Читать книгу: «Это было в царстве Чу в 3 веке до н.э. Книга 1. Наложница генерала, приносящего мир. Часть 3», страница 11
ГЛАВА 64. Через три дня убийцу поймали.
Бай Юй, рот которой был зажат чьей-то ладонью, попыталась вырваться, но ее как будто ухватили челюсти крокодила.
– Тихо, тихо, тихо, – прошептал ей в ухо знакомый голос.
Она еще раз трепыхнулась по привычке.
– Кончай дергаться, – сказал Цуо Су.
Он усмехнулся ей в ухо и отпустил ее.
– Цуо Су!.. Но как?!.. Цуо Су, ты…
Она повернулась к нему и схватила за руку.
– Уя, дура! – он дернулся и сердито выругался шепотом.
– Цуо Су! Как?!.. Ты же… Там кричат, а ты что здесь?!..
– Это ничего. Это они меня ловят, – небрежно сказал он.
Она видела перед собой его темный силуэт и чувствовала его тепло. Она боялась прикоснуться к нему, чтобы снова не сделать больно. Цуо Су был так избит, на нем живого места не было. Бай Юй даже показалось, что это его призрак пришел попрощаться. Она протянула руку и осторожно коснулась его локтя кончиками пальцев.
– Я не призрак, – усмехнулся Цуо Су.
Глаза у нее начали наполняться слезами, она сама не знала, от радости или от страха.
– Но как же ты…
Неожиданная мысль, как громом поразила ее. Побег – это ведь все равно что признание вины!
– Цуо Су, как же ты теперь?! Если ты сбежишь, ты же не сможешь вернуться в усадьбу!..
– Ты совсем идиотка?! – злым шепотом сказал он. – Кому, на @@й, нужна твоя усадьба? Я что, буду дожидаться, пока твой Сян Юй и его дружок Си повесят на меня всех глухарей в Учжуне?
– Но…
– Заткнись.
Он взял ее за плечи, привлек к себе и прижался к ее уху разбитыми губами.
– Слушай меня. Если идти по ручью в сторону города, на полпути в низину будет тропа, поняла? Там дальше брошенная деревня, сама найдешь… По левую руку там бамбуковый двор… сразу за входом – большой камень, как стол… Слышишь меня?
Бай Юй всхлипывала и кивала.
– Если что-то случится – сразу беги туда. Запомнила?… Но лучше, сиди здесь, пока Сян Юя не вызовут в Пэнчэн… Как только он уедет, собираешься и лезешь ночью через стену – в том же самом месте, ты знаешь… Я тебя встречу…
Бай Юй вдруг почувствовала, что руки, которые держали ее, больше уже не держат. Она стояла одна возле плетеной ограды и плакала.
Она обернулась и обнаружила, что служанка тоже вышла на улицу и смотрит на нее с подозрением.
Еще некоторое время они вместе наблюдали отзвуки переполоха, долетавшие к ним во двор: крики, ругань, хлопанье дверей, мельканье факелов и топот множества ног.
Цуо Су исчез.
Следующие дни прошли для Бай Юй в страхе, как бы Цуо Су не поймали.
Сян Юя она видела только один раз, издали. Он был мрачнее тучи. Он искоса бросил на нее недобрый взгляд и молча ушел. Он потерял много лица*[157] из-за того, что преступник, которого ненавидели все в Учжуне, сбежал у него из-под стражи. Теперь Сян Юй жалел, что сразу не передал Цуо Су уездным властям.
Через три дня убийцу поймали.
Один торговец на рынке выложил на продажу малахитовую брошку, и вскоре кто-то вспомнил, что видел такую же на одной из убитых девушек. Торговца связали и привели в управу. Позвали родственников той девушки, и они подтвердили, что эту брошку они подарили дочери на ее пятнадцатилетие.
Торговец оправдывался и говорил, что он знать ничего не знает и что брошку ему продал человек из поместья Сян. Судья Си тут же начал его расспрашивать, потому что у него зародилась надежда выяснить, где скрывается Цуо Су. Надежда-то у него зародилась, да только приметы, которые ему сообщили, к Цуо Су совсем не подходили. Торговец говорил, что человек, продавший ему брошь, был лет сорока от роду, приземистый, с кривыми ногами и бородой, одетый в зеленую рубаху, какие носят чуские солдаты.
Генерал Сян тут же приказал обыскать всех солдат у себя в усадьбе. У одного под матрасам нашли женские украшения, которые принадлежали еще трем девушкам, пропавшим прошлой зимой.
Оказалось, что убийцей был Ци Бухао.
Если про Цуо Су, когда его поймали, у людей были какие-то сомнения, то с Ци Бухао все было ясно, как белый день. Как снаружи он был свинья, так и внутри он был свинья. Все это знали.
Никто только не мог представить, что на руках этого негодяя кровь одиннадцати жертв!
Бай Юй проклинала себя и свою тупость! Почему она раньше не подумала о Ци Бухао?! Кто еще мог так нагло подставить Цуо Су?! Что до Ли Лэ, так Ци Бухао давно положил на нее глаз – он щипал и лапал ее за мягкие места, когда только мог дотянуться. И медное зеркальце со зверями он вполне мог украсть – он же работал во дворе у Бай Юй.
Ненависть поднялась в Учжуне еще сильнее, чем три дня назад, когда судили Цуо Су. Люди топили в ней свою боль и стыд, который чувствовали из-за того, что едва не лишили жизни невинного человека. Напрасно Ци Бухао молил и плакал, и кричал, что это Цуо Су все подстроил. Сян Юй выдал его начальнику уезда, и негодяя казнили в тот же день. У всех на глазах ему отрубили руки и ноги, одну за другой, а потом отрубили голову.
Ничто не может вернуть к жизни погибших , но в природе так заведено с начала веков, что за боль платят болью, а за смерть – смертью. Душам, и живым, и мертвым, нужна справедливость.
Тело Ци Бухао бросили на съеденье диким собакам, а голову закопали, чтобы его злобная душа никогда не смогла ее найти.
Так закончил свои дни негодяй Ци Бухао.
Лун Сян-гун закончил утреннее собрание со своими помощниками и медленно вышел на улицу. Он был в мрачном настроении.
Ему не было жалко Ци Бухао, бесполезный был человек, сплошные неприятности от него. Но все равно Сян Юй не мог поверить, что Ци Бухао, полный идиот, больше полугода убивал людей и был неуловим, а потом так глупо попался.
И еще Цуо Су… Цуо Су не нравился Сян Юю. Он чувствовал, что с этим парнем что-то не так. Сян Юй приказал выдать солдатам, которые его сторожили, по двадцать палок, но все равно никто не мог объяснить, как он, полуживой, связанный на пять узлов, с удавкой на шее, сбежал, не оставив следов, словно злой дух.
С Бай Юй тоже все не ладилось в последнее время. Сян Юй думал, может он был слишком грубым с ней – отнял у нее книги, наговорил лишнего… разломал мебель…
Не ее была вина, что воспитание, которое ей дали, не подходило для благородной госпожи. Она была шаманка и ходила между двумя мирами.
Из дочки Бай не вышло примерной наложницы, но она и так была неплохая, особенно когда смотрела на него своими черными глазами, и в них светились восхищение и доверие.
Сян Юй не заметил, как у него поднялись уголки губ, когда он вспомнил, как дочка Бай сидит у лампы, погруженная в заветы своих мудрецов, подперев щечку крепким кулачком. Или доказывает что-то, сдвинув смешные короткие брови, маленькая и очень упрямая. Или лежит рядом и, как глупый ребенок, копирует выражение у него на лице и смеется.
Ей в последнее время пришлось пережить немало горя.
Он думал, чем бы ее порадовать.
Из драгоценных украшений, которые он ей дарил, она ничего не носила. Она только говорила "О, резьба по кости, работа бэйди…" или "О, настоящий Шу!", потом клала драгоценности в коробочки, куда-то засовывала и больше их никто не видел.
Сян Чжуан сказал, что Бай Юй очень нравятся кусты. Сян ЮЙ мог приказать посадить у нее во дворе хоть десять тысяч кустов, но ему неловко было напоминать ей, как он сам же до этого их выдрал.
Он знал, что больше всего она любит книги и стамески. Он подумал о том, чтобы вернуть ей некоторые из рукописей, которые он отобрал, но это значило пойти на попятный, он не хотел терять лицо перед девчонкой.
Сян Юй поднял глаза к голубому небу и наморщил лоб, потом решительными шагами отправился в северную половину усадьбы.
Конечно, что Ци Бухао поймали, это было очень хорошо. Бай Юй впервые за долгие дни смогла заснуть этой ночью. Но все равно, Цуо Су больше не было рядом с ней, и то, что ему пришлось пережить, темной тенью легло на ее душу.
Бесполезная и одинокая, так она себя чувствовала.
Как птицы улетают с тысячи гор, так люди исчезают, теряются их следы. Нет рядом никого, только моя тень мне подруга.*[158]
Осталась одна, как утлая лодка в штормящем море.
Как отломанная ветка, упавшая на землю.
Бай Юй не знала, что ей делать дальше, некому было ей помочь.
Кто мог помочь, больше не смотрел в ее сторону. Бай Юй вздохнула. Неловко было признаться, она уже привыкла, что Сян Юй орал на нее, ругался, клялся наказать и запереть в холодном дворе, но потом все равно слушал ее и делал дело, как нужно. Вопли генерала Сяна скорее действовали на Бай Юй бодряще, чем обескураживали, они все равно ни в какое сравнение не шли с тяжелой и безмолвной пассивной агрессией, которую Ван Дэкунь выливал на нее много лет днем и ночью.
– Бай-цзи, я вхожу, – послышался за дверями низкий голос.
Сердце у Бай Юй громко стукнуло, и она забыла поклониться.
Сян Юй вошел, нахмурившись.
Служанка Чжу Чжу увидела, что ее госпожа опять ведет себя неприлично и начала таращить глаза из-за спины хозяина.
Сян Юй остановился у стола и посмотрел вниз. Какие-то железки, деревяшки, кисточки… Он постоял молча, разглядывая штуки на столе.
Служанка приветствовала его, низко кланяясь. Она пыталась напомнить Бай Юй, что нужно поздороваться с господином, как положено.
– Уйди, – хмуро, сказал Сян Юй, не глядя на нее.
Чжу Чжу вышла из домика, понимая, что хозяин не в духе и сейчас будет ругаться на наложницу Бай за непочтительность.
– Я давно хотел спросить у тебя… – раздумчиво начал Сян Юй.
– … ты точно младшая дочка семьи Бай? – вдруг спросил он, поднимая глаза.
– А?
Что это за вопрос такой? За год она получила из дома всего два письма, там упоминалось только имя ее сестры, Бай Цзинь. Она не знала, кто из них старшая, кто младшая.
– Я не знаю, – Бай Юй растерялась и не успела подумать.
– А, – сказал Сян Юй и не стал дальше спрашивать.
Он замолчал, снова опустил глаза и без особой цели, переложил на столе несколько предметов, а потом поднес к глазам странную шпильку с витым острием и начал ее разглядывать.
– Это что такое? – спросил он.
– Это…
Бай Юй не ожидала, что генерал Сян пропадет на пять дней, а потом вдруг явится, утащит со стола саморез и подарит ему все свое внимание!
– Это чтобы вкручивать в дерево, – ответила Бай Юй.
– Мгм…
Сян Юй еще повертел саморез в пальцах, потом спросил:
– Это твой кузнец сделал?
Бай Юй кивнула.
– Суэй Тиень, – напомнила она.
– Мгм…
Сян Юй снова нахмурился, подумал и сказал:
– Бай Юй, ты, значит, любишь ездить к кузнецу?
– Ну… – Бай Юй была сбита с толку таким вопросом. – Можно так сказать, наверно…
– Тогда можешь съездить, – сказал Сян Юй. – Я разрешаю.
Увидев, как засветились глаза Бай Юй, Сян Юй поздравил себя с глубоким пониманием женской души.
Улыбка расползлась на лице Бай Юй, потому что она радовалась, что помирилась с Сян Юем.
Первый раз за долгое время она улыбалась.
– Веди себя… – начал Сян Юй.
Шлеп!
Бай Юй прижалась к Сян Юю и пристроила щеку у него на груди.
– Веди себя в городе хорошо, – наставительно говорил генерал Сян, беспомощно глядя сверху вниз, как голова младшей наложницы пытается влезть в углубление его грудной мышцы. – Чтобы я потом не жалел о своей доброте!..
Бай Юй чувствовала как ее тревога и беспомощность растворяются в травяном запахе, исходившем от свежестиранной рубашки Сян Юя, в запахе кожи от ремней и его тепле. Он что-то говорил, но ей это сейчас было неинтересно.
Это был не ее мир.
Это не был ее настоящий дом.
Этот мужчина не был ее мужчиной.
Но она иногда забывала про все.
"Совсем немножко, – думала Бай Юй. – Я украду хоть пять минут, пока он еще не уехал…"
– И смотри, не сделайся избалованной из-за того, что господин тебе потакает!..
– Мм… – невнятно сказала Бай Юй, завладев рукой Сян Юя и перехватывая ее за спиной другой своей рукой, чтобы обнять себя ею.
Внутри Сян Юя было хорошо и спокойно, словно побитая штормом лодочка добралась до тихой гавани.
При виде такой послушной Бай Юй, Сян Юй почувствовал, как будто сердце его поливают медом. Это был редкий драгоценный момент, когда ему не хотелось связать ее по рукам и ногам и засунуть в рот кляп.
– Бай Юй… – сказал он.
– Мм…
– Бай Юй, мне надо идти.
Потому что если он сейчас же не уйдет отсюда, он вообще сегодня никуда не уйдет!
Бай Юй с обидой посмотрела вверх, на господина.
С такими словами Сян Юй отправился заниматься делами, прямой и гордый.
В его душе боевые знамена не реяли высоко, как тигриные шкуры, они были все оборваны и прострелены, и злой ветер трепал их без жалости.
––
*[157]丢脸 /Diūliǎn/ букв. "терять лицо" – т.е. потерять уважение, навлечь на себя позор
*[158] образы из стихотворений Ли Бо и Лиу Цзунъюаня, поэтов династии Тан (8 в.)
––
ГЛАВА 65. Горькие воспоминания, сладкие надежды
Весной голубое небо накрыло Поднебесную, от моря до моря.
После ночи приходит день, после холодов настает тепло. Зеленые побеги тянулись из уродливых корявых стволов старых утунов. Поля сражений заросли молодой травой, мечи и копья остались ржаветь в земле. Из гнезд вылетали подросшие птенцы зимородков, они присаживались отдохнуть на обмытые дождем кости, а потом снова вспархивали и играли в воздухе, радуясь жизни.
Колокольчики проросли сквозь пустые глазницы.
Теплые дожди смывали страх и печали.
Люди останавливались, улыбались и кланялись вслед повозке, в которой ехали наложницы генерала Сяна. В садах цвели розовые цветы. Старик мыл каменного льва у ворот. Таким был тот мирный день в тихом пригороде Учжуна.
Бай Юй и Юй Ваньсин улыбнулись друг другу. Чун Хуа, жена кузнеца Суэя, в конце зимы родила мальчика, и они везли Суэям подарки.
Широкие ворота в конце проселочной дороги были, как всегда, не заперты. Бай Юй и Юй Ваньсин оставили повозку на обочине и вошли вместе со служанками. В большом дворе была тишина, только дерево шелестело молодыми листочками. Не стучал молоток в мастерской, не слышно было голосов. Навстречу гостям никто не вышел.
Гости остановились и растерянно огляделись.
– Эй! – позвала Бай Юй.
В это время дверь западного покоя бесшумно открылась. Из нее вышла дородная Чун Хуа. Она шла тихо, даже как бы крадучись. Увидев посетителей, Чун Хуа удивилась и расплылась у улыбке.
– Молодые госпожи! – сказала хозяйка усадьбы, кланяясь им. – Дед со старшим с утра ушли на реку, Вот и некому было вас встретить…
Дикий рев прервал ее слова:
– УуууууууууаааааааААА!
Чун Хуа побледнела и побежала обратно в дом.
– Я думала, он заснул! – крикнула она на бегу виноватым голосом.
Она замахала в сторону мастерской, показывая, что Бай Юй лучше самой пройти к хозяину.
Двор снова опустел.
Только качались листики на дереве.
Бай Юй и Юй Ваньсин подошли к порогу мастерской. Двери были полуоткрыты.
Бай Юй прислушалась, но изнутри не доносилось ни звука. Это было странно, потому что кузнец Суэй никогда не сидел без дела.
Бай Юй сделала еще шаг. Видно было, что внутри мерцает огонь. Шелест ветра снаружи, треск огня изнутри – вот и все, что было слышно.
Непонятная тревога закралась в сердце Бай Юй.
Удивительно было, что Суэй Тиень не выходит и не приветствует их со своей обычной улыбкой на круглом добром лице.
Она заглянула в кузницу. У входа была светлая часть комнаты, потому что туда падали солнечные лучи из раскрытой двери. Дальше у стены горела печь. Еще дальше, в глубине, сгущался полумрак, потому что в комнате не было окон. Кузнеца Суэя в мастерской не было.
Солнце в молчании светило на доски пола. Частички пыли со двора залетали в дверь, вспыхивали огоньками на солнце и медленно исчезали, улетая в темноту.
Бай Юй заметила какое-то движение и вздрогнула, но это просто была ее тень на полу.
Она повернулась и вопросительно посмотрела на Юй Ваньсин.
Юй Ваньсин нахмурилась и вошла в кузницу. Она встала посередине солнечного пятна и огляделась. Потом она увидела что-то и сделала несколько шагов в сторону.
Она встала напротив стены.
Она вдруг отшатнулась.
Она зажала себе рот рукой.
Бай Юй поспешно вошла в мастерскую.
Сначала ей показалось, что Суэй Тиень молча стоит в тени за дверью и не шевелится, как будто прячется. Потом она поняла, что он мертвый.
Он был пригвожден к стене, и ноги его висели на локоть от пола. Он был обнажен по пояс, рубаха, спущенная с плеч, открывала голую грудь. Из груди торчал циньский бронзовый меч с клеймом "Сян". Меч прошил насквозь и тело Суэй Тиеня, и стену.
Горло Бай Юй стиснули ледяные когти.
Голова кузнеца бессильно склонилась, волосы свешивались на лицо. Минуло уже какое-то время с тех пор, как сердце остановилось и не толкало больше кровь по телу. Кровь от лица отлила, и оно стало белее снега. Сбоку на шее были иссиня-черные пятна и вмятины.
Юй Ваньсин очнулась и повернулась к Бай Юй.
Бай Юй стояла на коленях, обхватив голову руками.
"Юй-мэймэй, не бойся," – прошептала Юй Ваньсин, пытаясь поднять ее с пола.
Она думала, что Бай Юй скорчилась от страха, но это был не страх.
Бай Юй знала, кто убил Суэй Тиеня.
Она была виновата в его смерти.
Она едва понимала, что происходит вокруг. Как из другого мира доносились голоса – кричали люди, прибегавшие во двор, рыдала Чун Хуа, обнимая колени мертвого мужа, плакал осиротевший младенец.
Бай Юй отвели в повозку и посадили там, чтобы она пришла в себя. Служанка побежала за водой для госпожи. Юй Ваньсин, У Маогэнь и слуги Сянов помогали в усадьбе Суэй.
Бай Юй сидела, как будто ее душа по потеряла душу хунь, с пустыми глазами и отупевшим лицом.
Потом она вдруг встала, вылезла из повозки и, с тем же отрешенным видом, быстро направилась пешком по дороге. Она свернула с дороги и пошла, через кусты и рытвины, спотыкаясь, не глядя, куда наступает. Слева от нее показались далекие домики окраины Учжуна, но она даже не посмотрела в ту сторону. Она спустилась в низину, заросшую камышом и сорняками.
Она продиралась сквозь заросли, а из глаз текли слезы.
Перед глазами у нее было бескровное лицо Суэй Тиеня, нависшее над бронзовым клинком с печатью "Сян".
В ушах у нее звучал низкий голос "Ты, значит, любишь ездить к кузнецу?"
Тогда она быстро забыла про странный вопрос. Она была слишком счастлива от того, что Сян Юй не сердится на нее!
У кого еще было достаточно силы одной рукой держать человека за горло над землей, а другой – проткнуть его мечом насквозь?
Значит, ты любишь ездить к кузнецу? Значит, тебе дома не сидится? Разве я тебе не говорил забыть про свои глупости и служить семье и господину?! Но нет, тебе надо путаться с кем попало и лезть в дела, которые не подобают женщине! Поезжай к своему кузнецу. Увидишь, что получится.
С его навыками ушу*[159] Сян Юй легко мог обогнать повозку, убить человека и скрыться без следа.
Полынь и камыш хлестали ее по лицу. Небо качалось. Слезы текли из глаз.
Место, о котором ей говорил Цуо Су, должно было находиться где-то между усадьбой Сян и домом Суэев, если идти напрямик, через несколько километров топкой низины, которую заливало во время половодий.
Бай Юй выбралась на заросшую дорогу и свернула по ней налево.
Если бы не дорога, Бай Юй до бесконечности могла бы скитаться среди рощ плакучих ив и зарослей крапивы.
Она в конце концов вышла к земляной насыпи и забору, за которым было несколько развалившихся домиков.
Лет десять назад какие-то люди поселились здесь, но прошлогоднее наводнение заставило их бросить свои дома. Стены подмыло, некоторые из них рухнули, некоторые покосились. Крыши провалились внутрь жилищ. Крапива и дикая слива проросли сквозь дощатые помосты, дикий виноград обвивал ветхие столбы. Это было печальное место разрушенных надежд. Голубые мотыльки, привлеченные мокрым запахом, во множестве садились на гнилую древесину.
Бай Юй нашла бамбуковый двор с большим камнем. Там было пусто, как будто здесь никто не бывал долгое время. На месте домов валялись кучи палок и досок. Единственным знаком, что сюда приходили люди, был квадрат взрыхленной земли без сорняков, на котором в некоторых местах тянулась к солнцу молодая трава.
Пахло свежей землей и скошенной зеленью.
Бай Юй остановилась посреди двора и посмотрела по сторонам.
После нескольких часов блужданий в болотистой низине она смогла отдышаться.
Вокруг все было тихо.
Жужжали насекомые.
Шелестели листья.
Голубые мотыльки, не обращая внимания на человека, раскрывали и складывали крылышки, сидя на комьях грязи.
Сзади послышались шаги.
Цуо Су с холщовым узлом в руке прошел между остатками входных столбов. Когда он увидел Бай Юй, он широко открыл серые глаза.
– Ты что здесь делаешь? – спросил он чужим голосом.
Цуо Су подходил все ближе. Он остановился перед Бай Юй и внимательно посмотрел на нее сверху вниз, как будто ее ответ был очень важен.
– Я… – Бай Юй растерялась.
– Я сбежала, – сказала она шепотом.
Бай Юй безнадежно повесила голову и закрыла глаза ладонью.
– Сян Юй убил кузнеца Суэя, – сказала она. – Я… я боюсь возвращаться.
Цуо Су молчал.
Потом он усмехнулся и глухо проговорил:
– Раньше не боялась.
– Цуо Су, – тихо сказала Бай Ю, и глаза ее снова наполнились слезами. – Он убил Суэй Тиеня, чтобы наказать меня… Чтобы я больше не смела выезжать из усадьбы… понимаешь?.. Он, может быть, откуда-то узнал, что мы с тобой ходили к Суэям, пока он был в походе…
Цуо Су протянул руку и приподнял за подбородок ее перемазанное грязью и слезами лицо. Он был очень серьезен, даже с каким-то оттенком досады, словно разочаровался в ней.
– А ты что хотела? – спросил он. – Ты не знала, кто такой Сян Юй?
Он бросил на землю свой узел и закатал рукав у рубашки. Его рука с внутренней стороны, от запястья до плеча, была вся покрыта уродливыми поперечными рубцами от ожогов.
"Я еще поговорю с Цуо Су."
– Я тебе сто раз говорил, что надо уходить, но ты же не хотела расставаться со своим великим героем Сян Юем…
– Нет, нет… – хотела оправдаться Бай Юй, но потом замолчала.
Цуо Су вдруг схватил ее за руку и потащил за собой из двора и дальше по тропинке. Он шагал молча, не оглядываясь, Бай Юй изо всех сил старалась не отставать. Время, чтобы спорить и выяснять отношения, было неподходящее.
Цуо Су привел ее к ручью возле усадьбы Сян.
– Слушай меня, – жестко сказал он. – Ты пойдешь сейчас в усадьбу и будешь улыбаться, угождать Сян Юю и делать вид, что ты маленькая счастливая наложница, твою мать… Когда он уедет, я тебя буду ждать с лошадьми. Поняла меня?
Он не стал ее слушать.
Он встал на дно оврага, прямо в холодную воду, струившуюся в ручье, и легко переставил Бай Юй с одного берега на другой. Потом он показал ей, чтобы она шла вверх, на тропу. Он проследил глазами, как Бай Юй поднялась по берегу оврага, и исчез.
Бай Юй, словно неживая, еле переставляя ноги, вышла на тропу и остановилась, не уверенная, что делать дальше и в какую сторону пойти. Она не знала, сколько простояла так, как вдруг издали послышались удары копыт – и сердце ее остановилось.
На секунду, ей почудилось, что сейчас прискачет Сян Юй и спасет ее от всех бед, но это был солдат в зеленой чуской рубашке, седой, с взволнованными глазами. Он соскочил с коня и сказал:
– Госпожа, вас все ищут.
Сян Юй без предупреждения вошел в покои к своей младшей наложнице.
Он увидел ее, грязную и растрепанную, в разорванной одежде, сидящую на полу с бессмысленным взглядом.
Служанка начала кланяться, но он не обратил на нее внимания.
Он сделал шал к Бай Юй.
Бай Юй подняла голову, ее глаза расширились, как будто она увидела демона. Сян Юй уже видел такое выражение на ее лице.
Бай Юй, не понимая, что делает, начала на коленках отползать от него. Губы ее дрожали. Пальцы начали судорожно комкать край одежды.
Ореховые глаза Сян Юя потемнели. Он ненавидел, когда она его боялась. Она вжала голову в плечи, как будто он мог ее ударить.
Горячая кровь прилила к его вискам. Руки непроизвольно сжались в кулаки.
– Что… – начал Сян Юй хриплым от злости голосом.
– Сян-цзянцзюнь, приказ от Хуай-вана! – крикнул издали солдат, подбегая.
Он упал за порогом открытой двери на одно колено и протянул письмо над головой двумя руками.
Сян Юй опустил глаза, повернулся и принял письмо. Он вынул его из футляра и прочитал. Он большими шагами отправился прочь. Сейчас у него не было времени на женские истерики.
Когда опустилась темнота, и ночные птицы стали летать над землей с тревожными криками, Бай Юй все еще сидела на полу в своей комнате.
Служанка переодела и причесала ее, но Бай Юй как будто даже не заметила этого.
Она смотрела перед собой невидящим взором.
Холодный ветер рвал в ее душе весенние цветы, и там остались только мертвые голые ветви.
Она напрасно думала, что они помирились с Сян Юем. Она думала, что он прощает ей непослушание, переступает через свои патриархальные правила из-за того, что между ними есть близость и понимание, которые важнее дурацких правил. Она смотрела в его светло-карие глаза и видела иногда нечаянную нежность, которую он прятал за своим равнодушным плоским лицом. Все было ложью, это все была ее ошибка.
Ты не будешь заниматься делами, которые не подобают женщине. Думай, как быть хорошей наложницей и как служить господину.
Сян Юй ждал только случая, чтобы поставить ее на место.
Хуже всего, что она уже привыкла относиться к нему, как к человеку, на которого можно опереться, который слушает ее. Она ему поверила.
Лицо Бай Юй было неподвижно и ничего не выражало, но сердце болело, как будто в него воткнули нож.
Ей ведь говорили, что он – дикий зверь, а не человек, разве нет? Чудовище, рвущееся к власти по десяткам тысяч трупов. Для него людские жизни – ничто, расходный материал. Чан ЯньЮань ей это говорил. Она забыла о Чан ЯньЮане. Она забыла о своей настоящей жизни, о своей настоящей любви. Из-за нескольких минут тепла, которые померещились ей.
Бай Юй глубоко вздохнула и как будто проснулась от долгого сна.
Дверь открылась.
– Госпожа, – сказала служанка Чжу Чжу, входя в комнату. – Хозяин Сян уехал в Пэнчэн.
Сян Юй взял коня и один отправился верхом в столицу, приказав Сян Чжуану собрать войска и выступить за ним следом. Он получил назначение от правителя Хуай-вана. Сян Юй был назначен помощником главнокомандующего армией Чу.
Впервые за сто лет семья Сян потеряла контроль над военными силами царства. Командовать армией был назначен Сун И, сумевший вовремя понравится Хуай-вану.
Черные глаза Бай Юй встретили колючий взгляд Чжу Чжу. Ни слезинки не было в них, ни следа нерешительности.
Ночью она лежала и ждала, когда служанка уснет.
Потом она тихо, сдерживая дыхание, поднялась и направилась к сундукам с вещами. Потом она остановилась. Твою мать, Чжу Чжу спала на сундуке, как дракон, охраняющий сокровища! Даже подходить близко было опасно.
Бай Юй усмехнулась в темноте.
"Плевать," – сама себе сказала она. Она все равно сбежит из усадьбы сегодня, она не может оставаться здесь больше не минуты.
Бай Юй прощальным взглядом обвела свою комнату, в которой пережила много радости и горя. Сердце дернулось, как подстреленная птица, но Бай Юй сжала губы и не позволила непрошенной тоске овладеть ею.
Как привидение, она выскользнула за дверь.
Она остановилась за порогом.
Ей захотелось в последний раз увидеть усадьбу Сян.
Колодец, в котором раньше обитал Цянь-гунцзы, и большой утун над ним.
Кусты цицзы, посаженные Сян Чжуаном.
Главный двор со старым корявым кленом, днем полный слуг и солдат. По вечерам оттуда часто доносились пьяные военные песни.
Длинный хозяйственный двор с резными драконами на перилах. Она вырезала, а Сян Лян наблюдал и хвалил ее работу, собирая в уголках глаз добрые морщинки. Тот самый двор, где они сидели в засаде с Сян Юем.
Вытоптанный плац за двором, на котором мужчины тренировались с мечами, а она подсматривала в щелочку.
Одинокая слеза скатилась по щеке.
Она быстро вытерла ее ладонью.
"Плевать!" – снова сказала себе Бай Юй со злостью.
Не надо всего этого. Не надо сейчас вспоминать.
Горькие воспоминания, сладкие надежды.*[160]
Усадьбу окружала каменная стена в чжан высотой, но в сарае давно была спрятана веревка.
Узкий серп луны прятался в облаках.
Кричали совы, плакала выпь на болоте.
Через пять минут Бай Юй уже спускалась с другой стороны стены.
Через пять минут и три секунды веревка, сволочь, оборвалась.
Бай Юй, тихо выругавшись, соскочила в бурьян под стеной, спружинила на согнутых ногах и чуть не упала.
Заботливые руки поддержали ее и поставили на место.
– Откуда ты знал, когда я сбегу? – радостным шепотом спросила она.
– Я прибежал, заслышав твой милый голосок, – сообщил Цуо Су. – Твое "@@ твою мать!"звучало очень призывно.
Бай Юй от полноты чувств стиснула его руку.
Большой теплый бок толкнул ее в темноте – на тропинке переступали копытами и фыркали лошади. Бай Юй засмеялась и погладила умную белолобую морду, которая тянулась ее понюхать. Облака разошлись и два маленьких полумесяца засветились в лошадиных глазах.
– Цуо Су! – сказала Бай Юй, вспомнив о деле. – Я не смогла взять с собой никаких вещей. Эта Чжу Чжу сторожит меня, как овчарка, я боялась ее разбудить… Вот! Я раздетая!
– В жопу твои шмотки. – сказал Цуо Су.
Без украшений, без денег, без одежды – она как будто опять заново родилась.
Прошлое таяло, как дым.
Таяло, как зеленый туман на ветвях ивы.
Прошлое осталось за каменной стеной усадьбы Сян.
Страшный Сян Юй остался позади. Рядом был верный Цуо Су. Впереди, через века и горы, был Чан ЯньЮань, которого она должна найти.
Их путь лежал на север.
Они уходили все дальше и растворялись в ночи, голоса их звучали все тише…
– Это даже хорошо, что ты голая…
– Дурак, я не голая!
– Один фиг. Я говорю…
– Сраный озабоченный подросток, я с тобой никуда не поеду!
– Хе-хе…
Все тише…
И больше их не было слышно.
В темной комнате на задворках поместья служанка Чжу Чжу молча лежала на своем сундуке и смотрела на кровать, где должна была спать Бай Юй.
––
*[159] 武术 ушу – боевые искусства
*[160] 忆苦思甜 букв. "воспоминания – горькие, мысли – сладкие", т.е. не надо думать о прошлом, надо думать, что делать сейчас
––
КОНЕЦ КНИГИ 1
Заведующая Бай, 21 век
3D-модели персонажей и композиции для иллюстраций сделаны автором новеллы Хаткой Бобра и использованием приложений Poser, Blender, Marvelous Designer и Freecad.
Группа ВК "Хатка Бобра (aka Kuchka Kiwi)" https://vk.com/hatkabobra
