Париж, 1880-е годы. Карьера молодого человека Жоржа Дюруа, который после того, как попробовал себя на разных профессиональных поприщах, достигает успеха при помощи женщин. Он "всех обманывает, всех эксплуатирует, всюду срывает цветы наслаждения и солидные куши." Женщины - средства достижения цели. Показаны политические интриги, разоблачаются нравы и мужчин, и женщин, имеющих по несколько любовников, истинное лицо аристократии и прочих слоёв населения.
Эта книга психологична, под светом софитов выступает манипулятор - главный герой. Основное его оружие это секс. Именно он является мощной первопричиной поступков, которые совершают женщины ради Дюруа. Он шагает по будуарам словно по трупам, использует женщин, когда они ему надоедают, грубит им, даже бьёт, а они ему всё прощают, всё позволяют, лишь бы видеть его рядом - они продолжают его любить беззаветно. У него есть, как сейчас принято называть, харизма, которая действует магически на женщин на подсознательном уровне, это парализует их волю, и их судьба остаётся на произвол этого негодяя. Сюжет будет актуален всегда как минимум потому, что у нас только усугубляется серьёзный демографический перекос, и женщины особенно падки на любых мужчин, а если у него есть "высокий рост, хорошая фигура, вьющиеся русые с рыжеватым отливом волосы, расчесанные на прямой пробор, закрученные усы, словно пенившиеся на губе, светло-голубые глаза с буравчиками зрачков", то тем более. У Беллы Ахмадулиной есть замечательные строки, иллюстрирующие роман Мопассана: Но, милая, ты знала, что творила, когда в окно, в темно, в полночный сад ты канула давно, неосторожно. А он - так глуп, так мил и так усат, что, право, невозможно... невозможно... Все участники действия словно низложены до животного уровня. Вот примеры: 1) "Толпа скользила вокруг него, истомленная, вялая, а он, задевая встречных плечом и насвистывая веселые песенки, думал все о том же: "Скоты!" 2) О Дюруа данные цитаты говорят не только как о животном, но и ещё как о хищнической натуре: "Охватил запоздавших посетителей тем зорким взглядом, каким красавец мужчина, точно ястреб, высматривает добычу." "Как ястреб на добычу, набросился на ее губы." "В нем росла злоба на этот клочок бумаги, дикая злоба, к которой примешивалось странное чувство неловкости." 3) О проститутке Рашель: "Пышная ее грудь натягивала черный шелк платья; накрашенные губы, похожие на кровоточащую рану, придавали ей что-то звериное, жгучее, неестественное и вместе с тем возбуждавшее желание." "Она вопила бы еще долго..." 4) "Клотильда резким движением отняла от лица руки; злоба, дикая злоба влюбленной и обманутой женщины охватила её." 5) "Стоит мне вспомнить об этой скотине Форестье — и я прихожу в неистовство!" 6) О г-же Вальтер: "У нее вырвался какой-то звериный вопль..." Можно сказать, что образ Дюруа обожествляется. Вальтер - патрон в издательстве, который стал богат, как Крёз, приобретает картину «Иисус, шествующий по водам», на которой Иисус и Дюруа - одно лицо. Роман построен на череде действий, которые рисуют психологический портрет героя более яркими мазками и конкретно, нежели если бы это был поток сознания, вихрь мыслей. Мы видим, что его нисколько не смущает его поведение, а досадует он лишь на то, что женился на одной дамочке, а не на более состоятельной девице. Посредством работы репортёра он узнаёт степень порочности общества, в котором живёт, поэтому находит оправдание любому своему поступку и считает себя вполне хорошим человеком. Ему кажется, что он вовсе не безнравственный, а избранный, которому дан дар осчастливить женщин. Он занимается самолюбованием (часто мелькали эпизоды его оценки себя в зеркале), становится ясно, что он настолько зациклен на собственной персоне, что не способен на любовь к кому бы то ни было, кроме как к себе. В чём его обаяние? Вероятно в его уверенности и цинизме: нет никаких душевных метаний, он знает, чего хочет, а женщины любят уверенных мужчин. У него психология наёмного убийцы. Для достижения цели выбирает самый точный, а потому кротчайший путь: "Дюруа невольно пришли на память два года, которые он провел в Африке, в захолустных крепостях на юге Алжира, где ему часто удавалось обирать до нитки арабов. Веселая и жестокая улыбка скользнула по его губам при воспоминании об одной проделке: трем арабам из племени улед-алан она стоила жизни, зато он и его товарищи раздобыли двадцать кур, двух баранов, золото, и при всем том целых полгода им было над чем смеяться...Дюруа почувствовал, как все инстинкты унтер-офицера, развратившегося в покоренной стране, разом заговорили в нем." Мнение о Дюруа складывается у нас с самого начала определённое - мы видим, что он редкая сволочь. Однако его личность парадоксальна: как это ни странно, к нему тянутся дети, правда дочка Клотильды потом от него отворачивается, когда он перестаёт бывать у них дома. Форестье - боевой товарищ Дюруа, которого тот встречает в самом начале, можно сказать подталкивает его к тому образу мыслей и действий, которым Дюруа и следует, чтобы выдвинуться. "Видишь ли, дитя мое, здесь все зависит от апломба. Человеку мало-мальски сообразительному легче стать министром, чем столоначальником. Надо уметь производить впечатление, а вовсе не просить." "Знаешь, что я тебе скажу, друг мой? Ведь ты и правда имеешь успех у женщин. Надо этим пользоваться. С этим можно далеко пойти...Женщины-то чаще всего и выводят нас в люди." Супруги Форестье имеют решающее значение в развитии карьеры Дюруа. Сначала Дюруа простой журналист, потом начальник отдела хроники, далее заведует отделом политики, а в конце дошёл до кресла главного редактора во"Французской жизни". Форестье одалживает Дюруа денег, на пропитание и возможность прилично одеваться. На заре его работы в издательстве "Французская жизнь" Дюруа поручили написать статью "Воспоминания африканского стрелка", разумеется, у него ничего не получилось, и статью вместо него написала жена Форестье. Дюруя без зазрения совести подписался под статьёй и с трепетом ожидал её публикации, ведь он искренне верил, что именно он автор этого шедевра. Далее о его писательском таланте мы не можем судить объективно, ибо кроме опровержения мы больше не встречаем продуктов его писательского дела. Мопассан предпочёл, чтобы мы поверили ему на слово. Скорее всего, Дюруа наловчился писать, но он точно это не делает со всей душой. То же самое можно сказать о его отношениях с женщинами - он имитирует любовь. Он банально признаётся в любви госпоже Вальтер - сороколетней даме и матери двоих взрослых дочерей: "Меня привело сюда одно только желание видеть вас. Какая-то сила влекла меня к вам, сам не знаю зачем, ибо мне нечего вам сказать. Я пришел — вот и все! Надеюсь, вы простите мне этот ранний визит и мою откровенность?" Монолог Форестье о том, как он не хочет умирать, при котором присутствует Дюруа, его нисколько не трогает. В это время он уже мастерит план действий - жениться на Мадлене, вдове Форестье. Когда Форестье умер, между сидящими возле его трупа Дюруа и Мадленой происходит объяснение. Казалось бы, он женится на ней по любви, правда с некоторым расчётом, но и к ней он быстро остывает. Умер давний друг Мадлены (граф Водрек) и за неимением других наследников оставляет ей внушительную сумму денег. Дюруа надувает её так: говорит, что это будет неприлично, если она примет этот дар, другое дело, если бы граф, как друг семьи, завещал обоим супругам 1 000 000 франков поровну. Мадлена решается на то, чтобы поделить наследство, и Дюруа срывает большой куш в виде 500 000 франков. Даже когда он становится богат, у него сохраняется скаредность: он хочет ещё больше обделить племянника графа Водрека, торгуется с продавцами дорогих безделушек. Затем у него созревает коварный замысел: поймать Мадлену с поличным с министром, тем самым свергнув его с пьедестала, а с ней развестись, чтобы жениться на другой. Его вечная любовница Клотильда, которая была, есть и будет сквозить на протяжении всех его браков снимает для Дюруая квартиру для их свиданий и оплачивает её. Тут у Дюруа вроде бы взыграло мужское самолюбие, ведь репутация альфонса - худшее, что может быть. Однако, как натура артистичная "он долго еще заставлял упрашивать себя, отказывался с недовольною миною, но в конце концов уступил: в глубине души он находил это справедливым. Когда же она ушла, он прошептал, потирая руки: «Какая она все-таки милая!» Почему у него создалось такое мнение о ней именно сегодня, в это он старался не углубляться."
Мы верим в искренность романа, в подлинность эмоционального фона, ведь в канве сюжета явно мелькают автобиографические нити: как начинающий журналист в нетерпении ожидает открытия газетных киосков для того, чтобы найти в газете среди столбцов букв свою статью, потом якобы случайно оставляет эту газету на столике кафе, чтобы заинтересовать случайного посетителя. Дюруа просто кладезь образов классической литературы, мы видим в нём черты Мартина Идена, Клайда Грифитса, Сергея Паратова и даже Бекки Шарп. Как известно, от ненависти до любви один шаг, у нас этот шаг измеряется нравственными принципами, поэтому мы, хотя и восхищаемся изобретательностью Дюруа, всё же, мы его ненавидим. Поэтому ставлю 4 из 5, ибо тяжело оценить произведение на высший балл, если главный герой просто воплощение инфернальных сил.
Отзывы на книгу «Два приятеля», страница 5