Читать книгу: «Унесенное прошлым», страница 2

– Они их заберут, понял я. А у одной – маленький ребенок. Я не понимал, почему стоят остальные? Ведь их было всего пятеро, и даже не было оружия. Кровь у меня закипала. Я не привык видеть, что так можно относиться к женщинам. Сзади слышался спор вождей. Но женщины не вставали на ноги, они рыдали и кричали. Тогда один из гостей достал что-то типа плетки и со всей силы ударил одну из женщин по животу. Зажегся красный рваный след и женщина затихла. Никто из племени не сделал ни шагу, чтобы ее защитить.

Ну что, пацаны, пора прекращать, – ясно засело у меня в голове. Виски пульсировали. Сняв предохранитель, я подошел к вождю и сделал выстрел пришельцу прямо в голову. Как всегда, звук выстрела ввёл всех в оцепенение. Пришелец рухнул на землю, люди присели, даже четыре обезьяны тоже. Подойдя к остальным четверым, я повторил то же самое. Четыре трупа распластались на земле, и я подошел к каждому, потрогав за шею. Мертвее не бывает. Пока немая сцена продолжалась, – я по очереди взвалил себе на плечо каждое тело, поднес его к ущелью и сбросил вниз. Поляна вернула свой прежний вид, только стонала женщина с рубцом на животе. Остальные женщины перестали рыдать и склонились над лежащей. Я стоял с автоматом и не знал, что я наделал. Может, это были их разборки, и все было в порядке вещей? А может я помог, убив эту пятерку?

Ко мне подошел вождь, его лицо выражало и грусть, и радость, и благодарность, и ненависть одновременно. По крайней мере, таким я его еще не видел никогда. Я не понял, что он мне говорил, и он постарался продолжить жестами. Как ему меня, так и мне его понять было нелегко, но я приложил все свои усилия. Как я понял, Акира – это племя, которое живет на той стороне горы, далеко. Это – большое племя. Сейчас я убил их представителей, которые часто приходят и забирают их женщин (жуа), и завтра они придут большим отрядом, заберут всех женщин и убьют всех нас.

– Хорошенькая перспектива! – ухмыльнулся я. Так вот в чем дело! Раз я вмешался в их разборки, – мне и заканчивать. Значит завтра будет бой, но я его не боялся. Я вспомнил, что я видел на той стороне, когда вылез из будки. Болото, дорога, море. Через болото они не пойдут, у них остается только дорога. А это – совсем другое дело. Если бы они шли или бежали широкой полосой, – было бы гораздо труднее. Но если они будут идти затылок в затылок – одна пуля может уложить даже двоих. Короче, все нормально, но подготовиться надо основательно, насколько я понял – это племя раза в два больше.

Я показал вождю рукой на автомат и жестами убедил его, что завтра я их всех убью. Вождь развел руками и замолчал. Не знаю, поверил ли он мне или нет. Я знаком пригласил его последовать за мной, довел до заброшенных пещер и вопросительно посмотрел на него. В моих глазах стоял вопрос: где те люди, которые когда-то тут жили? Он опустил голову. Он знал, но не хотел отвечать. Мы вернулись, женщины уже сидели впятером. Они посмотрели на меня, и я прочитал в их глазах и благодарность, и страх. Видимо, они понимали, что просто так все не закончится. Вождь в это время задумался, но потом принял какое-то решение. Он обвел рукой женщин и сказал: Манжу! Я не понял, и только после многочисленных жестов до меня дошло: он предлагает мне выбрать любую женщину за то, что я их спас, и забрать ее к себе в пещеру. Такого я не ожидал. Во-первых, мне было дико забрать любую женщину к себе в пещеру, вроде как резиновую куклу. И во-вторых, я понимал, для чего. Но я просто не мог спать с первой попавшейся женщиной, хоть убей. На меня напало оцепенение, и я не знал, что делать. И в-третьих, все женщины были старше меня (мне было почти 19). В-четвертых, как говорил мой старый друг: ее мордоворот увидишь – не проснешься. И последнее: мне не хватало только женщины, чтоб спокойно закончить сегодняшний день, не представляя, что будет завтра.

Я посмотрел на вождя: он ждал. Обидеть его было нельзя, его жест был щедр. Я чувствовал, что он меня наградил, сделал исключение, и так далее.

Мой мозг закипал. Надо было выкручиваться. Не принимать предложение, и не отказать. Но как можно было это сделать? Голова – это великое творение, и уже почти в безысходном положении я воспрянул. Дело в том, что когда горел костер, языки пламени освещали самые темные углы. Бросив взгляд в сторону вождя, мне показалось, что кто-то сидит за его спиной. Поэтому он как бы не упирался в стену, а его место было от стены где-то на метр. Когда же я выманил его на прогулку вдоль пещер – я опять бросил взгляд в тот угол и язык пламени осветил мне, сидящую на корточках, молодую девушку, с вроде бы как с очень симпатичным личиком. Странно, что вождь представил мне, да и тем варварам, только пять женщин. Этой девушки не было видно, так как она всё время пряталась за его спиной. Кто она? Женой она быть не могла, если у них даже были браки, в чем я лично сильно сомневался. Он ей годился в отцы, значит, она была его дочь? Только этим можно было объяснить такое исключительное положение. Дочь, – подумал я. Поэтому она и симпатична, и не походит ни на одну женщину из племени. А вот и выход! Я попрошу его дочь, и он, конечно, не согласится. Тогда ситуация уляжется тихо и мирно. Ай да голова, ай да спасибочко! Мысленно я себе аплодировал. Пора было начинать.

Еще раз обведя всех женщин глазами, я повернул голову к вождю и покачал головой из стороны в сторону. На всякий случай я добавил разные другие типы отрицательных жестов. Тот понял, и в глазах у него вспыхнул огонь. Чтобы предотвратить гневную речь и опередить его, я показал ему, чтоб он шел за мной. Дойдя до темного угла за тем местом, где он обычно сидит, я прямо показал пальцем на сидящую девушку. Она действительно была молода и симпатична. Я вопросительно посмотрел в глаза вождю.

Что тут началось! Поток фраз коробил мой слух, тем более что я ничего не понимал. Я просто стоял и ждал, когда это кончится, чтобы спокойно одному пойти спать. Но тут я услышал вдруг другой голос, нежный, но твердый. Явно говорила девушка. Отец переключился на нее, теперь они спорили уже между собой, оставив меня в покое. Интонация разговора все время менялась, пока все не затихло. Отец сел и задумался. Девушка, как мне казалось, смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых отражался интерес. Я заметил, что все остальные разбрелись по своим пещерам. Ну, – внутренне спрашивал я вождя, – почему ты не скажешь «нет» и мы пойдем все спать?

Мы были втроем и все молчали. Молчание затянулось довольно надолго. Я не понимал, что они вообще решают и о чем так долго думают. Первым тишину нарушил вождь, что-то спросив у дочери. Диалог между ними возобновился, но я почувствовал, что он стал как бы мягче, семейный. Они говорили долго, на этот раз – как отец с дочерью. В конце концов он ей задал один вопрос, ответ на который должен был завершить этот длинный разговор. Она ответила, он ей что-то сказал и закрыл глаза. В это время девушка поднялась и направилась прямо ко мне. Я стоял, как истукан, когда она подошла вплотную и одной рукой нежно обняла меня за талию, а потом и вовсе прижалась ко мне. Я думал, что это – сон. Но чувствовал ее и видел ее глаза. Так мы простояли минут пять. Затем к нам неслышно подошедший вождь, обнял нас обоих и выдал тираду на своем языке. На мой взгляд, по интонации это звучало благословлением, но я мог ошибаться. Отвернувшись, он побрел к своей пещере, а девушка, бросив меня, пошла за ним.

Я стоял как истукан: только что девушка меня обнимала, а теперь вдруг исчезла. Ну вот и все, – вздохнул я. – Пусть там разбираются, как хотят, по крайней мере я не отказал вождю, а что там у них – меня не касается. Только спать.

Я пошел к своей пещере, уставший, как после рытья траншеи, боясь не ошибиться. Втиснувшись, я распластался на шкуре, мечтая только о сне. Такого дня у меня в жизни не было. После спокойной службы у вагончика – столько событий за один день, что можно написать роман. А что завтра? И снова в бой? В бой, так в бой.

Я уже начал засыпать, как неожиданно вход в пещеру осветился тусклым пламенем. Сначала я увидел лучину, а потом лицо той девушки. – Неужели все это – правда? Правдее не бывает, девушка уже полностью втиснулась вовнутрь. Воткнув лучину в землю, непокрытую шкурой, она весело посмотрела мне в глаза. Я тоже смог разглядеть ее, и, честно говоря, она мне понравилась. Невысокая, стройная, с черными волосами, но светлой кожей, вздернутым носиком и тонкими губами. Особую красоту ей придавали немного раскосые темные глаза. Они искрились, наверное, от горящей лучины. Странно, но такого типа глаз я не видел ни у кого из племени. Может, мешанка?

Изучив лицо, мои глаза автоматически скользили вниз, пока не уперлись в голые груди. Я сразу отвел глаза, почему-то стало стыдно. Хотя ее молодые, упругие груди с оттопыренными сосками остались в голове.

Я начал понимать ситуацию. Это – уже не было подарком со стороны вождя. Поэтому и столько споров. Я понял, что они оба, отец и дочь, были из другого племени. Не знаю, когда они пришли сюда, но тут они и остались. На вид девушке было лет шестнадцать, и, наверное, у них это уже был возраст на выданье. Если посмотреть позицию отца, то я его понимал. Отдать свою дочь за одного из племени – было поставить точку на ее будущем. Но тут вдруг откуда-то с неба сваливается белый парень с голубыми глазами, и вливается в племя. Умный, с каким-то странным оружием, и в конце концов просит руки его красивой и единственной дочери. Первая реакция, конечно, негативная, но потом разум взял своё и он решился. Наверное, такая же или похожая ситуация случилась и с его дочерью, только уже с ее точки зрения. Значит, он мне отдал ее в жены, а не как подарок. Вот это да! Не успел спуститься в племя, как тут же меня женили, да не на ком-либо, а на единственной дочери вождя. И как это воспринимать, положительно или отрицательно?

Видя, что я и дальше буду молчать, девушка ткнула в себя пальцем и сказала: Тинкета. Потом ткнула мне в грудь и вопросительно посмотрела. – Виктор, – ответил я. Она захлопала в ладоши. Знакомство состоялось. Виктор, – повторила она достаточно чисто. Потом тем же пальцем она ткнула в ботинок и посмотрела на меня. – Ботинок, сказал я. Это – брюки, я потрогал их пальцами, – майка. А это – автомат, нож, пистолет. Она внимательно слушала. Не знаю, что происходило со мной в этот момент: я уже давным-давно не спал с женщинами, и сиюминутная близость начинала меня волновать, тем более, что девушка была молода и красива, можно даже сказать, что она мне понравилась. В то же время я засыпал, только усилием воли какое-то время я мог держать глаза открытыми, но ненадолго. Погружаясь в сон, я слышал как Тина (так я ее сократил) повторяла абсолютно точно слова: Виктор, автомат, ботинок, майка… Молодец, – подумал я и провалился.

Глава 4. Бой

Я проснулся, но несколько минут не открывал глаза, перелистывая в голове то, что произошло вчера. На секунду мне показалось, что открыв глаза, я увижу родную казарму, а то, что было – останется странным сном. Но этого не произошло. Более того, в полумраке я увидел сидящую Тину, из глаз которой катились слезы. Я вскочил и придвинулся к ней, она сидела на корточках и не смотрела на меня.

– Тина, что случилось? – Я потряс ее за плечо. Я в чем-то виноват? Я знал, что она не поймет вопроса, но надеялся, что может догадается. А может что-то опять произошло в племени? Тина смахнула слезы и подняла глаза. В них светилась едва заметная грусть. Неожиданно она положила свою ладонь мне на грудь и произнесла: Виктор. Опустив руку, она взяла мою ладонь и прижала к своей груди, чем ввела меня в замешательство, хотя ощущение было очень приятным. Затем, она подняла перед моим лицом две свои ладони. Сначала она держала их параллельно на расстоянии, потом сблизила их, в конце концов, прижала друг к другу и произнесла: Виктор, Тинкета. И немой вопрос в ее глазах.

Я все понял: вчера она пришла в мою пещеру, старалась завести любой разговор, ждала хоть какой-либо близости, а я даже не обнял ее, не погладил, а просто по-свински уснул. И, наверное, сейчас она думает, что она мне полностью безразлична и поэтому плачет. – Конечно, она права, – думал я, но я даже не помню, как уснул. И сейчас мне надо было как угодно, но искупить свою вину за вчерашнее.

Я взял ее за руку и повлек на шкуру, она не сопротивлялась, а как бы ждала, что же будет дальше. Я опрокинул ее и страстно поцеловал в губы. Она никак не среагировала, наверное, поцелуи в губы только у нас. А что же у них? Я спустился и поцеловал ей грудь, и почувствовав взволнованное дыхание, понял, что здесь я попал. Я целовал ей груди без остановки и чувствовал, что я сам уже остановиться не смогу. Мы слились в одно целое, и я почувствовал сумасшедшее блаженство. Тина извивалась и только тихонько стонала. Конец пришел быстро, но Тина обхватила меня руками и не отпускала. Минут через десять все возобновилось, дольше и страстнее, до тех пор пока я полностью не иссяк.

Я лежал, отдыхая, и только сейчас заметил: лицо Тины просто сияло, светилось радостью, в сочетании с преданностью и благодарностью. И я любил это лицо сейчас больше всего на свете… Я был рад, что если Бог дал мне жену в этом мире или пространстве, то такую как Тина. Она соответствовала всем моим запросам: красива, умна, нежна, шустра. А сколько я еще не знаю? Я подполз к ней и спросил жестами: Тинкета – Тина? Сначала она не поняла, но потом замахала головой в знак согласия. Она показала на себя и сказала: Тина. – Просто молодец девчонка, схватывает все на лету. Потом мы с Тиной чуток понежились, поглаживая друг друга.

Наконец, выбравшись из пещеры, я смог реально оценить территорию племени. Она имела на редкость правильную форму футбольного поля, а может и размеры тоже. Поле, расположенное вдоль обрыва. Левый длинный край шел ровно вдоль обрыва в ущелье. Я подошел и осторожно посмотрел вниз. На дне глубокого ущелья тек довольно бурный ручей. Именно туда я скинул вчера тела тех дебилов. Противоположная сторона была обычным горным обрывом, в котором в два ряда зияли отверстия, т.е. наши пещеры. Одна из сторон, где как бы должны стоять ворота – и было то самое место, где под склонившимися кустами я впервые увидел вождя. Простой обрывок горы был на метр за ним. Противоположная часть лимитировалась той самой дорогой, которая с той стороны вела вдоль моря в никуда, а тут она доходила прямо до моста, ведь горы уже закончились, осталась только расщелина с ручьем. Через дорогу начинался лес. Деревья были невысокие, но из-за кустов и лиан, по нему идти было нелегко. Что это за деревья я не знал, они по форме были похожи на наши ели, но имели листья. Кустарник был очень разный: были кусты с колючками, или с какими-то красными ягодами, похожими на рябину, кусты, которые сильно вились и даже обвивали стволы деревьев. Но больше всего было, конечно, лиан. От самых тонких, как усики клубники, до могучих и толстых. Особенно лианы мешали ходить, приходилось о них спотыкаться все время. Создавалось впечатление, что в этом лесу не могли водиться какие-либо крупные звери, по крайней мере, наш медведь такой лес не выбрал бы. Осмотрев начало леса, я вернулся обратно.

Мы с Тиной были ранними пташками, все еще спали. Моя дорогая Тина не отступала от меня ни на шаг, этакий хвостик. Мало того, она, не переставая, заставляла меня произносить названия на моем языке, показывая пальцем на все, что попадалось под руку. Но я не обращал на это внимание, зная одну из ее особенностей: у нее был компьютер, а не голова. Она запоминала десятки, а может и сотни слов, и всегда безошибочно их повторяла. Просто феноменальная память! Прямо на моих глазах рос переводчик, который при этом мне безумно нравился. Поэтому я так терпеливо отвечал на все ее вопросы.

Тина подошла к обрыву и, пошарив в траве рукой, вытянула длинную лиану с привязанной к ней скорлупой огромного размера. Может это и правда была скорлупа, но от огромного животного, или какой-то плод, но он имел идеальную форму яйца. Смело бросив эту конструкцию вниз, она подождала немного и стала вытаскивать. Наконец показалась скорлупа, наполовину заполненная водой. – Вот почему я заметил, что в этом месте земля очень утоптана: каждый день по несколько раз здесь брали воду.

Я показал пальцем на воду: – Вода. Сделав глоток, я сказал: – Пить. Тина повторила, и я был уверен, что эти два слова уже лежат в ее феноменальном компьютере. Но этого ей было недостаточно: она показывала и повторяла на солнце, на ручей, на горы, на все. И повторяла без единой ошибки.

Я подумал: – А почему она учит мой язык, а не учит меня своему? Потом, обмозговав, понял. Тина была умна. Если бы я выучил ее язык – я бы без ее помощи мог общаться со всеми. А вот если она выучит мой язык – то станет для меня единственной и незаменимой, так как мне нужно как-то общаться с людьми её племени. Короче, она хотела, чтобы мы всегда были вместе и делала все для этого. – Молодец, – мысленно похвалил я ее. Мне нравились женщины, которые всегда знают, чего хотят.

Думая о Тине, я ни на минуту не забывал про Дамоклов меч, висевший надо мной сегодня. Вернее он висел над всем племенем, но надо мной в первую очередь. Я был уверен, что до обеда никто не появится, но попросил выставить на углу часового. Во-первых, вчерашние гости не вернулись, а это – повод для раздумий: почему? Во-вторых, организовать поход нужно время, даже для обезьян, тем более, если их много. Так что до обеда время есть, и мне надо посетить мою будочку и подобрать соответствующие причиндалы. Там даже есть паек, конечно, он будет просрочен, но тушенка в пайке никогда не портится: слишком много жира.

Первым появился вождь, он спокойно занял свое место и смотрел в нашу сторону. – А если он спросит Тину про первую брачную ночь и она расскажет о моем провале? – Нет, не должна, тем более, что я уже искупил свою вину, и не один раз.

Мы поспешили подойти и стали перед ним, как два ученика перед директором школы. Дольше всего он смотрел на лицо дочери и казалось был доволен. Потом – на меня. Затем он поднялся, подошел к нам и опять обнял нас обоих. Я понял, что ночь не прошла для него даром, что он все обдумал и этот его жест был окончательным решением.

– Виктор, – сказала Тина, показав на меня. Потом перевела взгляд на отца и сказала: Джаду. Ну вот и познакомились официально, – порадовался я.

Казалось, вождь собирался идти, но задержался передо мной. – Акира, – произнес он единственное слово, глядя на меня, а затем вернулся на свое место.

Я понимал, что это был самый больной для него вопрос на сегодня, вопрос жизни или смерти, как всего племени, так и его лично. И он верил в меня. Больше ему верить было не в кого и не во что. А я верил в то, что не подведу его. Но для этого надо было начинать готовиться.

Я постарался объяснить Тине, что должен сходить в одно место и скоро вернусь. Бесполезно. Не преставая говорить «вместе», она обвила мою руку и я не представлял, каким образом этот хвостик можно было бы скинуть, хоть на час. Придется брать с собой, да и помочь поднести хоть что-то сможет. Зато надо было открывать ей мой секретный арсенал. Но я вспомнил про замочек.

Неожиданно я вспомнил, что все свое вчерашнее оружие оставил в пещере и бросился туда. Когда я втиснулся в узкую дыру, у меня упало сердце: на земле лежала только шкура. Сзади мелькнула тень, это была Тина. – Где оружие, автомат??? – такой тревоги в моем голосе она наверное не слышала еще никогда. Тина обняла меня за шею и прислонилась щекой. Потом она протиснулась и села на шкуру. – Автомат, – сказала она и приподняла угол шкуры. Да, он лежал на земле закрытый шкурой. – Нож – она приподняла другой угол. – Пистолет.. – все было спрятано под шкурой. У меня вырвался вздох облегчения. – Какая же ты молодец! – сказал я Тине. – Молодец, – повторила она и засмеялась.

У меня мелькнула мысль: а зачем забирать все это? Может оставить как резервный склад? Но каким-то образом надо было закрыть доступ в нашу пещеру. Я не боялся, что кто-либо украдет оружие, но просто из любопытства нажмет на курок – и все. Или простой нож. Он заточен так, что просто прикоснувшись к лезвию – порежешься.

Я постарался как мог объяснить это Тине. Нам нужна была дверь. А такую я увидел сегодня утром, когда рассматривал территорию. Огромная полукруглая плита, плоская и тяжелая, но не на столько чтобы 3—4 человека не могли ее поднять и перенести ко входу в нашу пещеру. Если поставить её на ребро, она закроет почти весь вход. Отодвинув или опрокинув – вход будет открыт. Не самое надежное, но лучше, чем ничего.

Тина поняла все мгновенно и побежала к отцу. Что-то объяснила ему, он крикнул пару фраз и к нам приблизились четверо мужчин. Командовала Тина, и уже через десять минут та самая плита подпирала вход в нашу пещеру. Тина обняла меня за талию, ткнула себя в грудь и сказала: – Молодец. – Да, – подтвердил я.

Время шло. Улучшив момент, когда Тина разговаривала с одним из мужчин, я направился в сторону будки. Я не успел ещё дойти до угла, как кто-то обхватил мою руку. – Не получилось, – подумал я, и обнял Тину за талию. Я посмотрел на ее босые ноги: обуви в этом племени я не видел. А как, интересно, они ходят в лес? Ведь там уйма всевозможных колючек. Само поле племени было очень хорошо утоптано и все ходили босиком. А сейчас начинались горы, с острыми камнями, колючками и всякими колюще-режущими предметами.

– Тина – я показал на свою обувь. – Ботинки. Потом я показал на ее босые ноги и вопросительно посмотрел ей в лицо. – Горы, – я показал пальцем вперед, куда нам нужно было идти. Тина погрустнела, но возвращаться точно не собиралась.

Она задумалась только на минуту. Не отпуская моей руки, Тина потянула меня обратно. Пошарив за спиной отца, она вытащила пук соломы. Это и была резервная обувь племени, а может только вождя и его дочери. Пучок соломы и нити каких-то растений, привязывающие эту солому к стопе – это была обувь. Выглядело как в цирке, но это было лучше, чем на босую ногу.

Мы полезли в гору. Странно, но в своих соломенных тапочках Тина двигалась быстрее и увереннее. Я, как всегда, спотыкался о любые камни, которые мне встречались. А вот и моя будка! Стоит на месте, никуда не унесло и не вернуло. Открыв дверь, я скатился вниз и уткнувшись в ящики с оружием, задумался. На всякий случай лучше иметь два Калашникова. Я вынул их и передал Тине, которая стояла у входа в будку. Та подхватила их и положила на землю у входа. Патроны… вождь говорил, что племя очень большое. Человек 50, 70, 100? Я взял матерчатый мешок, стягивающийся тесьмой у горловины, и забил его рожками.

Подтянул его Тине, она с трудом вытащила его наружу.

– С этим покончено, основное готово. Что еще? Снайпер. Он только один. Но через оптику хорошо видно все, что твориться далеко. Бинокля нет. Рожков для снайпера немного. Возьму два. Плюс пару обойм для пистолета, если придется столкнуться лицом к лицу. Все это я передал Тине. Пошарив в запасном ящике, я вынул флягу и медицинский пакет. Пистолет был в кобуре на ремне. Кажется все. Гранаты! Вот дурак. Их там немного, один небольшой ящик, но штуки три я возьму обязательно. Подумав еще раз, я дополз до выхода и вышел в свет. На всякий случай я закрыл дверь на замочек.

Тина была серьезна и смотрела на груду оружия. Было ясно, что она понятия не имеет, что это, но знала, что это нужно, что бы победить Акира. Она схватила самый тяжелый мешок с рожками для АК. – Ты что, с ума сошла? – я перехватил мешок. – Да ты и ста метров не пройдешь с таким весом. Если хочешь помочь – вот тебе снайпер на одно плечо, и один АК на другое.

Я повесил ей их на каждое плечо, и было видно, что было больше неудобно, чем тяжело. Себе же я повесил второй АК, а в другую руку взял мешок. Там были рожки и гранаты. Весил он килограммов двадцать, не меньше.

Тина, с двумя стволами, была похожа на партизанку, только не лесную, а горную. Куда же делась улыбка с ее лица? Она была серьезна и сосредоточенна, ну прямо как боец.

– Может вернешься в пещеру? – с надеждой спросил я и показал рукой на спуск, по которому мы добирались сюда. Только женщины мне и не хватало в бою. Теперь придется волноваться больше за нее, чем за себя.

– Виктор, Тина вместе. – В ее глазах не было ни капли сомнений.

Я показал рукой, что нам надо идти по самому хребту до уровня пещер. Одновременно смотреть на другую сторону, не появиться ли там кто-нибудь, и искать ровное место, желательно проем между двух камней, или что-то наподобие того. Не знаю, поняла Тина что-нибудь из этого?

Мы тронулись. Путь был не из легких, много камней, ямки и холмики, и только через час мы услышали голоса людей. Значит под нами – пещеры и «футбольное поле». Они не видели нас, а мы – их. Я начал внимательно разглядывать рельеф под ногами. Острый хребет, не заляжешь. Нам оставалось немного до того, как гора уменьшалась и вообще заканчивалась. Уже был виден мост, к нему подходила та самая дорога, которая по ту сторону шла в никуда, и по которой сегодня придут Акира. – А может не придут? – вдруг подумал я. Тогда эти все приготовления напрасны. Но если не придут сегодня – придут завтра, или послезавтра. Лучше бы закончить с ними как можно раньше.

Неожиданно в метре подо мной на склоне я увидел выступающую из горы небольшую скалу. Ее верх был плоским, и на нем можно было стоять, и даже поставить вещи. Я спрыгнул и подал руку Тине. Это был конец нашему переходу, ведь дальше идти было уже некуда. Я встал во весь рост, и острие гряды доставало мне по грудь. Отлично, больше и не надо. Видимость – отличная. А вот бедная Тина доставала до гряды только макушкой, лишь подпрыгнув, она выхватывала отдельные картинки того, что находится за грядой, и это ее омрачало.

– Ты не прыгай, – сказал ей я и показал, сделав пару прыжков. – А то мы так допрыгаемся, что скала рухнет.

Я взял нож и ручкой стал разглаживать острие гряды перед моим взором. По крайней мере мне удалось расчистить два плоских небольших участочка. Подтянувшись, я вернулся на хребет и притащил два обычных средних камня. Положив их на расчищенные участи, я опять спрыгнул вниз на скальный приступок и посмотрел. Чуточку подвинув и повернув оба камня, я долго смотрел между ними, меняя углы, и в конечном итоге остался доволен: мне была видна вся дорога, а я не был виден никому оттуда. Я вздохнул с облечением и увидел, что Тина сидит на корточках грустнее не бывает. – Что случилось? – обнял я ее. Но на этот раз она вырвалась из объятий и с укором выпалила: – Тина, Виктор, Вместе! Первый раз она сказала это таким тоном.

Ну что с ней делать? – Вместе, – сказал я. Достав флагу, я отвинтил крышку и дал ей. – Вода, пить, – сказал я, показав пальцем вниз. Она тоже знала, что мы находимся на той же горе, где и наши пещеры. Потом, присев, я знаками стал объяснять ей, что мне нужно что-то типа кирпича или полена, что может послужить подставкой под ноги. Потом я изобразил, как будто я на него ступаю и становлюсь выше. Ее сообразительности не было предела, она просто повисла на мне. – Виктор – молодец, – сказала она и ее лицо засияло.

Спуститься было раз плюнуть, пятьдесят метров по хребту и там – пологий спуск, после которого утыкаешься в дорогу – а это – граница территории племени. Две секунды и Тины уже не было.

Вот отсюда мне уже были видны некоторые люди и даже вождь. Никто ничего конкретного не делал, все потерянно бродили по территории, как бы в ожидании чего-то. И я их понимал. Помочь они ничем не могли, оставалось только довериться мне, а кто я такой для них? Да они знают меня всего лишь день. А теперь от этого незнакомца зависела их жизнь. Вот и думай.

Я установил снайперскую винтовку, настроил ее и посмотрел, что и откуда нас может ждать. Приближение было огромным. Ведя прицелом вдоль дороги, я уткнулся в несколько высоких и пышных деревьев, которые, в сочетании с небольшим горным хребтом, создавали что-то типа дворика. И весь этот дворик кишел муравьями, т. е. людьми. Я заметил так же пещеры.

– Ага, – вот тут мы вас и застукали, Акира, – удовлетворенно произнес я. – Теперь я знаю, откуда вас ждать. Единственное, что настораживало – муравейник. То, что их гораздо больше пятидесяти, – я уже не сомневался. А если тысяча? Не хватит патронов. Все равно будем отбиваться. Пустим в ход пистолет, и, в конце концов, нож, но мы победим.

Откуда не возьмись, появилась Тина и спрыгнула на приступок. Под мышкой у нее был обрезанный, или отломанный, сухой ствол пальмы, такой пенек. В руке она держала флягу с водой, и даже сообразила, как закрутить крышку. Сразу примерив высоту, стоя на пеньке, она радостно захлопала в ладоши. – Вместе!!!. Чтобы занять ее чем-то важным, я показал ей снайпера. Он уже стоял наведенный на деревню Акира. Я дал посмотреть ей в прицел и приказал ничего больше не трогать.

– Акира идти – Виктор кричи, – наказал я ей. – Да – был простой ответ, и она уткнулась в прицел. Я осмотрел все еще раз. Вроде бы как все на месте. Значит теперь остаётся только ждать.

Я так же быстро спустился вниз. Подойдя к вождю, я попросил его: Жуа в пещеры, я показал пальцем на отверстия в горе. Он понял. Поманив одного из мужчин, сидящего и чистящего копье, – я показал на него и сказал: мужчин – к дороге. На всякий случай я махнул рукой в сторону, где кончаются пещеры и сама гора. Вождь поднялся и пошел со мной. Дойдя до дороги – я стал тыкать пальцем в определенные участки земли и изображать индейца с копьем. Наконец вождь понял и это. Он что-то сказал мужчине, и тот побежал к пещерам. Очень быстро собрались бойцы, с копьями, дубинами и просто заточенными палками, и побрели к дороге.

Хотя я и делал эти расстановки, я понимал, что они бесполезны. Но, по крайней мере, было видно, что у нас есть бойцы, готовые сражаться. На поляне остались только вождь и я. Я посмотрел на вождя. Глаза были грустные, но не потухшие. – Тинкета, – вдруг произнес он. Он показал на место, где должно было быть его сердце, и опять повторил имя дочери. Я понял, она была для него всем. Я был уверен, что в данную минуту он думал не о себе, ни о племени, а о ней. Если вдруг ее захватит Акира – он просто не выживет. Мне надо было как-то его подбодрить, утешить, но я не знал, как. Тогда я ему просто сказал: – Виктор Тинкета вместе, и сложил две ладони, как когда-то показала мне Тина. Не знаю, понял ли он.

Я развернулся. Так, кажется, расставлены все. Я собирался возвращаться к Тине, но меня подозвал вождь. В его глазах читалась надежда. Он обнял меня и сильно прижал к себе, как бы, не хотел отпускать. Наверное, он понял, что я ему хотел сказать. Его дочь была в моих руках.