Читать книгу: «Ангел-искуситель», страница 2

– Как это нечего? – возмутился он. – Ты же с Галей о чем-то говорила в мое отсутствие!

–

А, это… – В самом деле, эта информация может нам весьма пригодиться в обсуждении наших новых обязанностей. О которых он мне все еще толком не рассказал! Ну что же, не в первый раз мне идти на уступки. Но разве что в двух словах…

Я рассказала ему Галину историю о том, что в нее словно два беса вселились. Один из них внушал ей злобные и завистливые мысли – в частности, в отношении меня, нашедшей ту большую любовь, которую Галя всю жизнь искала. Другой же криком кричал ей на ухо, что нужно прекратить ненавидеть весь белый свет и гнать всех черных кошек прочь в прямом и открытом разговоре. В Галиных отношениях со мной пока победил второй бес.

– Два? – озадаченно переспросил мой ангел, когда я закончила.

– Два, – подтвердила я. – Про бесов это она так сказала; у нас вечно, если человек что-то натворил, так это его «бес попутал». Она скорее боится, что у нее раздвоение личности началось.

– Ну, это вряд ли, – махнул рукой мой ангел. – Я думаю, что это ее личность ей всякие гадости нашептывает, а ангел ее пытается с этим бороться. – Он помолчал немного. – Я только не пойму, чего это он, балбес, криком кричит. И чему его только учили!

– А ты не обзывайся, не разобравшись, – обиделась я как за Галю, так и за этого незнакомого мне ангела. – Чему его учили, я не знаю; а вот у Гали ни злобы, ни зависти внутри нет – я ее знаю.

– А вы, люди, и сами не знаете, что у вас внутри сидит, пока оно наружу не выйдет, – бросил он чрезвычайно снисходительно. – Нужно мне будет и с ней тоже познакомиться.

Еще чего! По-моему, новые обязанности появились у нас – он сам сказал! А теперь получается, что мне и знать об этих задачах не нужно, и решать он их сам будет. Собрала ему, понимаешь, всю первичную информацию – а теперь отойди, Татьяна, в сторонку, раз уж великий мастер вернулся? Кому из нас Галя скорее душу откроет? Хотя, с другой стороны, он же – психолог; с ним людям положено откровенно разговаривать…

Я глянула на часы. Похоже, этот разговор нам тоже придется перенести на позже. А еще лучше – на завтра; может, я подготовиться успею.

– Слушай, время-то уже к вечеру, – сказала я ему. – Давай в магазин сходим, а там и домой, ужинать. А завтра…

Я оглянулась по сторонам. Глупо надеяться, что вся эта толпа народа завтра куда-нибудь рассосется – по случайному стечению обстоятельств. И вдруг меня осенило.

– А завтра, – торжественно заявила я, глядя с улыбкой на его хмурое лицо, – мы с тобой поедем на пляж. На целый день. Купаться еще рановато, вода холодная, так что людей там поменьше будет.

– На какой еще пляж? – уставился он на меня с опаской.

– На речной, какой же еще? – я улыбнулась еще шире. – Это не далеко: на метро до конечной, а там пройти минут пятнадцать-двадцать. Там и песчаные места есть, и просто деревья прямо к воде подходят…

– А что это ты раньше ни на какой пляж не ездила? – спросил он еще более подозрительно.

– Так мне раньше не с кем было ездить! – Я попыталась вспомнить, когда в последний раз ездила к реке… Батюшки-светы, когда студенткой еще была! Потом все как-то не получалось туда выбраться. У Светы Олежка родился, Марина вся в работу ушла, а сотрудники мои лес предпочитают – простора там больше и детвора вокруг не крутится. Не ехать же мне на пляж самой, в самом деле!

Он вдруг разулыбался.

– Ну, давай поедем на пляж.

– А там, кстати, и о Гале можно будет поговорить, – быстро добавила я, чтобы он и мечтать забыл, что тема эта закрыта навсегда и безоговорочно. – Без лишних ушей вокруг.

– Замечательно, – легко согласился он, и у меня появились смутные подозрения, что рано радоваться. – Сегодня вечером у нас другой разговор есть. После ужина.

Вот спасибо – напомнил! С темой «Выходи за меня замуж» все обстояло проще – и сложнее. Ну конечно же, я хочу за него замуж, но… Ну что, мне так и брякнуть ему: «Да-да-да!», а потом еще и добавить с лихорадочным блеском в глазах: «А когда?»? И потом что? Тут не то, что вслух произнести, тут самой себе подумать: «У меня муж – ангел» – водевиль девятнадцатого века и кисейная барышня с поволокой в глазах… Да и страшновато, между прочим. Кто их знает, этих ангелов – на каких китах у них брачные узы покоятся. Вот черт, узы – нехорошее слово! По его словам, правда, у них все отношения построены на сплошном взаимо – уважении, расположении, уважении… Так то ведь у ангелов! А с людьми как? Для них ведь люди – как жучки для энтомолога: наблюдай, изучай и время от времени веточкой подталкивай, чтобы бежали, куда следует. А он и так – чуть что, кричать и командовать мастер…

– Ну, так мы идем в магазин или нет? – прервал он мои размышления.

Ага, похоже, магазин у нас сделался не только важным, но и волнующим делом! Отлично, волнения ему уже, вроде, не противопоказаны.

– А ты хоть помнишь, что покупать-то нужно? – насмешливо спросила я.

Он хмыкнул.

– Интересно, кто завтрак сегодня готовил? У меня такое впечатление, что ты за эту неделю и куска хлеба не купила.

Ну, знаете ли! Он уже и за холодильник меня отчитывать собрался?

– А я по магазинам не бегала, – с достоинством ответила я, – я дома сидела и тебя ждала.

Ой, теперь его волнения, похоже, мне противопоказаны – опять чуть не сплюснул! Так, в магазин и быстро – и дать ему там полную свободу действий, чтобы не отвлекался от поставленной задачи.

В магазине он небрежно подхватил корзинку и уверенно пошел по всем отделам. У него еще хватило нахальства – в моем присутствии – вести вдумчивые беседы с продавщицами о преимуществах того или иного вида продукции! Интересно, почему ему они отвечают на вопросы, чем это отличается от того, в то время как мне обычно фыркают: «Купи и дома попробуешь!»? Чтобы не слышать это безобразие, я отошла в сторону и купила себе мяса. Копченого. Килограмм. И пусть только скажет, что оно напоминает ему окровавленные трупы невинных животных!

Когда я вернулась, он уже нетерпеливо крутил головой во все стороны. Взглядом приглашая его высказаться, я положила в корзинку свое приобретение.

– А это что такое? – спросил он с любопытством.

– Мясо, – коротко ответила я в ожидании того, что сейчас меня накроет залпом благородного негодования.

– Да? А чего оно такое … странное? – Он даже чуть пригнулся, разглядывая пакет, который я только что бросила в корзинку.

Понятно. Из артиллеристов он переквалифицировался в минеры и ведет теперь подрывную деятельность в моей психике. Ну, как мне, скажите на милость, реагировать, если я уже и предположить не могу, на что мне сейчас придется реагировать? Решив восполнить пробел в его ознакомлении с магазинным бытом, я буркнула любимую фразу продавщицы: «Попробуешь – узнаешь».

Он как-то странно глянул на меня и гордо направился к овощному отделу.

Там он справился с выбором продуктов очень быстро.

Как я и предвидела.

Ну, хоть что-то я еще могу предвидеть…

На пути к кассе я дернула его за рукав.

– У нас чай заканчивается. И кофе тоже.

У чайного ряда он опять замер на месте.

– Чай, что, тоже разный бывает?

– Ну конечно, – пожала я плечами. – Черный, зеленый, с разным привкусом…

Он пошел вдоль ряда, внимательно читая надписи на пачках и коробках. С каждым шагом у него светлело лицо, и вдруг он начал накладывать в корзинку пачку за пачкой… Я присмотрелась к ним. Ну конечно! Он выбрал чай с привкусом разных фруктов.

А вот в выборе кофе я позволила себе настоять на своем. Это ведь он у нас оказался чайным … человеком, а кофе, извините, мы будем пить тот, который я люблю. Он опять не стал спорить.

Дома мы быстро разложили все покупки по местам, и он радостно потер руки.

– Значит, так – ужин я тоже приготовлю.

Я глянула на него с неприкрытым испугом.

– Да что это с тобой? Ты уверен, что все мне рассказал о том, что с тобой там делали?

Он смутился.

– Да ничего со мной не делали! Просто… – Он замялся. – Я ведь неделю ничего не ел и не пил, а хотелось… – Он глянул на меня с вызовом. – Ну да, хотелось, и нечего на меня так смотреть!

– Нет уж, – улыбнулась я, – давай я ужин приготовлю. А ты пока в душ сходи. Ты ведь и там неделю не был.

Он заколебался и вдруг поднял на меня подозрительно прищуренные глаза.

– Что, опять решила, что я что-то не так сделаю?

– Нет, – ответила я, – мне просто хочется приготовить тебе ужин.

Я сказала это, не раздумывая – так, как чувствовала. Он, по-моему, растерялся – буркнул что-то, потоптался на месте и как-то бочком вышел в коридор. Да? А как у меня постоянно почву из-под ног выбивать? Я подумала, что не все, наверное, первые побуждения нужно подавлять.

За ужином, глядя на его разомлевшее лицо, я вспомнила о необходимости расширения его кулинарных познаний.

– Может, кусочек мяса попробуешь? Смотри – совсем тоненький. А то я что-то так много его купила…

– Татьяна… – начал он.

– А вот Анабель…, – продолжила я.

– То – Анабель, а то – я, – решил он закончить дискуссию неопровержимым аргументом.

– Могу ли я надеяться, – произнесла я нежно, – что примерно через пять лет ты рискнешь … попробовать … понюхать…

– Татьяна, не дави на меня, – рявкнул он.

Слава Богу! А то от его покладистости у меня уже мороз по коже шел.

Чтобы доказать ему, что я не боюсь доверить ему никакое из домашних дел, после ужина я оставила его мыть посуду и пошла пока в ванную. В прошлый раз я принимала ванну до того, как его вызвали на небесный допрос, и всю эту неделю только в душ ходила. По-моему. Мне очень хотелось смыть с себя всю эту нервотрепку, все это состояние неуверенности-злости-обиды-смирения, которые въелись мне в кожу, как черничный сок.

Судя по всему, я задержалась в ванной. А может, он забыл за эту неделю, что ванна у меня растягивается на час-полтора. Когда я вышла оттуда, источая каждой клеточкой своего тела глубокое довольство всем миром, прямо у двери я наткнулась на него – источавшего каждой клеточкой своего тела не менее глубокое … и громко пыхтящее возмущение.

– У тебя вообще совесть есть? – прошипел он. Если бы взгляды имели материальную силу, меня бы, наверное, назад к умывальнику отбросило.

– Что случилось? – спросила я, замирая от ужасного предчувствия. Грохота бьющейся посуды я, по-моему, не слышала, но я ведь и не прислушивалась…

– Ты там … опять целый час … и ни звука! – завопил он под конец.

– Да что я – утону, что ли, в этой ванне? – от облегчения я рассмеялась. И это было моей ошибкой.

Он выпрямился и принялся чеканить каждое слово: – Имей в виду … хоть я раньше такого и не делал… – Он запнулся, видимо переводя дыхание, – но если ты будешь … по три часа там торчать … я буду заглядывать … и проверять, жива ли ты.

А вот это уже не смешно.

– Ты, что, совсем с ума сошел? Это же – ванная, что там со мной может случиться?

– Не знаю, – рявкнул он опять, и на меня опять накатила волна чего-то уютно знакомого. – Новые обязанности не отменили моей главной задачи. Тебя хранить. А для этого я должен знать, что с тобой происходит. Я тут … чего только … не передумал…

Он обхватил меня за плечи и крепко прижал к себе. Ну вот – это совсем другое дело! Дома, не на глазах у половины города я совсем даже не против обниматься… О, и целоваться тоже можно… Ого…

Больше в тот день мы ни о чем не разговаривали. Ха, мелькнуло у меня в голове, он и о том разговоре, начатом в парке, забыл…

*****

Утром в воскресенье, однако, выяснилось, что мы все же разговаривали накануне.

И именно о том, о чем он завел речь в парке.

И я даже сказала ему недвусмысленное «Да» в ответ на предложение выйти за него замуж.

О чем я абсолютно ничего не помнила, выйдя утром на кухню.

Я поинтересовалась, не приснился ли ему этот разговор.

Он спросил, не пытаюсь ли я обвинить его во лжи.

Я сказала ему, что истинными считаются только те ответы, которые даются в здравом уме и твердой памяти.

Он поинтересовался, не ощущаю ли я сейчас каких-либо признаков лихорадочного бреда и помрачения рассудка.

Я вежливо сообщила ему, что мое нынешнее состояние не должно вызывать у него, как у ангела-хранителя, никаких опасений.

Он немедленно спросил, готова ли я сейчас, находясь в полном сознании, отказаться от данного ему накануне слова и забрать свое «Да» назад.

Я открыла было рот … и тут же захлопнула его, клацнув зубами. После того, как из него автоматически вылетело «Нет».

В ответ он громко расхохотался. У меня же слезы на глаза навернулись – от унижения. Нет, ну, вы видели такое? Мало того, что всю манеру поведения поменял – сиди теперь, гадай, как к нему подступиться – так он еще и меня к нужным ему ответам подталкивать взялся, как того жучка веточкой…

Он подошел ко мне и поднял мне пальцами подбородок.

– Ну, чего ты злишься? Ты же сама меня психологом сделала. Ты знаешь, каких трудов мне стоило построить последний вопрос так, чтобы ты на него «Нет» ответила – ты же иначе не умеешь? И потом, это ведь ты мне пример подала. Кто меня обманом чай заставил пить? Кто мне картошку с маслом втихаря подсунул?

Я уставилась на него во все глаза, забыв об обиде – из его глаз на меня вновь смотрели знакомые веселые херувимчики. Нет, в целом, он, конечно, не очень изменился. В нем и перед исчезновением появилась уже эта уверенность, и последнее слово он всегда за собой оставлял, и спорить с ним я уже давно не решалась… И потом, не так давно я готова была даже разозлить его, чтобы потом он на меня смотрел так, как сейчас… И на шее у него повиснуть мне чуть ли не с самой первой встречи хотелось…

Завтрак. Мой завтрак! Если он и сейчас мое молчание за поощрение примет, то он меня и завтрака опять лишит, и половины дня, чтобы поговорить… А до реки еще добираться добрый час…

– Ты еще помнишь, что у тебя появились новые обязанности, которые нам не мешало бы обсудить? – быстро спросила я, отодвигаясь от него.

– Я все помню, – многозначительно ответил он, поведя рукой в сторону накрытого стола.

Нам удалось выбраться из дому прямо после завтрака. Двадцать минут на маршрутке до метро, на метро полчаса (он сразу же направился в конец вагона и сел, как в маршрутке, в пол-оборота ко мне, обняв меня за плечи и закрыв от всех остальных пассажиров) и… Как только мы вышли из метро, на меня повеяло свежестью от близлежащей реки.

В центре города река была одета в каменные берега, и прогулки вдоль нее мне, по крайней мере, особого удовольствия не доставляли. Зато здесь, почти на самой окраине… Новостройки еще не успели подобраться к самому краю воды, и оба берега имели почти нетронутый цивилизацией вид. Почти. Длинные участки, покрытые кустарником и деревьями, спускающимися прямо к воде – где круто, где полого – перемежались небольшими песчаными пляжами с грибочками, кабинками для переодевания и прочими атрибутами организованного отдыха. Именно в таких местах и сосредоточились немногочисленные пока отдыхающие. Семей с детьми там почти не было (любая мама прекрасно знает, что ни одного ребенка долго вдали от воды не удержишь – а та была еще холодной), любителям шашлыков лес больше по душе (здесь найти среди деревьев пологое место для большой компании довольно непросто)… Вот так и получилось, что приехали в этот день к реке кучки молодежи, которые оккупировали песчаные пляжи, и отдельные парочки (вроде нас, хихикнула я про себя), которые просто бродили вдоль берега…

Мы тоже отправились бродить. Пляжи мы обходили по краю и быстро, зато среди деревьев нас сразу же охватывало ощущение мира и покоя. Не тишины, нет – птицы вокруг верещали, как сумасшедшие, да и с пляжей то и дело доносились пронзительные визг и хохот – но они воспринимались как некий фон. Так у соседей за стенкой телевизор по вечерам работает – слышать ты его слышишь, но не мешает же он тебе своими делами заниматься…

Мой ангел опять изменился. Он крутил головой во все стороны, глубоко дышал, на меня то и дело поглядывал с легкой улыбкой на губах – и от него опять покатилась волна едва сдерживаемой энергии. Ну, понятно, столько деревьев вокруг разных – он и не знает, к какому первому кинуться; растерялся, как ослик перед двумя … нет, перед целой кучей морковок. Я поняла, что нужно срочно отвлекать его от созерцания столь неимоверного количества искушений, а то он весь день проведет в акробатических выкрутасах, а потом еще – чего доброго – к жонглированию гирей перейдет. Причем роль гири опять придется играть мне.

Вытягивая шею, я оглянулась по сторонам. Справа и слева не просматривалось ничего обнадеживающего, а вот впереди… Впереди, чуть слева, на спуске к реке виднелся просвет среди деревьев, и там … да, точно, лежало поваленное дерево. Подойдя чуть ближе, я увидела, что возле дерева, чуть ниже его, расположились несколько плоских камней… И солнечные лучи пробивались сквозь негустую в этом месте листву, падая на камни с деревом… Ну, чем тебе не кресла – садись на камень (он под солнцем нагрелся – не простудишься), опирайся спиной о дерево и любуйся солнечными бликами на воде! Я даже головой помотала, не веря в такую удачу. Наверное, кто-то притащил сюда эти камни – уж больно удачно все собралось в одном месте для природного явления.

– Пойдем, вон там посидим, – сказала я ангелу, кивая в сторону дерева и камней.

– Ты, что, уже устала? – удивленно спросил он.

– Да нет, – ответила я, – но давай посидим, поговорим немного, а потом можно еще погулять…

Когда мы уселись на камни, я вздохнула от удовольствия. Нет-нет, я, конечно, совсем не устала, но вот ноги как-то… В общем, сидеть было очень приятно – на теплом камне, откинувшись спиной на дерево (через свитер оно совсем не казалось твердым), подставив лицо под неяркие солнечные лучи… Хорошо ему маршировать после недели полного безделья, а мне каково? Я за эту неделю столько километров прошла по собственной квартире, пока он сиднем сидел в какой-то комнате… Кстати, о комнате.

– Ну, так что это за новые обязанности? – спросила я, с трудом выныривая из состояния полного блаженства.

– Да я же тебе уже сказал – Галю помирить с ее ангелом-хранителем, – ответил он лениво, не отрывая глаз от реки.

– Это я помню. – От раздражения остатки умиротворения слетели с меня сами собой. – А если поподробнее?

– Да не знаю я, что поподробнее – мне сначала переговорить с ним нужно, – проговорил он все с той же неохотой.

Я опять вспомнила Анабель.

– Тебе, что, нельзя говорить со мной об этом? – тихо спросила я.

О, наконец-то и он проснулся. Он выпрямился на своем камне и повернул ко мне голову.

– Почему нельзя?

– Ну, не знаю, – пожала я плечами, – Анабель никогда не рассказывает Франсуа о своем общении … ну, там … ты сам знаешь, где.

Он фыркнул.

– Я вижу, что Анабель для тебя стала просто образцом и притчей во языцех.

– Но ты так и не ответил – можно или нельзя? – настаивала я. Вот не выйдет меня с мысли сбить! Анабель, между прочим, очень даже… Нет, так я сама с мысли собьюсь.

– Ладно, – вздохнул он горестно, – отдохнуть, как я понимаю, ты мне все равно не дашь…

Я чуть на камне не подпрыгнула. Я, что ли, дополнительной работой его нагружала? Я, что ли, его за язык тянула о том, что эту работу нам поручили? Я, что ли, держу его в потемках по поводу того, в чем она заключается?

Он уже нагнулся чуть вперед, облокотившись о колени и вертя в руках какую-то веточку. Ладно, если ему нужно время, чтобы собраться с мыслями…

– Не знаю, как там было у Анабель, но мне никто не запрещал говорить с тобой, – начал он, наконец. – Она, возможно, считает необходимым держать свои переговоры с руководителем в секрете, но я, как ты знаешь, никогда ничего от тебя не утаиваю.

Я чуть не подавилась. Никогда и ничего, да? Хорошо, я сейчас ничего не скажу, но я это запомню. В общем, он мне, как будто, до сих пор напрямик не врал, но если я его когда-нибудь поймаю…

– Мне даже кажется, – продолжал тем временем он, – что Франсуа к тебе приставать начал, потому что она такое же задание получила, как и я сейчас…

– В смысле? – оторопела я.

– Перед тем, как я … как ты меня довела до материализации, у меня тоже случались … отдельные моменты потери контакта с тобой, – сказал он, глядя в землю. Он специально туда уставился, чтобы сделать вид, что не видит, как я ртом воздух хватаю! – Не исключено, что ей поручили разобраться с ситуацией на месте, чтобы решить, что со мной делать.

– Что? – Опять он меня, как жука, веточкой … направил! Мое возмущение мгновенно переключилось на его небесное начальство.

– Но это я только так думаю, – тут же добавил он, бросив на меня быстрый взгляд. – Мне об этом никто не говорил, а я сам, как ты понимаешь, не спрашивал. Но уж больно эта ситуация похожа на Галину…

– А вот с этого места можно поподробнее? – спросила я сквозь зубы. Нет, эти ангелы меня доведут-таки! Я, конечно, понимаю, что у них впереди вечность – можно турусы на колесах разводить, сколько душа пожелает. Но у меня-то всего полдня осталось, чтобы выяснить, чем мне прямо с завтрашнего утра заниматься придется!

– Хорошо, – кивнул он, – тогда по порядку. Ангел-хранитель должен всегда оставаться в контакте со своим человеком… В одностороннем, – произнес он с нажимом, когда я открыла рот, – работа у него такая. Он должен сам находить выходы из любых ситуаций, не бросаясь – чуть что – направо и налево за помощью; он не имеет права ни на минуту оставлять своего человека без присмотра.

– Но это же нечестно! – воскликнула я. – Ни с человеком ему отношения выяснять нельзя, ни совета со стороны спросить. Со стороны же виднее…

– Ничего не виднее! – возмутился он. – Хотел бы я видеть, что бы мне с тобой посоветовали – со стороны, совсем тебя не зная… – Он прочистил горло и продолжил, хмурясь. – И потом ангел, выбирая такую работу, знает, на что идет, да и готовят его, так что нечего миндальничать…

– А что же тебя сейчас на помощь отправили? – спросила я, поджав губы.

– Ну, бывают неоднозначные ситуации… – Он помолчал. – Если ангел-хранитель явно не справляется со вверенным ему человеком, начинает совершать грубые ошибки, его отзывают. Иногда насильно, – добавил он хмуро.

Я поежилась.

– Это эти, что ли, из быстрого реагирования? – Он кивнул. – Это с ними тебе работу предлагали?

Он опять кивнул, не глядя на меня.

– А ты смог бы вот так забрать кого-то – насильно? – спросила я тихо.

– Пришлось бы – смог бы, – ответил он коротко, и я поняла, что больше говорить об этом не нужно. Сейчас.

– Ну, а с Галей-то что? – вернулась я к началу разговора.

– Так вот с ней-то ситуация и есть неоднозначная… – Он встряхнулся и посмотрел на меня. – Контакт с ней ее балбес почти потерял и сейчас дергается изо всех сил, пытаясь восстановить его. И мне нужно либо мозги ему вправить, либо … если он не образумится… Кстати, проблема и в ней может быть, как я уже говорил – может появилась у нее в душе червоточинка…

– Да как ты можешь так говорить? – возмутилась я. – Он же – твой коллега; он же сейчас так же мучается, как и ты пару месяцев назад! А если бы тебе тогда кто-то начал мозги вправлять?

– Спасибо, с этой задачей ты прекрасно справилась, – буркнул он.

– Имей в виду, я расценила эти слова как комплимент, – не смогла удержаться я прежде, чем продолжить. – А насчет Гали я тебе с полной ответственностью – еще раз – заявляю, что нет у нее в душе никакой … ничего плохого. Я ее лучше знаю!

– Вот и мне нужно ее получше узнать, прежде чем выводы делать, – огрызнулся он.

– Нет уж, Галю я возьму на себя! – воскликнула я. Не хватало мне еще раз с ума сходить, как с Мариной было! – Со мной она скорее откровенничать начнет. И потом, давай не забывать о весьма логичном разделении труда: ты с ангелами общаешься, а уж людей мне оставь!

– А докладывать контрольной комиссии тоже ты будешь? – поинтересовался он ехидно.

– Ну, я же сказала: ангелы – это твоя парафия. И вот, между прочим, Анабель не побоялась Франсуа доверить…

– Опять Анабель! – завопил он. – Я же сказал тебе, что не знаю, почему они за нас взялись; я же сказал, что только думаю…

– Вот и думай дальше в этом направлении! – подхватила я. – Думай о том, что это возможно, а значит, что и мы можем так попробовать, а значит, прямо завтра я и начну говорить с Галей, пока ты будешь с коллегой … знакомиться. – Я вдруг замолчала. – А как ты, кстати, его узнаешь … и вообще увидишь?

– Меня научили других ангелов распознавать, – заявил он, почему-то поморщившись. – А этот, Галин, точно будет где-то в офисе крутиться. Мне нужно только его локализировать, а там уж – подойдем, побеседуем…

– Как это – побеседуем? – Я напряглась. – Там же куча народа будет!

– А нам необязательно разговаривать так, чтобы все вокруг слышали, – улыбнулся он. – Ведь когда за мной … тот, который потом с тобой остался, пришел, ты ведь только мою часть разговора с ним слышала.

– Ну да… – Мне не очень хотелось вспоминать ни об этом разговоре, ни о том, что за ним последовало. – Так что – я прямо завтра Галю на обед в кафе вытащу? Там, кстати, и ты послушаешь, что она мне говорить будет…

– Да нет, – он даже руку поднял, останавливая меня, – с этим давай подождем. Завтра я, пожалуй, с ее ангелом раззнакомлюсь. Мне ведь объяснить ему нужно, что происходит и откуда я взялся, а то он возьмет и выкинет что-нибудь … с перепуга.

– Ну, хорошо, – неохотно согласилась я. – Но ты все же время от времени знаки мне подавай, что ты где-то рядом, ладно?

Он улыбнулся.

– По-моему, эту практику мы с тобой уже отработали. Я, как только обнаружу его, шепну тебе, где мы будем, чтобы ты знала, куда смотреть.

– Ладно. – Я вновь откинулась спиной на дерево и с удовольствием подставила лицо лучам уже спускающегося к горизонту солнца.

– Татьяна, когда мы сюда шли, – вновь послышался слева от меня его голос, – я тут видел одного, в воде…

Я тут же напряглась. Ну, конечно, когда это он мне давал расслабиться и насладиться тишиной и покоем?

– Ну и…?

– Да я бы тоже не прочь… – мечтательно произнес он. – Я ведь еще ни разу…

– Вот именно! – возразила я. – Ты еще ни разу не плавал – вдруг ты не умеешь, кто тогда тебя вытаскивать оттуда будет?

– Да сколько же раз тебе повторять, – мгновенно вспылил он, – что я все умею…

– А то, что всего один псих в воду полез, тебе ни о чем не говорит? – не осталась я в долгу. – Вода еще холодная, заболеешь…

Он расхохотался. От души расхохотался – так, что я зубами скрипнула.

– Я заболею? Я же – не то, что вы, хилые…

– Тихо! – зашипела я. – Да у тебя и плавок-то нет! – ухватилась я за последний аргумент.

– Каких плавок? – озадаченно спросил он.

– Каких, каких… Тех, в которых плавают, – огрызнулась я, мучительно соображая, как ему это объяснять. – Когда плавают, одежду снимают…

– Это я заметил, – фыркнул он.

– Но не всю, – терпеливо продолжила я. – Оставляют нечто вроде того, что ты под брюками носишь…

– Так на мне же это есть сейчас. – Он смотрел на меня с откровенным недоумением.

– Да не совсем это! – Я старательно рассматривала деревья, лишь на него не глянуть. – Это должна быть отдельная одежда, только для плавания. Иначе это просто неприлично!

– Да никого же нет вокруг! – Он уже встал.

– А я кто – никто? – Я тоже встала. Ну, что мне теперь – на шее у него повиснуть, чтобы он в воду не полез? Хм. Это, конечно, вариант, но… Нет, лучше сначала домой добраться…

– Так ты же меня уже ви…

– Все. – Я почувствовала, что лицо заливает краска. Все. Пусть делает, что хочет. Если он сейчас утонет, я его вытаскивать не буду. Все равно не вытащу. Он – ангел, до конца не утонет. Наверное. Но вот если он заболеет… Пусть он мне только слово потом скажет о хилом человечестве – я ему напомню, что крепость здоровья находится в прямом соответствии в количеством извилин в голове.

Оказалось, что плавать он умеет. Он разделся и оказался в воде быстрее, чем я успела отдышаться от его нахальных замечаний. Увидев его голову и ритмично взмахивающие руки метрах в двадцати от берега, я сбежала к кромке воды, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Черт, вот судорога сейчас схватит – и что? Тут пока до помощи докричишься… Я присела и, потянувшись, потрогала рукой воду. Брр, холодная. Если я туда полезу его спасать, меня судорога скорее схватит. Я снова встала, выискивая глазами его голову. Уф, слава Богу, похоже, назад плывет… Нужно назад, к камням возвращаться, пусть не воображает, что я здесь нервничаю…

Он вышел из воды и не спеша направился наверх, ко мне. К счастью, я не могла рассмотреть его во всех подробностях в лучах заходящего солнца – только силуэт обрисовывался на фоне воды. Невысокий, очень пропорционально сложенный, плечи широкие, шаг уверенный, словно и не идет босиком по колючкам всяким… На ходу он встряхнул головой – во все стороны брызги полетели – и принялся сводить перед собой и разводить руки; под кожей у него заходили мышцы… Мне вдруг очень захотелось домой. Он подошел ближе, и я принялась старательно разглядывать его лицо.

– Ох, хорошо! – почти пропел он, продолжая размахивать руками.

– Да одевайся ты быстрее! – завопила я. – И поехали домой быстрее, тебе в ванну нужно и чаю горячего…

– Татьяна, не говори ерунды, – благодушно заметил он, натягивая на себя гольф и брюки. – Меня холод не берет. Я тут другое подумал…

Я замерла на месте. Господи, что он еще удумал?

– Да? – осторожно спросила я.

– Моя новая квартира не в этих ли случайно краях? – спросил он, отряхивая ноги в носках и вставляя их в туфли.

– А я откуда знаю? – искренне удивилась я. – Мы же точного адреса не придумывали.

– Я же тебе паспорт показывал! – По-моему, он обиделся.

– Да я не запомнила. – Я вспомнила, как неудобно мне было разглядывать его паспорт, особенно страничку с пропиской. Как будто меня его квартира интересует!

– Ладно, это дело поправимое. – Он вытащил паспорт из внутреннего кармана куртки и принялся листать его.

– Ты, что, все документы с собой носишь? – спросила я.

– Ну да, – ответил он, не отрываясь от поисков нужной странички.

– Так потеряешь же! – воскликнула я.

– С какой это стати я их потеряю? – тут же взвился он.

– Ну, мало ли… – протянула я, и решительно добавила: – Нет уж, давай ты их сегодня в шкаф выложишь, от греха…

– А, вот он, адрес, – воскликнул он, протягивая мне раскрытый паспорт.

Глянув на штамп с адресом, я покосилась направо.

– По-моему, это где-то там.

– Ну, что, пойдем, осмотрим владения? – предложил он, хитро прищурившись.

– Да нет, давай в другой раз, – замотала я головой. – Тебе домой сейчас нужно, согреться…

– Да брось ты! – отмахнулся он от моих слов – как всегда. – Идем, раз уж мы поблизости оказались…

– А ключи ты тоже с собой взял?

– Какие ключи?

– А чем ты дверь свою открывать будешь?

– Не знаю… Мне никаких ключей не дали.

– И как же мы туда попадем?

– Знаешь, если мне ключи не дали, значит, мне они не нужны. Пошли, на месте разберемся…