пойду, и научу ее мамашу, как нужно правильно воспитывать дочь, чтобы своим помелом не мела, где ее не просят, – говорит злобно мама, а я уже не плачу, а удивленно перевожу взгляд с одного на другого.

– Ириш, возьми у меня перцовку, где-то в багажнике валяется, – предлагает папа, чем вызывает у меня смешок.

– Зачем? – удивленно спрашивает мама. – Я же только что ногти сделала, пойду и расцарапаю ей морду. Жалко девчонку трогать не могу.

– Да вроде ее же уже Ася отмутузила, – рассуждает папа, пока я пытаюсь сдержать улыбку.

Чувствую, как подо мной уже трясется Саша, от сдерживаемого смеха. Родители продолжают рассуждать, как будут мстить за меня семейству Карины (уже дошло до поджога машины, но мама возразила, что это точно статья). Слышу тихий шепот моего любимого у своего уха:

– У тебя самые клевые родаки на свете, – я чувствую, как он улыбается, спрятав лицо мне в шею.

– Теперь они и родаки Темы, – я не замечаю, как тоже начинаю улыбаться. – Тебя уже поздно воспитывать или защищать, но поверь, Тема за ними будет как за каменной стеной.

– Это я уже давно понял, – хмыкает Саша.

Нашу беседу прерывает мама:

– Сашуль, я, надеюсь, ты понимаешь, что ты не мусор, как выразилась эта ваша будущая лысая безногая и безрукая одноклассница?

Еще пару минут назад я парилась из-за того что услышала. Но сейчас поняла, что пока меня окружают такие любящие люди, которые готовы оторвать все, что угодно тому, кто меня обидел, думаю, что я не такая уж ненужная и плохая.

– И мы тебя очень любим, – вставляет папа.

– Я знаю.

Я встаю и подхожу к родителям, чтобы обнять. Мы никогда не были семьей, которая любит обниматься или говорить через слово, что любим друг друга. Но сейчас готовы это изменить.

Когда мы отстраняемся друг от друга, папа сурово произносит:

– А теперь объясните нам с мамой, какого черта ты, – он тыкает в сидящего Гаранина пальцем. – Постоянно лапаешь на наших глазах Сашку?

Глава 33.

Саша Г.

Он показывает на меня пальцем, а я не знаю, что сказать. Как-то не был к такому быстрому переходу с одной темы на другую.

– Вот мне тоже интересно, – Ирина Петровна скрещивает руки на груди и пристально смотрит на меня. Кидаю взгляд на Сашу, ожидая, что она мне поможет все им объяснить, но та лишь пожимает плечами и садится на подлокотник дивана, также скрестив руки на груди. И будь я не Александр Гаранин, если она сейчас не сдерживает улыбку.

– Э-э, – начинаю я, ерзая и садясь ровнее. Они смотрят на меня сверху вниз, и мне от этого становится не по себе.

– Ты встречаешься с нашей дочерью? – помогает мне Ирина Петровна. Она хмурится.

– И какие у тебя намерения на ее счет? – спрашивает без паузы Аркадий Павлович, не дав мне возможности хоть что-то сказать.

– Ты собираешься на ней жениться? – следующий вопрос от мамы Саши, раздается так же быстро, как и предыдущий.

– Первого ребенка назовете Женей, в честь моего деда. Это универсально, подойдет и для мальчика и для девочки, – Аркадий Павлович поворачивается к жене и интересуется: – Тебе нравится?

– Да, я не против, – пожимает та беспечно плечами.

Вот, блин, это все похоже на какой-то розыгрыш! Что я должен отвечать на подобные вопросы родителям своей девушки? Но так как я подозреваю, что они просто издеваются надо мной, решаю включиться в их игру:

– Отвечаю на все вопросы по порядку, – говорю я с самым серьёзным видом, на который только способен. – Да, я встречаюсь с Сашей. Намерения самые что ни на есть серьезные. Когда-нибудь я обязательно на ней женюсь, но сначала нам нужно отучиться. Нашего первого ребенка, как и всех последующих мы будем называть исключительно на свое усмотрение. Но ваши предложения и пожелания выслушаем, когда этот момент настанет.

Я заканчиваю, и только сейчас понимаю, что не соврал ни разу.

Самойловы выглядят ошарашенными.

– Так хватит! – не выдерживает Саша и начинает смеяться во весь голос. Она пересаживается на подлокотник моего кресла, не осмеливаясь вновь устроиться на моих коленях. – Ну? И когда вы догадались?

– Ну, наверное, когда наша мансарда стала светиться как новогодняя елка, – отвечает ехидно папа Саши, обратно садясь на диван и усаживая жену.

– Или когда пропал коврик, который мы купили в подарок Наташке и положили на хранение на мансарду, – улыбаясь, продолжает Ирина Петровна.

– А когда за ним пришли, он оказался занят.

Вот же блин.

– Точно, – задумчиво рассуждает Саша, – у вас же ковер старый весь в пятнах был от кетчупа. А я еще думала, как это Сашке удалось его отстирать.

– Мы решили его у вас не отбирать, а Наташке купили другой.

– Но почему вы не рассказали, что знаете? – спрашиваю я.

Они все втроем смотрят на немного смущенного меня. Я не вижу в их глазах злости, или чего-то, что показало их недовольство данной ситуацией.

– Да зачем, – пожимает плечами Аркадий Павлович. – Вы вдвоем неплохо смотритесь. Ты хороший парень и нравишься нам. Тем более что мы периодически незаметно заглядывали в дверь к вам по очереди и следили за тем, что вы там делаете.

– И всегда такие целомудренные, – притворно морщится от досады Ирина Петровна. Да, кажется, нам очень повезло, что они заглядывали в нужные моменты.

– Вот блин, мам! – возмущается Саша. Кажется, она уже совсем забыла о том, что случилось в школе. – Вы подглядывали за нами, как вуайеристы какие-то!

– А было бы еще на что смотреть! Сидите, что-то там пишите или бубните без умолку. Но все равно так романтично.

– Мы переживали, что у вас будут проблемы, если кто-то узнает, что мы с Сашей встречаемся, – вставляю я, пока Аркадий Павлович не задумался, не пропустили ли они что-то интересное, следя за нами.

– Проблемы? Но почему? – удивляется Ирина Петровна.

– Ириш, они имеют в виду, что это со стороны странновато. Ну, живут вместе и встречаются, – объясняет жене Самойлов.

– А-а-а, – тянет она. – Я об этом даже как-то не думала. Мы с папой считали, что вам просто нравится таиться, мол, романтика и все такое. Но знаете, что? Все это чушь собачья. Вы молодые, красивые, кровной связи между вами нет. Да, живете в одном доме, но скоро уже улетите в большой город учиться. Вам обоим пришлось пережить многое в жизни, так почему вы должны терять время, чтобы не давать людям злословить? Они всегда найдут свою цель. Если это будете не вы, то кто-то другой.

– Я согласен с мамой, – кивает мужчина, строго глядя на меня, от чего я невольно ежусь. Я понимаю, что сейчас на меня смотрит не мой опекун, а отец моей девушки. – Но с сегодняшнего дня на мансарду ходите только днем, и чтобы дверь не закрывали! Посещение комнат друг друга, тоже с таким же условием.

– Пап, – возмущенно начинает Саша, но я нахожу ее ладонь и сжимаю, чтобы она помолчала. Девушка недовольно смотрит на меня, но замолкает.

Самойловы заинтересованно переглядываются, заметив это.

– Аркаш, ты видел? – спрашивает Ирина Петровна у мужа, как будто нас здесь нет. – Она его слушается! Я ее воспитывала семнадцать лет и мне приходится повторить не один раз, чтобы она послушалась меня. А тут один взгляд – и дочка уже замолчала. Просто поразительно!

– Ириш, может, быстрее выдадим ее замуж за него? И она станет проблемой этого парня, – предлагает он ей.

– Эй, – Саша опять не выдерживает, возмущаясь. – Родители, вы офигели! Готовы меня сплавить за первого встречного?

Я тоже не выдерживаю, и смеюсь. Тяну свою любимую за руку, сажая к себе на колени.

– А вот это перебор, – грозит нам кулаком Аркадий Павлович. – Быстро пересели на диван и чтобы никаких обнимашек и поцелуев до свадьбы.

Саша опять возмущается, Ирина Петровна смеется, а я просто беру на руки свою девушку и переношу ее на диван, сажая рядом с мамой.

Все-таки нужно слушаться своего будущего тестя.

Эпилог.

Я стою на балконе нашей новой квартиры недалеко от института, и смотрю на проезжающие внизу машины. Люди куда-то спешат, смешно толкаясь, и не замечая друг друга. Это так странно.

Мы можем миллионы раз столкнуться с важными для нас людьми, и даже не понять этого. Мы можем нахамить в маршрутке вредной тетке, а потом окажется, что она твой участковый терапевт или что это твой новый преподаватель в институте. Мы можем пройти мимо заурядной девицы, которая раздает листовки с рекламой суши, а она окажется матерью твоих будущих детей.

Мы даже можем оказаться в одной экскурсионной группе в день открытых дверей. И даже не обратить внимания, как на тебя неотрывно смотрит незнакомый тебе парень. Можем не замечать, как он подмечает цвет твоих глаз, твою мимолетную улыбку, именно в тот момент, когда и ему что-то кажется забавным. И ты можешь даже не заметить, как он собирается с духом весь битый час, на который его заставила сюда прийти мать, чтобы просто подойти к тебе и познакомиться.

До конца экскурсии остается пять минут. Она стоит уже около выхода с какой-то девушкой, явно старше ее. Они не похожи, вряд ли это сестры. Может просто подруга. Если у моей мечты волосы русые и постоянно мешаются ей, то у второй девушки – иссиня-черные.

Вот, блин, я же перезнакомился с кучей девушек. Если бы за умение подкатывать к незнакомкам присваивали разряды, как в спорте, то у меня явно был бы первый. Но я просто целый час пялюсь на нее, вместо того, чтобы подойти и просто сказать «Привет».

Что в ней такого особенного, что мне страшно, если она отошьет меня? Помимо вечно мешающих ей волос, у нее небольшой рост, я даже бы сказал, что слишком маленький. Она худенькая, одета просто и невзрачно в какую-то серую кофту и черные брюки. Косметики, кажется, совсем нет. Но при этом она постоянно притягивает мой взгляд.

Кажется, я сошел с ума.

Замечаю, как ее сопровождающая достает телефон и отвечает на звонок, отойдя в сторону. Это мой шанс.

Иду к ней, так быстро, как могу. Боюсь передумать. Она рассматривает какой-то тупой плакат о перспективах, которые ей откроет обучение в этом месте, и не замечает меня. Я говорю ей «Привет», но, наверное, слишком тихо, потому что она не слышит. Хочу дотронуться до ее плеча, чтобы привлечь внимание, но тут она оборачивается. Замечает меня и произносит:

– Извини, – она двигается в сторону, видимо решив, что мешает мне рассмотреть этот дурацкий плакат. При этом она не поднимает глаз выше моей груди и вновь не замечает моего пристально взгляда.

– Саша! – кто-то зовет меня по имени, и я поворачиваюсь на голос. На меня в упор смотрит подружка моей мечты. Она меня знает? Откуда?

В следующий момент, когда к ней подбегает девушка, с которой я так и не познакомился, я все понимаю. Она звала ее.

Возможно ли такое, что у нас даже одинаковые имена?

Не успеваю я осмыслить все это, как моя мечта исчезает в толпе абитуриентов, так ни разу не взглянув в мою сторону.

– Ты чего тут стоишь так долго? – на балкон выходит Саша и обнимает меня со спины. – Я уж подумала, не вывалился ли ты на тротуар.

– Нет, глупышка, – смеюсь я. – Просто смотрю на город.

– Соскучился по нему? – спрашивает она, поднявшись на цыпочки и поцеловав меня в шею.

– И да, и нет. Я здесь вырос. Но теперь я буду чаще вспоминать о маме с папой. Почти каждое место здесь ассоциируется у меня с каким-то событием, в котором они участвовали.

– Ты об это думал, когда я пришла? – грустно спрашивает она.

– Нет, – теперь я улыбаюсь. – Я вспоминал, как в первый раз тебя увидел.

– О, кошмары долго забываются, – язвительно замечает она. – Я выглядела, как пугало огородное и молча убежала в свою комнату.

– Когда я ПЕРВЫЙ раз тебя увидел, ты выглядела офигительно. Но ты меня даже не заметила, пока я на тебя битый час таращился.

– Что? – Саша обходит меня и трогает рукой лоб. – Вроде не горячий. Ты сейчас о чем вообще?

Я обнимаю ее за талию и прижимаю крепче к себе. Так крепко, как только могу.

– Когда-нибудь я тебе расскажу о том моменте, когда влюбился в тебя. И это было до приезда в твой дом.

– Ты сумасшедший, ты знаешь?– она смеется, заглядывая мне в лицо.

Я разглядываю ее и признаюсь:

– Знаешь, иногда мне кажется, что тебя мне подарили родители. Что они попали на небо и там с кем-то договорились, чтобы я смог найти ту девушку с бесившими ее волосами.

– Точно заболел, – уже без смеха и с беспокойством в глазах она ощупывает все мое лицо. – Я позвоню Ване и Маше, чтобы они не приезжали к нам сегодня. И Асе. Тебе нужно отлежаться.

Я смеюсь и убираю ее руки от своего лица.

– Я здоров, Саш. А ребята пускай приходят. В конце концов, ты полдня готовила, чтобы отпраздновать свое восемнадцатилетние. И я тоже, между прочим.

– Пять почищенных картошек? – возмущается она. – Вот это помощь!

Друзья все-таки приходят, и мы круто проводим время. Ася поселилась в общаге радиотехнической академии, куда поступила вместе с Киркиным. Он снимает квартиру недалеко от нас вместе с братом. Ваня хочет, чтобы и его Маша, с которой он уже почти год встречается, после окончания школы жила с ним. Но она доводит его тем, что постоянно отвечает «Я подумаю». Он еле уговорил приехать ее на эти выходные сюда, чтобы провести время вместе. Маша нравится всей нашей компании, и теперь у Сашки целых две лучшие подруги.

С Асей, кстати, она полностью восстановила общение и я подозреваю, что теперь эта кудрявая знает о наших отношениях больше, чем я сам. Они же постоянно переписываются, созваниваются и встречаются. И я более чем уверен, что моя персона каждый раз подлежит обсуждению.

Но я все равно счастлив. Мы с Сашей поступили в один университет и живем вместе в родительской квартире. Не хватает только Темы рядом. Он живет все также с Самойловыми и все реже звонит мне. Он постепенно возвращается к нормальной жизни. Теперь он не учит постоянно, хоть и остается одним из лучших учеников класса. Тема перестал бояться, что если сделает что-то не так, то Самойловы могут его выгнать. Ох, и веселая жизнь их ожидает.

Он завел больше друзей, вступил в команду по волейболу школы и они даже уже ездили на областные соревнования. Уверен, мама с папой очень бы им гордились.

Гости разошлись, Саша моет посуду, а я вновь выхожу на незастекленный балкон, не замечая холода. Задрав голову, смотрю на небо. Верю, что откуда-то оттуда смотрят сейчас мама с папой и улыбаются мне. Мама целует ладошку и дует в мою сторону, а папа закатывает глаза. Но мы оба знаем, что ему нравится эта дурацкая мамина привычка. Я улыбаюсь им в ответ.

Вновь теплые маленькие ручки обнимают меня сзади, и я чувствую, как она прижимается ко мне.

Спасибо, родные, за этот подарок.