Читать книгу: «Иван стрелец. Песчаная башня», страница 3
Всё разом замолчали, только Бобёр спросил:
–Это который ,однорукий?
–Он и есть! -подтвердил Кукиш.
–Где ему руку то оттяпали, позабыл?
–Да тут где-то и оттяпали, на Сефере. Нофгородцы.
Приложившийся к баклажке один из новгородцев чуть не подавился. Всё три гостя переглянулись, события ударившие по ним словно град посреди лета, сделали их не доверчивыми. Бобёр заметил, попенял на себя, да на трёп Кукиша.
–А не поесть ли нам братцы? Живот подводит! Что там у лихих людишек в котле то?
–Да уха вроде. Тут и миски с ложками заготовлены.
–Поесть то хорошо бы! -отозвался Соколов- Только вот без хлеба…
–Есть хлеп! Соль есть! Жинка фсекда опстоятельно сопирает меня в поход! -перебил его Кукиш.
Суп рыбный не успел остыть. Черпали его прямо мисками из котла, попутно цепляя большие куски ароматной рыбы. Ели с аппетитом забыв и про недавнюю стычку, и про мертвых. что лежали тут же. Не забыл Бобёр только про костлявого атамана, черпанул и ему варева, поднёс.
–Ешь вот…по собачьи…как и жил .Человеком то тебе уже не быть…покойник ты.
Иван присев у дерева. что склонилось к воде, почувствовал прохладу от реки. Стало ему получше. Вздохнул.
–Может воды тебе принести -спросила баба. и вдруг опять провела ладонью по ивановой щеке.
–Да что ты гладишь то меня, будто пса!
–Хорошенький ты! Чего чураешься, не люба тебе? Сейчас к реке сбегаю, умоюсь, увидишь какая я красавица!
Баба улыбалась, и вроде не было в улыбке её фальши, может рада она была избавлению от лихих своих товарищей.
Прикосновения её Ивана словно ледяными волнами окатывали, при том, что по телу его при этом тепло разливалось.
–Да ты не целованный ещё?!-догадалась вдруг баба, и тихо засмеялась
–Чего зубы то скалишь. свяжу вот…
–Свяжи. если желаешь…
Произнесла таким голосом, что Ивана внутри всего перевернуло. Хоть и слабость ещё чувствовал, схватил бабу под локти и опрокинул навзничь на землю, навалился на неё.
–С огнём играешь! -припомнил Иван слыханную когда-то фразу
–Чувствую какой огонь то…ты не пушкарь часом?!-говорила она со смешком в голосе -Да ты не умеешь ничего, измял только всю…ну ка!
Баба сильной оказалась. Перевернулась на Ивана, привстала:
–Ты к дереву то прислонись!– приподняла свои юбки, и уселась на стрельца- Ты не робей только, парень то ты хоть куда.
И прильнула своими солёными от пота устами к ивановым губам. И вот тогда понял Иван, что значили слова, когда товарищи его по службе говорили про кого-нибудь кто заводил шашни с бабами -Ну всё, пропал мужик. Пропал Иван!
Зеленоглазая ведьма выдохнула тяжело, и прижалась к ивановой груди: -Ох, и сладко же!
–Аксиньей меня зовут…а тебя как кличут? Хотя не надо, слышала я. Иван ты.
Иван только дух перевёл, а Аксинья уже сжала его своими крутыми бёдрами, и зашептала в ухо, обдавая горячим дыханием:
–Ну Ванечка, побалуй своего петушка ещё раз.
У костра уже стихло всё. Спать улеглись. Бобёр выставил пост, да сам прилёг. На отдых много времени не было ,надо было поспешать – везти языка к воеводе.
Иван и Аксинья лежали у дерева молча. Слышно было как плескает река волнами о берег от легкого ветра, да на другом берегу прокричала ночная птица.
–Отпустишь меня? -рука её легла на иванову щёку. да так и осталась на ней едва-едва поглаживая
–Не отпущу. Нечего было с лихими людьми бродить, теперь посидишь в остроге -нарочито грубо пробормотал Иван, думая. что вот так бы и лежал весь век свой.
–Мне острога то не видать. По указу царскому мне в яме быть закопанной по шею. Первая же собака бродячая уши да нос откусит, да и загрызёт.
–Это что же за грех на тебе? -удивился Иван.
–Мужа убила. -просто и спокойно ответила Аксинья.
Иван как-то весь собрался
–Испугался? Я не нарочно ,но поди же докажи.
–Чем же он тебе не угодил?
–Я ему не угодила. Батюшка как стало мне семнадцать, так и настоял, чтобы я за соседа пошла замуж. Он вдовый был, да и старый уже совсем. Но богатый. Три года прожили кое как, он совсем одряхлел, ничего не мог уже. А я как наливное яблочно стала. Так он всё плоть мою усмирял, бесов из меня гнал, то прижжёт чем, то иголкой колет, а то просто палкой побьёт. А тут придумал ухват в печи накалить, да мне на лицо наложить ,ну я его и толкнула. Он виском о край печи…
–И что?
–Набежала дворня, меня в острог…
–И?
–Я в остроге стражника сговорила, он меня и отпустил.
–Как меня?
Повисла тишина, словно перед грозой.
–Как тебя.
Иван стиснул зубы:
–Сейчас косу то на руку намотаю. к реке отволоку да и утоплю!
–Топи коли хочешь. Я с тех пор , как из острога утекла, так и брожу по миру с такими как эти…почитай уж десятый год.
–Поди с атаманом их блудила?!-перебил Иван
Аксинья повернулась к нему и замкнула уста своими губами. Против воли Иван обнял её.
–Не ревнуй…со всеми блудила. Они дозволения не спрашивали. -баба помолчала, словно взвешивала на весах судьбы, сказать ещё что-то или ж смолчать, остеречься -И не ради того, чтобы ты меня отпустил я это сделала! Просто показался ты мне…хорошенький такой. А то вот.
Откуда то из под одежды достала баба что-то, и что то вдруг сверкнула синим огнём при лунном свете. Был это тот бухарский стилет, что выбил из рук бродника Кукиш. Иван и не шевельнулся даже, чувствовал, что ему она вреда не нанесёт.
А далее сказал Иван такое. что и говорить то не хотел, но слова словно сами лились из уст.
–Коня вашего возьми, он без седла правда…
Баба замерла вся.
–Я сноровистая. А что твои скажут?
–Отговорюсь как-нибудь.
Иван думал было, что сейчас они встанут, но Аксинья навалилась на него. и заёрзала, сладким голосом зашептала:
–Покуражься ещё разок над слабой бабой, а?!
–Да что же ты за неуёмная такая! -почти с нежностью прошептал Иван, крепко обняв разбойницу, и поцеловал.
–Зато расстанемся весело.
Стрелец, что в карауле был, дремал. Иван подсадил Аксинью на низкорослую лошадку, она потянула уздечку из верёвки. склонилась к Ивану:
–Я молится за тебя буду, раб Божий Иван. И блуд наш отмолю…может быть.
–Куда поедешь то?
–Дорог много, где схоронится знаю. А потом может в скит пойду.
Иван придержал лошадку, и проговорил твёрдо:
–А если женюсь на тебе?
Баба выпрямилась, сдавила так поводья, что лошадка заволновалась, и опять к Ивану склонилась, показалось тому, что будто жемчужинка скатилась по её чумазой щеке:
–Такую как я никто не примет. Поеду я…соколик.
Иван стоял, смотрел как в ночи растворился силуэт лошади и всадницы. Успел подумать, что вот день выдался ему! И кровь первую пролил, и кое что ещё. Поворотился к костру идти, и тут увидел Михея Бобра, что стоял у него за спиной. Иван подобрался весь.
–Отпустил?
–Угу…
–Уговорила значит. Это они умеют -уговорить. -Михей вздохнул, рукой махнул -Оно и к лучшему! Завтра бы короткий был разговор -или петлю на шею, или кровь бы пустили. Всё, повечеряли .В путь пора! Эй, в карауле, глаза протри, портки у тебя стянули!
Стрелец, что дремал опершись на бердыш, встрепенулся:
–Не сплю я!
–Седлаем коней! -уже гремел Бобёр- Иван, верхом то сможешь?
–Смогу -уверенно ответил Иван.
Михей глянул на него, пряча усмешку в бороде:
–Ну да ,надо и тепе верхом…не все же чтобы на тебе скакали!
И вот тут если бы Кукиш был рядом, то можно даже не спорить, что спросил бы он Ивана:"Люпесный тёска,отчего щёки твои горят,словно загнеток у печи?
Светало уже. Собрались быстро. Иван, да ещё двое стрельцов разделили своих коней с новгородскими гостями, а Бобёр. закинув через седло костлявого атаман, поспешили с Кукишем на рысях к ставке.
Телепнёв с Решетовым встали лагерем у Алексашина. Приказали откопать траншеи. Когда Иван с товарищами подъехали, заметил он чужих, не их приказа стрельцов. да два сорокоствольных "органа".как называл эти, стрелявшие залпом, орудия Кукиш. Значит подмога пришла.
У своего походного шатра сидел на седле Данило Телепнём, положив саблю в ножнах на колени, перед ним, на коленях, стоял атаман бродников, руки его были связанны по локтям за спиной. Супротив, широко расставив ноги, сложив руки на груди, упрямо склонив голову, стоялЗаруба Решетов. Он говорил:
–Да отдай ты его мне воевода, у моих казаков он как тетерев затокует!
–А если не затокую?!-оборотился бродник к атаману -Мне всё одно помирать!
–Я вижу тебя уже раз то пытались устроить между небом и землёй! Шрам то во всю шею!
–Да вот не сподобил Бог то -оскалился бродник- Видать нужен я ему ещё туточки!
Тут же стояли Бобёр, Кукиш, ещё два не знакомых Ивану стрелецких сотника. Стрельцы, казаки, да дворяне, те кому заняться было не чем. Иван подошёл с Соколовым. Бобёр увидев их что-то шепнул на ухо Телепнёву. Тот глянул на вновь прибывших, кивнул головой.
–Да пусть так будет, как ты хочешь!– сказал поднимаясь воевода костлявому разбойнику -Отпущу на все четыре стороны. Говори где черемисы реку переходить буду?
По толпе служивых прошёлся ропот осуждения, не хотелось им, чтобы ушёл по добру по здорову этот долговязый вор.
–Крест на том целуй! -крикнул бродник.
Телепнёв глянул на него с ненавистью. Но помнил он дело за которым сюда послан, помнил, что служба эта ему много добра принесёт если сослужит её обстоятельно. Расстегнул сын боярский кольчужный ворот куяка, что был одет на него под кафтан, расстегнул ворот поддоспешника ,из-за нательной рубашки достал крест свой ,и приподняв на длину гайтана показал всем:
–При честном народе крест на том целую! -перекрестился трижды и приложился к крестику.
У бродника глаза загорелись.
–Пусть и он поцелует! -указал он на атамана Зарубу.
–Целуй атаман. Для дела надо!
Казаку нательный крест достать было легче, сунул он руку под кольчугу, что была стянута ремнями с зерцалом на груди. под его ладную фигуру, достал крест, большой и серебряный ,и поцеловал.
–Ничего, ещё свидимся -процедил Заруба сквозь зубы, оставив поверх одежды на груди крест.
–Это вряд ли -услышал Иван за спиной шёпот, обернулся думая увидеть Соколова, но новгородский гость пропал в толпе служилых людей.
–Развязывайте! -потребовал бродник, Бобёр, подойдя, ножом разрезал путы на его локтях, тот поднялся потирая руки -Пердей-хан сам орду ведёт. Сегодня после полудня Лисьим бродом реку перейдут. А хоронятся они в Глубокой балке.
–Из Глубокой две дороги. Одна акурат к броду, а другая вкруг Обухова, к реке. Два десятка вёрст, не меньше. Но бродов там нет нигде.
–Но уйти то смогут, если ударим?
–Если полон, да всё что нахватали бросят, то смогут.
–Что будем решать?– подытожил Телепнёв. Обернулся к незнакомым Ивану сотникам -И вы, господа. говорите.
Решили, что раз с двух сторон в Глубокой балке не зажать степняков, устроить засаду на Лисьем броде.
Пока снимались с места, Телепнёв подозвал к себе Ивана, похвалил за службу, за расторопность и смекалку. Сказал, что вот уже второй раз он под его, Телепнёва, началом отличается. Спросил пойдёт ли в дело Иван сегодня, не тяжела ли рана. Иван встрепенулся точно петух на насесте:
–Пойду конечно!
–Рядом будешь…с Бобром, да Кукишем. -распорядился Телепнёв.
Подошёл казачий атаман, был он с виду доволен, усмехался чему то одному ему ведомому, похлопывал хлыстом об сапог:
–Ну воевода, пойдём мы с Богом. Всё как уговорено сделаем.
–С Богом, атаман -напутствовал его сын боярский.
Заруба проходя глянул на Ивана:
–А ты молодец! Казак! Но бабу зря отпустил! Взял бы в услужение, была бы твоя холопка -и заржав точно конь удалился.
Иван заметил как уходивший Телепнёв улыбнулся в бороду, и почувствовал как кровь загудела в висках, и как откуда то, совсем из далека, сквозь гудение в ушах, слышит он голос Кукиша. что встал рядом и подал Ивану его пищаль:
–Я фзял на сепя труд осмотреть тфой мушкет перед поем.Он ф допром состоянии. -и увидев лицо оборотившегося к нему Ивана, забеспокоился -Люпезный теска,отчего ты так покраснел,не рана ли на голове болит!!!
Пока обустраивали засаду на Лисьем броде, Иван не отходивший от Телепнёва, с удивлением, заметил среди мелькавших ратников Соколова. Тот раздобыл себе саблю, висевшую на боку, сам был одет в стеганный тегиляй ,да бумажную шапку ,а за спину был закинут на ремне самострел. Улучшив минутку. пока воевода распоряжался где один из "органов" поставить, а пушкари приноравливали своё орудие так, что бы с выбранной позиции выстрелить поудачней, Иван подъехал к новгородцу.
–А, помню, помню! Нет у меня пока грошиков -глянув на Ивана сказал купец, был он не смотря на пережитое весел.
–Да Бог с тобой, мне и не надо! -ответил Иван, -Чего ты остался то?
–А как же! Во первых с нехристями поквитаться за горе лютое. что людям принесли. А потом дело есть не законченное.Пока воеводы тому душегубу клялись да крест целовали, я сговорил пару казаков, они и умыкнули его.
–Пристукнули что ли?
–Да нет. Я бы его сам зарезал, и не перекрестился-ответил Соколов -Но нужен он живой. Надо узнать кто его нанял. Нанял то кто-то из нижегородских. Его теперь товарищи мои стерегут, а побьем косоглазых, так поедем в Нижний, у меня там рублики в рост заложены, а там в Новгород. Распутаем клубочек то, распутаем!
Иван подивился решимости и деятельности купца, спросил:
–А как убьют?
–А товарищи мои на что? Они дело и закончат -бодро ответил новгородец.
–Иван! -окликнул стрельца подъехавший Бобёр -Дозорные прискакали! Идёт орда! Их голов сотни две с лишним. Айда- и тут окинув взглядом Соколова, Бобёр одобрительно кивнул, и добавил -И ты, гость новгородский, айда с нами, будем воеводу оберегать. если что.
Как и что было на берегу Иван помнил не то чтобы плохо, то ли от волнения, от предчувствия первого боя, смеси охотничьего нетерпения и страха, то ли от раны на голове. или от всего сразу, казалось ему, что всё это не с ним было, или приснилось. Помнил как стояли они верхом на высокой стороне дороги. что начиналась сразу за бродом, за редкими деревьями, как Бобёр и Кукиш переговаривались. Потом на той стороне реки появился вершник, не останавливаясь пустил коня в реку, разбрызгивая воду преодолел брод, выехал на другой берег. покрутился раз-другой, и направился прямо к воеводе на взгорок. Совсем бедовый казак, в малахае на голом теле. ломанул шапку перед Телепнёвым:"Идут боярин! Впереди ертаулы, голов с дюжину, за ними сразу полон, да лошади вьючные, а там уже и орда! Дозоры.что они украинами пустили. мы придавили!"
–Скажи атаману готовы мы, ждём -ответил Телепнёв.
Казак ускакал. И наступило ожидание. Иван ерзал в седле .раза три поправил шапку ,то надвигая на лоб, то сдвигая на затылок. Попробовал хорошо ли сабля идёт из ножен. Услышав скрип затворов, обернулся, увидел как Бобёр с Кукишем раздувают фитили. Достал свою пищаль из седельного кожуха, приладил фитильный шнур, и протянул конец его Бобру, прикурить от его уже дымившегося запала.
–А вот и дозор их -проговорил Михей.
Иван обернулся на реку, и увидел как через брод прошли с десяток степняков. На своих приземистых лошадках, прижавшись к лошадиным шеям скакали галопом, видимо решили, что уже всякая опасность позади.
За ними чуть погодя появился обоз с полоном, да навьюченные лошади, да телеги числом пять-шесть. Полону было человек за сто, все мужики и бабы молодые, или в доброй зрелости, шли быстро, связанные десятками. Руки свободны, а вот на шее у каждого петля. В двух телегах сидели дети, мальчики и девочки. А к одной из лошадей был приторочен крест церковный, игравший на полуденном солнце позолоченными гранями.
–Где же они его взяли? -пробормотал Бобёр.
–Покост рассорили -ответил Кукиш-Поканые нехристи всекда думают,что они у нас солотые!
Обоз прошёл, и за ним появилась орда. Бердей хан был знатный наездник, любил это дело, наезжал и когда Казань с Сараем шла в поход, а когда нет, тогда сам. Но сегодня опытный разбойник совершил ошибку, пустил обоз впереди орды, а не как обычно вперемежку, прикрываясь полоном.
Этим то и воспользовался Телепнёв.
–С Богом ребята! -крикнул воевода.
И словно откликаясь ему ухнул из засады первый "орган".сметя с полтора десятка степняков с конями вместе. Ему отозвался с другого берега второй "орган" сшибая степняков прямо на броде в реку. С высокой стороны дороги стрельцы валили врагов из пищалей, те толпились на дороге. пытались спастись в лесу на другой стороне, но тут их встречали пики городовых дворян. Те из черемисов. что ещё не ступили в реку попытались было повернуть вспять, но в тыл им ударили казаки Зарубы Решетова. Черемисы теперь думали уже только о спасении, потерявшие головы рванулись на другой берег. где и так толпились их товарищи, те же, что сохранили рассудок, пытались уйти берегами реки.
Часть степняков собралась вокруг бунчука ханского. Сам Бердей-хан, необычно толстый для степного воина, прятался за спинами своих нукеров. и гнал их на взгорок, где стоял Телепнёв. Десятка два попытались подняться по пологому земляному склону, но тех кого не ссадили стрельцы из пищалей, достали бердышами. Бердей решил попытать счастье впереди, хотя и там слышался шум боя, это утром пришедшее пополнение, обуховские дворяне, полусотня, да два десятка городовых стрельцов, освобождали полон. Туда-то и направил своего коня хан. За ним устремились ещё с полсотни черемисов.
Телепнёв обнажил саблю, и тронул коня, начал спускаться с взгорка. Верховые что были вокруг последовали за ним. На дороге черемисы уже не думали о сопротивлении, многие слезли с коней, и держа из за узды, сами стали на колени, показывая свою полную покорность. Телепнёв же направил коня вслед убегавшему хану. Настигли Бердея у обоза. Тут тоже уже почти утих бой, и победители встретили хана и тех кто был с ним остриями пик и пищальными пулями. Оказавшись меж двух огней, черемисы совсем утратили свой обычный боевой дух степных наездников.
Телепнёв с ближними врезался в них, свалил с конём вместе первого, что был на пути и направил коня в сторону хана. Бердей понял на кого наметился русский воевода, привстал в стременах, гортанно вскрикнул, и вращая саблей пустился на него. Стычка была короткой -обменялись ударами, и на втором ударе сын боярский рубанул сверху вниз так, что развалил голову степному разбойнику. И вот в тот момент, когда голова хана раздвоилась, за ним. с саженях пяти , увидел Иван нукера уже натянувшего тетиву лука и пустившего стрелу. Сам не помня как, вытянулся стрелец в седле, и перехватил стрелу ладонью у самой воеводской шеи. Увидел как Соколов свалил степняка стрелой из самострела.
И бой затих. Видя гибель своего предводителя, черемисы сдались на милость.
–Ну Иван… добёр ты бобёр, теперь жди милости -услышал Иван голос Михея Бобра, старший товарищ похлопал его по плечу -Послужим ещё мы под твоим началом! Десятников станешь, рубль к окладу добавят. А, Кукишь, что скажешь?
–Что скасать? Послушим! -улыбался русский немец, сняв железную каску с маленькой закраиной, отирая лицо от вражьей крови чистым убрусом, который видимо уложила в сумку его заботливая жена собирая мужа в поход. -Да и рупль поверк оклада, это ошень карашо.
Данила Телепнёв подъехал к Ивану. всё ещё растерянно сидевшему и озиравшемуся вокруг.
–Жизнь ты мне спас! -проговорил сын боярский -Я этого не забуду. Буду хлопотать за тебя, выхлопочу чин.
–Благодарствую, боярин -пробормотал Иван, только теперь посмотрел на свою правую ладонь, в которой была зажата летучая вестница смерти.– Дай тебе Бог добра за заботу твою.
–Ладно, ладно, Иван! Приходи в себя. дел у нас ещё. Вон полоняне сейчас начнут черемисов убивать. Надо порядок навести, да с добычей разобраться, чтобы и не обидеть никого, и если можно владельцам законное вернуть- воевода было тронул коня, да придержал -А стрелу мне отдай, на память.
И не забыл сын боярский умного, да ловкого стрельца, выхлопотал ему должность десятника. да вот и теперь, когда назначили его посольство охранять, взял прапорщиком Ивана, с его десятком. Царёво знамя нести да беречь большой почёт, а значит и поощрение будет не малое. Ну если все дело добром закончится.
Вот и не верил Иван своему счастью доедая краюху хлебную, и ещё больше удивился когда вдруг услышал голос Телепнёва:
–Оглох что ли, сын Захаров?!
Иван вскинулся, поворотился. Сын боярский ехал рядом.
–Заметил я впереди вроде дым курится, жилое видать. Пошли стрельцов вперёд разузнать. Может остановимся, а то вон как сыпет то!
И вправду пока Иван улетел воспоминаниями в прошлое, снег повалил большими хлопьями. И заметно потемнело.
–Да я сам!
–Нет, стой! -прикрикнул Телепнёв- Ты ребячество оставь уже, ты им теперь начальник. Пошли самых сметливых.
Иван понял свою ошибку, кивнул:
–Михея пошлю, да Кукиша. Он по немецки толмачит, найдёт с хозяевами язык общий.
–Вот верно решил-одобрил Телепнёв.
