Читать книгу: «Отец в золотистой обертке», страница 3
ГЛАВА 4
Дэниел выбрался из-за щита обшивки борта, где имелось пространство для оборудования. Пот катил с его лба, на лице грязные полосы, серая футболка намокла и прилипла к телу. Он потратил целый час на возню с блоком управления очистителя воды, который благополучно сгорел. Сам ремонт завершился быстро, но вот поставить блок на место стоило больших усилий.
Дэниел чувствовал голод, но не мог оставить работу. Необходимо протестировать генераторную ячейку с третьим номером. Она не выдавала полную мощность, и у пилота появились подозрения, что ячейка “сдохнет” раньше срока. Дэн отключил тумблеры. Приборы зафиксировали повышенную радиацию. Три оставшихся модуля не справлялись с нагрузкой защитного поля. Во время полета почти вся мощность генераторов расходовалась на прожорливое защитное поле.
В космосе техника нуждается в постоянном внимании. Если на Земле можно вызвать эвакуатор или бросить забарахлившую машину, чтобы добраться до отеля, то в космосе такие фокусы не пройдут. Из-за огромного объема работ усталость навалилась на него. Казалось, даже сердце утомилось, качая кровь. Движения давались через силу, а в голове непрерывно прокручивался объемный план работ.
Дэниел запустил тестовый режим, взял бумагу и стал записывать показания. Через час он нарисовал график. Ячейка оказалась способной работать только на половину мощности. Это означало, что придется получить повышенную дозу космической радиации. Не смертельно, но неприятно. Особенно когда ты об этом знаешь.
Бортовые часы показывали полночь. Торрес наконец-то поужинал и сел за отчет. На борту космического корабля важно вести подробный журнал, в котором будет отмечено все, что произошло, что сделано, любые сбои и отклонения в показаниях приборов. Необходимая рутина. В три часа ночи по сиднейскому времени Дэн отключил будильник, который должен был зазвонить уже через три часа, и крепко заснул.
Прошло две недели, как он был в пути. Впереди лежали бескрайние области, где еще не бывал человек, где царит нетронутое мироздание и правит холод. Там скрываются тайны и в то же время все предельно ясно. Там вместе с азотом и метаном замерзло само время.
Иногда Торрес младший устраивал себе выходной на полдня. Включал музыку, пил кофе и наблюдал за космосом через небольшой оптический телескоп, закрепленный в специальном контейнере на крыше и передающий сигнал по кабелю на монитор в кабине. Юпитер в это время находился на противоположной стороне своей орбиты, но все же оптика позволяла наблюдать его узорчатые бока и транзит спутников. Ближе всех из гигантов располагался Сатурн с его великолепным ярчайшим диском. Уран и Нептун находились слева, а Плутон – прямо по курсу. Земля отсюда напоминала маленький голубой серпик, а Луна – белую точку. Неподражаемые Плеяды, Андромеда и туманность Ориона, Сириус, Ригель, красный сверхгигант Бетельгейзе и, конечно же, звезда Вега, в честь которой Райан и назвал яхту. Наблюдать за планетами и звездами можно было часами, и особенно интересным это занятие становится, когда начинаешь немного разбираться в них. Тогда ночь напоминает сеанс встречи с давно знакомыми друзьями. У каждого из них своя история, которая не меняется вот уже тысячи лет.
По шоссе на Хагерстаун мчался белый пикап с Рингером за рулем. Его ждала встреча с человеком, когда-то работавшим в компании, поставляющей расходники для космических полетов. Кажется, удача улыбнулась упрямцу, и он нашел то, что искал! Его била легкая дрожь нетерпения.
Худой парень ожидал Рингера в небольшом кафе на стоянке грузовиков. Красная бейсболка, майка с черепом, шорты-парашюты и белоснежные кроссовки, будто несколько минут назад снятые с полки магазина. Парень сидел за пустым столиком. Снаружи к тому времени стемнело. В помещении громко работал телевизор. Показывали бейсбольный матч.
– Дерик Рингер, – представился ученый.
– Инкогнито. Могу я остаться инкогнито? – парень развалился на стуле и закинул ногу на ногу, качая белоснежной обувью. Рингер в ответ одарил его ухмылкой и сел напротив, отряхнув руки.
– Вы работали в 2010 году в компании Деливери Дей?
– Допустим. Скажите, что конкретно вас интересует? Может, травка?
Рингер напрягся, бросив недовольный взгляд на парня, но быстро взял себя в руки и миролюбиво продолжил:
– Давайте для начала я расскажу о себе. Я ученый, работаю над космическими проектами. Ракеты, спутники и космос – вот мои приоритеты. Вы в курсе, что сейчас к Плутону летит наш космический зонд, запущенный девять лет назад? Через месяц наступит финальная часть миссии, к которой мы готовились столько лет! – он старался выглядеть воодушевленным.
Красная Бейсболка, похоже, мало интересовался космосом.
– Я не знаю, о чем вы говорите. Вам что, нужна химия?
– Один мой знакомый, ученый Райан Торрес, которого теперь, к сожалению, нет в живых, оставил неоплаченными несколько счетов. В 2010 году, например, по моим сведениям, он заказывал через вашу компанию доставку метилгидразина.
– Мистер Рингер, я уже два года не работаю в этой компании.
– Но в десятом году вы там работали, – ответил Дерик.
Парень неопределенно пожал плечами.
– Можете ли вы сказать, – продолжил Рингер, – этот ли человек принимал у вас партию метилгидразина в 2010 году в Нью-Джерси, где-то недалеко от Атлантик-Сити?
Он положил на стол фотографию.
– Чувак, я много кому и много чего поставлял. Всех не помню. Но этого…, – парень посмотрел на карточку, – Этого видел.
– Помните, сколько галлонов он заказал? Хотя бы примерно?
– Не помню, – покачал головой Красная Бейсболка.
– Может быть, сотню? Ну, вспоминайте же!
– Да, вроде бы, около 100 галлонов.
– Сколько раз он заказывал метилгидразин?
– Несколько. У меня он брал его несколько раз. Три или четыре. Всегда по сто.
– Что еще заказывал Торрес?
– Не помню. Может, амил. Или азотную кислоту.
– Сколько?
– Не помню.
– Припомните адрес, может быть?
– Нет, я не телефонная книга.
– Мне очень нужна ваша помощь, – напирал Рингер.
– Пардон, я не помню и не вспомню. Неужели вы сами не знаете, где живет ваш коллега? Неужели не отмечали с ним ни разу какое-нибудь затмение или падение метеорита? – парень усмехнулся, глядя наглыми глазами на Рингера.
– Поставляли ли вы этому человеку ещё что-нибудь? Вспомните!
– Эй, а ну-ка полегче! Вы что, из ФБР? Мне перестает нравится ваш допрос, – Красная Бейсболка неожиданно всполошился, словно за ним водились грешки, о которых не должны знать посторонние.
– Нет, я действительно ученый, – усмехнулся Рингер.
– Решайте ваши проблемы без меня, ясно? – парень выставил перед собой руку ладонью вперед. – А теперь вы должны мне компенсировать потерянное время, мистер.
Ученый достал из бумажника несколько купюр и протянул юнцу, борясь с желанием дать ему пинка. Парень ловко схватил деньги и удалился.
«Зачем Торресу гидразин?» – в голове Рингера, словно палящее солнце в пустыне, висел вопрос, от которого не спрятаться. Метилгидразин применяется в ракетных двигателях. Что с ним делал Торрес? Имеет ли это отношение к объекту Х? Мог ли объект Х летать на одном гидразине? На кого работал Торрес? Где спрятаны его разработки? Где яхты, и особенно последняя – "Вега"?
Неожиданно зазвонил телефон.
– Дорогой, ты где? – послышался протяжный голос в трубке. Рингера передернуло.
– В часе езды от дома.
– Захвати мне колы и какой-нибудь еды. Я жутко голодная, а дома нет продуктов.
– Я пришлю тебе доставку. Впрочем, почему бы тебе самой не заказать себе еды на дом? – ему стало трудно держать себя в руках. К соседнему столику подсела молодая парочка, и ученому пришлось отвернуться, чтобы скрыть неприятный разговор.
– Я же просто тебя попросила! Неужели тебе так тяжело купить мне еды…
Рингер отключил телефон и вышел на улицу. Вместо дома он поехал прямиком в лабораторию. Некоторые специалисты работали там и по ночам. Зал управления никогда не оставался пустым в эти дни. Там всегда находились несколько человек, следящих за зондом. Остальные спали дома с телефоном в обнимку, готовые в любую секунду вскочить с кровати и прямо в пижаме приехать на помощь коллегам.
Войдя в зал управления, Рингер сел за компьютер, но думал о своем. Информации становилось все больше, и перед ним постепенно рисовалась целостная картинка. Это – его тернистый путь к успеху. И все благодаря интеллекту и способности вытаскивать из мелочей вещи, незаметные никому другому. Глубоко за полночь Рингер поехал домой. Там он налил себе виски, выпил одним махом и лег спать.
На следующее утро Рингер руководил отгрузкой спутника с базы ВВС. Его доставят на мыс Канаверал, где прицепят к разгонным блокам, упакуют в обтекатели и отправят на орбиту. Обычная текучка для сотрудников, связанных с космосом. Такая же обыденность для них, как для повара – заказать продукты, почтальона – собрать корреспонденцию и послать на сортировку, а для мамаши – отправить дочку в школу. В трудах, связанных с космосом, на самом деле не так много романтики, как думают многие. Только единицы видят в своей работе нечто возвышенное.
Еще не завершилась погрузка, как Рингеру позвонил частный сыщик, который нашел адрес, по которому проживал Райан. Как только грузовик с контейнером выехал с базы, ученый сел в машину и отправился на поиски. Как и предполагалось, дом стоял на побережье, на берегу реки Северн, впадающей в Атлантический океан. Меньше часа пути от базы ВВС.
В том районе дома поразительно различались по стилям и, соответственно, толщине кошельков хозяев. От низеньких одноэтажек, похожих на гаражи и почти незаметных среди деревьев, до трехэтажных вилл с роскошными фасадами, бассейнами и скульптурами. По всему берегу протянулись многочисленные пристани с яхтами и катерами. Издали пристани казались причудливыми шипами, пронзающими прибрежные воды. Этот район принадлежал обширному восточному побережью Америки, где затеряться с яхтой проще простого.
Рингер отыскал нужный адрес. Это было двухэтажное строение, рядом с которым стоял огромный гараж, куда запросто поместится грузовик с трейлером. У берега стоял причал, покрытый выцветшей зеленой краской, с небольшим катером на привязи. Любопытный гость не удержался и быстрыми шагами подошел к самой кромке воды, чтобы лучше разглядеть судно. Песок просел под ногами, Рингер покачнулся, но удержал равновесие. Обувь намокла, и лицо ученого исказила гримаса. Нечто подсказывало ему, что перед ним не то, что нужно. Все же Рингер поднялся на причал, прошел по доскам настила, заглянул за борт суденышка, достал телефон и сфотографировал его. После этого направился к дому. Дверь оказалась заперта, на звонок никто не открыл.
Дерик отправился бродить по окрестностям, спрашивая у соседей, что они знают о Райане и яхте "Вега". Никто не мог ничего сказать. Здесь у всех есть яхты, все заняты своими делами и не суют нос в чужие. Так прошло несколько часов, а ситуация оставалась весьма туманной. День тоскливо заканчивался.
Позвонила жена, спрашивая, когда он будет дома. Подавляя раздражение, Рингер сказал, что будет ночью на работе, и отключился. Затем вернулся к дому, достал лист бумаги и хотел было оставить записку со своими координатами, но кто-то его окликнул.
– Извините, сэр, вы хотите купить этот катер? – вытирая замасленные руки, к нему шел парень в рабочей одежде. – Я живу рядом. Вот мой дом. —
Он небрежно указал тряпкой на невзрачную постройку времен Великой депрессии. Такой дом легко не заметить среди кустов.
– Вы занимаетесь ремонтом катеров? – спросил ученый.
– Отчасти, – кротко улыбнулся парень, показав неровные желтые зубы. – Это скорее хобби. Вон там стоит моя красотка. Не хотите взглянуть?
Сосед махнул рукой туда, где стояла парусная яхта с высокой мачтой, выкрашенная в ослепительно белый цвет. Рингер бросил беглый взгляд на парусник.
– Мне нужно поговорить с хозяином этого дома.
– Они отправились по делам. Недавно.
– Имя хозяина Дэниел Торрес?
– О нет, мистер Торрес уехал. Два года назад. Продал дом и уехал. Сейчас тут живет мистер Фаур с женой. У них очаровательная дочь.
Рингер задумался на мгновение, отряхнул приставший к туфлям песок и поправил воротник рубашки.
– Мне нужен новый адрес мистера Торреса. Вы могли бы мне помочь?
– Сожалею, но мистер Торрес уехал быстро и не сказал, куда. Он забрал вещи, а дом продал. О, вы бы видели его гараж изнутри!
– Мистер Торрес любил яхты. У него была яхта "Вега". Вы могли бы немного о ней рассказать?
– Конечно, сэр! Это интересная лодка. Сам ученый ее и построил!
Рингер оживился. Этот чумазый мастер может многое рассказать. Очевидно, парень любил поболтать и говорил больше, чем нужно для простого ответа на вопрос.
– Я ученый Дерик Рингер из лаборатории прикладной физики в городе Лорел, – лицо мужчины обрело еще больше важности. – Мне приходилось сотрудничать с мистером Райаном, – соврал он, – но с его сыном я незнаком. Теперь я ищу его сына, чтобы предложить сотрудничество. Мы с моими коллегами интересуемся яхтами. Вы же разбираетесь в них? У меня много вопросов к вам. Где мы можем с вами поговорить?
– Конечно, мистер Рингер, пойдемте ко мне в дом, я вам все расскажу. Круто! Я разговариваю с ученым! – восторженно произнес парень, снова вытирая руки тряпкой, и повел гостя к своей лачуге. Покосившийся деревянный порог, облезлая дверь с замусоленной ручкой, отошедшая в нескольких местах обшивка стены выглядели удручающе. Увидев скамейку перед домом, ученый предложил:
– Уважаемый, почему бы нам не присесть здесь на скамье? Хотя бы отсюда видно море.
– Это не море, а река, мистер Рингер, она впадает в океан. Что же, сядем здесь.
Рингер сдул пыль и мусор с крашеных досок и неуверенно сел. Бывший сосед Торреса по-хозяйски плюхнулся рядом.
– Мне интересно узнать про "Вегу". Хочу ее купить. Что она из себя представляет? – спросил Рингер, стараясь не смотреть на зубы собеседника.
– Слабый дизель, – недолго думая, ответил парень.
– Слабый дизель?
– Да, именно так.
– Что значит слабый дизель? – не понимал ученый.
– Она слабая на ходу, медленная. Она такая обтекаемая, понимаете? Вот зачем делать такой корпус, если скорость меньше 30 узлов?
– То есть корпус судна рассчитан для большей скорости?
– Именно.
– Для какой примерно?
– Не меньше 70 узлов.
– И в самом деле, зачем? – согласился Рингер.
– Внутри все заставлено техникой. Мистер Торрес никого не пускал внутрь, говорил, чтобы не сломали чего-нибудь. Но я буду не я, если не посмотрю её изнутри! – ремонтник катеров засиял, словно Меркурий – ближайшая к Солнцу планета.
– Так вы были внутри? – Рингер достал платок и смахнул со лба капли выступившего пота.
– Да, всего один раз. Там внутри много всего. Приборы разные, как на… атомной электростанции. Напичкана доверху, – он прищурил глаз. – На верхней палубе капитанская рубка. Однажды я летал самолетом к дяде в Лос-Анджелес и заглянул в кабину, где сидят пилоты. Так вот в этой "Веге" электроники было в три раза больше, чем в Боинге! Это целый, как его, научный центр, – собеседник подбирал умные слова, чтобы выглядеть достойно перед Рингером.
Ученый искренне обрадовался удаче, свалившейся ему на голову среди живописных берегов реки Северн. Лицо озарила улыбка. Почти такая же искренняя, как в детстве.
– Расскажите подробнее, что там было, на что похоже, каких размеров!
– Да, мистер Рингер. Вам ведь необычные детали нужно рассказать? Что-то запоминающееся? Вот, к примеру, двери. На "Веге" два входа. На верхней палубе и в машинное отделение. Двери там двойные. И крепкие. Я долго думал, зачем это. От шторма? И спросить не мог, потому что если Торрес узнает, что я заходил внутрь без него, то больше даже близко не подпустит. В машинное я не спустился, но мотор слабоват. Видно, как она идет по воде, небыстро.
– Что вы видели еще? Говорите, я готов вознаградить вас за информацию! Мне важно все, что связано с яхтой! – он схватил ремонтника за испачканную руку и тут же отпустил.
– Больше ничего не видел, мистер Рингер. Нужно было уходить, и я не успел как следует осмотреться.
– Вы не сделали фото?
– Нет, что вы…
– Ну как же, все делают фото, когда увидят необычное!
– Увы, мистер Рингер, – парень развел руками.
Возбужденный ученый с досады поймал рукой пролетающую мошку.
– Вы запомнили еще хоть какие-то детали?
Его собеседник уставился в землю, нахмурился, но память ничего существенного больше не выдала.
– Вы сказали, двери двойные? Как они выглядели? Какое между ними расстояние? Там был механизм герметичного запирания? Какой толщины были эти двери и как располагались?
Ремонтник принес из дома лист бумаги со следами бифштекса и принялся чертить схему. На пятнах рисовалось с трудом. Рингер дрожал от нетерпения.
Из разговора выяснилось, что "Вега" имела подозрительно мало иллюминаторов и окон, маленькие прогулочные поверхности, но была напичкана современным оборудованием. Стекло кабины казалось необычайно толстым под определенным освещением. Такие особенности, как двойные двери и расстояние между ними, наводили на мысль о полноценном шлюзовом объеме, необходимом для погружения под воду или же… выхода в открытый космос! Множество мелких деталей говорили о необычной задаче, для которой строилась яхта.
Когда стемнело, парень утомился, путая реальность с догадками. Рингер вытянул из него столько информации, что в конце разговора сосед и сам призадумался о предназначении яхты. Попрощавшись с ним, Рингер сел в машину и несколько минут смотрел в темноту перед собой, словно в пустоту. Перед ним высились заросли кустарников, а еще выше – небо, подсвеченное заревом ближайшего города.
Страшно подумать, но, похоже, яхта Райана предназначалась для космических полетов. “Предназначалась” и “была в космосе” – это две большие разницы. В мире построено немало прототипов летающих тарелок, и ни один из них не показал хоть каких-то сносных летных характеристик. А пустой ажиотаж искусственно раздувается заинтересованными в сенсациях лицами. Но в деле Райана Торреса, Рингер чувствовал, что как раз самая невероятная версия окажется правдоподобной. Он не знал, откуда такая уверенность, но до сих пор она его не подводила.
Неужели объект Х и "Вега" – одно и то же? Если это так, то как тяжелое судно смогло разогнаться до немыслимых скоростей? Райан он уже два года как мертв, а его сын Дэниел распоряжался наследием отца. Может ли он продать яхту? Вполне возможно, что уже продал, если не смыслит ничего в технике. Рингеру показалось, что он только что прикоснулся к чему-то фантастическому и невозможному. Будучи в курсе последних достижений человечества, ученый не осмеливался и предположить, как многотонная лодка могла приподняться над водой, не говоря о полетах. Находясь под впечатлением от новых сведений, Рингер поехал сначала в лабораторию, а поздней ночью направился в сторону дома. Его современный просторный коттедж располагался в местечке Сит-Плезант, недалеко от Вашингтона. Жена, скорее всего, легла спать. Дорога от Лорела до Сит-Плезанта заняла полчаса.
Войдя в дом, Рингер неслышно поднялся в свою комнату. Свет уличных фонарей падал на идеально заправленную кровать у окна. Ложась в постель, он подумал о своей жене. Она обладала сверхспособностью раздражать его по любому поводу. Ее голос, манера одеваться, ее вопросы. Естественно, так было не всегда. Иначе бы он не женился. В ней оставалось совсем немного от той веселой студентки, очаровавшей своей женственной улыбкой его надменное сердце, когда Рингер зачем-то пришел в институт. Как тогда у них все закрутилось, до сих пор неясно. Но после свадьбы чувства затянуло паутиной, а работа отнимала все время. Его жена могла себе позволить не работать и тратить его деньги. Правда, Рингер установил лимит, и она не могла выйти за его рамки. Лимит не увеличивался ни при каких условиях. Если ей требовалось купить что-то более дорогое, то следующие перечисления уменьшались, пока не погасится “перерасход”.
Рингер никак не мог уснуть. В голове мелькали мысли и образы. Жена, работа, “Вега”. Вдруг что-то его насторожило. В этот раз обстановка перед домом была несколько иной. Заходя внутрь, он даже не обратил внимания, что машины его жены нет на месте.
Рингер встал, выглянул в окно, зашел в спальню к жене, обошел весь дом – никого. Он позвонил. Ее телефон в сети, но никто не отвечал. Если бы его жена имела свойство пропадать временами, он бы лег спать, надеясь на лучшее, но она никогда не ночевала вне дома. Подруг у нее близких нет, а родители живут в Калифорнии. От нехорошего предчувствия голова прояснилась. Ученый оделся, сбежал по лестнице, запрыгнул в машину и резко сорвался с места.
На какое-то время мысли о Торресе перестали его беспокоить. Стало душно. Он приоткрыл окно, впуская ароматы скошенной травы, запах остывающего асфальта и плодородной земли. Город спал, и никому не было никакого дела до того, что Рингер потерял жену. Ну потерял и потерял. Дело нехитрое, а городу нужно спать. В груди Рингера стало щемить от предчувствия.
Скоро белый пикап остановился у дома, в котором жил доктор, лечивший его жену от психического расстройства. Автомобиль супруги Рингера припаркован здесь же. Три часа ночи. Внутри дома нет света. Рингер сжал руль машины. Где-то глубоко внутри него взрывался вулкан. Невыносимое чувство затуманило рассудок.
– Как ты могла? – злобно прошипел он. – Как ты посмела?
Рингер простонал, открыл перчаточный ящик, вынул пистолет и сжал его рукоять, смотря пустыми глазами прямо перед собой. В сознании замелькали образы предстоящей жуткой расправы, которая бы утолила жажду справедливости и спасла запятнанную честь ученого. Тело колотило от адреналина, пот щипал глаза, руки намокли. Он вытер их о рубашку и снова взял пистолет. В голове проносился поток бессвязных мыслей и закручивался с бешеной силой, словно смерч. В воображении появлялись их сладострастные лица, их смех. Смех над ним. Как она посмела?! Как посмел доктор?! Расправа и месть! Месть и расправа! Здесь и сейчас! Только бы рука не подвела! Только бы хватило духу! Он слышал – стрелять по живым людям совсем не то же самое, что по мишеням на полигоне. Давай, бро, нажми на спуск в нужное время!
Рингер, тяжело дыша и шатаясь, вышел из машины и направился к парадной двери, где тускло горел фонарь зеленоватого цвета. Даже этот свет показался ему издевкой. Продираясь напрямую через остриженный кустарник, он запнулся обо что-то и рухнул на землю. Пистолет отлетел в сторону, а ветки расцарапали Рингеру лицо. Злость с новой силой закипела в нем. Он стал рыскать во влажной траве, шлепая ладонями вокруг себя и ломая ветки, которые мешали найти оружие. Пот заливал глаза, рубашка намокла, из груди вырывалось тяжелое дыхание. Спустя минуту, которая показалась ему бесконечной, слепая ярость утомила Рингера. В насмешливо-тусклом свете фонаря его темная фигура распласталась на траве, напоминая букву Х. Над ним вспыхнули яркие звезды Млечного Пути, надежные, постоянные и прекрасные. Дыхание приходило в норму, и Рингер стал успокаиваться. То ли тепло и мягкость земли убаюкивали его, вырывая из лап человеческих условностей, то ли свет звезд. В нем проснулся здравый смысл и напомнил все то, что по-настоящему терзало его душу несколько последних лет. Открытия, деньги, слава! Все неудачи семейной жизни теперь показались ему ничего не значащими, а сама семейная жизнь – препятствием на пути к главному. Зачем ему попадать в тюрьму? Нет, ни в коем случае нельзя пачкать руки и терять годы жизни ради мести женщине, неудержимо исчезающей из его великой судьбы!
Рингер приглушенно рассмеялся этой гениальной мысли, которая все-таки пришла к нему и спасла ситуацию. Как вовремя! И этот куст в темноте! Немыслимо, но ветки обычного, ничем не примечательного растения спасли его карьеру! Захотелось кричать. От радости, от напряжения, от позора, от предстоящих перемен. Еще затуманенным рассудком он понимал одно – сейчас нужно убираться отсюда. С теми, кто спал в темном доме, ему не по пути. У него свои дела, своя жизнь, которая уносит его прочь от этого мерзкого дома со всеми обитателями, недостойными оставаться в памяти и даже всплывать там хоть иногда. Всё к лучшему! Надо сесть и холодным разумом рассчитать, как сложившуюся ситуацию повернуть в свою сторону. Сделать так, чтобы большая часть имущества отошла к нему. Она ведь не знает, что ее проделки обнаружены. Тут предстоит серьезная работа для юристов.
Рингер больше не желал расправы. Он отыскал в темноте пистолет, отряхнулся и сел в машину. Белый пикап крадучись выехал на дорогу. Спустя полчаса утомленный событиями Рингер вошел в дом. Уснуть в таком состоянии он бы не смог. У его жены дома целая аптека психотропных веществ! Он поискал таблетки у жены в спальне, принял их и уснул.
– А что, разве тебе не надо сегодня на работу? – голос жены разбудил его. Все такой же противный. Рингер зашевелился и сел на постели. Ему показалось, что он только что лег и еще почти не спал толком. В окно проникали полуденные лучи солнца, а в проеме двери стояла его супруга с необычайно приветливым лицом.
– Ты где была ночью? – собственный хриплый голос напугал ученого.
– У подруги. Могу я хоть иногда навещать свою подругу, чтобы поболтать о женских делах, о которых вам, мужчинам, знать не обязательно? – она старалась выглядеть сердитой, но эйфория счастья растягивала ее рот в довольную улыбку. Она ушла на кухню, не замечая, что напевает веселую мелодию. Впервые за много лет у нее было хорошее настроение.
Рингер принял душ и привел себя в порядок. Царапины на лице заметно воспалились, напоминая о прошлой ночи. Осмотрев себя в зеркало, он злобно ухмыльнулся. Таблетки, принятые им по возвращении, еще действовали, давая полную отрешенность и спокойствие, даже безразличие. Жена приготовила завтрак.
– Ты будешь есть? – спросила она.
– Нет, спасибо, – пробормотал Рингер, кое-как оделся и вышел, понимая, что есть пищу, приготовленную ей, он больше не сможет никогда. Даже находиться с ней под одной крышей. Ученый быстрыми шагами направился к машине, обдумывая план работ на сегодня.
