Читать книгу: «Красные гиганты. История советского баскетбола», страница 5

Евробаскет 1955 года. Первое поражение

На Евробаскете 1955 года, который проходил в Венгрии, впервые наконец-то было введено правило 30 секунд на владение мячом. Это нововведение оказало заметное влияние на тактику команд: затяжные атаки пришлось заменить на быстрые с большим количеством бросков. Это означало, что больше нельзя было тянуть до последнего, прежде чем совершить бросок или удерживать мяч в течение последних минут игры, чтобы увеличить шансы на победу. Несомненно, и публика оценила матчи с более высоким процентом забитых мячей [17, с. 45].

Кроме того, необходимо отметить и исторический контекст, поскольку перед турниром между СССР и Венгрией нарастала определенная политическая напряженность, вызванная политикой реформатора Имре Надя.

Теплые отношения между СССР и Восточной Европой явно шли на спад. В преддверии турнира в СССР продолжалась смена поколений. Стяпас Бутаутас и Илмар Куллам уже не входили в состав сборной. Для тех же, кто был в составе сборной с давней победы в 1947 году: Конева, Моисеева и, прежде всего, Коркия, – этот турнир был последним в их спортивной карьере. В состав команды вошли такие игроки, как Владимир Торбан, начавший играть в баскетбол только в 21 год, и Михаил Семёнов, а также центровой Аркадий Бочкарёв. Все они выступали за московские команды, и Травин был хорошо знаком с каждым из них. Также в сборной дебютировал девятнадцатилетний эстонский центровой Март Лага, талантливый, но сильно пьющий юноша, жизнь которого, к сожалению, оказалась короткой¹⁵.

На этот раз в Евробаскете вновь участвовало несколько команд, уровень которых был далек от уровня сверхдержав, поэтому лидеры прошлых лет справлялись с играми без особых трудностей. Первый раунд оказался для СССР больше формальностью – советские спортсмены с легкостью одержали победу над Люксембургом, Румынией, Швецией и Швейцарией. Наиболее интересным оказался финальный раунд, в котором главными претендентами на титул стали Венгрия, а также давние соперники – Чехословакия и СССР.

В первый день турнира советская сборная, тренером которой являлся Травин, благодаря хорошей игре новичка из «Уралмаша» Льва Решетникова одержала победу над Италией со счетом 54:48.

Другим ярким событием стал поединок между Чехословакией и Венгрией, победу в котором одержали чехи. Они снова ставили под большую угрозу советское господство на международной спортивной арене. Однако после этой вполне заслуженной победы они неожиданно проиграли Югославии и Польше, что резко сократило их шансы на золото.

Советский Союз же продолжал набирать обороты, обыграв Болгарию и Югославию. Однако 16 июня случилось то, чего никто не ожидал. В матче против сборной Чехословакии, которая, как ожидалось, после двух поражений подряд должна была потерять всякую надежду, команда Травина потерпела первое поражение на Евробаскете. СССР проиграл со счетом 74:81, что положило конец серии из более чем тридцати побед подряд на этом турнире.

Двадцать восемь очков, набранные Мирославом Шкержиком, который стал лучшим бомбардиром турнира, решили судьбу советской команды под восторженные возгласы болельщиков. Более 80 пропущенных очков стали тяжелым бременем для советских спортсменов. Было очевидно, что они еще не привыкли к более высокому темпу игры из-за правила 30 секунд. Несмотря на это поражение мало что изменилось в прогнозах: после повторной победы над Румынией СССР все еще имел шансы стать чемпионом при условии победы победы над Венгрией в предпоследнем туре.

Янош Гремингер, разыгрывающий венгерской сборной, который также получил титул лучшего игрока турнира, вспоминал: «Конечно, этот матч уже был чем-то большим, чем просто спортивное мероприятие, и выходил за рамки баскетбольной площадки. Однако мы все равно появились на площадке уверенными в своих силах. На трибунах было около сорока пяти тысяч болельщиков, но даже это не оказывало на нас давления. На самом деле, сейчас я даже не вспомню, кто из партийных чиновников присутствовал на матче. Атмосфера накалялась с каждой минутой, помню, как в один из самых напряженных моментов игры стадион показался мне в два раза больше» [35]. Этот матч стал настоящим испытанием для СССР. Венгрия на протяжении всего времени играла резко и быстро, что и помогло ей одержать уверенную победу (82:68) и завоевать золотую медаль. Таким образом, венгерская сборная взяла реванш после поражения в Москве двумя годами ранее.

Гремингер вспоминал подготовку к матчу: «Наш тренер Янош Падер не спускал с нас глаз, мы постоянно были под его контролем. Мы практически не отдыхали и не тратили время на развлечения, Падер – настоящий профессионал, каких мало. И если он делал какие-то замечания на тренировке, не прислушаться к ним было просто невозможно. Он прекрасно понимал, что если мы хотим победить СССР, то должны быть в отличной физической форме. Падер был не только сильным тренером, но и мудрым человеком. Он всегда прислушивался к нам, когда дело касалось обсуждения тактики игры. Поэтому на поле мы чувствовали себя вполне свободно и могли даже импровизировать, представляете? Некоторые из игроков просто ненавидели друг друга, у нас у всех были сложные характеры и на многие вещи мы смотрели совершенно по-разному. Однако это не отражалось на нашей игре. Нас объединила общая цель – победить Советский Союз» [35].

Несмотря на победу над Польшей в заключительном этапе, СССР получил бронзу. Спандарян, уволенный после поражения в Хельсинки, не упустил шанс, чтобы оставить несколько язвительных комментариев в ежемесячном журнале «Спортивные игры»: «Наши игроки старались играть в высоком темпе, но не были максимально готовы к турниру. Они допускали ошибки, такие как потерянные мячи и не очень удачные передачи, а также были не очень точны при выполнении штрафных бросков. Что касается защиты, то вместо того, чтобы защищаться в зависимости от обстоятельств и подстраиваться под ситуацию, они на протяжении всего чемпионата защищали всю площадку, не взаимодействуя друг с другом. Наши спортсмены, которые славятся своей совместной игрой, в этот раз играли больше по отдельности, чем как команда. Наш уровень подготовки не оправдал наши же ожидания от этого турнира. Впереди сборную ждут еще более сложные матчи, поэтому наши игроки и тренеры должны извлечь уроки из этого поражения, чтобы лучше подготовиться к следующим чемпионатам» [36].

После турнира Травин был уволен, а Спандарян вернулся на должность тренера сборной.

Спартакиада 1956 года

Для повышения уровня подготовки спортсменов было принято решение возродить Спартакиаду народов мира, которая проводилась с 1928 по 1937 год. Если до Второй мировой войны она имела международное значение, являясь альтернативой Олимпийским играм, то с 1956 года она превратилась во внутренние соревнования¹⁶. Каждая команда представляла свою республику в разных дисциплинах. Исключением являлись Москва и Ленинград, которые как наиболее значимые города имели свои команды, а также Карелия, граничившая с Финляндией и имевшая определенную автономию. Спартакиада преследовала две основные цели: популяризацию спорта и подготовку спортсменов к предстоящим Олимпийским играм, и они увенчались полным успехом, впечатлив даже МОК. Московский стадион был переполнен, зрители пришли, чтобы увидеть лучших представителей каждой республики, и многие спортсмены сами признавали, что эти соревнования – прекрасный способ подготовки к Олимпийским играм.

Не стал исключением и баскетбол. Состав спортсменов был разнообразным: команды некоторых республик не обладали достаточно высоким уровнем подготовки, но были и сильные команды: Москву представляли некоторые игроки из сборной, Латвию – игроки рижского СКА под руководством Гомельского, Казахстан – неподражаемый дуэт Алачачяна и Ахтаева, Грузию – Коркия, Литву – Стонкус. Соревнования проводились в два этапа: предварительный этап включал в себя матчи трех группы по шесть команд в каждой. Две лучшие команды из каждой группы начали дальнейшую борьбу за медали. Главными претендентами на победу считались сильнейшие игроки команд двух сборных – Латвии и Москвы.

Алачачян: «В Спартакиаде мы играли с командами Москвы и Ленинграда, поэтому многие считали, что у нас нет шансов на победу. Ведь ”Буревестник“ обычно не поднимался в турнирной таблице выше середины, а наши соперники, как правило, занимали лидирующие позиции. Но никто из нас не собирался так просто сдаваться. К тому же мы с Ахтаевым отлично играли вместе, мы могли понимать друг друга практически без слов. Началась первая партия, и мы вырвались вперед, что было явной неожиданностью для москвичей. Они пытались сделать все, чтобы победить, – подрывали наш боевой дух, нарушали правила, но было уже поздно: победа была на нашей стороне.

Следующий матч был против Северной столицы – Ленинграда. Мы снова одержали победу, несмотря на то, что в состав сборной соперника входили и иностранные игроки. Итог был таким: две легендарные команды были обыграны малоизвестной сборной из Алма-Аты» [30, с. 24–25].

Игроки из Казахстана возглавили группу в первом раунде Спартакиады и стали бороться за призовые места вместе с Москвой, Украиной, Литвой и Латвией. Другой неожиданностью стало и то, что Украине удалось выиграть в финальном матче с Эстонией. Спортивные журналы того времени отмечали прогресс большинства республик и разносторонность игроков. Однако над многим еще нужно было работать: сохранялся консерватизм некоторых команд, которые все еще не могли отказаться от привычки удерживать мяч более 30 секунд [37].

Именно на Спартакиаде заявил о себе Виктор Зубков, девятнадцатилетний российский центровой ростом 2,02 м. Он быстро стал одним из ключевых игроков национальной сборной и московского ЦСКА. Высокие спортсмены начинали занимать ведущие роли на площадке, а одним из главных событий финала стал поединок между гигантами того времени Круминьшем и Ахтаевым, у которых сложились напряженные отношения.

Гомельский объяснял это так: «В 1956 году в Волгограде на зимнем матче восьми городов (был такой престижный турнир) наша рижская команда впервые на матч с командой Алма-Аты выставила Круминьша <…> Единственно, в чем Ян тогда превосходил Васю, так это атлетизм: длительный физический. Я решил построить игру в расчете на контратаку <…> Ян все же значительно быстрее Ахтаева передвигался по площадке. На это и делался весь расчет: Круминьш из-под своего кольца отдает мяч Хехту, Валдманису или Муйжниексу, а сам перемещается к кольцу соперников, стараясь непременно опередить Васю, обязательно успеть туда, пока не пришел Вася. И когда это получалось, мы забивали и забивали. Но если Вася успевал вернуться, в дело вступали его почти двадцать сантиметров преимущества в росте и кольцо оказывалось перекрытым. Да и один на один Вася переигрывал Яниса <…> Был такой эпизод. Вася сымитировал бросок, Круминьш среагировал, подпрыгнул, взлетел вверх, а Вася прошел к щиту и со смехом направил мяч в кольцо. Или делал так: просто шагнет под корзину и вколотит мяч. И обязательно добавит: ”Ничего, ничего, научу вашего лесника играть…“ Да, то была запоминающаяся дуэль» [28, с. Увайс Ахтаев].

Алачачян делился: «Ахтаеву все давалось довольно легко, поэтому он был немного ленивый и не выкладывался на тренировках на полную. Кроме того, иногда он упрямился и не видел смысла тренироваться. Круминьш тоже не обладал высоким темпом игры, однако по сравнению с Ахтаевым он все равно казался спринтером. Однако, когда они вдвоем оказались на одной площадке, они мотивировали друг друга. Я только понаслышке знал, что в Латвии есть еще один гигант, но перед нашим первым матчем с ним Ахтаев сказал: ”Я научу этого парня играть в баскетбол“, хотя Круминьш был его ровесником. В той игре Ахтаев превзошел самого себя. Да, мы проиграли, но это, конечно, не Васина вина. Во всяком случае, кажется, он все равно свел счеты с Круминьшем» [30, с. 33].

В финале сборная Казахстана потерпела крах из-за нескольких поражений подряд.

Алачачян: «Никто не считал наши победы случайностью, мы были претендентами на победу наряду с Латвией. Такой расклад дел не устраивал организаторов, и у нас начались проблемы с судьями. В итоге мы заняли пятое место, что было огромным успехом, так как баскетбол в Алма-Ате, можно сказать, только зарождался» [30, с. 25–26].

Матч между Казахстаном и Латвией имел важное значение, а его результаты могли подорвать шансы Латвии на победу. Гомельский делился: «Тогда я в первый и последний раз в своей тренерской жизни решил сначала провести дипломатические переговоры. Пошел к Ахтаеву, который хоть и не был формальным капитаном команды, был в ней, по существу, лидером, оплотом, настоящим хозяином, и спросил Васю: ”Если игра сразу пойдет в нашу пользу и счет будет большим, может быть, дадим отдохнуть основным игрокам, пусть поиграют запасные?“ Вася ухмыльнулся, зыркнул глазищами и пробурчал: ”Поживем – увидим…“ <…> Игра выдалась такой тяжелой, что и не знаю, как нам удалось все же буквально на последних минутах вырвать победу. – Ну, как там насчет запасных? – не преминул спросить меня Вася, блаженно отдуваясь» [28, с. Увайс Ахтаев]. Матч завершился со счетом 60:46 в пользу Латвии, хотя первую половину игры он близок к 30:26. В любом случае, в финале наблюдался высокий уровень игры обеих команд, но именно Латвия заняла первое место. Они победили всех своих соперников, в том числе бронзовых призеров – Литву со счетом 59:54, и серебряных призеров – Москву с более убедительным счетом 68:52. К сожалению, эта Спартакиада стала последним турниром для харизматичного чеченского гиганта.

Валерий Асриян, спортивный журналист, делился: «И все же обидно, что Ахтаев не поехал на Олимпиаду, где был бы полезен, наверное, нашей команде. В 1957 году у гиганта обнаружился диабет, а вскоре он заболел и воспалением легких. Поговаривали, что он не жилец на этом свете. Но богатырский организм выдержал. В 1958 году сбылась его давнишняя мечта – он сумел вернуться в Грозный. Местные власти выделили своему знаменитому соотечественнику двухэтажный особняк в центре Грозного <…> В 1959 году он уже не играл, но приехал в Москву на Вторую Спартакиаду народов СССР. Смотрел матч за матчем, а потом с тоской сказал Алачачяну, игравшему тогда за сборную Москвы: ”Я еще вернусь в баскетбол, Арменак, обязательно вернусь…“ А был он уже тяжко болен, ходил с палочкой. И все же из баскетбола Ахтаев не ушел, став тренером в родном Грозном, куда ему, как и другим чеченцам, разрешено было вернуться во второй половине пятидесятых годов. Здесь Ахтаев и умер в 1978 году, когда ему было всего 48 лет <…> Вася Ахтаев легко покорял сердца советских людей» [38].

Алачачян так вспоминал о своем близком друге: «Когда Ахтаев играл, его в Москве заприметил кинорежиссер и пригласил сниматься в фильме ”Гулливер и лилипуты“. Увайс согласился, он уже видел себя на экране, но когда узнал, что из-за съемок придется пропустить чемпионат, наотрез отказался» [29].

Олимпийские Игры в Мельбурне 1956 года. Билл Расселл выходит на площадку

Билл Хугланд (олимпийский чемпион в 1952 и 1956 годах): «Боб Кёрланд и Джордж Майкен изменили баскетбол своим появлением. Билл Расселл перевернул игру на 180 градусов» [10, с. 90].

Спандарян: «Сборная потеряла свое превосходство в Европе. Причин было несколько, в том числе и тот факт, что предыдущее поколение великих игроков уже не могло способствовать развитию команды. Кроме того, были и пробелы в подготовке. Все это привело к решению изменить методы работы» [39].

Олимпиада в Мельбурне была второй, в которой участвовал СССР. Поскольку она проходила в Южном полушарии, соревнования проводились в конце года, с 22 ноября по 8 декабря. В то время добраться до Мельбурна было настоящим испытанием.

Саша Гомельский: «Мой отец впервые увидел американцев в 1956 году, в Австралии. Он поехал туда в качестве судьи. Тренером являлся Спандарян, и когда они приехали, то поняли, что советских арбитров нет. У отца была лицензия, и он выступил как судья в первый и единственный раз. Представляете, какой путь им пришлось совершить? Они ехали из Москвы во Владивосток, потом пересели на теплоход, ехали около десяти дней. Отец так любил вспоминать это путешествие. Просто представьте: вся советская команда на одном теплоходе» [34].

В очередной раз политические события оказали влияние на Олимпийские игры. Первое из таких событий – это вторжение Израиля в Египет, организованное совместно с Францией и Великобританией с целью восстановления контроля над Суэцким каналом. Это привело к бойкоту Олимпиады со стороны Ливана, Ирана и Египта.

Второе – вторжение советских войск в Венгрию. Уже упоминалось, что во время прошлогоднего Евробаскета в Венгрии между странами назревал конфликт. Он окончательно разгорелся 23 октября после того, как полицейские убили одного из студентов, протестовавших против коммунистического режима. Последовавшие за этим беспорядки привели к смене правительства Венгрии. Изначально СССР не вмешивался в ситуацию, но новое руководство планировало выход из Варшавского договора. Реакция была быстрой: 4 ноября советские войска взяли ситуацию под контроль для «восстановления порядка» и установили мнимое правительство, отвечающее их интересам. Это вторжение оказало крайне негативное влияние на тех, кто до этого момента относился к СССР с симпатией. Во время Олимпийских игр поддержка венгерских спортсменов была колоссальной, а ожесточенный поединок по водному поло между венграми и советскими спортсменами, запомнившийся как «кровь в бассейне» [40], едва не закончился грандиозной дракой на последних минутах матча после явного превосходства венгров и остался в памяти надолго.

Что касается баскетбола, сборная СССР претерпела сильные изменения по сравнению с Евробаскетом в Венгрии. По возвращении Спандарян сделал выбор в пользу новой крови и более молодых игроков. «Такие великие игроки, как Коркия, Конев, Бутаутас и Лысов, уступили место молодежи – Торбану, Бочкареву, Круминьшу, Семёнову, Муйжниексу, Валдманису и Лауритенасу, а после Спартакиады – Зубкову и Студенецкому. Произошли изменения и в руководстве. Конечно, все эти перемены не могли привести к незамедлительным результатам. Однако первое место в Кубке ”Mairano“¹⁷ дало понять, что все эти изменения к лучшему» [39].

Виктор Зубков: «Когда я только поступал в ростовский техникум, у меня был рост 185 см. За лето вымахал до двух метров. Оказался самым высоким в составе моей первой команды – ”Буревестник“. В то время центровые не отличались особенной статью. Тот же Отар Михайлович Коркия играл ”пятого“ при росте 192 см. Вот меня сразу и заприметили. Вначале играл на первенстве Ростова, потом меня включили в состав сборной РСФСР. После Спартакиады первый раз попал в сборную СССР. Еще совсем зеленый – по глазам видно, что ничего не понимаю. Мне было 19 лет, когда Степан Суренович Спандарян вызвал в главную команду страны <…> В тот год я получил звание мастера спорта по итогам Спартакиады народов СССР, где мы заняли четвертое место» [41].

Михаил Студенецкий делился: «На чемпионат Европы – 55 было решено взять взрослых, опытных игроков. Они проиграли, заняли только третье место. После этого сборную возглавил Степан Спандарян, он собрал молодежь, и этой командой мы поехали на Олимпиаду. Отношения в сборной были хорошие. В целом раньше народ был интереснее и добрее, отзывчивее. Между нами не было нездорового соперничества. Ну и плюс я был разыгрывающим, в основном мяч у меня, я всеми командовал: не будешь слушаться – мяч не получишь. Так что партнеры были во мне заинтересованы (смеется)» [42].

Советская сборная изменила состав, который в итоге включал в себя молодых людей в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет. Исключение составляли лишь Казис Петкявичюс (30 лет) и Юрий Озеров (28 лет). Это была современная по меркам того времени команда, в которой были форварды ростом до 180 см, разыгрывающие, способные забивать и контролировать игру, сильнейший центровой Круминьш, а также начинающие, но талантливые Зубков или Бочкарёв. Однако им не хватало опыта в международных соревнованиях.

Верховный суд США в 1954 году начал бороться с расовой сегрегацией. Несмотря на то, что для достижения равных прав потребовалось более десяти лет, в 1950-е годы афроамериканские спортсмены стали играть все более важную роль в баскетболе. Это привело к огромному профессиональному росту американских команд. Жемчужиной стал центровой Билл Расселл из университета Сан-Франциско.

Его рост составлял 206 сантиметров, он не выглядел слишком сильным и не обладал выдающимися способностями, но он бегал с невероятной скоростью, а его невероятная прыгучесть сбивала с толку тех, кто атаковал кольцо.

Билл Хугланд: «Уровень наших соперников повышался, но в Мельбурне у нас было два центровых – Билл Расселл и Чак Дарлинг. Не было никого похожего на Рассела. Все, что нам нужно было делать, – это прессинговать по всей площадке. Если тебя в какой-то момент обыгрывали, ты знал, что Расселл не даст им возможности бросить из-под кольца» [10, с. 116].

Владимир Торбан: «Мы проиграли только американцам¹⁸, с которыми играли пару раз и оба раза уступали по 30–34 очка. Обыграть эту команду, в которой играл Билл Расселл, было невозможно» [43].

Гомельский: «При подготовке к чемпионату Европы 1953 года возглавлявший тогда сборную замечательный тренер Константин Иванович Травин пробовал привлечь Васю в команду. Я был уверен, что в паре с Круминьшем они могли бы составить такой тандем, с которым можно было бы побеждать американцев, давно уже вводивших в состав трех, а то и четырех гигантов. И дело даже не в росте Ахтаева. Тренировки под руководством такого думающего, ищущего специалиста, как Травин, безусловно, обогатили игру Васи, расширился диапазон его действий» [28, Ахтаев].

Игорь Попов: «В 1956 году Алачачян и Ахтаев не играли за сборную, хотя Гомельский хотел взять их в состав. Он считал, что дуэт центровых Круминьша и Ахтаева сможет остановить американцев. Однако на самом деле Гомельский преувеличивает: ни тот ни другой не могли реально переиграть Билла Расселла. Несмотря на более высокий рост, техника и атлетизм Расселла были недосягаемыми для советских игроков» [31].

В первом матче СССР без особых усилий обыграл Канаду (97:59). Круминьш не вышел на площадку из-за полученной травмы. Спандарян описывал матч: «После стартового броска наши игроки сразу же пошли в атаку. Канадские баскетболисты с трудом успевали за нашими, а когда пытались атаковать, то получали хороший отпор. К тому же советские игроки быстро находили слабые места в обороне соперника и увеличивали разницу в счете <…>. Эта победа имела огромное значение, так как она была первой в Мельбурне» [39].

Во втором матче, против Франции, Круминьш снова не смог выйти на площадку, нас ждал сюрприз: мы проиграли со счетом 67:76. После победы над Канадой наши игроки слишком полагались на свой талант <…> Матч начался совсем не плохо, мы вели в счете (8:3). Затем французы вошли в зону. После нескольких наших ошибок соперникам удалось сравнять счет. В тот момент мы начали волноваться и терять уверенность. В конце первого тайма мы проигрывали 24:18. Во втором тайме мы приложили все усилия, чтобы отыграть отставание, но все равно не смогли победить» [39].

На самом деле у французов была полностью сформированная команда, и на этом турнире они были в шаге от медали и заняли четвертое место. В январе того же года они уже обыграли советскую команду в товарищеском матче в Париже, поэтому объяснять поражение только самоуверенностью советских баскетболистов, как это делает Спандарян, не совсем верно.

Как бы то ни было, СССР победил не самую сильную команду Сингапура и подтвердил свое место в четвертьфинальной группе, но поражение в матче с Францией означало, что в следующем раунде им придется встретиться с США. Болгария и Бразилия завершали сложную группу, которую СССР должен был победить, чтобы выйти в полуфинал.

«Поражение в матче с Францией подстегнуло наших ребят, и на матч с Бразилией все вышли максимально замотивированные. Дважды проиграв им весной, они хотели взять реванш. Матч начался в высоком темпе, советская команда была очень собранной и практически не совершала ошибок. Они с самого начала повели в счете и не собирались отступать. В итоге СССР выиграл со счетом 87:68 у одной из лучших команд мира. Против наших старых болгарских друзей нам пришлось вести тяжелую борьбу. Тактическое превосходство привело нас к победе. В этой игре решающую роль сыграл Круминьш, набравший значительную часть очков для победы (окончательный счет – 66:56)», – говорил Спандарян [39].

Как США, так и СССР уже вышли в полуфинал, поэтому этот матч был больше формальностью. Круминьш был травмирован, а у некоторых ключевых игроков были сокращены минуты игры. Вполне логично, что тренер советской сборной не хотел выкладываться на полную в матче, который не имел особого значения.

После относительно спокойной первой половины игры (32:39), в которой очень удачно действовал Бочкарёв, набрав 20 очков, американцы решили выложиться по максимуму и в итоге одержали уверенную победу со счетом 55:85. «Мы решили поберечь силы для полуфинального матча против Франции, поэтому в игре против США на несколько минут мы выпустили на площадку новичков. Они сделали все, что было в их силах, но американцы не оставили нам шансов, а их мастерство решило исход игры» [39].

Зубков: «В большинстве игр выпускали мало. С американцами встречались в предварительном раунде, и они, и мы попадали в финал, матч ничего не решал. Фактически Спандарян выставил второй состав, и я удачно сыграл против Билла Расселла <…> А уже после игры он подошел и подарил свои кеды «All star» беленькие – это была отличная спортивная обувь. Я в ней никогда не тренировался – только играл. Таких качественных и удобных кроссовок у нас в стране не было еще лет тридцать. Я в свою очередь отдал Расселлу свою майку – с вышитым гербом. Кеды Расселла в этих армейских стенах служили мне долго, причем надевал я их только на игры, берег. Но как-то пришел представитель советской легкой промышленности и забрал мою американскую обувку как образец для будущей спортивной обуви отечественного производства. В итоге и производство не наладили, и свои ценные кеды я потерял» [41].

На этом турнире впервые за всю историю Олимпийских игр был исполнен самый знаменитый маневр в этом виде спорта. В действии, неоднократно отрепетированном в Сан-Франциско, Кей Си Джонс отдал идеальный пас Расселлу, который забил мяч в корзину. Судьи не знали, как реагировать, и сначала не засчитали бросок, хотя после протестов Джеральда Такера в итоге признали его засчитанным [10, с. 87]. В полуфинале команда Спандаряна вновь встретилась с Францией: «Нас уже предупредили, что французы снова будут использовать зонную защиту, поэтому мы делали ставки на Круминьша, который и раньше отлично справлялся. Французы не могли остановить его, а Круминьш снова и снова забивал мячи в корзину» [39]. Это была напряженная игра, в которой преобладала защита, а не атака. Круминьш сыграл свой лучший матч, доминируя в зоне и набрав 27 очков. Благодаря его великолепной игре французы так и не смогли вырваться вперед, и в итоге уступили со счетом 49:56. СССР вышел в финал. С возвращением Круминьша и его хорошей игрой у советской команды появилась надежда.

Спандарян: «Что касается американской сборной, то они были более подготовлены технически, физически и тактически» [39].

Михаил Студенецкий: «С первых же минут матча американцы предложили жестокий прессинг по всей площадке. Наша стартовая пятерка без травмированного Стонкуса никак не могла наладить игру. Джонс и Томсон наседали на наших защитников, не давая им продвигаться вперед. Американцы своим прессингом разрывали нашу команду на две части, отсекая защитников от нападающих, перехватывая пасы и быстро увеличивая счет. Выпущенные на площадку Круминьш, Валдманис, Студенецкий, Зубков внесли в игру спокойствие, однако преодолеть прессинг американцев так и не смогли – силы команд были слишком не равны» [44].

В перерыве счет уже не вызывал сомнений (29:56), а в конце встречи разница увеличилась до 34 очков (55:89). Расселл явно обыграл Круминьша, который смог набрать лишь четыре очка со штрафных бросков. СССР вновь пришлось довольствоваться серебряной медалью, так и не сумев сократить огромный разрыв, который возник между американскими и советскими сборными. Приверженность тренера Джеральда Такера игре, основанной на скорости, сработала на все сто. Ему удалось сформировать лучшую команду, выступавшую на Олимпийских играх до этого момента. Цифры говорят сами за себя: США выигрывали в среднем по 52 очка. На вершине находился Билл Расселл, который вошел в историю, завоевав одиннадцать титулов чемпиона НБА. СССР нашел такого гиганта, как Круминьш, чтобы противостоять Лавлетту и Кёрланду, но американцы всегда были словно на шаг впереди. Неудивительно, что Гомельский был впечатлен [45].

У советских спортсменов впереди оставалось еще одно испытание: если дорога туда была тяжелой, то обратный путь казался еще сложнее.

Станисловас Стонкус: «Путь во Владивосток из Мельбурна занял 31 день. А оттуда до Вильнюса – еще десять дней на поезде, так что в общей сложности эта поездка заняла больше месяца. Вдобавок ко всему был шторм в восемь-девять баллов, капитану пришлось искать убежище вблизи Японии. После этого случая, если бы мне кто-то сказал, что надо снова плыть на корабле, я бы не согласился ни за какие деньги. По возвращении у меня месяц болела голова, в такие моменты даже серебряная олимпийская медаль не поднимает настроение» [46].