Читать книгу: «Саша Саша», страница 12
Глава 27.
Саша С.
Мне снится, что он рядом и бережно держит меня в своих руках. Молча гладит по волосам, рукам и еще крепче прижимает меня к своей груди. И так становится спокойно, тепло и хорошо, что не хочется просыпаться никогда.
С трудом разлепляю глаза, но рядом никого нет. Я лежу одна в постели и со стоном вспоминаю вчерашние откровения подруги.
В школу я не иду. Утром говорю маме, что нехорошо себя чувствую, и прошу разрешения остаться. Тем более что уже пятница, а впереди выходные. Видок у меня действительно такой, что краше в гроб кладут, так что мама мне верит. А может, решает, что я никак не отойду от истории с видео. В любом случае она меня оставляет дома, заметив что-то типа: «так вот почему ты так рано вчера легла спать».
Прислушавшись к звукам, я понимаю, что домочадцы все разъехались. Моя догадка, что мама знает об отсутствии у меня болезней, подтверждается тем, что никаких лекарств или наставлений дышать над картошкой, мне оставлено не было. Все-таки у меня замечательные родители. Хоть и друзья отстой.
Нахожу шоколадку в кухонном шкафу, сок и возвращаюсь к себе в комнату. Моя книга давно забыта. Да и как мне ее продолжать писать, если я ассоциирую ее теперь исключительно с Гараниным. Господи, ну за что мне все это? Разбитое сердце, предательство подруги. Так еще и с Ваней придется разбираться. Так как, несмотря на то, что он не имеет отношения к последнему видео, я все же поняла, что действительно не имею права использовать его, как отвлечение от Саши. Придется с ним расстаться и потерять еще одного друга. Черт, так у меня никого и не останется.
Мои руки действуют быстрее головы. Они берут телефон, ищут в контактах (в журналах последних вызовов я ее вряд ли найду) сестру Наташку и нажимаю на вызов. Наверное, она работает или занята сынишкой. В общем, точно ей дело не до меня. Поэтому бросаю трубку на постель рядом и бездумно жую шоколад. Голос в телефоне возвращает меня в реальность.
– Наташа? – спрашиваю я, смущенная своим порывом: наверняка, отвлекла ее от чего-то важного.
– О, мелкая, привет! – говорит она весело. – Как дела? Как родичи?
– Я… норм… – хочу говорить ровным голосом, но не справляюсь. Слышу взволнованный голос сестры:
– Эй, Сашуль, что случилось? Ты что плачешь? Саша? Что произошло? Что-то с родителями, с Гараниными?
– Нет, все хорошо с ними, – выдавливаю я из себя и всхлипываю.
Минут пять я плачу в телефон, пока Наташка говорит мне что-то успокаивающее в динамик. Скоро я уже улыбаюсь, потому что она незаметно сводит разговор к проказам моего племянника. Почувствовав, что я успокоилась, она спрашивает:
– Так что произошло? Расскажи, я переживаю.
И я рассказываю. Я начинаю с той дурацкой истории с первым свиданием. Рассказываю даже о том, что нашла документы на удочерение (сестра все равно, если не знала, то догадывалась, ведь ей было на тот момент пять лет). Рассказываю о предательстве подруги, о том, что пришлось пережить в школе, и даже о влюбленности в Сашу. Наташка слушает молча, только иногда сочувственно вздыхает или задает короткие уточняющие вопросы. В конце я замолкаю, чувствуя, что опустошена. Как будто вывалив все это на сестру, сама освободилась от груза своих обид, переживаний и страданий.
На обоих концах повисло молчание. Его нарушает сестра:
– Я даже представить себе не могла, что ты все знаешь, – наконец выдыхает она. – Но ты ведь понимаешь, что мы любим тебя все равно не меньше от того, что ты нам не родная.
– Я знаю, – шепчу я.
– Что касается Вани, я думаю, что он и сам не меньше твоего жалеет о своем поступке. Тем более, ты ведь простила его, иначе не стала бы с ним встречаться.
– Да, – вновь отвечаю я, понимая, что сестра пытается разобраться со всем моим клубком проблем.
– Ася… – тут она берет паузу подумать. – Она прикольная девчонка и вы всегда были не разлей вода. Думаю, она ошиблась. И она твоя подруга, как ни крути, – я хочу огрызнуться, но Наташка как будто понимает это и быстро продолжает:– Вот скажи, если бы ты сотворила что-то такое, о чем потом сильно жалела, разве не хотелось бы тебе, чтобы тебя простили?
– Да, только вот почему-то мои друзья творят постоянно что-то такое, а прощать их должна я, – все-таки вставляю я слово.
– Это да, – вздыхает сестра, признавая мою правоту. – Но никто не идеален. Мы все ошибаемся. Они это уже сделали, ты сделаешь в будущем.… Столько лет дружбы нельзя просто так выкинуть, Сашка. Хотя бы подумай над тем, чтобы помириться с Асей.
– Ладно, – соглашаюсь я, только чтобы она отстала.
– И вот десерт, – в голосе Наташки слышится улыбка. – Наш Саша, – я жмурюсь, готовясь услышать ее сестринский совет. – Даже не знаю, что тебе сказать. Но с Ваней надо расстаться. В этом Ася права. И, Сашк, не думаю, что родители уж так сильно расстроятся, если узнают, что вы нравитесь друг другу. Вы же, в конце концов, не брат с сестрой. То, что он живет в одном доме с тобой без году неделя – это еще не значит, что вы такие уж близкие родственники для инцесса. Если так вы с ним боитесь возмутить общественность – просто не целуйтесь на людях. Ведите себя прилично в школе. А уж дома у вас будет полно времени для отрыва!
– Господи, Наташ, – вздыхаю я, и переворачиваюсь на живот. – У тебя все так просто, – как это ни вероятно звучит, но ее слова вселяют в меня надежду. – Саша с Кариной. И судя по тому, как он ее обхаживает, вряд ли планирует с ней расставаться.
– А судя по тому, что он тебя утешал ночью – ты ему далеко не безразлична, – возражает сестра. – Но как бы то ни было, ты не можешь требовать от него, чтобы он бросил ради тебя девушку, если сама до сих пор официально в отношениях. Ведь как я поняла, кроме вас с Киркиным никто не подозревает, что вы только создаете видимость.
Наш разговор прерывался несколько раз сетью, потому что мы проговорили три часа! Когда я все же сама сбрасываю вызов и ставлю бедный телефон на зарядку, время переваливает за полдень.
Как же хорошо, что я позвонила сестре! Вот зачем нужна семья. Чтобы в момент, когда тебе кажется, что весь мир против тебя, ты имеешь возможность спрятаться в тихой гавани любви и понимания своих родных, пережить шторм, подлатать свои дыры и выйти вновь в открытое море, чтобы продолжать жить.
Глава 28
Саша С.
Мне не хочется выходить из комнаты, но стоит встретиться с Ваней. Я написала ему полчаса назад с просьбой встретиться.
«Подойду через час» – приходит от него тут же ответ.
В зеркало не смотрюсь. И без того знаю, что выгляжу отвратительно. Да и зачем мне перед ним красоваться, если для себя я уже все решила.
Спускаюсь вниз и на минуту замираю в проходе в гостиную. Здесь находится вся моя семья и смотрит телевизор. Родители сидят в полу обнимку, а мальчики прямо на полу, облокотившись о каркас дивана. По первому идет какое-то шоу типа «Лучше всех». Честно, не знаю, что они там интересного увидели – по федеральным каналам смотрю периодически исключительно новости. Судя по валяющей упаковке, Тема схомячил все свои чипсы. И теперь незаметно тырит их из пачки Саши. Тот кстати лишь делает вид, что не замечает, а сам еле заметно усмехается каждый раз, когда мальчик с громким хрустом уминает свою «добычу». Я не знаю как эти двое вторглись в мою жизнь и сердце, пододвинули уже находящихся там обитателей и обосновались навсегда. Теперь и они моя семья. Я справлюсь со своими чувствами к Гаранину, ведь мне стоит сохранить эту красивую картинку, которую я вижу сейчас перед собой.
Когда выхожу из своего задумчивого оцепенения, сталкиваюсь взглядом с Сашей. Он внимательно смотрит на меня, не пытаясь отвернуться. Надо бы уйти, перестать таращится, но я не могу. Мне нравится играть с ним в эти «гляделки». Так бы стояла, и смотрела, и смотрела.
Звонок.
– Это ко мне, – быстро выпаливаю я, заметив, как зашевелились родители, и напрявляюсь в прихожую. Ваня стоит на крыльце и что-то держит в руках. Уличный фонарь во дворе пока никто не включил, поэтому не могу рассмотреть что именно.
Немного отхожу от двери, чтобы впустить, а сама натягиваю куртку и ботинки.
– Пройдемся или ты слишком замерз? – спрашиваю я, хотя знаю, что все равно буду настаивать на прогулке. За целый день, проведенный в комнате, мне хочется на воздух. Да и в спальне у меня такой бардак, что не стоит приводить туда Киркина.
Парень улыбается и прячет руку за спину. Он заглядывает в дом и кричит в сторону гостиной:
– Здравствуйте! Я у вас ненадолго Сашку украду?
– Конечно! – смеется мама.
– Только верни ее! – кричит Тема. – Она нам еще понадобится.
– И желательно в целости и сохранности, – добавляет недовольно папа.
Мама на него шипит, Тема его защищает. Сашу я не слышу. Хотя нет. Вот он. Стоит прямо за моей спиной. Одевшись, я поворачиваюсь и вопросительно смотрю на него.
– С вами можно? – он говорит расслабленно, но в выражении его глаз я улавливаю какое-то напряжение. И руки. Он прячет их, скрестив на груди. Я уже начала понимать, что это признак его раздражения.
– Нет, бро, прости, – отвечает ему Ваня, обнимая меня за талию и притягивая к себе. – Как говорят, третий лишний.
Саша переводит взгляд с его лица на руки, лежащие на моей талии, потом на мое лицо. Кивает и молча уходит. Я опускаю взгляд и вижу, что в руке у Вани зажаты цветы.
– Это мне? – неуверенно спрашиваю, молясь, чтобы оказалось не так. Хотя других вариантов у меня просто нет. Скорее всего, он решил, что мое приглашение означает возобновление отношений.
– Да, красавица, – он прижимает меня к себе еще сильнее, целует куда-то в район шеи, но ему мешает моя копна волос из-под шапки. – Пойдем?
Небольшой осенний морозец щиплет за щеки. Я жалею, что не оставила цветы дома, потому что руки мерзнут и мне безумно хочется их спрятать в карманы курки. Мы медленно идем вдоль все таких же тихих домов нашей улицы. В каждом горит свет, но людей или голосов невидно и не слышно. Такое чувство, что в нашем городке живут невидимки. Они стараются спрятаться быстрее в норки, лишь перебежками появляясь на улице и то только для того, чтобы тут же спрятаться в машину. Иногда они все, или их большая часть, собираются на площади на какой-нибудь праздник, и ты понимаешь, что городок не такой уж безлюдный, как тебе постоянно казалось.
Я неуверенно комкаю цветы в руках и хочу уже начать этот нерпиятный разговор, как меня опережает Ваня:
– Ася сказала, что поговрила уже с тобой.
– Да,– киваю я, и с моим тяжелым вздохом вырывается клубок морозного пара.
– Она жалеет о том, что натворила, – продолжает Ваня. Он говорит медленно и с паузами, как будто проверяет мою реакцию на свои слова.
– Мне от этого не легче, – стараюсь, чтобы это звучало как сарказм. Но слишком уж много горечи. От Вани это не ускользает и он резко тормозит. Я вынуждена также остановиться, но на парня не смотрю. Какие интересные цветы. Ирисы. Букетик маленький, но симпатичный. Блин, надо было его оставить дома, вон уже один цветочек от холода пожух.
– Послушай, Саш, – говорит Ваня, а я продолжаю пялиться на этот букетик. – Я был в ситуации Аси. Я также повел себя как урод, подвел тебя. В итоге лишился двух своих лучших друзей. И единственных настоящих. Вспомни, в то время у меня были пацаны-приятели, но по-настоящему я дружил с вами двумя. Вы были офигенными.
– Были? – не могу сдержаться я от комментария.
– Нет, конечно, нет, – с улыбкой мотает головой Киркин. – Вы и сейчас офигенные девчонки. Я знаю, что ты злишься на Аську. Тебе обидно и ты думаешь, что тебя предали, но и ей не лучше твоего. Она страдает от того, что потеряла свою лучшую подругу и от того, что ты ее ненавидишь.
– Это заслужено, тебе так не кажется? – я поднимаю на него злой взгляд.
– Да, конечно. Но она это делала не для того, чтобы навредить, скорее, чтобы защитить тебя от меня – не дождавшись хоть какой-то реакции, он продолжает: – И не забывай. Не только она твоя подруга. Но и ты ее. И сейчас твоему другу плохо.
– Что ты хочешь от меня?! – не выдерживаю я и кричу. – Чтобы я пошла и помирилась с ней? Чтобы сказала ей, что меня не ранит ее поступок? Что мне наплевать, что она выставила меня в таком свете перед всей школой и не только? Что я все забыла и простила и мы можем жить дальше, как ни в чем не бывало?!
– Нет, – мотает головой Ваня. – Просто пообещай подумать над моими словами. Я знаю, что на все это ты пока не способна. Просто подумай, хорошо?
Понимаю, что о том же самом просила у меня и сестра. Я вдыхаю глубоко холодный воздух и киваю, просто чтобы закончить этот тяжелый разговор.
Мы продолжаем нашу прогулку. Внезапно Ваня оказывается прямо передо мной и крепко обнимает. Его губы находят мои, и мы целуемся. Все это происходит так неожиданно, что я даже не успеваю отреагировать.
– Я так скучал по тебе сегодня в школе, – выдыхает мне Ваня признание куда-то опять в районе шеи, изрядно скрючившись. Все же я намного ниже его.
– Постой, – я упираюсь ему в грудь и делаю шаг назад. Его руки опадают вдоль тела, и он неподвижно смотрит на меня. Я вдруг осознаю, что мы оказались на том же перекрестке под фонарем, где состоялся наш первый поцелуй.
– Саш, – его голос звучит грустно. – Ведь Ася тебе все рассказала. И ты теперь знаешь, что я был непричастен к этому всему.
– Я знаю, знаю, – торопливо отвечаю я, и вытягаю руки вперед. Этим жестом я прошу его не перебивать меня. – И одной из причин, почему Ася хотела, чтобы я разозлилась, и мы расстались – это желание защитить тебя.
– Меня? – Ваня улыбается, явно считая, что я брежу.
– Да, – киваю я, опустив глаза. Мне стыдно в этом признаваться. – Мы разговаривали с ней накануне, и я призналась, что не люблю тебя.
– Нам семнадцать, Сашк, – продолжает улыбаться Ваня. – Никто не говорит о большой вечной любви и о том, что мы хотим прямо после школы пожениться и жить долго и счастливо.
– Ты не понимаешь. Ты мне нравишься просто как друг. Не более.
– Хм, – Ваня задумывается, но потом вновь улыбается. – Знаешь, это лучше, если бы ты меня ненавидела. Я все равно не вижу никакой проблемы.
– Я влюблена в другого, – выпаливаю я на одном дыхании, зная, что сейчас он обо всем догадается.
Ваня действительно перестает улыбаться. Он долго смотрит на меня, а затем спрашивает:
– Он тоже тебя любит?
– Нет, да… не знаю, – начинаю смущенно бормотать я. Было странно об этом говорить с Киркиным, но я все же говорю: – Мы решили с ним, что все равно не сможем встречаться.
– Мы? – казалось, что только это он услышал из всего, что я только что сказала. – То есть вы уже говорили на эту тему?
– Господи, да при чем тут это, – со стоном я опускаюсь и сажусь прямо на ледяной асфальт. – Мы сейчас говорим о том, что я не хочу продолжать наши отношения, потому что это неправильно. И я не хочу, чтобы ты себя чувствовал каким-то заменителем.
В следующий момент я вздрагиваю от звука рядом. Ваня стоит около того самого столба с фонарем и пинает его ботинком. Мне становится страшно. Темнота, безлюдная улица, только что брошенный парень. Рука сама нащупывает телефон в кармане. Но Ваня тут же успокаивается и говорит так, чтобы я услышала:
– Пойдем, я провожу тебя.
Мне кажется, что одной мне сейчас безопаснее, но спорить не осмеливаюсь. До дома мы доходим в полной тишине, которую нарушает только редкий лай собак из дворов. Я до сих пор сжимаю букетик, но теперь совершенно не чувствую холода. Мы останавливаемся на крыльце, и я не знаю, что сказать.
– Прости, – шепчу я.
– Все нормально, – глухо отвечает Ваня и обнимает меня. – Только я хочу тебя кое о чем попросить.
– Я же обещала подумать на счет Аси, – и я говорю это искренне. Умом я понимаю, что не стоит вычеркивать из своей жизни человека, которого сильно люблю. Но я пока не готова об этом думать. Слишком сильна обида.
– Я не об этом, – я не вижу его лица, так как Ваня положил свой подбородок мне на макушку, продолжая удерживать в руках, но по голосу слышу, что он улыбается. – Обещай, что мы попробуем стать опять друзьями.
– Друзьями? – удивляюсь я. – Честно говоря, не думаю, что у нас это получится.
Киркин тяжело вздыхает и начинает объяснять свою просьбу:
– Понимаешь, после того, как я разругался с тобой и Асей, у меня долго не было настоящих друзей.
– У тебя куча друзей, – возражаю я. Голос звучит приглушенно, так как из-за объятий парня мое лицо уткнулось к нему в куртку. Но я не пытаюсь вырваться. Знаю, ему сейчас это надо.
– Это просто знакомые. Так, приятели, – как-то грустно отвечает он. – Я считаю, что настоящих друзей у меня было трое за всю жизнь. Это ты, Ася и теперь еще и Саша. Он неплохой. Только постоянно угрюмый. И нервный. И в глаз мне дал. Но, думаю, если вы с ним разберетесь с этой вашей фигней о несуществующем кровосмешении, то из вас получится охренительная пара.
– Странно это слышать от парня, которого только что бросили, – смеюсь я и отстраняюсь. Мне кажется неуместным обсуждать мои гипотетические отношения, обнимаясь с ним.
– Я сам от себя хренею, – все так же грустно улыбается Ваня, не пытаясь вновь меня обнять. – Но вы оба мои друзья. И я хочу тоже быть для вас другом и не вставать на пути.
Я не знаю, что сказать, поэтому молча достаю подвеску в виде моего имени «Саша» и протягиваю ее Киркину:
– Забери.
Он сжимает мою ладонь со своим подарком и качает головой:
– Нет, оставь себе. Считай, что это мой подарок вам двоим.
– Спасибо, – говорю я, смущенная всем этим.
– Так что, учись, Самойлова. И постарайся простить Аспиринку, – он улыбается, спускается с крыльца и, не оборачиваясь и не прощаясь, уходит.
Я в расстерянности слежу, как за ним закрывается калитка. Мой взгляд плавно передвигается к дому, и я успеваю заметить, как в окне кухни дергается занавеска.
Глава 29.
Саша Г.
Я резко задергиваю занавеску и пячусь от окна. Надеюсь, что она не заметила, как я словно больной извращенец наблюдал, как она обжимается около двери со своим парнем. И почему она, черт подери, так долго гуляла? Время уже десять, а ее родителям вообще посрать. Я пытался намекнуть им, что неплохо было бы узнать, где Саша, хотя бы позвонив ей. На что они просто махнули рукой и ответили: «Она же с Ваней». И как это понимать?
Я слышу, как входная дверь закрылась. Нужно проскользнуть в спалью, пока она раздевается. Не хочу, что Саша догадалсь, что я за ними следил. Пока иду в комнату, вспоминаю, как менее чем сутки назад она была в МОИХ объятиях. И вот теперь так вот просто вернулась к своему Киркину и по два часа обжимается с ним на улице. А я еще старался для нее начать носить цветную одежду!
Залетаю в комнату, хлопаю дверью. Наверняка, все услышали в доме, но мне насрать. Я зол. Хватаю какой-то пакет, открываю шкаф, выдвигаю свои ящики комода и начинаю пихать туда все вещи, цвета которых отличаются от черного. Их получается немало, ведь я как влюбленный дурак умудрился сходить на рынок и прикупить еще несколько рубашек, джинс и свитеров. И все они НЕ черного цвета!
Тема откладывает планшет, в который играл уже лежа на кровати, и внимательно за мной наблюдает. На его лице нет удивления, непонимания или еще какого-то чувства. Только любопытство. Этот мелкий засранец, так привык к моему характеру, что его уже ничем не удивишь. Наконец все собрано и я направляюсь к выходу, чтобы сейчас же все выбросить. Уже на пороге меня окликает брат:
– Саш!
– Что? – рычу я, не желая ничего ему объяснять.
– Свет выключи, – спокойно заявляет он. Тема уже вновь играет в планшет и даже не смотрит в мою сторону.
Щелкаю выключателем и выхожу. Я решаю пойти сразу на помойку и оставить там пакет. Не включая свет, на ощуп нахожу в прихожей свои кроссовки и пока натягиваю, замечаю, как лампа надо мной загорается. Резко оборачиваюсь и вижу Сашу, которая с любопытсвом ковыряется в моем пакете. Протягиваю руку и пытаюсь отобрать у нее его, но та хватает вещи и быстро убегает в гостиную.
– Отдай, – рычу я и прохожу за ней в комнату.
– Тише, – шипит она, приложив свой маленький пальчик к пухлым губкам. – Все уже легли спать.
– Тогда тихо отдай мне это, – гневно шепчу я и приближаюсь к ней.
– Неа, – Саша хитро улыбается и заводит руку с пакетом за спину.– Что это?
– Не твое дело, – еще шаг ближе.
– Это ведь твои вещи? – шаг назад.
– Вот именно, мои, – еще шаг. – И ты мне сейчас их отдашь.
– Сначала скажи, чем они так тебе не угодили? – два шага назад.
И это ошибка, так как за ее спиной диван, и она спотыкается и падает прямо на него. Я пользуюсь моментом и выхватываю пакет.
А потом делаю то, что не должен. Я наклоняюсь над все еще лежащей Сашей и высказываю ей то, что думаю:
– Ну и как это целоваться сначала со мной, а потом бежать к Киркину и еще и с ним. Нравится?
Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, как будто не понимает, о чем я вообще говорю. Потом выражение расстерянности сменяется на возмущение, и вот уже она гневно молотит меня по груди и тихо, но сердито шипит:
– А тебе нравится сначала полночи тискать меня, а на утро зажимать Карину по углам! Чем ты лучше меня?! Чем?!
Я смотрю в ее глаза и все о чем могу думать, это о своем желании ее поцеловать. Но она права, чем я думал, когда устраивал эту неуместную сцену ревности? Нужно извиниться, выпрямится, чтобы не вдыхать ее цитрусовый аромат и перестать таращится на ее рот. Но я вновь делаю все с точностью наоборот. И то, что она не отталкивает меня, а наоборот притягивает, просто сносит крышу.
– Ды вы чокнутые! – полный возмущения голос Темы прямо рядом с нами, отрезвляет, и мы с Сашей резко отпрыгиваем друг от друга. Маленький мальчик в одной футболке и трусах смотрит на нас со всей грозностью, на которую только способен в свои года. Он упирает руки в бока и таким строгим голосам начинает командовать:
– Саша, который брат, марш в комнату, – он тыкает в меня пальцем, я пораженно смотрю на брата, не зная, то ли возгордиться, то ли рассмеяться. – Вещи не выбрасывать – еще пригодятся. Саша, которая девчонка, – теперь он тыкает свой пальчик в девушку и та резко выпрямляет спину. Однако я замечаю, как уголки ее губ еле подрагивают. – Ты тоже бегом спать. Но перед этим забери его вещи. Не хватало мне еще, чтобы он постоянно начинал их выбрасывать, как только вы поссоритесь.
– Мы не ссо…– пытается возразить Саша, но я ее перебиваю.
– Давай просто сделаем, как он сказал, иначе, мало не покажется, – я подмигиваю ей.
– Давай, – кивает она и прижимает к груди злополучный пакет.
Мы идем первые, обмениваясь взглядами и еле сдерживаясь. Важный и строгий Тема в трусах и майке шагает сзади. Около комнат он шепотом, чтобы не услышали Самойловы, нас предупреждает:
– И никаких свиданок мне сегодня ночью, – заходит в комнату, оставляя для меня дверь приоткрытой. Мы переглядываемся с Сашей. Первой не выдерживает она. Глядя на то, как она давится смехом, я и сам не могу больше сдеживаться и ржу просто как сумашедший. Раздаются голоса из спальни Самойловых, и мы все еще смеясь, прячемся в своих комнатах.
