Читать книгу: «Отец в золотистой обертке», страница 8
– Я подумал, мистер Рингер, – спокойным тоном произнес Дэниел.
Ученый весь напрягся, ожидая ответа, способного изменить будущее. Собеседник продолжил:
– Мистер Рингер, мы действительно взрослые люди. Делая мне предложение, вы тем самым подтверждаете, что я имею право выбирать. Я не ошибаюсь?
Рингер сделал недовольное лицо и сказал:
– Да, я предлагаю вам сотрудничество. И одновременно я предупреждаю о последствиях… несогласия. Мистер Торрес, у вас нет выбора в прямом смысле. Это формальный вопрос. Вы не можете не согласиться. Поймите, речь идет о безопасности нации. Когда речь идет о безопасности нации, все средства хороши. И вам выгоднее сотрудничать со мной, а не с военными. Я знаю эти области, и я стану вашим надежным партнером. И все это благодаря уважению к памяти мистера Райана Торреса. Если вы согласны, то мой юрист принесет вам договор – и вы сами увидите, какие заманчивые условия там прописаны. В противном случае вам придется расстаться с вашей яхтой и секретными работами Райана, вашего отца. Как это сделать юридически – это другая тема. Мы это провернем. Мы отнимем у вас все, что вы скрываете от человечества. Так вы, я надеюсь, согласны?
– Нет, мистер Рингер, – спокойно ответил Дэниел. – У меня для вас не самые радостные новости. Я отказываюсь заключать с вами контракт.
– По какой причине? – Дерика взбесила эта ситуация, ведь он недвусмысленно объяснил безвыходность ее для Торреса.
– Я не буду озвучивать вам причину. Без вариантов, слышите? Без вариантов!
Рингер глубоко вдохнул и протяжно выдохнул воздух, стараясь успокоиться. У него тряслись руки.
– Вы со мной неласковы. Нехорошо это. Но у меня для вас новость. Я даю вам еще сутки, чтобы вы подумали. Примите это как акт человечности. Я не хочу разрушать вашу жизнь и ваше будущее. Нам обоим выгодно сотрудничество, а не конфронтация. Завтра в это же время я перезвоню. Если вы надумаете согласиться раньше, то я буду только рад.
Он отключил телефон и вышел из машины. С воды повеяло прохладой. Рингер постоял так еще минуту и направился в мотель. Моника не разговаривала с ним. Мотель наполнился постояльцами, приехавшими на уикэнд. Они всю ночь хлопали дверями, топали, кричали во все горло и жарили мясо во дворе.
ГЛАВА 10
После телефонного разговора с Рингером Дэниел срочно отменил все дела и купил билет на ближайший самолет. Наскоро собрав вещи, он стал мучительно ожидать наступления вечера, чувствуя что-то неладное. Вылет в половине второго ночи. Через специальную программу на компьютере он установил связь с яхтой. Все системы были в полном порядке и готовности. Географические координаты не изменились. И все же в душе нарастала тревога.
Когда в Балтиморе часы показывали 6 вечера, остров Кенгуру только просыпался, встречая на волне релакса первый день уикэнда. Дэниел позвонил Джефу, живущему по соседству на берегу залива. Из окон дома Джефа видна пришвартованная "Вега". Дэниел спросил, все ли в порядке и не заметил ли сосед каких-нибудь людей около яхты. Джеф ответил, что не заметил, все хорошо, и вообще погода прекрасна, а он только что вернулся с утренней пробежки. Вставив еще пару шуток, поскольку был неугомонным весельчаком, Джеф посетовал на “толпы людей”, свалившиеся на остров. Дэниел недопонимал его австралийский юмор, но ради приличия выдавил пару смешков. Пожелав Джефу удачи, он прыгнул в авто и помчал в международный аэропорт Нью-Йорка, откуда ночью будет рейс в Австралию.
В это время Рингер собирал силы, чтобы встать после бессонной австралийской ночки. Он не выспался. Чуть забрезжил рассвет, группа постояльцев отправилась на пробежку, хлопая дверями и весело переговариваясь. На острове по утрам бегали все. Со стороны залива доносились противные гудки барж. Ругая вполголоса этот мотель, его постояльцев и весь остров, Рингер вышел во двор и огляделся, чтобы понять, чем так громко гремели соседи, произнес ругательства и зашагал в сторону кафе, где заказал двойной эспрессо.
Здесь уже сидела Моника. Хотя она имела недовольный вид, но была не против, чтобы Рингер присел к ней за столик.
– Ты тоже слышала весь этот карнавал? – устало поинтересовался он.
– Купи мне билет обратно, – сказала она твердо.
Рингер усмехнулся и пафосно произнес:
– Куплю, нет проблем. Но ты зря испугалась, детка, тут нет криминала.
– Нет криминала? Ты собрался украсть чужую яхту! Это может стоить тебе карьеры! Рингер, остановись!
– Крошка, я не собираюсь ее красть. Я лишь зайду внутрь и осмотрю ее. Да, мне придется испортить дверь, – рассуждал Рингер, – но внутри я оставлю все так, как было. Эта яхта хранит массу сенсационных научных открытий, понимаешь? Массу! Ее владелец не желает делиться ими с научным сообществом. Он эгоист с большой буквы и если заподозрит неладное, то спрячет яхту где-нибудь в Тихом океане. Сейчас он в Америке, под присмотром моего человека. Когда я проникну внутрь, то смогу сказать точно – стоит она того, чтобы за нее бороться, или нет. Она может оказаться бутафорией, не больше, то есть обычной яхтой.
Рингер громко отхлебнул из большой кружки и продолжил:
– Я тебе рассказывал, как наука приносит деньги. Здесь, в этой яхте, большие деньги! Если я прав, то она сложнее шаттла!
Моника смягчила лицо, и в ее глазах промелькнул скепсис. Она фыркнула:
– Сложнее шаттла? Бред!
– Вовсе нет, и я докажу это. Но мне понадобится твоя помощь. Я решил не привлекать мастеров со стороны. Мы сделаем все сами. Этой ночью.
Ему вдруг позвонил детектив из Мэриленда. Рингер недовольно поморщился, вытер салфеткой капли пролитой кем-то воды со стола и взял телефон.
– Мистер Рингер, я потерял Торреса, – прозвучал сконфуженный голос. – Он сменил машину и дом, и я потерял след.
– Болван, – пробормотал Рингер. – Когда ты его потерял?
Вопрос поставил детектива в тупик. Тот осторожно посетовал:
– Он нашел мой маячок слежения…
– Ты же профессионал! За что я плачу? Найди Торреса и позвони мне, – жестко бросил Рингер, отключил телефон и постарался сделать довольный вид.
Он накрыл ладонью руку Моники и уставился на нее холодными глазами, думая, что стал выглядеть неотразимо-благородно:
– Так ты поможешь мне?
Моника не знала, что чувствовала к Рингеру. Она немного любила его, немного была равнодушна, а иногда ненавидела. И что больше – не знала. Их отношения вряд ли когда-нибудь перерастут во что-то долговечное и светлое. Но пока он был нужен ей – как тот, с кем она чувствует себя намного лучше, чем без него.
– Конечно, с тобой, дорогой, – произнесла она с напускной нежностью в голосе, – но ты будешь во всем виноват.
Моника вдруг поняла, что согласилась на то, о чем не имела ни малейшего представления.
– Нам нужно ехать, – он поспешно встал.
– Куда?
– По дороге расскажу.
Они отправились в соседний городок, в самом центре которого стоял гипермаркет, похоже, единственный на всем острове. Там Рингер купил плазменный резак, аккумуляторы, защитные маску и очки, респираторы, гвоздодер, большой молоток, слесарный набор, два фонаря, перчатки, темные комбинезоны и два брезентовых полога. За все он рассчитался наличными. По пути обратно Моника оторвала от комбинезонов светоотражающие полосы. В номере они поставили на зарядку аккумуляторы, и теперь осталось только подождать наступления темноты.
Вечером они выехали из поселка и катались по острову, чтобы создать впечатление романтической прогулки. Примерно в полночь Рингер поставил машину в зарослях кустарника на берегу, немного не доезжая до яхты. Здесь они сошли бы за гуляющих в ночи туристов. В поселке играла музыка, с другой стороны берега доносились звуки веселья из прибрежного кафе. По водам гавани проплыл катер с любителями ночных морских прогулок на борту. Около "Веги" было мало света и мало движения. Ближайшие дома в сотне метров от берега. В некоторых еще горел свет. По дороге иногда проезжали машины.
Подельники сидели в машине, облаченные в темные рабочие комбинезоны, словно гангстеры, собравшиеся ограбить банк. Рингер позвонил Торресу и поставил телефон на громкую связь, чтобы Моника все слышала.
– Мистер Торрес, как погода в Балтиморе?
– Опять вы, мистер Рингер? Прекрасное утро, – ответил Дэниел, хотя находился в Нью-Йоркском аэропорту. Рейс задержали из-за мощного циклона где-то на маршруте. Ему показалось, что собеседника больше интересует, где сейчас Торрес, а не погода.
– Вы подумали? Вы согласны на мою помощь? – спросил Рингер.
– Мне не нужна помощь.
– Значит ваш ответ – “нет”?
– Я не люблю повторять. Без вариантов.
– А я думал, что ты серьезный человек, Торрес. Сейчас я вижу перед собой мальчишку, который и шагу не может ступить без одобрения отца. Ты хоть знаешь, как поступил бы твой отец, будь у него такое предложение? Ты уверен, что он поступил бы так же, как ты? Чего ты хочешь? Кому ты хочешь что-то доказать? Ладно, Торрес, мне было неприятно разговаривать с упорным человеком, который спускает шансы в унитаз. Увидимся, если будешь умнее.
Рингер отключил телефон и кивнул Монике:
– Теперь ты сама все слышала – упорный тип этот Торрес.
Силуэт яхты выделялся из окружающего пространства, как светлое пятно. Рингер и Моника с грузом инструментов прошли по песчаному берегу, взобрались на насыпь, затем проследовали по дощатому причалу к яхте. "Вега" стояла не шелохнувшись. Из-за безветрия вода в гавани стала похожа на огромное зеркало, в котором отражались звезды. Осторожно ступая, две темные фигуры забрались на площадку верхней палубы и разложили инструменты перед входной дверью.
Глаза Моники блестели в темноте – глаза преданной соратницы. Она была хоть и умна, но порой настолько наивна, что Рингеру становилось неловко от того, как он ее использует. Конечно же, они шли на криминал. Но Рингер не хотел ждать. Не хотел зависеть от прихоти неадекватного идейного сына ученого. Яхта здесь, и нужно с ней разобраться лично, пока ее не спрятали на одном из тысяч островов в океане. При любом развитии ситуации он мог рассчитывать на помощь из США. Его личный куратор Джо Салливан, пожилой офицер высшего командования в прекрасной физической форме, чей взгляд не выдерживал даже Рингер, имел влияние на многие структуры по всему миру. Он способен вытащить ученого из любого дерьма.
"Вега" стояла носом к берегу, поэтому все, что происходит у входа в кабину, видно только с воды. Злодеи развернули брезент и закрепили его, закрыв площадку перед дверью и саму входную дверь от посторонних глаз. Получилось нечто похожее на туристическую палатку. Рингер включил фонарь, а Моника спустилась и обошла "Вегу" по берегу. Они договорились держать связь через мессенджер. Моника написала: “Ничего не видно, все спокойно”. Она затаилась в прибрежном кустарнике, наблюдая обстановку, а Рингер принялся за работу.
С правой стороны массивной двери выделялись две петли. Дверь открывалась наружу. Слева располагалась ручка, но нигде не было видно отверстия под ключ. Он покрутил ручку в разные стороны, потянул на себя, чтобы понять секрет. Похоже на то, что дверь запиралась электронным ключом. Вспыхнуло пламя резака, лизнуло поверхность, пошел едкий дым и закапал расплавленный металл. Дым быстро заполнил пространство под брезентом, проникал под респиратор и разъедал глаза. Дымила краска. Это многослойная радиопоглощающая краска, из-за которой "Вегу" не видят радары. Рингер взмок. Он продолжал, пока не покончил с нижней петлей. Отключив резак и фонарь, он откинул угол брезента, чтобы проветриться. Металл срезанной петли, потрескивая, остывал. Через минуту настала очередь верхней петли. Срезав ее под корень, Рингер снова откинул край полога и, сняв респиратор, жадно вдыхал свежий воздух, внутренне ликуя. Где-то недалеко залаяли собаки. Из кафе на другом берегу разливалась задорная немецкая песня, под которую шумной компанией так приятно пить баварское пиво. Он посмотрел в сторону кустарника, где должна сидеть Моника, но ничего там не увидел.
Он написал: “Ты на месте?”. Тут же пришел ответ: “Да” – и в темном кустарнике показалось лицо Моники, освещенное светом экрана телефона. Теперь, по расчетам Рингера, дверь можно было открыть. Его сердце заколотилось. Больше всего на свете он жаждал оказаться внутри, и теперь, словно тайный копатель, стоящий перед саркофагом фараона, предугадывал баснословные богатства, таящиеся за стенками. Приглушенно лязгнули инструменты, в ночи заскрежетал металл, но дверь не поддалась. Провозившись около десяти минут, он позвал Монику на помощь. Та поднялась.
– Фу, как здесь воняет, – приглушенно сказала она. Вдвоем они попытались сдвинуть дверь.
– Там распорки, – прошептал Рингер, показывая пальцем на края двери, – свети вот сюда.
Они сидели внутри импровизированной палатки, совершая преступление во имя науки. Когда азарт овладевает людьми, они начинают терять связь с реальностью. Вот-вот удача улыбнется им. И чем дальше, тем азарт сильнее и становится все труднее повернуть назад, и тогда даже самая бредовая затея вдруг становится делом принципа.
Итак, Рингер понял, что внутри встроены распорки, не дающие двери открыться при срезании петель. Подумав немного, он принялся резать отверстие в самой двери, чтобы не открывая ее, забраться через проем. Искры полетели в разные стороны. Моника отодвинулась вбок, гася перчаткой вспыхивающий брезент. Рингер прекратил резать и внимательно осмотрел под светом фонарей оплавленную дверь. Наружная обшивка сделана из алюминия, который легко сгорал в пламени резака, но внутри оказался слой неизвестного ему композита, который не горел.
Он сделал очередной перерыв, откинув брезент. Простая на вид задача оказалась куда сложнее. "Вега", словно капризная женщина, показывала ему свои зубки. Ну что ж, Рингер знал, что в этом деле надо запастись терпением и не опускать руки. Обычно за первым сопротивлением идут приятные сюрпризы. Он снова закрылся брезентом и принялся резать металл вокруг ручки, решив либо полностью удалить механизм запора, либо разгадать секрет двери. Снова пошел дым и полетели брызги металла. Моника исправно тушила брезент. Ручка двери упала на площадку, открыв небольшое отверстие. Рингер посветил туда фонарем, и ему показалось, что он видит вторую дверь. Моника не знала, что здесь две двери. Вторую преграду он рассчитывал преодолеть быстрее.
Вдруг они оба почувствовали, как яхта вздрогнула. Рингер замер. Ему показалось, будто пламя задело какой-то чувствительный рецептор. Откинув брезент, он осмотрелся. Вокруг все было по-прежнему: ночь, слабые отзвуки засыпающего поселения на берегу, яркие звезды наверху. И все же что-то поменялось.
– Она плывет, – прошептала Моника, высунувшись с другой стороны.
Рингер теперь слышал, как в недрах яхты работал двигатель. Огромный монстр плавно пришел в движение. Два мощных каната, удерживающих судно, отскочили от корпуса и плюхнулись в воду. Яхта медленно двигалась задним ходом, удаляясь от берега.
– Что происходит? – с ужасом прошептала Моника.
– Разберемся, – постарался успокоить ее Рингер.
Женщина почувствовала себя заложницей ситуации, перестав ее контролировать, но ее спутник не собирался отступать. Отойдя от причала, "Вега" уверенно развернула нос в сторону выхода из гавани. Включились судовые огни, обозначающие габариты лодки, и передние прожекторы. Рингер мог спрыгнуть в воду вместе с Моникой, но посмотрев на уже срезанные петли двери, он не смог бросить все вот так. Слишком велика уверенность, что они справятся, ведь осталось совсем немного.
– Внутри кто-то есть! – прозвучал сдавленный голос Моники.
– Не думаю. Это программа. Она меняет локацию.
– Как шаттл? Ты говорил, что она как шаттл.
– Да, черт подери, как шаттл, – огрызнулся он.
Рингер предположил, что либо сам Дэниел Торрес управляет ей удалённо, либо какая-то программа уводит яхту в другое место. Но зачем? Неужели их вмешательство замечено? На всякий случай они затаились в своей палатке, пока "Вега" проходила вдоль берегов, где их могли увидеть неспящие туристы.
Прямо по курсу в гавань заходил катер. Вдоль освещенных бортов его стояли люди. Они пили вино под веселую музыку. "Вега" словно увидела препятствие и отклонилась вправо. Люди на катере стали кричать приветствия и махать руками, но им никто не ответил. Часть двери предательски дымила из-за горячего металла. Катер отклонился влево, и два судна успешно разошлись. Выйдя из гавани, яхта повернула направо, огибая остров.
Они и здесь еще могли спрыгнуть в воду и добраться до берега вплавь, но Рингеру казалось, что стоит еще немного поработать – и цель будет достигнута. Яхта добавила ходу. Подул сильный встречный ветер. Брезент сорвало и бросило в воду. Моника вскрикнула. Следом в море упал один из фонарей. Рингер схватил оставшийся фонарь и, осматривая изуродованную дверь, силился понять, что делать дальше. Начав психовать, он срезал все, что можно было, вокруг замка, но дальше вглубь уходил все тот же композит, который не горел.
– Рингер! Пора валить отсюда! – завизжала Моника
– Прыгай, если хочешь! – зло огрызнулся тот.
Женщина посмотрела на темные волны вокруг и не решилась прыгать. Ученый схватил тяжелый молоток и со всех сил стал бить по двери. По поверхности композита пошли мелкие трещины, но дверь не поддавалась. Он схватил гвоздодер, попробовал им отжать дверь, но инструмент безнадежно согнулся.
– Нажми здесь! – приказал ученый спутнице.
Моника, как могла, нажала на лом, а Рингер надавил с другого края. Он вспомнил о гидравлических ножницах, которыми спасатели раздирают корпуса покалеченных в аварии автомобилей. Как жаль, что их не было здесь.
Неожиданно двигатель яхты затих – и в одно мгновение все словно перевернулось вверх ногами. Рингер почувствовал, будто проваливается куда-то, летит, потеряв опору под ногами. Вскрикнув, Моника вцепилась в серебристые перила. У нее перехватило дыхание. Держась руками за ограждение, Рингер некоторое время беспомощно барахтался в воздухе. Ноги стали настолько легкими, что парили в воздухе. Наконец ему удалось за что-то зацепиться. В тусклом свете габаритных огней он увидел, как тяжелые инструменты приподнялись, будто ничего не весили и ветер один за другим сдувал их в море. Включенный фонарь, вращаясь, упал в воду и продолжал светить под водой. Происходило нечто нереальное. Это была невесомость! Локальная невесомость! Явление, неизвестное науке!
Рингер заметил, что яхта полностью вышла из воды и парила в нескольких метрах над поверхностью. Внезапно погасли судовые огни, и "Вега" устремилась вперед прямо по воздуху, паря над волнами в десяти метрах. Со скоростью около ста семидесяти километров в час яхта огибала остров. В бортах открылись отверстия размером с кулак, и оттуда то и дело вырывались шумные струи газа, корректируя направление. “Двигатели ориентации”, – догадался Рингер, крепче сжимая пальцы. Он обвил ограждение ногами и руками и, словно паучок, держался за свою паутинку. Рядом неуклюже схватилась за ограждение Моника, с ужасом наблюдая за происходящим широко раскрытыми глазами. Вокруг ревел сильный ветер.
Яхта вышла на простор. Остров Кенгуру и австралийский континент оставались позади. Внизу раскинулась рябь воды, а сверху мерцали бесчисленные звезды. Рингер с ужасом понял, что теперь они находится слишком далеко от берега, чтобы добраться вплавь. Ему тут же вспомнился рассказ, подслушанный на барже, где пожилая дама в красках рассказывала, сколько в здешних местах водится кровожадных акул.
Неожиданности на этом не закончились. "Вега" снизила скорость и уверенно задрала нос вертикально. Торчавшие над крышей радары сложились назад, отлетели в стороны радарные отражатели и упали в воду. С плохими предчувствиями Рингер тоскливо посмотрел на звезды, крепко держась за перила. Кажется, его предположение, будто яхта просто меняет место стоянки, не оправдалось. Затем словно гигантский молот ударил яхту снизу, в корму, и все ее 84 тонны мгновенно устремились вверх, как будто не существует ни притяжения Земли, ни законов физики, ни здравого смысла. Он удержался, хотя ему чуть не сломало руки. Ветер страшно завыл, срывая с него одежду и не давая дышать. Заложило уши. Ускорение неожиданно прекратилось, и дальше яхта с постоянной скоростью поднималась в темное небо. Рингер вскарабкался выше и прижался к изуродованной двери, где было меньше ветра. На яхте все еще действовала неведомая невесомость, из-за чего он не чувствовал своего веса. Моника исчезла.
Внизу оставались огни Австралии, а "Вега" поднималась все выше и выше. Рингер вышел из оцепенения, вынул телефон и нажал кнопку вызова. К счастью, связь еще действовала.
В это время Дэниел Торрес шел вместе с другими пассажирами рейса Нью-Йорк – Аделаида на посадку. Вылет задержался на 10 часов. Пассажиры уже сдали багаж. Дэниел чуть отстал, пропуская вперед пожилую даму. Вдруг позвонил Рингер. Торрес взял телефон и услышал его надрывный голос, переходящий в крик, перекрываемый шумом сильного ветра:
– Спусти яхту! – дальше следовали ругательства.
Дэниел сразу понял, что произошло.
– Рингер! Ты зачем полез туда?!
– Спусти свою яхту, слышишь, я погибаю! – его крик еле пробивался сквозь шум.
Осознав драматизм ситуации, Дэниел обреченно произнес:
– Не могу! Я ничего не могу сделать! Она в автоматическом режиме! Эту защиту заложил в нее мой отец!
– Будь он проклят! Спусти ее, – кричал Рингер, – сделай же что-нибудь!
– Рингер, ты идиот конченый! – резюмировал Дэниел. Его слова растворились в ревущем ветре. Дальше связь прервалась. Прошли последние пассажиры, он очнулся и направился к самолету. А где-то там сейчас умирал Рингер. Это была правда – Дэниел ничего не мог сделать.
"Вега" неуклонно поднималась. Рингер по нехватке кислорода понял, что высота составляла уже больше семи километров. Здесь стало очень холодно. Он выбросил ненужный телефон и беспомощно вцепился в перила. Сомнений больше не было – яхта уходит в космос. Именно так, как она это делала с легкостью раньше. Именно так, как это видел со своего спутника Рингер. Именно так, как задумал Райан Торрес. У Рингера сильно кружилась голова. Ему вдруг почудилось, что "Вегой" управляет сам Райан Торрес. Будто он жив и ревниво оберегает свое творение. Сквозь дверь раздался громкий злорадный смех ученого и его безумные крики. Он был внутри, в кабине пилотов! Там, где полно кислорода!
Рингер стал колотить рукой по двери, но Райан не открывал, продолжая смеяться во весь голос. Он стал говорить. Громко, быстро и монотонно, будто читал наставление. У Рингера от этого звука взрывалась голова. Смех перешел в голову Рингера, наполняя его существо первобытным животным ужасом. Звук был настолько громкий, что корпус яхты гремел в ответ и резонировал, как огромная пустая труба. Громогласный хор из тысяч труб разрывал барабанные перепонки и выворачивал душу наизнанку. Рингер хотел закричать, но дыхания не хватало. Он задыхался, хотя дышал изо всех сил. Ощущение было такое, словно вместо горла у него тоненькая соломинка, через которую воздух еле поступал внутрь.
Рингер решил спрыгнуть. Ему теперь стало все равно, что при падении его также ждет смерть, а океанская вода покажется ему бетоном. Он хотел лишь дышать и больше не слышать голос Райана. Но не мог пошевелиться и ничего не чувствовал. Все тело превратилось в один большой спазм, который больше не подчинялся мозгу. Рингер не мог разжать руки. Это было поражение! Конец всем его планам, устремлениям, задачам. Конец карьере, бизнесу, отношениям. Он даже не успел попользоваться своими деньгами. Не написал завещания. Бракоразводный процесс находился на такой стадии, что теперь все деньги достанутся его бывшей жене и ее доктору. Он и не предполагал, что может уйти так рано. И так нелепо. Хотя смерть всегда нелепа.
Теперь ученый не сомневался, что "Вега" устроена сложнее «Спейс шаттла». И, раскорячившийся на площадке, у самой двери, задыхающийся, он проклинал гений Райана Торреса, которому удалось то, что никогда бы не смог сделать Рингер со всеми его деньгами и связями.
Из носа полилась кровь, а изо рта пошла кровавая пена. Он уже почти ничего не видел и ничего не чувствовал. Его сознание погружалось в небытие. И только сердце еще колотилось так, будто хотело проломить ребра.
"Вега" поднималась все выше и выше, за пределы Земли, прямо к звездам. Потому что не была ни частью природы, ни частью океана, ни частью чего-то человеческого. Она была неземная. И стремилась туда, где среди холода космоса у нее словно имелся второй дом. Неземной, нечеловеческий дом. Туда, где ей безопаснее всего, где время замирает и где царит свобода от пустой человеческой суеты.
