Читать книгу: «Живая ртуть», страница 6

– Привет, – я улыбнулась.

Он остановился.

– Привет, – нехотя ответил Никита.

– Как ты? – улыбка не сползала с моего лица. Я рассматривала его с жадностью, как рассматривают человека, чей образ хотят сохранить в памяти, будто чувствовала, что мы больше никогда не увидимся.

– Хорошо.

– Поступил в медицинский?

– Да.

– Не разочаровался в выбранной профессии?

– Нет.

– Я рада, что у тебя всё хорошо.

– А ты как? – спросил он также, как и отвечал – холодно и из вежливости.

– Тоже хорошо.

– Хорошо.

Заприметив вдалеке Лену, копошившуюся в сумке, я поникла. Лена живёт или, скорее, жила в трёх улицах от Смирнова, и вероятность, что она оказалась здесь случайно, или по пути – нулевая. Они встречаются, возможно, даже поженились в то время, как я ношусь со своей безответной любовью, которую по непонятным причинам не могу вырвать из груди.

– Удачи тебе…Пока, – грустно улыбнулась я.

– Пока, – Смирнов залетел в подъезд.

*

Лена, достав из сумки перчатки, выпрямилась: у подъезда Лиля разговаривала с Никитой; ни с ним, ни с ней Лена не общалась, потому, опустив голову, она развернулась и пошла в обратном направлении. Прогулка до автобусной остановки отменяется: новую пучину жалоб, слёз и признаний от них она не переживёт.

Глава четырнадцатая

Молча забывают

– Но её-то ты должен помнить. Она ведь после школы за этого Серёжу замуж вышла. Прожили они вместе, правда, недолго. Его убили в девяносто третьем. Какая несчастная судьба – остаться вдовой в столь молодом возрасте, – о жизненной трагедии некогда близкой подруги Света рассказывала будничным голосом. – Она, кстати, в нашей школе работает, представляешь? Учителем стала.

– Как и хотела.

Она улыбнулась.

– А говоришь, что не помнишь, Смирнов. Снимай пальто, – она дёрнула меня за рукав, – спаришься же… За вашей любовью вся школа наблюдала, даже учителя. Жаль, что у вас ничего не получилось.

– В каком смысле вся школа наблюдала?

– Так Лилька любила тебя, любила до безумия. Ты разве не знал? Иннокентий! – Света рванула в объятья моего бывшего одноклассника.

Я залпом допил содержимое пластикового стаканчика, напоминавшее по вкусу то самое пойло с выпускного, и, ни с кем не попрощавшись, покинул школу.

На этот раз навсегда.

– Никита?

На перекрёстке я обернулся.

Лиля, разряженная как новогодняя ёлка, улыбалась мне.

Не изменилась.

Спустя пятнадцать лет она совсем не изменилась ни внешне, ни внутренне: несмотря на прохладную погоду, Лиля была без куртки, а её губы, накрашенные красной помадой, отсвечивали, наверное, за несколько улиц. Из-за них «шмель» гоняла её по школе на каждой перемене, читала лекции о неподобающем поведении и внешнем виде, предупреждала о вреде косметики для кожи. Но Лиля никогда никого не слушала и всё делала по-своему: едва «шмель» скрывалась в коридоре, как Лиля доставала из сумки красную помаду и малевалась ей вновь.

Однажды она красила губы при мне: я наблюдал за процессом, словно загипнотизированный, у меня даже рот самопроизвольно открылся. Хорошо, что она крикнула: «Смирнов, что ты уставился?» до того, как у меня потекли слюни.

У меня заныло под ребром.

То ли сердце шалит, то ли началась невралгия.

Нужно будет проконсультироваться с коллегами.

– Мы знакомы?

Работа с людьми научила меня цинизму, а жизнь подвела к понимаю, что всё, что делается или не делается, – к лучшему.

– Нет, – она всё ещё улыбалась, хотя в её глазах плескались грусть и непонимание. – Я обозналась, извините.

Ветер усиливался.

Я спрятал подбородок в воротник пальто и побрёл по перекрёстку.

«Зубы сжав, их молча забывают».

Их никогда не забывают…

Глава пятнадцатая

Молча забывают

Альтернативная концовка

– Но её-то ты должен помнить. Она ведь после школы за этого Серёжу замуж вышла. Прожили они вместе, правда, недолго. Его убили в девяносто третьем. Какая несчастная судьба – остаться вдовой в столь молодом возрасте, – о жизненной трагедии некогда близкой подруги Света рассказывала будничным голосом. – Она, кстати, в нашей школе работает, представляешь? Учителем стала.

– Как и хотела.

Она улыбнулась.

– А говоришь, что не помнишь, Смирнов. Снимай пальто, – она дёрнула меня за рукав, – спаришься же… За вашей любовью вся школа наблюдала, даже учителя. Жаль, что у вас ничего не получилось.

– В каком смысле вся школа наблюдала?

– Так Лилька любила тебя, любила до безумия. Ты разве не знал? Иннокентий! – Света рванула в объятья моего бывшего одноклассника.

Я залпом допил содержимое пластикового стаканчика, напоминавшее по вкусу то самое пойло с выпускного, и, ни с кем не попрощавшись, покинул школу.

На этот раз навсегда.

– Никита?

На перекрёстке я обернулся.

Лиля, разряженная как новогодняя ёлка, улыбалась мне.

Не изменилась.

Спустя пятнадцать лет она совсем не изменилась ни внешне, ни внутренне: несмотря на прохладную погоду, Лиля была без куртки, а её губы, накрашенные красной помадой, отсвечивали, наверное, за несколько улиц. Из-за них «шмель» гоняла её по школе на каждой перемене, читала лекции о неподобающем поведении и внешнем виде, предупреждала о вреде косметики для кожи. Но Лиля никогда никого не слушала и всё делала по-своему: едва «шмель» скрывалась в коридоре, как Лиля доставала из сумки красную помаду и малевалась ей вновь.

Однажды она красила губы при мне: я наблюдал за процессом, словно загипнотизированный, у меня даже рот самопроизвольно открылся. Хорошо, что она крикнула: «Смирнов, что ты уставился?» до того, как у меня потекли слюни.

У меня заныло под ребром.

То ли сердце шалит, то ли началась невралгия.

Нужно будет проконсультироваться с коллегами.

– Мы знакомы?

Работа с людьми научила меня цинизму, а жизнь подвела к понимаю, что всё, что делается или не делается, – к лучшему.

– Нет, – она всё ещё улыбалась, хотя в её глазах плескались грусть и непонимание. – Я обозналась, извините.

Ветер усиливался.

Я спрятал подбородок в воротник пальто и побрёл по перекрёстку, но, чертыхнувшись, вернулся к школе, когда от подъезда дома меня отделяли всего несколько шагов.

Лиля, съёжившись, сидела на спинке скамейки.

Я накинул ей на плечи своё пальто.

– Замёрзнешь, – я сел рядом с ней, – подхватишь воспаление лёгких.

– Ты занудный, – сказала она, – и душный.

Мимо нас пронеслись старшеклассники: девочка, смеясь: «Зануда! Зануда!», убегала от мальчика, прижимающего к груди учебник по биологии за десятый класс.

Лиля уткнулась носом мне в плечо.

«Зубы сжав, их молча забывают».

Их никогда не забывают…