Читать книгу: «Бессмертие. Далекие земли», страница 3

Послушав это, Хэ Янг не сдержал, вероятно, самых искренних своих слов:

– Знаешь, со всеми своими знаниями, иногда я без понятия, что с тобой делать. Как к тебе подойти. В какой момент. Я ничего не понимаю. Ты прав: твоя изоляция обширна. Она настолько глубока, что иногда мне кажется, что твое внимание или желание можно завоевать, только если я буду на смертном одре, истекающий кровью. А еще лучше – без сознания, чтобы было не страшно подойти.

Ян Си неловко посмеялся.

– Ну, не совсем..

– А, да, здесь важно: ты не должен выглядеть слишком слабым, иначе пойдет отторжение; думаю, где-то средне подойдет.

Со всей искренностью Ян Си ответил:

– Я тоже совсем не понимаю себя. В какой момент ко мне можно подойти? Есть ли вообще этот момент? При этом, если я тянусь, такое случается, и в первые минуты мне не дают отклика – я ухожу обратно, думая: «Ну и никто мне не нужен, я сам справлюсь».

– Я устал за тобой бегать. Такая изоляция приводит к двум видам поведения: первый – я изучаю каждое движение и, стоит тебе поднять палец, я сразу же бегу, боясь пропустить момент. Второй…

– «Ну и пошел вон, я справлю сам».

– Да. Почти. «Мне это не нужно». Как и тебе, мне тяжело переживать отвергание. Это как.. – Хэ Янг задумался, с чем бы это можно было сравнить, чтобы оно не звучало слишком «ноюще». Не найдя подходящего слова, он выбрал средний вариант. – Ошпариться. Когда ты много раз ошпариваешься, то перестаешь подходить; ты уже знаешь, что тебя там ждет. Поэтому в какой-то момент, если я что-то хочу, я просто закрыл рот – я не получу этого. Мне это так..

«Я это ненавижу».

– …не нравится. Это разрушающе. Если для тебя должно сложиться много факторов, чтобы хорошо провести время, то у меня другая крайность. Например, у тебя все сложилось – а мне что-то сильно мешает, я прям не могу. Но в итоге соглашаюсь, потому что…

– …боишься упустить момент, – закончил Ян Си.

Они оба замолчали. Это было так забавно. Все это время Хэ Янг думал, что это за ним будут гоняться. Он никогда не знал, что в итоге будет выслеживать и потакать одному человеку, у которого проблемы с подпусканием больше, чем у него самого.

– Я стараюсь работать над собой. То, как оно выглядит – это не то, что у меня внутри.

Обреченно или же просто устало Хэ Янг сказал:

– А я не могу перестать пытаться, – немного помолчав, он добавил. – И не хочу.

И почему эти двое могли так откровенно говорить, только будучи обессиленными в ноль?

Прогуливаясь по саду, Лин Лафэн обратилась к ним:

– Спасибо вам. Без вас было бы трудно справиться с этими шаманами.

…трудно, но не невозможно, спасибо, мы уже в курсе, насколько ты бываешь беспощадна. Хэ Янг поклонился ей:

– Не стоит благодарить. Теперь они вас не побеспокоят.

– Их предводитель умер, – сказал Ян Си. – Нескольким удалось уйти. Если будут проблемы..

Слегка сощурив глаза, Хэ Янг произнес:

– О, я думаю, они убежали далеко-далеко.

Ян Си повернулся к женщине.

– Насчет дела.

– Ах, да.

Погладив нежные лепестки розы, Лин Лафэн стала серьезной:

– Если вы заметили, то у клана Мяо было полным-полно мужчин, что подтверждает мою догадку. Все, кто уходил в восточном направлении, исчезали там. Но я не знаю, что там происходит. Мне не известно, что там за местность.

– Благодарю вас.

Низко поклонившись ей, они откланялись и пошли к лошадям.

– Насколько мне известно, там ничего нет, кроме леса. Если только какой-нибудь городок. Работорговля?

– Возможно, – согласился Хэ Янг. – Но гораздо удобнее было бы использовать женщин и детей, взрослых мужчин тяжело поймать.

– Тебя изловили как рыбу, – подметил Ян Си. – Или я не прав, и ты просто был занят?

«…»

Ну, знаешь ли! Не все такие крепкие стены, как ты.

– Пока ты разбирался с мошками, я навалял главе шаманов, и кто из нас круче после этого?

– Пфф. Кинуть камень в голову – это не навалять, Хэ Янг. Это называется позор на твою репутацию.

Ну ты и сволочь, Ян Си!

Молча забравшись на лошадь, Хэ Янг пришпорил коня, не дожидаясь Ян Си. Просто видя это, в уголках Ян Си затлела улыбка.

Глава 17. Путники далеких краев

Долгое время они блуждали по бескрайнему лесу, однако ничего не было. Никаких следов, никаких тел, совершенно ничего. Как будто эти мужчины разом испугались глумливых жен и решили коллективно сбежать. Но даже так, они хотя бы могли оставить записки.

Спустя несколько часов бесплотных блужданий, они, наконец, выехали в какую-то закинутую деревеньку. Она была столь мала, что обойти ее полностью не составит труда. Обшарпанные дома, свисающие крыши – если бы не убийственный вид, можно было бы сказать, что люди здесь «в полной гармонии с природой». Стояли уже глубокие сумерки, поэтому они решили остановиться здесь.

Оставив коней, мужчины принялись обхаживать дома, стучась в двери – но никто им не открывал, а один раз даже задернули занавески. Значит, в этой таинственной деревни люди все же жили, но каждый из них отказывался принимать путников. Наконец они увидели одинокого старика у колодца.

– Дедушка, здравствуйте. Мы – путники, пришедшие из далеких краев и ищем, где переночевать.

– Охохох, – его старое, исполосованное морщинами лицо, стянулось. – Раньше здесь было так людно, а теперь открыть никто не открывает. Пойдемте, пойдемте.

Захватив его ведра с водой, они направились к его дому.

– Что-то случилось здесь?

С трудом передвигая ногами, старик не отнимал руку от бороды.

– Мы продавали травы раньше. Наша деревушка специализировалась на лекарственных травах, города закупали их у нас. Но с тех пор, как мужчины стали пропадать, больше никто не занимается этим. Посмотри сюда – бедные женщины боятся даже ступить за порог, а их мужья так и не вернулись.

Значит, они были на правильном пути. Отворив тяжелую дверь, старик громко позвал:

– Лю Сяо, подойди сюда!

Из комнатушки выглянул юноша; его молодое лицо вытянулось от удивления и одновременно озарилось радостью.

– Дедушка Лянь! А кто это?

– Охохо. Просто путники.

– Мое имя – Ян Си, а это – Хэ Янг. Мы здесь, чтобы разобраться с этой напастью.

Из-под тяжелых нависших век старик удивленно посмотрел на них:

– Вы пришли помочь?

Ян Си кивнул:

– Да. Не беспокойтесь об этом. Расскажите все, что знаете.

Случаи пропажи людей не было редкостью, в конце концов, в этих бескрайних лесах постоянно кто-нибудь да заблуждался. Однако время шло, а пропажи только увеличивались. В конце концов, это перестало быть обыденным. Неоднократно люди уходили, чтобы найти пропавших людей, однако никто из них не возвращался за исключением девушек – они говорили, что разбредались в разные стороны, но потом никак не могли найти мужчин. И даже женатая пара культиваторов, вызвавшаяся им помочь, не смогла этого сделать: в какой-то момент ее возлюбленный просто пропал, хоть и находился в поле ее зрения.

Как будто там было что-то, что просто не отдавало их.

– Вы как раз вовремя, – встрял Лю Сяо. – Я найду этих злодеев сам, но вы можете мне помочь!

– Дерзкий мальчишка, – пробормотал старик. – Кабы сам не потерялся.

– Я защищу этот мир, будьте уверены.

– Конечно, бравый воин.

– Знаете, это так странно. Я всегда мечтал оказаться в мире, где я выбрал другой путь. И вот теперь я здесь.

Ян Си переглянулся с Хэ Янгом. Почему он говорит как чужеземец? Разве он не был здесь рожден?

Старик тяжело вздохнул.

– Делать нечего. Я бы оставил этого несносного здесь, но он не усядется. Возьмите его с собой, он мне всю голову промоет.

Сияющими глазами Лю Сяо уставился на них в ожидании. Делать нечего. Этот малец сам сбежит, если не позволить ему идти с ними. Хотя на самом деле была только одна причина, почему они это позволили – если он из другого мира, возможно, с ним было бы неплохо поговорить.

– Хорошо, – Хэ Янг пригрозил пальцем. – Но ты никуда не отходишь. Дедушка расстроится, если ты пропадешь.

– Да! Конечно!

Дом старика был совсем маленьким; для четверых людей – это уже был перебор. Он отдал им одну из комнат с кроватью, единственная проблема была в том, что она одна. Совершенно невозмутимый Ян Си сразу же забрался на нее, помечая свое место. Хэ Янг коротко вздохнул: едва ли этот сволочь уступит ему хоть когда-нибудь. Уже собираясь ложиться на пол, он услышал похлопывание. Поднятый взгляд заметил похлопывающую руку по кровати, и Хэ Янг выгнул бровь.

– Спину простудишь, – коротко выдал Ян Си.

– А ты свою нет?

– Почему должен? Я не собираюсь спать на полу.

Хэ Янг: «…»

– Вдвоем лечь предлагаешь?

Уголок губ Хэ Янга слегка дернулся; глядя на лицо Ян Си он все никак не мог понять, шутит тот или нет.

– Да. Что смотришь? Я не буду тебя лечить.

Из горла Хэ Янга вырвался смешок. Даже армия шаманов пугало его не так сильно, как это. Хотя он предпочитал называть это «осторожность». Потеряв терпение, Ян Си встал, и, не успев Хэ Янг среагировать, схватил его за руку и дернул, усаживая, на кровать.

– Ну, все место-то не занимай.

Обойдя кровать с другой стороны, Ян Си лег на спину, глянув на все еще сидящего Хэ Янга.

– Долго еще сидеть собираешься?

Что.

На мгновение его разум слегка отключился, и все его тело замерло. Вообще-то, спать на полу было не так плохо. И когда Ян Си не уступал – тоже. С этим все было в порядке, это выравнивало спину и..

Ян Си снова обвалил свою руку ему на плечо, но на этот раз с силой потянув, чтобы опустить его. Как только Хэ Янг коснулся кровати, он сразу же отвернулся спиной и закрыл глаза.

– Долго ныкался. Спать пора.

Затянув руки на кровать, Хэ Янг отвернулся тоже; все его тело напряглось, и кости слегка проломило. В восцарившейся тишине он просто надеялся, что звук его сердцебиения будет не так слышен – он так боялся шевельнуться, что не поменял положения тела. Хэ Янг прикрыл глаза.

Может быть, это просто интересный способ убийства.

Запах другого человека, который был очевиден в тесной комнате, заставил все внутри немного клокотать. Странно, это так странно. Запах так мягко стелился, что ему становилось труднее дышать. Он не мог и не хотел понимать этого – лучше бы ему просто было закрыть глаза.

В то же время на другой стороне кровати Ян Си думал:

«Черт. Что за идиотизм. Зачем я вообще сказал это».

На следующий день они двинулись вглубь леса. С самого утра Хэ Янга терзало странное ощущение, напоминающее тяжесть и давление, из-за чего его виски всколыхнула легкая боль. «Чертов Ян Си..» Он не знал, на что это списать, поэтому мог относить только к ночи. Несмотря на то, что он лег в неудобной позе, ему не пришлось ворочаться долго, как это обычно бывает – непривычная мягкость обвалилась на него, утягивая в глубокий сон. Но чем дольше длилось утро, тем ему становилось тяжелее дышать.

Хэ Янг поднял тяжелый взгляд.

Здесь все было так цветуще. После весны многие деревья расцвели и распустились листьями и лепестками; благоухающий запах распространялся по всему лесу, как будто они пришли в сад цветов. Здесь было так красиво, но Хэ Янг не мог избавиться от удушающего давления. Ему было некомфортно здесь. Стараясь отвлечься от этого чувства, он спросил:

– Лю Сяо, это ведь не твой мир, не так ли?

Ничуть не смущенный вопросом, Лю Сяо ответил:

– Да, так вы знали. Никто не верил, но я понял сразу. В моем мире все так хиленько да мрачно, одна радость, что я здесь оказался.

– Хм. Ты сказал, что выбрал другой путь. Что ты имел в виду?

– А, это. В своем мире я был культиватором, но мечтал никогда этого не делать. Представьте мое удивление, когда я не нашел в себе ядра! Я был так счастлив.

Хэ Янг: «…»

В мире действительно существует человек, отказавшийся от культивирования и такой счастливый из-за этого? Лю Сяо, да ты странен сам по себе!

В этом лесу слишком темно. Он поднимает голову, смотря на высокие стволы дубов, но даже в этой роще должно быть больше света. Аромат дубовых листьев, смешанный с травой, забивает нос; он ступает твердо, ломая один сук или несколько, когда взгляд падает на красный лист. «Отблеск света», – думает он.

«Отблесков света» становится достаточно много, чтобы заставить его тревожиться; Хэ Янг бросает взгляд на своих спутников и замечает пальцы Ян Си на ножнах. Они переглядываются.

Есть нечто в этой роще, заставляющее напрягаться. Заросли скумпии встречает их тишиной. Тихий шелест деревьев замолкает и разрастается снова, словно приветствуя незваных путников.

– Разве мы не свернули с дороги?

Хэ Янг не хочет признавать, насколько ему становится тревожно. Это смешение ароматом порождает в нем одно чувство – бежать. Но оно не связано с инстинктами, не связано с ощущением опасности – просто здесь слишком много… жизни.

– Эти цветочки пугают тебя?

Ян Си срывает один из цветков с земли и, смеясь, вкладывает в руки Хэ Янга.

– Они не кусаются. Только не называй их страшными, иначе они обидятся и покусают тебя.

Хэ Янг вертит цветок в руках и тут же кидает его наземь, придавливая сапогом. Тревога прошивает позвоночник острым током, и он спешит потереть руку о ханьфу. Он не был ненавистником природы или ?? – просто невероятное жжение от жизни заставляет его хотеть умереть.

– Мастер Ян, разве цветы кусаются? – Лю Сяо цокает. – Откуда я знаю, как это устроено в вашем мире?

Его путники не ощущают того же – они зачарованы окружающим лесом. Но это не покидающее ощущение. Как будто с каждым шагом, с каждым моментом продвижения – он везде ощущает неуловимое движение жизни, как оно дыханием, туманом простирается низ цветами, как дымом обвивает каждый стебель, вытягивая его вверх.

И эта жизнь, в каждом ее мгновении, несоизмеримо растет, ужасая разум своей непреодолимой мощью. Это пугает его. Нет. Ужасает. Хэ Янг собирает все свои внутренние силы, и даже в этот момент он боится думать о смерти – как будто одну эту мысль может перехватить искра жизни и обвить его, сжать, раздавить напрочь.

Внезапно для себя, он понимает, что не боится умереть в этом лесу – он боится выжить.

И Хэ Янг не знает, как ему с этим бороться.

– Там кто-то есть!

Краем глаза он видит это – неуловимые движения, едва заметный шелест.

Что-то мелькает среди листвы.

– Я что-то видел.

Хэ Янг поворачивает голову, силясь разглядеть, но вместо этого слышит звон бокалов. Герои останавливаются, оглядываясь.

– Что это было?

Значит, это не иллюзия.

Если это слышит не только он – ему не кажется.

Что-то красное мелькает среди деревьев, сливаясь с цветами; внезапно он слышит речь. Женский голос, далекий и звонкий, что-то говорит, но он не может разобрать ни слова.

– Все, стойте на месте.

Герои останавливаются спиной к спине.

– Я слышал девушку?

Подобно нарастающим видениям, красные силуэты мелькают то здесь, то там – словно кто-то бегает здесь, но эти движения столь плавны и мягки, будто сами нимфы блуждают среди деревьев. Звон, один, два, три – словно кто-то чокается, и они слышат смех, кто-то говорит, и они слышат голоса. Неясно, откуда это доносится – это доносится отовсюду.

Ведомый сладким голосом, Лю Сяо отходит от них и идет куда-то.

– Лю Сяо, стоять!

Но он не слышит. Завороженный, он приближается к деревьям, когда встревоженные культиваторы подходят к нему и замирают.

Красные силуэты, бегающие от них по всему лесу, сплетаются в нежном танце, извиваясь на поляне. Подобно прекрасным нимфам, девы танцуют на поляне – их чувственные движения мягки подобно лепесткам цветов, а звонкий смех рассыпается звоном легких колокольчиков. Завороженный этой картиной, даже Хэ Янг не может сразу двинуться. Лю Сяо делает шаг вперед, намереваясь подойти к ним, но двое мечников, пробуждаясь ото сна, резко дергают его назад.

– Тихо.

– Даже не вздумай.

Смотря на их движения, Хэ Янгу кажется, что он чувствует сладкий цветочный аромат. Красные одеяния, подобные осеннему клены, развеваются тканями в ветре движений; они откидывают руки и возводят к нему, прижимают к телу – точно качая дитя. Они двигаются, в этом чувственном танце, словно сотни падающих лепестков.

– Это.. какой-то ритуальный танец?

– Пойдем, – Ян Си хватает парня за руку и отводит дальше. – Кто тебя учил манерам? Нельзя подглядывать за девами.

Но его взгляд приковывается к ним. Даже Хэ Янг не может отвести взгляд.

Движения, словно копирующие богов, плавным туманом развеваются среди этого постоянства, отдаваясь полностью этому властному чувству. Они так похожи на цветы, растущие всюду – он может поклясться, что никогда не видел более красивого места, чем это. Наполненное красками, цветами и… жизнью.

Но именно эта «жизнь» заставляет его идти вперед.

Как будто то, что он ненавидел, также являлось его стимулом прогресса; как будто то, что он не мог принять – являлось его природой.

– Они прекрасны как вино.

– Идиот, кто сравнивает дев с вином?

– Хорошую девушку как раз можно сравнить с вином. Иначе это оскорбление вкуса.

– Ты просто не умеешь пить.

Они отдергивают Лю Сяо назад; даже чувствуя непомерное желание подойти и прикоснуться к прекрасному, они не могут себе этого позволить; во-первых, это некультурно. Во-вторых.. Что-то было во-вторых..

Шелест отступающих шагов привлекает внимание дев; Хэ Янг вскидывает голову, намереваясь кинуть несколько оправданий, когда одна за другой начинают останавливаться, прямо смотря на них; позади девушек двое еще сплетаются в танце, но все остальные смотрят на них, не шелохнувшись.

Это становится жутко.

– Ян Си, – тихо бросает он. – Я думаю, что..

– Берегись!

Вынырнувший из сладости сна, Ян Си едва успевает достать меч, чтобы отбить движение ленты. Лица, кажущиеся нежными издалека, вдруг становятся озлобленными и яростными; подобно злым демонам, эти прекрасные нимфы бросаются к ним как звери, нападая и натравляя ленты и ткани. Отпустив руку Лю Сяо, Хэ Янг достает глефу, отбивая удар. Еще недавно плавно танцующие – сейчас их движения становятся стремительными и яростными, так, что даже им приходится отходить. Они не могут ударять девушек, так что все, что им остается, это пятится назад, не позволяя себя задеть. Один, второй, третий. Их оттесняют к полю, скрытому за цветочным деревом, и, когда Хэ Янг оборачивается, отбивая удар, его глаза слегка расширяются.

Оттесненный к краю поля, он видит цветущую поляну, усыпанную телами мужчин. Непонятно, живы они или мертвы – они раскиданы здесь повсюду, усыпанные лепестками цветов, розовых и сиреневых, крупных и маленьких.

«Вот вы где..»

Что-то внутри него напряженно нарастает, просто видя эту картину, и тяжесть внутри раздувается еще больше. Увлеченный отбиванием ударов и тяжелым дыханием, краем глаза он видит, как Ян Си сбивают с ног, Лю Сяо нигде не видно – вероятно, его уже побили. Оборвав протянутую к нему ленту, Хэ Янг бежит к Ян Си, чтобы отбить удар за него, но что-то прилетает ему по затылку, и он падает, теряя сознание.

Глава 18. Жизнь повсюду

Серое небо.

Раскрывая глаза, он щурится, закрывая лицо рукой. Опустевшее сознание не сразу понимает происходящее; опершись рукой о землю, он приподнимается, когда чувствует под собой что-то мягкое и скользкое.

Цветы.

Он лежит посреди цветов.

Его рукав странный – и Хэ Янг оглядывает себя. Красный наряд, похожий на свадебный, облегает его тело.

«Какого черта…»

Он встает. По обе стороны от него возвышаются красные клены; могучие деревья облегают тропу, ведущую вдаль. Посреди посеревшего пейзажа стелется, плавно опадая, красные лепестки. Как будто время покинуло это место – здесь нет ничего, кроме эстетического удовольствия.

Он идет по дороге.

Вскоре по обе стороны показываются силуэты людей.

«Наконец. Здесь кто-то есть».

Он набирает скорость и подходит к ним. Люди, выряженные в роскошные одежды, улыбаются ему, приветствуя.

– Такой знаменательный день, мои поздравления!

– Послушайте.

Другой человек потирает аккуратную бороду:

– А я всегда говорил, что каждый найдет свое счастье!

– Да я не женюсь!

Люди отворачиваются от него, беседуя между собой, и на их лицах прочерчивается счастливая улыбка. Его никто не слышит.

Складывается впечатление, что он находится среди иллюзии – эти люди принимают его за кого-то другого. Они говорят с ним и видят его, – но они не слышат его, они не видят, кем он является.

Людей становится больше, и каждый из них поздравляет его. Кажется, это приглашенные гости свадьбы.

Вокруг плавно опадают красные листья, когда он идет дальше.

Наконец дорога заканчивается, и Хэ Янг поднимает взгляд. У лестницы, идущей дальше, стоит мужчина, облаченный в свадебные одежды, и протягивает руку.

«Какого черта, я что – невеста?!»

Хэ Янг подходит ближе, становясь рядом с ним. Мужчина тянет руку, чтобы взять его в свою, но Хэ Янг резко убирает ее, и выражение отвращения проскальзывает по его лицу; однако мужчина, словно заметивший это, с силой хватает его руку и сжимает в своей.

«Он что.. видит меня?»

Слегка наклонившись к нему, его губы произносят:

– Пожалуйста, будь паинькой сегодня.

Хэ Янг смотрит на него лицо и дергает рукой, но безрезультатно; как будто его сильное тело стало слабее, он не может даже выдернуть ее. Проглатывая это унижение, ему ничего не остается, кроме как следовать за мужчиной в свадебный зал.

Если бы не нарастающее отвращение, он мог бы оценить по достоинству это место. Красная дорога, ведущая их к алтарю, усыпана лепестками красной розы; всюду развешаны скатерти и ленты, повсюду – усажены цветы, словно это свадьба цветочных нимф. Наряженные гости по обеим сторонам смотрят на них довлеющими глазами, хлопают в ладоши. Жених проводит ему прямо к алтарю.

«В чем вообще смысл этой иллюзии?»

По левую сторону от него стоит пожилой мужчина; его бегающие глаза то искрятся радостью, то сменяются виной – он отходит подальше, говорит, что теперь все будет хорошо. Хэ Янг ощущает нарастающее напряжение, просто слушая одни эти слова. Красные колонны позади алтаря увешаны вуалью, скрывающие пространство позади. Его нос улавливает аромат, похожий на травяной – он смотрит себе под ноги, но ничего не находит, кроме цветов.

– Первый поклон – небу.

Жених садится на колени. Глаза Хэ Янга слегка расширяются, просто смотря на это.

«Вы думаете я правда буду делать это?»

Гости слегка замолкают, смотря на него, даже этот пожилой мужчина выжидающе смотрит.

«Издеваетесь?»

Хэ Янг собирается отступить назад, но неясная тяжесть обрушивается на его плечи, заставляя опуститься; сначала подгибается одно колено, затем, дрожа, и второе – он падает на колени, и его руки вытягиваются вперед, а голова низко опускается. Внутри его взгляда просыпается ненависть, вызванная глубоким чувством униженности – он чувствует себя половой тряпкой, которую заставляют что-то делать.

«Какого.. хрена..»

Внезапно он замечает, что на его руках лежат другие – эти мощные руки и придавливали его к полу, заставляя поклониться.

Что здесь происходит? Насильственная свадьба? Какого хрена?!

Голос разносится ему над ухом:

– Вот так.. Сделай вот так. И все будет хорошо.

Напряжение, скапливаемое по его костям, теснится глухой болью; Хэ Янг скрежет зубами, когда голос раздается снова:

– Второй поклон – родителям!

Он хочет подняться, он так сильно хочет отсюда уйти. Отвратительно. Это просто отвратительно. Хэ Янг поднимает голову и хочет встать, но сила обрушивается на него снова – на этот раз это не чужие руки, а, вероятно, сила иллюзии, заставляющая его это делать.

Обычно в иллюзиях ты просто сторонний наблюдатель, но здесь – тебе приходится переживать это в главной роли.

Под гнетом давления его лоб упирается в поверхность пола, кланяясь еще раз. Уголки его глаз краснеют от злости и гнева, ему так хочется стереть каждого из них. Красные цветы под ногами обращаются в ненавистный красный, он начинает ненавидеть все вокруг.

– Третий поклон – мужу и жене!

Его тело поворачивается в сторону жениха. Это упрямое лицо напротив кажется совершенно несимпатичным; короткие усы, достающие до губ, блестящие потемневшие глаза. Весь его облик заставляет Хэ Янга задохнуться от омерзения, когда он вынужден поклониться еще раз; цепляясь пальцами в пол, он царапает его, чувствуя сгущающуюся невыносимость нахождения здесь.

Наконец, он может подняться.

Его тело клокочет от не выплеснутой ярости и гнева, злости и возмущения – он готов разрушить все это в один момент и замахивается рукой, но его руку тут же перехватывают, крепко стискивая за запястье. Вторая рука берет его за подбородок, слегка приподнимая.

«…нет.»

Небеса, только не говорите мне, что…

Мужчина медленно наклоняется к нему. Его темные глаза с затаенной в уголках насмешкой вглядываются в его лицо; этот оттенок переползает на уголок приближающихся губ, и Хэ Янга стискивает глубокое отвращение и к самому себе, и к этому мужчине – это слабое тело даже не может сопротивляться, оно ничего не может, кроме как впитывать его бушующую ненависть и гнев.

Его лицо становится ближе и над своим ухом он слышит шепот, проходящийся мурашками по коже:

– Тебе ведь это так нравится.

Нравится???

Сволочь, я изничтожу всю твою семью до седьмого, нет, восьмого колена!!!

А потом его губы приближаются ближе, и Хэ Янг едва не задыхается от глубоко чувства отвращения, пропитывающего его кожу и его глаза, его душу и его внутренности. Ему хочется зарычать, но он не издает ни звука – вместо этого его нутро настолько переполняется гневом и ужасом, что его воля продавливает иллюзию: в последний момент, когда чужие губы почти касаются его, Хэ Янг рычит, рывком поднимаясь. Бушующая ненависть и отвращение помогают ему сопротивляться этой иллюзии и, долго не думая, он пинает со всего размаху мужчину в лицо, отбрасывая прочь. Его раздирает изнутри, все его нутро ревет и мечет. Взяв кувшин вина, он кидает его в стену гостей, и хрупкая посуда разлетается на части, гости разбегаются. Кто-то крепкий перехватывает его руки, сжимая за спиной, но он пытается вырваться, отпинываясь.

– Сумасшедшие смертные, какого черта, вы все с ума сошли?!

Потирая рассеченную бровь, мужчина приподнимается, ухмыляясь, и подходит ближе.

– Думаешь, это сработает?

Он подходит ближе, намереваясь поцеловать снова, и краем глаза Хэ Янг замечает, как несколько гостей падают наземь, лишенные чувств; его брови сходятся на переносице и, когда губы приближаются снова, всплеск жесткой Воли заставляет все внутри него взорваться выплеском, растекаясь отвращением и злостью.

Все смеркается в один момент, и только в нем он слышит холодный женский голос:

«…забавно. Я бы сделала также».

Болезненный стон прочерчивает легкие, и Хэ Янг приходит в себя. С трудом узнавая свой собственный голос, он раскрывает тяжелые веки; удушающая тяжесть стискивает, едко усиживаясь плотным облаком, и от внутреннего давления он кашляет; несколько капель крови стекают с губ, высвобожденные тяжелым дыханием.

«.. это закончилось».

Хэ Янг чувствует, как горит его лицо, и как вязкий хвост отвращения царапает его горло. Глубоко вдыхая и выдыхая, он, наконец, раскрывает глаза. То, что он видит, приводит в замешательство. Хэ Янг дергает рукой – но ощущает только толчок, пытается извиваться, но так и остается на месте – обвязанный цветочными лозами, он полулежит на толстом плюще, который является для него «опорой». Хэ Янг не боится цвет, даже заросли не вызывают у него так много тревоги – но, находясь связанным здесь, ощущая, как плотно прилегают к нему лозы, он чувствует необъяснимый глубокий страх. На одной из лоз, протягиваясь вверх, вырастает стебель.

Бутон вытягивается дальше. Словно пробивая себе жизнь в этом мире, его подвижный стебель, потрясываясь, вытягивается вперед; из сердцевины, словно выбираясь лапами, выплескиваются листья. Следом за ним, подобно тому, как прорывают землю, пробиваются нежные белые лепестки. Возвышаясь над стеблем, они, извиваясь, гибко вытягивают остальные лепестки, распушаясь пухлым цветком.

Просто глядя на это, Хэ Янг ощущает подступающую к горлу тошноту и животный ужас, формирующийся зародышем в утробе. Смотря на растущий бутон из лозы, как он едва колышется на ветру, он с вязким ужасом осознает, почему все это время ему было так тяжело дышать.

Жизнь.

Здесь все кишит жизнью.

Задеревенелый от ужаса взгляд от переводит в другую сторону и снова натыкается на растущие цветы.

Они изгибаются и прорываются, колышутся и движутся. Смотреть на то, как растет что-то без сознания, без единого разума, без капли души – как это объекты, лишенные глаз и ног, вытягиваются, пробивая себе путь к существованию, как эти безликие создания, выглядящие неживыми, причудливо двигаются, извиваясь..

Все это наполняет его глубоким чувством ужаса и отвращения.

Должно быть, он просто не принимает «жизнь».

Среди моря цветов его взгляд нащупывает Ян Си, опутанного лозами в такой же крепкий кокон; поодаль от него, больше заросший травой, лежит Лю Сяо.

Все здесь порождено травой. Хэ Янг пытается усмирить свое бушующее сердце, прикрывая глаза. На ум приходят давно выученные строки: «В тот день, когда трава прорастет сквозь твои руки, ты вспомнишь, что смерти нет».

Понемногу его сердце успокаивается.

До его ушей, помимо шелеста травы, доносится низкий стон. Раскрыв глаза, Ян Си сразу порывался встать, но точно также сцепившие лозы не позволили ему сделать это. Он предпринял несколько резких попыток, прежде чем до него не донесся голос Хэ Янга:

– Ты очнулся.

– Что за чертовщина?

Его еще не проснувшийся взгляд злобно блуждает по лозам и цветам. Несколько попыток не увенчиваются успехом – и он слегка опускает голову, несколько прядей падает ему на лицо, закрывая глаза.

– Мне снилась такая херня. Лучше бы мне и дальше сны не снились.

Хэ Янг сдавленно усмехается:

– Дай угадаю. Свадьба?

Ян Си вскидывает голову и смотрит на него с недоверием; кончики его ушей краснеют.

– Да. Как узнал?

– Я экстрасенс. Это была иллюзия.

– Грх. Проклятье. Что за больные вкусы у человека? Надо выбираться.

Да, тебе стоило попробовать выбраться. Хэ Янг ерзает снова – но лозы даже не шевелятся; как будто это их совершенно не трогает. Он пробует призвать свою глефу, но она не откликается. Как будто эта «жизнь» просто блокирует его способности. Чем дальше он здесь находится, тем больше окружающая его тяжесть усиливается, заставляя желать потерять сознание. Ему становится трудно дышать.

Внезапно он слышит режущий звук и видит, как Ян Си, удавшемуся дотянуться до ножа за поясом, потихоньку разрезает стебли. Из обрезанных стеблей снова тянутся новые, затягивая порез, но Ян Си только чертыхается и рубит усерднее. Ему требуется переждать еще три или четыре затягиваний, прежде чем ему удается высвободится, рухнув вниз. Одна из лоз поспешно тянется за ним, и он едва успевает убрать ногу, не позволяя себя затянуть обратно. Хэ Янг смотрит на это сквозь полуприкрытые веки.

Удушающие сладкие ароматы сводят его с ума; сердцебиение все больше учащается, и тяжесть, порожденная ужасом, распространяется дальше; в какой-то момент он даже опускает лицо и приоткрывает губы, хватая воздух ртом. Его голова идет кругом, давление «жизни» сжимает его в тиски.