Читать книгу: «Проект «Тревожные Небеса»», страница 12
Глава 23
Я открываю глаза. Всё та же белая палата. На моей кровати сидит царь-бомж. Он улыбается щёлочками глаз. Наверное, я должен удивиться, но он почему-то выглядит так органично в этой стерильной тюрьме. Я снова очень рад его видеть.
– Здрав будь! – он похлопывает меня по руке.
– И ты здрав будь, шаман… – он начинает смеяться.
– Я не шаман, друг мой. Я – Валоóрден.
– А… – я понимающе киваю, – у меня опять какой-то приход что ли?
– Можно и так сказать. Но я бы назвал это «моментом просветления».
– Просветления? – на этот раз усмехаюсь я, – Куда уж светлее, чем было-то?
Он молча вытягивает вверх указательный палец и достаёт из складок своей грязной одежды гранёный стакан с какой-то белой жижей.
– Вот! – говорит он тожественно, – Пей!
Я с удивлением сажусь на кровати и беру стакан в руку.
– Это что за хрень ещё? Опять какое-то посвящение?
– Да, – он утвердительно кивает, – Ты же прошёл испытание. Теперь ты наш друг. Выпей в знак дружбы.
Я опускаю глаза. Улыбка пропадает с моего лица.
– Ну… вообще-то я не успел. Так что могу выпить, разве что, за упокой… Их всех расстреляли.
– Я знаю.
Я снова смотрю в щёлочки глаз.
– Ты знаешь? Но почему ты говоришь, что я прошёл испытание? Я же не смог их спасти? Мне даже вернуться к вам было стыдно…
– Совершенно не важно, друг мой, что ты смог, а что нет. И не важно, что ты в целом можешь, а что не можешь. Важно лишь то, что ты делаешь или даже пытаешься делать. Важен путь, которым ты идёшь, переставляя ноги, совершая одну попытку за другой.
– Путь?
– Да, друг. Ты пей.
– Постой, но что если я не уверен в том, что выбрал правильный путь?
– Уверенность и не нужна. Тебе требуется только добрая воля. Почему ты отправился в убежище после того, как нашёл нашего друга мёртвым?
– Я… не знал, что мне делать. Потерял веру… думал просто найти жену и дочь. Найти Сашку… Не думал я о последствиях… ослеп от глупости и…
– Но твой напарник с тобой не отправился, ведь так?
– Он испугался. Для него более верный выбор – остаться на полигоне…
– Потому что кто-то становиться воином, а кто-то едой. Ты пей, друг мой.
Я подношу замусоленный стакан, нюхаю и удивлённо расширяю глаза.
– Пахнет кокосом и жасмином… и немного мятой.
– Да, да… пей.
Я делаю глоток, потом ещё один, потом ещё… через несколько секунд стакан уже пуст.
– А теперь отдохни, – старик поднимается с моей кровати и идёт к двери.
– Постой, не уходи! Мы ещё увидимся?
Он поворачивается и снова улыбается:
– Я буду рядом, друг мой. Отдохни.
Раздаётся звонок. Щелчок. Он исчезает в дверном проёме.
Я закрываю глаза. Неожиданная усталость вдавливает моё тело в белую тюремную койку. В темноте раздаются далёкие голоса. Я осознаю, что балансирую где-то на грани между сном и явью. Голоса становятся всё громче, а темнота всё менее чёрной. И вот я уже чувствую, будто лечу по огромному тоннелю без стен вниз к далёкому свету и гомону толпы, которая ожидает именно меня.
Я уже слышу их крики и приветствия. Я уже различаю их лица с огромной высоты. Неужели это возможно? Нет! Это совершенно не мыслимо, но я, кажется, знаю, как зовут каждого из них! Это точно! Вот тот, весёлый улыбчивый парень, это и есть тот Квадрат, которого мы искали. Да, это он! Я в этом уверен… а ещё, я, даже на такой высоте над ними, даже ещё не пролетев свой путь по этому безумному тоннелю, глядя в его глаза говорю с ним…
– Мы шли к тебе, чтобы спросить про Рай… Про маленький Рай, – кричу я ему, пытаясь заглушить рокот толпы, ожидающей моего прибытия.
– Я знаю, – не шевеля губами, отвечает он и тут же каким-то непостижимым для моего сознания способом показывает мне, где находится Рай.
Я ошалело выпучиваю глаза и встречаюсь взглядом с довольным и радостным Герасимом. Он приветственно машет рукой и обнимает Стража, который кормил нас грибами Валоóрдена. Все смотрят на меня. Все так счастливы. Я всё ближе и ближе к земле и уже на подлёте мой усталый разум осеняет мысль…
А может, они все умерли? И я умер? И это… Чёрт, может, это просто… Начало СМЕРТИ?
– НЕТ! – отвечает мне безголосый хор, ожидающих моего прибытия, – Это начало ЖИЗНИ!
В этот момент я падаю в толпу и открываю глаза.
—
Я сажусь на своей белой койке и прислушиваюсь. Точнее «принюхиваюсь»… Хотя, и это слово не верное и не отражает сути. Это как запах еды – такие вещи не осознаются на уровне мозга и это не объяснишь человеку, у которого никогда не было обоняния.
Как это чувствовать запах?
Я сижу на кровати и чувствую. Новые ощущения наваливаются на меня таким неожиданно богатым потоком, что я глохну и слепну от обилия этой новой невероятной жизни. Я смотрю на белые стены вчерашней тюрьмы и со смехом осознаю, насколько она условна и бессмысленна.
Насколько условна и прекрасна в своём бесконечном танце сама жизнь. Я чувствую, как за стеной Роберт получает приказ вести меня к доктору. Я вижу его глаза прямо перед своими.
Звонок. Щелчок. Теперь мне нет нужды заглядывать в его глаза и искать там человека. Я вижу без глаз.
Я встаю. Мы идём по коридору. Он прислоняет ладонь к считывателю. Дверь открывается. Я прохожу в кабинет и сажусь в кресло. Доктор смотрит на меня с интересом. Я с интересом смотрю на него. Но если Роберт – поверхность пруда, под которой стаи рыб сверкают своей чешуёй и колеблются в медлительном танце прекрасные водоросли… то доктор – это поверхность лужи, за которой лишь грязь воспалённого эго…
– Вадим, вы меня слышите? – он ухмыляется, глядя на меня поверх своих очков.
– Да, доктор, я прекрасно слышу вас.
– Замечательно, – он делает пометки в своих бумагах, – Это очень хорошо. – снова поднимает на меня глаза, – Обычно новый препарат полностью как бы «подчиняет» организм через четырнадцать-шестнадцать дней. Однако первые признаки работы «ульевого гормона» вы можете почувствовать уже сейчас. Вы понимаете меня, Вадим?
– Да, я прекрасно вас понимаю, – я понимаю его и без слов.
– Хорошо… это очень интересно. А какие-то сигналы от Роберта вы уже чувствуете?
– Роберта? – я втягиваю окружающее пространство своим новым органом чувств и замечаю интеллектуальную игрушку. Убогий калькулятор на солнечных батарейках, который, восхищаясь своим смехотворным «могуществом», создали эти люди…
– Да, доктор, – отвечаю я с улыбкой, – Я ощущаю сигнал Роберта.
– Это занимательно… а… какие, если не секрет?
– Все, – я снова не сдерживаю улыбку, – Их не настолько много.
– Все? – он выпучивает глаза, его очки чуть не скатываются с переносицы, – Как это все? Вы смеётесь?
– Нет доктор, – я подавляю улыбку, – Это было бы слишком высокомерно – смеяться над таким. Я чувствую все информационные импульсы Роберта. Они достаточно примитивны. Кроме того в самой нейросети есть очевидные уязвимости…
– Не может быть… невероятно. Просто… – он снова начинает что-то писать.
– Что просто, доктор?
– Просто для Роберта вы пока… тёмная лошадка, он не может вами… пока что…
– Управлять? – я вижу, что он растерян и даже немного напуган, – Я знаю, доктор. Это не «пока что». Так будет всегда. Роберт не сможет меня подчинить.
Он снова вперивает в меня удивлённый взгляд. Он чувствует мою уверенность и силу. Я чувствую его нарастающий страх. Я слышу в тишине кабинета, как учащается его пульс. Это прекрасно. Я вижу капли пота, проступающие на его холёной физиономии.
– Роберт! – визгливо вскрикивает врач, – Роберт, уведите пациента немедленно!
Раздаётся звонок. Щелчок. Входит санитар.
– Чего ты ждёшь? Уведи его!
Роберт поворачивается к нему, потом ко мне, но ничего не делает. В глубине отстранённых глаз овщеподобного санитара ничего не меняется для внешнего наблюдателя. Только я знаю, что происходит под поверхностью пруда.
– Что за чертовщина? – доктор обращается к экрану на стене возле себя, – Роберт, что с санитаром? – экран внезапно становиться абсолютно белым. Врач поворачивается ко мне. Его руки начинают дрожать.
– Сидите, доктор. Эволюция неизбежна. И она не будет плясать под вашу дудку. Просто кто-то из нас воин, а кто-то лишь еда.
– Валоóрден дарит нам еду, – неожиданно говорит Роберт. Врач вздрагивает и его очки падают на стол.
– Что? Кто? Что происходит?
– Теперь я понимаю, зачем вам были нужны грибы… Это и есть тот «ульевый гормон» о котором вы говорили.
– Да! – он утвердительно кивает, – Мы получаем его из экстракта грибов, которые…
– Добывают на полигоне. Какие же вы наивные и смешные…
– Это почему же? Открытие просто гениально!
– Да неужели? Расскажите же, доктор, в чём его гениальность?
– Ну… он смущённо опускает взгляд, – Первые селективные вакцины были далеки от совершенства. Были побочные реакции вроде вашей, случались и совсем уже серьёзные повреждения структуры мозга. Порой даже не совместимые с жизнью и работой индивида…
– Это мы знаем. – я не в силах сдерживать сарказм, – А в чём же гениальность-то?
– Это было до тех пор, пока мы не стали изучать действия новых грибов. Этот вид не был известен науке, он появился в результате изменений климата и экологических катаклизмов…
– А так же в ответ на ноосферные изменения, доктор. Изменилось само человечество. Природа, чтобы не быть уничтоженной родила противоядие против уничтожающего всё живое «человеческого прогресса»…
– Да… возможно… в любом случае. Исследуя его влияние на людей, мы заметили парадоксальные изменения структур мозга подопытных – не дегенеративные, а наоборот. Мозг человека, принимающего выжимку apis fungorum, так мы его назвали, становился… более развитым. Даже ещё интереснее – через время организмы некоторых индивидов начинали синтез нового гормона. Его то мы и назвали «ульевым».
– Потому, что он позволял участникам эксперимента обмениваться данными невербально.
– Да. Как пчёлы. Как косяки рыб, которые уплывают от акулы. Как клин журавлей. Они просто общаются на какой-то особой частоте, недоступной нам…
– Но вам этого показалось мало.
– Вадим, мы учёные.
– Евгеника, которую вы проповедуете – не наука. Это попытка сыграть роль Бога в провинциальном театре…
– Хех, – он криво усмехается, – Кто знает? В любом случае, мы поняли, что если они могут общаться друг с другом по некоторому специальному «каналу», это значит, что через этот же канал ими можно управлять. Как пчелиная матка управляет пчёлами…
– И вашей маткой стал искусственный интеллект по имени Роберт.
– Да. Более того, другие ИИ: Алиса, Вениамин, Платон, уже тоже обучаются для работы с «пчёлами».
– Что же, это была интересная теория не учитывающая одно важное обстоятельство…
– Какое же обстоятельство мы не учли, Вадим? – он смотрит на меня вызывающе.
– Эволюцию не остановить. Грибы Валоóрдена появились не случайно. Это ответ. Ответ кого хотите – природы, Бога… на экологические и социальные катастрофы Земли. Это шанс человечества на объединение в новый социум несоразмерно более высокого порядка, чем прежде. Ваша обманка в виде рафинированных убежищ, в которых людей превращают в убогих биороботов не способна изменить ничего. Жизнь сама найдёт себе дорогу. И уже нашла.
– Я не понимаю, Вадим, о чём вы говорите.
Мои губы растягиваются в улыбке. Во мне нет злости.
– Это, доктор, потому, что кто-то становиться воином, а кто-то становиться едой.
Роберт делает два шага ему навстречу и, прежде чем врач успевает сказать хоть слово, одним движением проворачивает его голову на сто восемьдесят градусов. Раздаётся жуткий хруст, конечности доктора безвольно опускаются.
– Коллективный разум детей Валоóрдена сильнее искусственного интеллекта Роберта, – проговариваю я уже мёртвому телу, – И им не нужна «матка», как пчёлам. Эта структура общества выше вашего понимания…
Сразу за этим я чувствую, что вся система, которой управлял Роберт доступна моему взору.
Во всех палатах на этаже исследовательского центра раздаются последовательно сначала звонок. Потом щелчок.
– Роберт, друг, нам нужно найти Сашу и Колю. Поможешь?
Санитар кивает. Поверхность пруда так и осталась не потревоженной. Я знаю, в какой палате они находятся. Открываю дверь. Прямо по коридору, налево, вот здесь. Она сидит на кровати и смотрит на меня с удивлением.
– Вадим? Это ты? Как…
Я беру её за руку и веду за собой. Она худая и замученная, но я вижу, что она воин. Через две двери палата Коли. Он тоже цел. Я знаю, что в этом центре нет моих жены и дочери. Роберт не знает о них ничего. Возможно они в «Убежище 7»…
– Роберт, друг…
Я хочу предложить ему поехать с нами, но в этом неожиданно нет необходимости. Нам не обязательно общаться словами. Мы видим всё, что скрывается за гладью друг друга без звуков или знаков. Я просто знаю, что он согласен.
Ещё знаю, что чистая одежда есть в раздевалке. Роберт сворачивает шеи двух врачей попавшихся нам на пути и мы входим в раздевалку для персонала исследовательского центра.
Переодевание не занимает много времени. Саша и Коля не задают лишних вопросов. В их глазах я вижу непонимание и… доверие. Второго настолько больше, что объясняться звуками просто излишне.
Через несколько минут мы готовы двигаться дальше. Мы выходим в коридор и Роберт сразу вырывает из стен помещения все камеры наблюдения. Это разумно – он использует мои знания и просто делает то, о чём я ещё и не успеваю подумать. Для выхода в основной корпус убежища нужен глаз врача. Роберт уходит и через пару минут возвращается с телом. Он подносит труп к считывателю и бережно снимает с него очки. Раздаётся сигнал.
– Вячеслав Сергеевич, вы сегодня пораньше домой? – весело спрашивает Алиса.
– Да, Алиса, – отвечаю я за врача.
– До свидания, доктор! – нараспев отвечает она.
Я замечаю, как Сашу передёргивает от омерзения. Ничего. Нам бы выбраться отсюда, а потом… я осознаю, что могу как-то передать ей часть своего сочувствия и поддержки. Её дыхание выравнивается. Мы неспеша идём к лифтам. Кругом ходят люди. Это офисная часть здания – я её прекрасно вспоминаю сейчас. Ведь моя команда проектировала здесь все кабельные системы…
Двери лифта медленно открываются, мы проходим в кабину. Нам нужен минус второй этаж. Чтобы туда попасть потребуются браслеты военных. Где их взять? Этот вопрос не вызывает у меня эмоций. Он просто есть. Двери закрываются и стальная коробка медленно ползёт вверх. Минус десятый этаж. Минус восьмой. Минус шестой.
Лифт останавливается. Двери расползаются в стороны и в кабину входи человек в военной форме. Он пристально смотрит на меня. Саша, всё понимает мгновенно. Она привстаёт на носочки и закрывает ладонью камеру.
– Разве ты не… – солдат не успевает договорить. Роберт выворачивает его голову так, что будь он жив, смог бы видеть как сзади поглажены его брюки.
– Спасибо, Роберт. Я снимаю с трупа браслет и жму на кнопку минус второго этажа.
Двери медленно открываются и мы выходим на огромной подземной парковке. Я вижу, как девушка в форме выдаёт автомобиль двум военным. Это очень кстати, Алиса наверняка уже увидела тело в лифте и с минуты на минуту поднимет тревогу.
Мы с Робертом преодолеваем эти шесть-семь метров, разделяющие нас и пару, получающую свой транспорт за три секунды. Роберт привычно орудует руками. Мне удобнее пользоваться оружием. Грохот выстрелов отражается от бетонных стен оглушительным эхом.
– Спрячься и не высовывайся, – говорю я напуганной девчонке с планшетом. Роберт оттаскивает тела за колонны. В этот момент из-за угла к нам выворачивает бронированный «тигр». До общей тревоги совсем не много времени. Это всего лишь мысль. Она не вызывает болезненных ощущений в моём теле.
Проходит всего тридцать секунд. Мы уже выезжаем за раздвижные ворота убежища. Сто метров до шлагбаума. Он медленно поднимается. Мы проезжаем его с максимальной скоростью, которую только можно развить за сто метров и выныриваем в город. Вот-вот должна завыть сирена. Ещё метров двести. Я давлю по тормозам и мы все высыпаем из машины.
– Бегом, бегом! – ору я, – Тут метрах в ста во дворе!
Мы забегаем за угол ближайшего дома – там нас дожидается УАЗик из лагеря «неблагонадёжных». Ключи на раме, всё так, как я оставил. Открываю двери и завожу мотор. Позади нас в «Убежище 32» начинает орать сирена. Они уже нас не достанут.
Я проверяю канистры с бензином, оружие, еда – всё на месте.
Через одиннадцать часов мы будем в том месте, которое все зовут Рай.
Эпилог
Верховный нажимает кнопку вызова и наклоняется к телефону.
– Алиса, скажи, что я готов. Пусть подключаются.
– Хорошо, господин президент.
Он откидывается на кресле и в положении полулёжа открывает лэптоп.
– Алиса, какая у нас повестка сегодня?
– Сегодня нужно обсудить продвижение проекта «Чистые Небеса».
– А. Точно, – он многозначительно кивает, – Кто будет?
– Все будут, господин президент, кроме Семёнова.
– Семёнова… а что с ним?
– Расстрелян на прошлой неделе.
– А… верно.
– Все готовы, господин президент, можем начинать?
– Да. Включай всех.
Свет гаснет, на огромном проекционном экране появляются изображения экспертов, министров и других участников собрания.
– Повестка, – сухо говорит верховный.
– Проект «Чистые Небеса», господин президент.
– Я понял. Описание.
– Общими усилиями наших граждан мы полностью смогли победить вирусную опасность и потому…
– Не маркетинговое описание, чёрт вас подери! Я же не дебил селективный, – верховный явно раздражён, – Рабочее описание. Слушаю.
– Последние группы «неблагонадёжных» уничтожены полгода назад, господин президент. Мы одержали полную победу. Селективные вакцины доказали свою пригодность и эффективность. План «Тревожные Небеса» сработал на 100%.
– Отлично. Дальше.
– Мы готовы выходит на поверхность, наращивать производство, выращивать экономику и двигаться в соседние страны.
– Перспектива.
– Граница планирования двести лет.
– Много. Хорошо. Дальше.
– Для выхода на поверхность и выполнения планов роста экономики нужен бум рождаемости.
– Логично. Вы же, идиоты, истребили две трети населения… Предложения?
– Предложения по стимулированию рождаемости есть, господин президент. Но есть проблема.
– Какая ещё проблема?
– Вскрылось, что селективные вакцины частично угнетают функции деторождения.
– Продолжай.
– Никакие программы не дадут того роста рождаемости, который нужен для реализации программы.
Верховный резко отодвигается от своего стола и встаёт.
– Что ты сказал? – он упирается в стол руками и нависает над камерой лэптопа, – Что, повтори?
– Никакие программы не дадут нужного прироста рождаемости.
– Идиоты! – верховный с размаху ударяет ногой свой стул. Тот с грохотом падает и скользит к стене.
Повисает тревожная пауза.
– Идеи? – он внезапно снова поворачивается к камере.
– Есть одна.
– Одна? – верховный саркастично поднимает бровь.
– Да, господин президент.
– Слушаю.
– Найти как можно больше выживших не селективных. На базе их генома организовать производство нужного объёма граждан и селекцию в процессе развития плода.
– Подробнее.
– Граждан выращиваем в инкубаторах. Заранее делим их на ранги и в соответствии с рангом вводим препараты ещё на стадии развития эмбриона, угнетая не нужные для ранга функции.
– Одобряю. Давайте только назовём ранги как-то более… интересно. Например буквами греческого алфавита.
– Будет сделано, господин президент.
– Добро. Через три дня у меня на столе план по охоте на не селективных, план производства и план селекции плода. Конец совещания.
Он закрывает лэптоп, поднимает кресло и садится. Затем подкатывается к столу и выдвигает ящик.
– Чёртовы «неселективы». Кто знал, что они нам ещё пригодятся?
Верховный достаёт из ящика сигару и закуривает.
– Значит выловим всех до одного, – говорит он и выпускает над собой белое облако табачного дыма.
